Править]Оценка причин, последствий и значения
Править]Последствия
Править]События в Москве. Распространение революции на всю страну
Править]Реакция Церкви на начало революции
Править]Вооружённое восстание на Балтийском флоте
Командование военно-морской базы в Кронштадте, располагавшейся недалеко от Петрограда, и имевшей с ним прямой провод, было прекрасно осведомлено о начале революции. Стремясь избежать распространения брожения на матросов, командование попыталось скрыть от них новости из столицы. 28 февраля главный командир порта адмирал Вирен и комендант крепости адмирал Курош созвали совещание офицеров флота и гарнизона. На совещании рассматривался главный вопрос: можно ли рассчитывать на кронштадтских солдат и матросов, в случае, если придётся бросить их на борьбу с восстанием в Петрограде. Большинство офицеров ответило, что матросы немедленно присоединятся к революционерам.
В ночь с 28 февраля на 1 марта новости из столицы всё же просочились в Кронштадт. Ряд частей, начиная с 1-го Балтийского флотского экипажа, самовольно вышли на улицы, направляясь к дому адмирала Вирена. 2-й крепостной артиллерийский полк восстал вместе со всеми офицерами, включая командира полка. Собравшаяся толпа расправилась с адмиралом Виреном. Неизвестный матрос сорвал с него погоны, и по пути на Якорную площадь главный командирКронштадтского порта адмирал Вирен был расстрелян. Вскоре также был убит его заместитель, начальник штаба Кронштадтского порта адмирал Бутаков.
Похороны жертв революции, 5 апреля 1917 (23 марта по старому стилю), Петроград
3 (16) марта — начались убийства офицеров в Гельсингфорсе.
3 марта был убит командир 2-й бригады линкоров адмирал Небольсин, 4 марта — командующий Балтийским флотом адмирал Непенин. Были убиты также комендант Свеаборгской крепости генерал-лейтенант по флоту Протопопов, командиры 1 и 2-го Кронштадтских флотских экипажей Стронский и Гирс, командир линейного корабля «Император Александр II» капитан 1-го ранга Повалишин, командир крейсера «Аврора» капитан 1-го ранга М. И. Никольский и многие другие морские и сухопутные офицеры.
К 15 марта Балтийский флот «потерял» 120 офицеров, из которых 76 было убито (в Гельсингфорсе — 45, в Кронштадте — 24, в Ревеле — 5 и в Петрограде — 2). В Кронштадте, кроме того, было убито не менее 12 офицеров сухопутного гарнизона. Четверо офицеров покончили жизнь самоубийством, и 11 пропали без вести. Всего, таким образом, погибло более 100 человек[51].
Убийство в Гельсингфорсе командующего Балтийским флотом адмирала Непенина впоследствии приписал себе матрос Грудачёв П. А.:
Я вглядывался в адмирала, когда он медленно спускался по трапу… Вспомнились рассказы матросов о его жестокости, бесчеловечном отношении. И скованность моя, смущение отступили: передо мной был враг. Враг всех матросов, а значит, и мой личный враг. Спустя несколько минут приговор революции был приведен в исполнение. Ни у кого из четверых не дрогнула рука, ничей револьвер не дал осечки…
В ходе событий революционные матросы арестовали в Кронштадте до 500 офицеров, которых в течение нескольких месяцев отказывались освобождать, несмотря на давление Временного правительства. Подобные аресты имели место и в Гельсингфорсе, но там большинство офицеров вскоре были освобождены.
К февралю 1917 года положение внутри Русской Православной Церкви стало противоречивым. С одной стороны, Церковь исторически являлась главной идеологической опорой самодержавной монархии. Непосредственно перед революцией, 21 февраля 1917 года, частное собрание духовенства в Киеве даже обратилось к императрице с предложением разогнать Госдуму. Однако вместе с тем, среди высших иерархов Церкви назрело сильное недовольство деятельностью Распутина, который напрямую вмешивался в церковные назначения, в том числе в Синоде. Сложным оставался и вопрос о созыве Поместного собора, который современники воспринимали, как «церковный аналог Учредительного собрания».
