Поэзия трубадуров

ПАЙ СОАРЕС ДЕ ТАВЕЙРОС

КАК тот, кто умер, отстрадав,

Кто истинно любил,

Кого измучил и сгубил

Сеньоры гордый нрав -

Так здесь умру и я, о госпожа моя!

Как тот, кто даму полюбил

Душой предавшись ей,

Кому Господь все тьмы скорбей

И горестей открыл -

Так здесь умру и я, о госпожа моя!

Как тот, кто жил, любви служа,

И был лишен сполна

Рассудка, радости и сна

И жизни, госпожа, -

Так здесь умру и я, о госпожа моя!

Как умер тот, кто ждать не смел,

Кто - милостей лишен -

Был недостойным побежден

И проклял свой удел -

Так здесь умру и я, о госпожа моя!

МАРТИН СОАРЕС

ВЫ, ГОСПОЖА, поверить не хотите

в мою любовь, смеетесь Вы над ней,

о горе мне! Вы - солнца лик в зените,

и я избрал Вас госпожой своей,

себе на горе я увидел Вас;

от Ваших глаз не отводящий глаз,

я в горе - всех Вы красотой затмите.

Вы, госпожа, - прекрасней всех на свете,

но Вы опять смеетесь надо мной,

о горе мне! - попал любви я в сети,

и в горе мне пройти весь путь земной,

для горя жизнь Господь мне даровал;

зачем меня к себе Он не призвал,

коль Вы не слышите стенанья эти?!

Меня опутав, держите все нити

в своей руке, что мне всего милей;

что делать мне? - о, Господи, скажите!

Что делать мне с любовию своей?

Что делать мне? Я - пленник Ваш навек;

хотя бы взор единой Ваш привлек,

но и взглянуть Вы даже не хотите!

Жизнь видится без Вас мне в черном цвете;

все счастье жизни - только в Вас одной;

что делать мне? - нуждаюсь я в совете.

Что делать мне? - о, сжальтесь надо мной!

Но и совет Вы не хотите дать;

что делать мне? Покуда жив - страдать!

О, госпожа, - прекрасней всех на свете!

БЕРНАЛ ДЕ БОНАВАЛ

ТУ, КОМУ верности клятву я дал,

Боже, позволь, чтобы я увидал -

или пошли мне погибель.

Ту, по ком плачу, кто светоч очей,

дай мне, о Боже, увидеть скорей -

или пошли мне погибель.

Ту, кого ты наделил красотой,

дай мне увидеть, о Боже святой -

или пошли мне погибель.

Ту, кого ты мне велел полюбить,

дай мне увидеть, дай с ней говорить -

или пошли мне погибель.

ДОН АЛЬФОНС Х МУДРЫЙ

РОЗА ИЗ РОЗ и зарниц зарница,

гроза из гроз и цариц царица.

Роза, лицом ласкающая взгляд,

цветок веселья и венец услад,

глаза, что состраданием дарят

и лечат тех, кто чахнет и томится.

Роза из роз и зарниц зарница...

Такую даму можно ль не любить!

Она от зла сумеет оградить,

снасти нас грешных и грехи простить,

ее рукой лишь доброе творится.

Роза из роз и зарниц зарница...

Пусть будет каждый ей служить готов,

и нас спасет любви высокий зов,

и отвратит от грешных дел и слов,

от коих нам бы ввек не отмолиться.

Роза из роз и зарница зарница...

Она царит, а скромный мой удел -

ей быть певцом; но если бы посмел

надеяться и взгляд любви узрел,

всем, что люблю сумел бы поступиться.

Роза из роз и зарниц зарница...

Гроза из гроз и цариц царица.

ПЕРО ДА ПОНТЕ

МОЙ ДРУГ уехал далеко,

на службе королевской он,

с тех пор я потеряла сон,

хоть рассудить могу легко:

если так медлит милый мой,

то король не пускает его домой.

И велика моя печаль,

со мною нет его давно,

душе покоя не дано;

одно лишь знаю, как ни жаль:

если так медлит милый мой,

то король не пускает его домой.

И клятв он позабыть не мог,

ведь в срок вернуться клятву дал,

когда подругу покидал,

но, дамы, помните зарок:

если так медлит милый мой,

то король не пускает его домой.

ПЕДРО БАНЕС СОЛАЗ

Я УХОЖУ на службу к королю,

прекрасная! Но душу жжет мою

любовь, любовь, любовь, любовь,

к Вам, госпожа, любовь.

Мне суждено вдали от Вас служить,

но не смогу, страдая, позабыть

любовь, любовь, любовь, любовь

к Вам, госпожа, любовь.

Что делать мне, тоска меня гнетет,

вдали от Ваших глаз меня убьет

любовь, любовь, любовь, любовь,

к Вам, госпожа, любовь.

ПАЙ ГОМЕС ШАРИНЬО

ТЕ, КТО ВСТРЕЧАЛСЯ с бурей в море,

твердят: беды страшнее нет

из всех известных в мире бед,

чем смерть в пучине, с бурей в споре.

