Вопрос, 4 Семинар

Православная церковь была заинтересована в объединении земель. Стремление сохранить и упрочить единую церковную организацию, ликвидировать угрозу ее позициям, как с Запада, так и с Востока (после принятия Ордой ислама как государственной религии) – все это заставляло церковь поддерживать объединительную политику того князя, который будет способен объединить Русь. [1]

Во времена татарского ига (XIII-XV вв.) православной церкви выпала на долю великая задача сохранения и укрепления русской народности и русской государственности. Самое сознание национального единства русского народа образуется на почве сознания возникшего ранее единства религиозного - путем противопоставления русско-православного населения востоку, с одной стороны, и латинскому (католическому) западу с другой.

Русская Церковь бережно хранила идею единства русского народа. На основе единства «русской веры» и выросло русское национальное сознание - все тверичи, москвичи, рязанцы, полочане, новгородцы, черниговцы, киевляне и т.д. сознали себя единым русским народом, прежде всего потому, что все они исповедовали единую «русскую веру (И.И.Лаппо)».

Глава русской церкви митрополит Киевский уже в первой половине XIII века, еще до татарского завоевания, именуется митрополитом «всея Руси». Церковное единство Руси далеко предшествовало ее объединению национально-государственному и само послужило одним из могучих средств этого объединения.

В знаменательную эпоху ХIV-ХV века, когда медленно, но неуклонно происходило национально-государственное объединение разрозненных русских земель вокруг Москвы, большую и благотворную роль в этом процессе собирания национальных сил сыграли три знаменитых первосвятителя, причисленные церковью к лику святых - митрополиты Петр (1308-1326), Алексий (1353-1378) и Иона (1448-1461), - три столпа русской церкви и русской государственности. Все они принимали деятельное участие в делах государственных и способствовали собиранию Руси Москвой и возвышению авторитета и власти великого князя Московского и «всея Руси». Перенесение митрополичей кафедры из Киева на северо-восток произошло в (1299-1300 г.), когда митрополит Максим, «не терпя татарского насилия» (по выражению летописи), переехал из разоренного Киева на север, в стольный город северовосточной Руси Владимир на Клязьме. Преемник Максима, св. митрополит Петр (родом из Галицкой Руси) сделавшись митрополитом, вошел в дружеские отношения с князем Московским Иваном Даниловичем Калитой, помогал ему в делах строительства земского, подолгу живал в Москве и, по преданию, изрек пророчество о будущей славе и величии Москвы. Его преемник митрополит Феогност окончательно поселился в Москве, и таким образом, Москва стала церковной столицей Русской земли, что весьма много способствовало росту ее национально-политического значения. Преемник Феогноста, св. митрополит Алексий (родом из Черниговской земли) не только ревностно занимался делами церковного управления и благоустройства, но и принимал весьма деятельное участие в государственных делах. По смерти в 1359 году великого князя Владимирского и Московского Ивана Ивановича, митрополит Алексий стал опекуном его малолетнего сына Дмитрия (впоследствии знаменитого героя Куликовской битвы) и много помог ему в достижении великокняжеского престола (в 1362 году), а затем, во время малолетства великого князя, он стал фактическим главою и руководителем великокняжеского правительства, стремясь к возвышению власти великого князя, и к объединению остальных русских князей «в любви и докончании» под главенством великого князя «всея Руси». И впоследствии, до самой смерти своей, он не оставлял великого князя Дмитрия Ивановича своей помощью и советами в делах управления и дипломатических сношений.

И великий светильник русской церкви в XIV в., основатель монашеского пустынножития в глухих дебрях северовосточной Руси, - преп. Сергий Радонежский не чуждался забот государственных. Князья и бояре приезжали к преп. игумену Троицкой обители за советом, благословением и молитвенной помощью, а иногда обращались к нему с просьбой о помощи и в делах чисто государственных. Не раз пользовался его советами и помощью знаменитый герой Куликовской битвы Дмитрий Донской. В великую и страшную минуту русской истории, пред походом против татар в 1380 г. великий князь Дмитрий Иванович посетил Троице-Сергиеву обитель, и преподобный Сергий благословил его на борьбу с Мамаем, обещал русскому воинству помощь Божию на супостатов, и послал с ними в бой против татар двух троицких иноков-витязей (бывших воинов) - Пересвета и Ослябю, которые пали героями в победоносной и славной Куликовской битве. И если, по справедливому замечанию В.О.Ключевского, «Московское государство родилось на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты», то преподобного Сергия, вдохновителя Куликовской битвы, мы должны признать как бы крестным отцом Московского государства. Но помощь преп. Сергия нужна была руководителям зарождавшегося общерусского государства не только для борьбы с внешними врагами, но и для умиротворения внутренних распрей и раздоров в еще лишенной политического единства Русской земле. Преп. Сергий «явился примирителем удельных князей в их столь губительных для народа ссорах и тяжбах, предупреждая кровопролития и налаживая «вожделенный мир» и согласие, уча об единстве русских «православных христиан», как народа, несмотря на его разделение по княжествам» (И.И.Лаппо). В 1365 г. св. Сергий понудил нижегородского князя Бориса Константиновича признать верховную власть великого князя Московского. В 1385 г., вскоре после опустошительного нашествия на Русскую землю татарского хана Тохтамыша, на московские пределы напал враждебный сосед великого князя Дмитрия - князь Олег Рязанский. Изнемогающий в борьбе великий князь отправился снова в Сергиев монастырь «и глаголаше с молением преподобному игумену Сергию, да бы шел от него сам преподобный игумен Сергий посольством на Рязань ко князю Олегу о вечнем мире и о любви»; преподобный троицкий игумен, в то время уже глубокий старик, отправился во главе посольства от великого князя в Рязань для того, чтобы добиться заключения желанного мира. «Тихими и кроткими словесы и речми и благоуветливыми глаголы», он склонил сурового рязанского князя к примирению с великим князем Дмитрием; «Князь же велики Олег, - повествует летописец, - преложи свирепство свое на кротость, и утишися и, укротися, и умилися вельми душею, устыдебося толь свята мужа, и взял с великим князем Дмитрием Ивановичем вечный мир и любовь... И возвратися преподобный игумен Сергий с честью и с славой многою на Москву... и достойно хвалим бысть и славен и честен от всех». А перед тем, по рассказу летописца, «мнози бо преже того к нему (князю Олегу) ездиша и не возмогоша умирити их». В 1389 г. преп. Сергий присутствовал при кончине вел. князя Дмитрия Ивановича, а перед тем он был первым из свидетелей, перед которыми было составлено духовное завещание вел. кн. Дмитрия, а может быть, был и вдохновителем этого завещания, проникнутого высоким христианским духом (в наставлениях детям) и глубокой политической мудростью (в этом завещании московский великий князь впервые «благославлял» своего старшего сына великим княжением Владимирским, полагая, таким образом, юридическое основание будущей единодержавной великокняжеской власти).