Святейший Синод на своем заседании 26 февраля отказался призвать православных мирян не участвовать в беспорядках и демонстрациях. Исследователь Михаил Бабкин проливает свет на причины подобной реакции Синода: его председатель, митрополит Владимир, был «обижен» «на императора Николая II за перевод с Петроградской на Киевскую кафедру». Синод последовательно проигнорировал просьбы выступить в защиту монархии, поступавшие от Екатеринославского отдела Союза русского народа (22 февраля), от товарища (заместителя) синодального обер-прокурора князя Жевахова (26 февраля), от обер-прокурора Раева Н. П. (27 февраля, с началом вооружённого восстания). Показательно, что Синод ответил на просьбу Раева замечанием, что «неизвестно, откуда идёт измена — сверху или снизу».
Вот что писал об этом товарищ Обер-Прокурора Св. Синода князь Н. Д. Жевахов в своих воспоминаниях[52][53]:
«Пред началом заседания, указав Синоду на происходящее, я предложил его первенствующему члену, митрополиту Киевскому Владимиру, выпустить воззвание к населению, с тем, чтобы таковое было не только прочитано в церквах, но и расклеено на улицах. … Намечая содержание воззвания и подчеркивая, что оно должно избегать общих мест, а касаться конкретных событий момента и являться грозным предупреждением Церкви, влекущим, в случае ослушания, церковную кару, я добавил, что Церковь не должна стоять в стороне от разыгрывающихся событий, и что ее вразумляющий голос всегда уместен, а в данном случае даже необходим.
„Это всегда так — ответил митрополит — Когда мы не нужны, тогда нас не замечают, а в момент опасности к нам первым обращаются за помощью“. Я знал, что митрополит Владимир был обижен переводом из Петербурга в Киев, однако такое сведение личных счетов в этот момент опасности, угрожавшей, может быть, всей России, показалось мне чудовищным. Я продолжал настаивать на своем предложении, но мои попытки успеха не имели, и предложение было отвергнуто. … Характерно, что моя мысль нашла свое буквальное выражение у Католической Церкви, выпустившей краткое, но определённое обращение к своим чадам, заканчивающееся угрозой отлучить от св. причастия каждого, кто примкнет к революционному движению. Достойно быть отмеченным и то, что ни один католик, как было удостоверено впоследствии, не принимал участия в процессиях с красными флагами.
Как ни ужасен был ответ митрополита Владимира, однако допустить, что он мог его дать в полном сознании происходившего, конечно, нельзя. Митрополит, подобно многим другим, не отдавал себе отчета в том, что в действительности происходило…»
2 марта 1917 года частное собрание Синода и столичного белого духовенства приняло решение установить связь с Исполнительным комитетом Госдумы. 4 марта на первом после революции заседании Синода появился уже новый обер-прокурор князь Львов В. Н.:
От лица Временного правительства В. Н. Львов объявил о предоставлении РПЦ свободы от опеки государства, губительно влиявшей на церковно-общественную жизнь. Члены Синода (за исключением отсутствовавшего митрополита Питирима) также выразили искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни церкви.
В целом Церковь увидела в революции возможность избавиться от опёки государства, заменив синодальное устройство на патриаршее. На том же заседании 2 марта из зала демонстративно было вынесено царское кресло, как «символ цезарепапизма в Церкви Русской».
5 марта Синод распорядился во всех церквях Петроградской епархии многие лета царствующему дому «отныне не провозглашать».
6 марта Синод «принял к сведению» указы об отречении Николая II и великого князя Михаила Александровича, постановил отслужить во всех церквях империи молебны с провозглашением многие лета «Богохранимой державе Российской и благоверному Временному правительству ея» (в качестве другой формулировки рассматривалось поминовение «Богохранимой Державы Российской и христолюбивого воинства», без упоминания государственной власти). Вместе с тем синодальные определения от 6 и 9 марта подчёркивали, что Михаил Александрович отказался от власти лишь только «впредь до установления в Учредительном собрании образа правления».