Но я и смерть в глуби морской

с любовной не сравню тоской,

ужаснейшим из всех страданий,

что посылает нам творец;

любовь ужасней, чем конец

от грозной бури в океане...

Нет, я и смерть в глуби морской

с любовной не сравню тоской,

ужаснейшей из всех напастей,

что были, есть и будут впредь.

Лишь те, кому ее терпеть

не довелось, мнят из несчастий

страшнейшим - смерть в глуби морской...

Сравню ль с любовною тоской -

страшнейшей карою людской -

я смерть, что сердцу даст покой!

ЖОАН ГАРСИА ДЕ ГИЛЬЯДЕ

ВЫ ЭТО, друзья мои, видите сами -

мне сердце любовный недуг истерзал.

И вот - безрассудно признаюсь пред вами,

поскольку рассудок совсем потерял:

мне сердце пленили зеленые очи,

и отняли разум, и жить нету мочи.

А нынче любой догадается, право,

чьи дивные очи - души моей свет,

кому-то придется мой стих не по нраву,

но мне все равно - умереть или нет:

мне сердце пленили зеленые очи,

и отняли разум, и жить нету мочи.

Чего же бояться, о добрые люди,

тому, кто рассудок успел потерять,

и кто безрассудно и рядит, и судит?

Итак, безрассудно скажу вам опять:

мне сердце пленили зеленые очи,

и отняли разум, и жить нету мочи.

ЖОАН ЗОРРО

В ЛИССАБОНЕ, в синее море,

корабли мои выйдут вскоре.

О моя ненаглядная дама!

В Лиссабоне на берегу

корабли мои сберегу.

О моя ненаглядная дама!

Корабли мои выйдут вскоре,

паруса мелькнут на просторе.

О моя ненаглядная дама!

Корабли мои сберегу,

в море синее выйти смогу.

О моя ненаглядная дама!

РОЙ ПАЕС ДЕ РИБЕЛА

КУПЕЦ БОГАТ, а пищи в рот,

Клянусь, почти что не берёт.

Какая польза в этом?

Ведь голод гложет все сильней

И шепчет: «Ближнего убей!»

Какая польза в этом?

Голодных жизнь роднит со злом.

Так пусть ответит скопидом,

Какая польза в этом?

ДОН ДЕНИС, КОРОЛЬ ПОРТУГАЛИИ

ХОТЕЛ бы я на провансальский лад

провозгласить любви благую весть

и госпоже моей хвалу вознесть,

что чистою красой ласкает взгляд;

да, стольким наделил ее творец,

что этот добродетели венец

ни с кем на свете не поставишь в ряд.

Ей бог сулил бесчисленно наград,

когда на свет задумал произвесть;

ее достоинств нам не перечесть,

ее беседа - лучше всех отрад,

ее уста - всеведенья ларец;

кого другого создал Бог-отец,

кто был бы столь же мудростью богат?

Не дал ей Бог грехов, что дух томят,

но дал ей прелесть скромную и честь.

Позволил красноречье приобресть,

дал смех, что уху слаще всех услад;

найдется ли достойный, наконец,

воспеть сей дивных качеств образец,

что прочих совершеннее стократ?

ЛЮБИЛ, люблю и буду век любить

ту, что не любит, не любила, нет,

и не полюбит. Кто она - секрет,

который я не смею вам открыть.

Скажу одно: любя, любовь отдам

не любящей меня прекраснейшей из дам.

Любил, люблю, готов любовь отдать

красавице, которая меня

не ждет, не любит, не любила дня

ни одного. Страшусь ее назвать.

Скажу одно: любя, любовь отдам

не любящей меня прекраснейшей из дам.

Любил, люблю, не разлюблю вовек

ту, что не любит, ту, что холодна

всегда ко мне. Дознаться, кто она

не сможет ни единый человек!

Скажу одно: любя, любовь отдам

не любящей меня прекраснейшей из дам.

МАСИАС ВЛЮБЛЕННЫЙ

СЕНЬОРА, я верил вначале,

что сжалитесь Вы надо мной,

но страсть, мою вы посчитали

безумьем, причудой, игрой.

Ко мне Вы, как прежде, жестоки;

и я повторяю с тоской

рожденные скорбию строки:

«Сердцу дано страдать,

одну лишь печаль узнать».

Из смертных сравнится едва ли

хоть кто-нибудь с Вами красой,

и я поникаю в печали,

пронзенный Амура стрелой.

Мне участь дарована злая,

и я повторяю с мольбой,

на Господа лишь уповая:

«Боже, милость яви:

дай счастие мне в любви».

Я пел эти строки, влюбленный,

плененный сиянием глаз,

надеясь, что взор благосклонный

ко мне обратите хоть раз.

Но тщетны надежды доныне,

и я повторяю сейчас,

несчастный, в тоске и в унынье:

«Сердцу без Вас - страдать,

а вижу Вас - умирать».

В душе моей испепеленной

страданья огонь не угас;

надежды на счастье лишенный,

я скорбно взираю на Вас.

Печальней все боле и боле

в тиши раздается мой глас,

исполнен страданья и боли:

«Боже, муки прерви,

дай счастия мне в любви».