Поэзия Е.А. Баратынского

История подтвердила справедливость слов В.Г. Белинского, назвавше­го поэзию Баратынского лирикой «внутреннего человека Л Углубление в мир души при всех несомненных изменениях, свойственных поэзии Бара­тынского, оставалось ее устойчивым и отличительным признаком. Поэтическая судьба Баратынского отразила сдвиги и перемены в обще­ственном и литературном сознании, произошедшие в России от подъема дворянской революционности до ее угасания и упадка. Когда Баратынский входил в литературу, расцвет литературной эпохи, которую возглавит Пуш­кин, был еще впереди. Когда же творческий путь Баратынского завершал­ся, уже не было ни Пушкина, ни Дельвига, ни многих друзей-декабристов, и среди нового поколения литераторов поэт чувствовал себя одиноким/и потерянным. Последняя книга стихов «Сумерки» «произвела впечатление привидения, явившегося среди удивленных и недоумевающих лиц, не уме­ющих дать себе отчета в том, какая это тень и чего она хочет от потомков.

Творческий путь Баратынского принято разделять на четыре этапа

1.1818—1824 гг. — ранний период, преобладает жанр элегии — от лю­бовной до медитативной;

2. 1824—1827 гг. — кризис жанра элегии и переход от описательной
поэмы («Пиры») к романтическим поэмам («Эда», «Бал»);

3.1827—1833 гг. — освоение новых поэтических тем и лирических
жанров, а также угасание жанра поэмы («Цыганка»);

4. 1833—1844 гг. — расцвет философской лирики.

Первые произведения - Это стихотворения в духе традиционной лирики той поры — Ба­ратынский обращается с посланиями к друзьям, не скупится на эпиграммы, сочиняет элегии, мадригалы, пробуя свои силы в разнообраз­ных малых лирических формах. Преимущественные темы и мотивы лирики Баратынского ранней поры — эпикурейские наслаждения в дружеском кругу, любовные уте­хи, вакхические забавы и веселье пиров. Однако, воспевая беспечные ра­дости жизни, поэт никогда не забывает, что они преходящи, и прерывает их «вздохами» о быстро наступающей старости или неумолимо подстере­гающей смерти. Однако все чаще эпикурейские и гедонистические мотивы, восходя­щие к «легкой» поэзии, осложняются романтическими переживаниями. Разочарование проистекает не из вечной противоречивости между юной жизненностью и охлаждающей старостью, а от неудовлетворенности об­ществом и всем ходом бытия. Обобщая эти настроения в поэме «Пир», Баратынский рисует пустые утехи блестящих обедов. Он строит антитезу барских забав и милой, дружеской пирушки. Его влечёт пир как праздник духа, но не как он есть. После этой поэмы из лирики практически исчезают мотивы удалого дружеского застолья и вакхических забав. В стихотворениях 20х годов Б. предельно обобщает традиционные элегические чувствования, которые становятся уже не временными и переходящими, а постоянными спутниками его души. Если он пишет о разлуке – это вечная разлука, о постигшем его разуверении – то это чувство обнимает его целиком. Он обнаруживает в себе «Старость души» - характерную черту начала 19 столетия. Своеобразие Б. заключается не только в предельной обобщённости элегических чувств, но и в трезвом их анализе. Б. размышляет не над тем, что было, а над тем, что стало. В «Признании» Б. строит парадоксальную ситуацию любовной элегии уж без любви. Она посвящена не признанию в любви, а признанию в нелюбви. Любовь героя гибнет в совершенно обыкновенных обстоятельствах, и сам герой обыкновенный. Б. раньше других увидел предел человека. В своих элегиях он отбросил всякие иллюзии, будто человек сам может управлять своей судьбой. Напротив, человек – самый благодатный и податливый материал для законов и обстоятельств. Благодаря этому любовная элегия у Б превращается в философско-психологическую. Элегическая грусть не временное и частное, а общее состояние человеческой судьбы. Следом за элегиями идёт ряд «эротических» поэм – «Эда» (гусар обольщает простую девушку), «Бал»(обольстительница Нина,наконец, влюбляется в Арсения, но Арсений влюблён в Ольгу), «Цыганка» (Елецкой влюблён и в страстную цыганку Сару и в великосветскую даму Веру, после его смерти одна впадает в безумие, вторая переживает внутреннюю трагедию), «Переселение Душ» (красавица Зораида влюбляется в певца, и узнав, что у неё есть соперница – пастушка Ниэта, с помощью волшебного кольца приобретает возлюбленного, но теряет красоту и царство).

Наибольшие достижения в лирике третьего периода связаны с философской лирикой. Природа человека – двойственна. В нём есть вечный порыв к свободе, но он никогда не способен её достичь. Фатальная обречённость и знание тщетности усилий от рождения – жизненная философия Баратынского, наиболее согласующаяся с жанром элегии. Эти идеи и мотивы отражены в сборнике 1827 года. Здесь нет места любовной лирики, но царствует философская элегия. «Смерть» (как равновесие во Вселенной), «Последняя Смерть», «К чему невольнику мечтания свободы?» - фатальная предначертанность и, вместе с тем, мятежный дух свободы. Последний период творчества – книга стихотворений «Сумерки». Грядущая судьба человека окрашена глубоким трагизмом. Регресс выражается в уходе от природы, раньше человек жил довольствуясь малыми материальными, но производя большое духовное богатство. «Приметы» говорят о том, что исследование природы плодотворно только когда она сама открывает свои тайны. «Недоносок» символизирует заранее обречённого человека, Надежда автора – сохранение духовности человека в мире бездуховного царства.

Интересно, что в 1822 г. П. посвятил Баратынскому два стихотворения.

«Баратынскому из Бессарабии»:

Сия пустынная страна

Священна для души поэта:

Она Державиным воспета

И славой русскою полна.

Ещё доныне тень Назона

Дунайских ищет берегов;

Она летит на сладкий зов

Питомцев муз и аполлона,

И с нею часто при луне

Брожу вдоль берега крутого;

Но, друг, обнять милее мне

В тебе Овидия живого»

(Овидий упоминается как поэт, сосланный Августом на берега Дуная. Здесь намёк на службу Баратынского солдатом в Финляндии, которая рассматривалась как ссылка за проступок, совершённый в школьные годы в Пажеском корпусе)

«Баратынскому»:

«Я жду обещанной тетради:

Что ж медлишь, милый трубадур!

Пришли её мне, Феба ради,

И награди тебя Амур.»