Рыцарский куртуазный роман

В XII в. возник новый литературный жанр - рыцарский роман, чему во мно­гом способствовало развитие города. В городах открывались церковные школы и университеты, где помимо теологии изучались медицина, право, математика, литература. Написание романа, произведения «долгого дыхания», предполагает не только поэтическое вдохновение и лирическое восприятие мира, но и обшир­ные знания. Авторами были чаще всего ученые люди, пытавшиеся примирить идеалы куртуазности, аскетизма и всеобщего равенства перед Богом с реальными придворными обычаями, реальной элитарностью верхушечных слоев общества и нравами эпохи; идеалы куртуазности являлись своеобразным протестом против не очень поэтичной повседневности. Эта специфическая мораль рыцарства была утопична, но именно она была отражена в романе.

Первые романы появились во Франции, в англо-нормандской культурной среде, как своеобразный сплав кельтских эпических преданий, позднеантичных латинских пересказов Гомера, Вергилия, Овидия, увлекательных рассказов кре­стоносцев о неведомых странах и провансальских куртуазных песен.

Одним из создателей рыцарского романа был Кретьен де Труа (30-90-е гг. XII в.). Сюжеты его многочисленных произведений прочно вошли в арсенал ев­ропейской словесности, но наиболее знаменит «Ивейн, или Рыцарь со львом», сюжетом и героями перекликающийся с бретонским циклом о короле Артуре, рыца­рях Ивейне, Ланселоте и других. Важной приметой того мира, в котором живут и действуют герои, является переплетение реалистических и фантастических эле­ментов. По описанию турниров, многолюдных охот, осад можно составить пред­ставление о быте обитателей средневековых городов и замков, его празднично­сти; вместе с тем загадочное, чудесное встречается в романе на каждом шагу и передается через будничное, обыденное. Вся природа заколдована, мир, создан­ный фантазией Кретьена де Труа, - воплощение рыцарственности, и действия героев, живущих в этом мире, направлены на совершение подвига, «авантюры». При этом не любовь толкает рыцаря на «авантюру», хотя любовь к даме играет в романе очень большую роль, ибо способность к любви - непременное качество на­стоящего рыцаря, - им движет страсть к приключениям, в ходе которых он оттачи­вает воинское мастерство, воспитывает волю, демонстрирует мужество. В то же время в романе «Ивейн» Кретьен показал, что сам по себе подвиг бессмыслен, что «авантюры» непременно должны быть внутренне исполнены смысла, целенаправ­ленны: это защита оклеветанной дамы, спасение родственников друга, избавление от костра девушки. Благородство и самоотречение героя иносказательно подчерк­нуто в романе его дружбой со львом, царем зверей, его спасением. И показательно, что не воинские свершения, а полезные целенаправленные действия приводят героя к нравственному совершенству, делают его истинным рыцарем, не только смелым и ловким, но и обладающим душевной широтой и благородством.

Еще более сложные приемы раскрытия человеческого характера использова­лись Кретьеном де Труа в «Повести о Граале», где подвиг «повышенной трудно­сти» обрекает героя на аскетизм. Но эта аскеза совсем не ради грядущего собст­венного спасения, глубоко эгоистическая по своим внутренним побуждениям, а величайшая собранность и целеустремленность. По мере развития сюжета чита­тель начинает понимать, что королевство Грааля везде, где есть подлинная ры­царственность, где в чести справедливость и доброта, скромность и мужество, и нигде, коль скоро эти высокие нравственные качества отсутствуют.

Совершенно иная тональность у другого прославленного романа средневеко­вья - «Тристана и Изольды», в основу которого легли ирландские сказания о тра­гической любви двух молодых прекрасных сердец. В сюжете романа отсутствует рыцарская «авантюра» и на первый план выдвинут неразрешимый конфликт ме­жду индивидуальными побуждениями героев и общепринятыми нормами. Па­губная страсть юноши Тристана и королевы Изольды толкает их на попрание вассального и супружеского долга, на цепь притворств и обманов. Поэтому об­щая тональность книги приобретает трагический оттенок: герои гибнут не под ударами более сильных противников, они становятся жертвой судьбы, рока. И если в куртуазной лирике трубадуров конфликт между силой большого чувства и его незаконностью намеренно снимался, то в рыцарском романе акцент делался на том, что подлинная любовь неизбежно незаконна, а потому трагична.

И в романе о Тристане и Изольде, и в произведениях Кретьена де Труа не бы­ло полного слияния с идеологией рыцарства; мировоззрение авторов оказыва­лось шире, демократичней и гуманней узкой сословной идеологии.

Все эти наивные рассказы о зловредных великанах, справедливых королях, мудрых отшельниках, великодушных рыцарях, о любви светлой и самоотвержен­ной отразили определенный этап самосознания рыцарства и передали следую­щим эпохам высокое представление о человеческом долге, о чести, благородстве, бескорыстии, подвижничестве, о сострадании, т.е. о том, что стало называться трудно определимым, но всем понятным словом «рыцарственность».