Обращаясь теперь к вопросу о взаимоотношениях между церковью и государством в московский период русской истории, мы видим, что между ними существует тесное идейное и политическое сотрудничество. Церковные иерархи и монастырские «книжники» поддерживают и развивают учение о божественном происхождении верховной светской власти, учат о высоком назначении государя, как охранителя правоверия, права, справедливости и порядка в государстве, требуют от него соблюдения правды и правосудия в правительственной деятельности и указывают ему на его ответственность перед Богом за вверенное его попечению «словесное стадо овец Христовых» или за «люди порученные ему Богом». На рубеже XV и XVI вв. русское духовенство, в лице старца псковского Елеазаровского монастыря Филофея, выдвигает возвышенное национально-патриотическое учение о Москве, как о третьем и вечном Риме. После падения православных царств на балканском полуострове - Болгарского и Сербского, а затем и Византии, московский государь стал единственным православным монархом в мире. И вот старец Филофей писал в своем послании к Василию III: «Да весть твоя держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя христианской веры снидошася в твое едино царство; един ты во всей поднебесной христианам царь». Русь отныне стала, по взгляду Филофея, мировой носительницей и защитницей православной веры, и русский государь единственным вождем и покровителем православного народа. После падения двух Римов (Византия считалась вторым Римом) Москва стала третьим Римом, будет незыблемо стоять до конца мира («а четвертому Риму не быти»), если только она неотступно и неуклонно будет хранить святую православную веру.[2]

При венчании на царство нового государя высший иерарх русский митрополит, а с конца XVI века патриарх - в своем поучении говорил царю: «Сохрани веру христианскую, греческаго закона, чисту и непоколебиму,... люби правду и милость и суд правый»; «всех же православных христиан блюди и жалуй и попечение о них имей от всего сердца; за обидимых же стой царськы и мужескы и не давай обидети не по суду и не по правде»...

Единение православной иерархии с светской властью не ограничивается областью идейной, но осуществляется в политической практике. Епископы и игумены по-прежнему являются советниками князей, впоследствии царей московских. Великий князь, затем царь постоянно «советует» о важных государственных делах с «отцем своим митрополитом», потом патриархом. Участие духовенства в государственных делах получает даже свое оформление в лице т. наз. «освященного собора» (собрания высшего духовенства). Освященный собор в ХVI-ХVII вв. является непременной составной частью земских соборов. В течение всего XVII века патриарх и освященный собор принимают постоянное участие в управлении и законодательстве Московского государства.

Кроме права совета, православным иерархам принадлежало еще право «печалования», т.е. заступничества пред государями за лиц, несправедливо подвергавшихся преследованиям или наказаниям.

В период возвышения власти московских государей (в ХV-ХVI вв.) московские иерархи всячески поддерживают и укрепляют авторитет Московского государя, который должен быть «всея Русския земли государем государь».

!!!!!!!!!1Идея "Москва - третий РИМ"!!!!!!!!!!!

Идея «Москва — третий Рим» по самой своей природе была двойственной С одной стороны, она подразумевала связь Московского государства с высшими духовно-религиозными ценностями Делая благочестие главной чертой и основой государственной мощи Москвы, идея эта подчеркивала теократический аспект ориентации на Византию В этом варианте идея подразумевала изоляцию от «нечистых» земель С другой стороны, Константинополь воспринимался как второй РИМ, те в связанной с этим именем политической символике подчеркивалась имперская сущность — в Византии видели мировую империю, наследницу римской государственной мощи^ Таким образом, в идее «Москва — третий Рим» сливались две тенденции — религиозная и политическая. При выделении второго момента подчеркивалась связь с первым римом, что влекло затушевание религиозного аспекта и подчеркивание аспекта государственного, «императорского».