Александр Гучков

Когда Александр Гучков в октябре 1906 г. возглавил UK октябристов, он уже имел репутацию яркого и своеоб­разного общественного деятеля. Его политический противник граф Сергей Витте замечал: «Гучков — любитель сильных ощущений и человек храб­рый». Впервые Александр Иванович удивил своих друзей и знакомых, ко­гда отправился добровольцем в Юж­ную Африку на англо-бурскую войну. Защищая независимость буров, он по­лучил ранение в ногу и попал в англий­ский плен.

Его второй не менее рискованный по­ступок привлёк уже всеобщее внима­ние. Заканчивалась русско-японская война... Будучи уполномоченным Крас­ного Креста, Гучков добровольно ос­тался в Мукдене с русскими ранены­ми, когда в город вступили японские войска. Московская городская дума выразила ему благодарность за этот «самоотверженный подвиг». На япон­цев поступок А. Гучкова также произ­вёл сильное впечатление, и после ме­сячного плена его отпустили на роди­ну. Любопытно, что позднее, прочтя книгу Бориса Савинкова «Воспомина­ния террориста», А. Гучков с сожале­нием заметил: «Зависть берёт! Каким первоклассным человеческим материа­лом располагала революция...». И вы­разил сожаление, что противополож­ной стороне часто не хватало «идей­ного горения и жертвенной готовно­сти, которыми были так богаты те». Впрочем, Александр Иванович и в по­литическую борьбу своей партии ста­рался внести эти черты. За любое не­вежливое слово он вызывал своих оп­понентов на поединок и заработал ре­путацию отчаянного дуэлянта. Он дрался на дуэли с графом А. Уваровым, с жандармским полковником С. Мясоедовым (которого позднее повесили как германского шпиона), вызвал на поединок П. Милюкова (но потом про­тивники помирились). С. Мясоедов, обвинённый А. Гучковым в различных тёмных делах, ранил своего противни­ка в руку. Когда Александр Иванович с рукой на перевязи явился в Думу, депутаты встретили его восторженной овацией.

граф Пётр Гейден. Зал был заполнен молодёжью, причём до­вольно революционно настроенной. И вот в президиум переда­ли чей-то котелок, в который собирали пожертвования. На ле­жавшем в нём листке бумаги было написано: «На вооружённое восстание». Пётр Александрович с невозмутимым видом передал шляпу дальше...

В БОРЬБЕ С РЕВОЛЮЦИЕЙ

Важнейшим пунктом своей программы октябристы считали по­ложение о «единой и нераздельной Руси». Этот вопрос, по их соб­ственному признанию, служил для определения политических друзей и врагов партии. Причём «лакмусовой бумажкой» для ок­тябристов являлся вопрос: «Можно ли предоставить Польше авто­номию?». «Ни в коем случае», — категорически отвечали они. Ка­деты на этот счёт имели противоположное мнение.

Вскоре наметились и другие линии расхождения двух либе­ральных партий. В декабре в Москве вспыхнуло вооружённое восстание. Кадеты осуждали неоправданно суровые, по их мне­нию, меры властей. Октябристы, напротив, однозначно поддер­жали государственную власть, резко осудив революционеров. «На улицах Москвы льётся кровь исполнителей служебного долга», — говорилось в их заявлении. Один из вождей октябристов Алек­сандр Гучков демонстративно внёс крупное денежное пожертво­вание в пользу солдат, пострадавших при подавлении восстания в Севастополе.

Итоги выборов в I Думу оказались для октябристов не слиш­ком ободряющими. Они сумели провести в неё всего лишь 13 де­путатов во главе с графом Гейденом, и те разместились на край­не правом фланге. Им приходилось вести ожесточённую борьбу с думским большинством — кадетами и социалистами. Когда I Думу распустили, граф Гейден с остальными депутатами отпра­вился в Выборг, но воззвание с протестом не подписал. «Я такие нелепости подписывать не буду», — сказал он.

Во II Думу прошли уже 43 октябриста. Всего же численность партии к этому времени достигала примерно 75 тыс. человек. В основном это были люди состоятельные и образованные: дворя­не, предприниматели, отставные чиновники и офицеры. «Мы — господская партия», — с сожалением признавали сами октябри­сты. Возглавил ЦК октябристов в октябре 1906 г. Александр Гуч­ков, директор страхового общества «Россия».

А. Гучков решительно поддерживал курс правительства на подавление революции. Когда в августе 1906 г. II. Столыпин ввёл знаменитые военно-полевые суды, Александр Иванович одобрил этот шаг. Он назвал его «решительной мерой в борьбе с револю­цией». Такая оценка А. Гучкова вызвала раскол среди октябристов. От них ушли многие создатели партии: граф П. Гейден, ряд про­мышленников, например П. Рябушинский, С. Четвериков. Ми­нистр В. Коковцов в частной беседе говорил о такой позиции части купечества: «Подмигивают всё и кокетничают с революци-

ей? Московских купцов мало жгли в 1905 году, что они ещё не образумились. Вот дворяне — другое дело. Им въехали порядоч­но, а потому они протрезвились».

В СОЮЗЕ СО СТОЛЫПИНЫМ

Октябристы поддержали роспуск II Думы 3 июня 1907 г., извест­ный как «третьеиюньский государственный переворот». А. Гуч­ков замечал: «Акт 3 июня был спасением, благом для России, так как открывал путь реформам, проводимым Столыпиным».

На выборах в III Думу, которые проходили по новому зако­ну, октябристы одержали победу, получив 133 места. На этот раз в Думу прошёл и сам вождь партии А. Гучков. Эту «октябристскую» Думу часто называли «столыпинской». Октябристы считали бла­годетельной для России земельную реформу П. Столыпина (см. ст. «Столыпинская земельная реформа») и горячо её поддер­живали. Между прочим, в партии состоял брат главы правитель­ства журналист Александр Столыпин.

Однако этот союз октябристов с П. Столыпиным был до­вольно шатким, неустойчивым. По ироническому замечанию Павла Милюкова, он «напоминал крыловскую басню о лебеде, раке и щуке». Под раком Милюков подразуме­вал придворные круги, которые очень косо смотрели на либералов-октябристов. П. Милю­ков говорил: «Рак оказался самым сильным партнёром, а роль щуки, потопившей себя, при­шлось сыграть самому Столыпину».

Что же произошло? Пытаясь ослабить влия­ние придворных кругов, А. Гучков объявил им настоящую словесную войну. В ноябре 1908 г. он впервые публично выступил против вмешатель­ства великих князей в политику. П. Столыпин, до того пытавшийся примирить двор с октябриста­ми, был неприятно поражён и с досадой вос­кликнул: «Что Вы наделали!?».

В своих последующих речах А. Гучков бес­пощадно бичевал «камарилью и тёмные силы», окружавшие, по его мнению, трон. В результате он получил репутацию личного «врага номер один» царя и царицы. Когда позднее он проиг­рал на выборах в IV Думу, государь искренне об­радовался, несмотря на то что победили Гучко­ва кадеты.

После того как вспыхнула борьба между двором и октябристами, П. Столыпину при­шлось искать иную опору в Думе. Он нашёл её в лице более правой партии националистов. Влияние на государственную политику посте­пенно ускользало из рук октябристов.