7 марта Синод начал именовать дом Романовых «царствовавшим» (в прошедшем времени), упразднив также «царские дни» (празднования дней рождения и тезоименитств царя, царицы, наследника, дней восшествия на престол и коронования). Соответствующее постановление Временного правительства появилось только 16 марта.
9 марта Синод окончательно признал Февральскую революцию и Временное правительство. Как пишет Михаил Бабкин:
9 марта Синод обратился с посланием «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий». В нем был призыв довериться Временному правительству. При этом послание начиналось так: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ея новом пути». Тем самым фактически Синод признал государственный переворот правомочным и официально провозгласил начало новой государственной жизни России, а революционные события объявил как свершившуюся «волю Божию». Под посланием поставили подписи епископы «царского» состава Синода, даже имевшие репутацию монархистов и черносотенцев: например, митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) и митрополит Московский Макарий. Их согласие с происшедшим переворотом можно расценить как отказ от своих прежних монархических убеждений и обязанностей защищать монархию в России.
Это послание было охарактеризовано профессором Петроградской духовной академии Б. В. Титлиновым как «послание, благословившее новую свободную Россию», а генералом А. И. Деникиным, — как «санкционировавшее совершившийся переворот». На страницах социалистической газеты послание было расценено как «торжественное признание Синодом нового правительства».[54]
Б о льшая часть России впервые узнала о начале революции 28 февраля (13 марта), после захвата министерства путей сообщения революционным комиссаром Бубликовым. Железнодорожники имели собственную, изолированную от МВД, телеграфную сеть, по которой Бубликов разослал по всей стране воззвание, сообщавшее о происходивших событиях.
В Москву же информация о событиях в Петрограде просочилась раньше. Уже 27 февраля (12 марта) в городе началось революционное брожение. В тот же день Москва была объявлена на осадном положении, митинги запрещены. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев М. В., безуспешно пытаясь предотвратить беспорядки, направил командующему войсками Московского военного округа генералу Мрозовскому И. И. требование обратить особое внимание на своевременный подвоз продовольствия, так как «первые беспорядки в Петрограде возникли из-за недостатка хлеба для наиболее бедной части населения». Генерал Мрозовский запретил публиковать сообщения из Петрограда и приостановил выпуск газет[55]. Однако все эти меры уже оказались запоздалыми.
В тот же день на квартире московского купца Рябушинского началось совещание представителей либеральных общественных организаций с целью образования «комитета общественных организаций Москвы» (КООМ) и недопущения в городе анархии; комитет начал свою деятельность 1 марта. КООМ претендовал на «объединение всей власти над городом Москва». Он выпустил воззвание к населению с требованием безусловного исполнения его распоряжений всеми учреждениями и лицами.
К 1200 28 февраля (13 марта) забастовали практически все московские заводы. Несмотря на запрет, у городской думы (преимущественно кадетской по составу) начался митинг. Около полуночи произошло столкновение 1-й запасной артиллерийской бригады с жандармами. В этот же день из города бежал начальник Московского охранного отделения полковник Мартынов А. П.
На момент начала революции московский гарнизон насчитывал около 100 тыс. чел., из них всего три сотни казаков. Также в городе находилось до 10 тыс. юнкеров, обучавшихся в двух военных училищах и шести школах прапорщиков. В целом казаки и юнкера повели себя нейтрально. Юнкера Алексеевского училища в течение всех событий не выходили из казарм; Александровское училище даже перешло на сторону революции и участвовало в захвате штаба Московского военного округа.
Утром 1 (14) марта начались столкновения рабочих с полицией в районе Яузского и Каменного мостов, погиб рабочий Илларион Астахов. Застреливший его помощник пристава был сброшен рабочими в реку, толпа смяла полицейский кордон. Продолжились нападения на одиночных городовых. Начался массовый переход войск на сторону революции — первыми это сделали солдаты 192-го запасного полка. Солдаты 251-го запасного полка обстреляли мотоциклистов Военной автомобильной школы. Революционные солдаты собрались на Воскресенской площади около городской думы, 1-я запасная артиллерийская бригада привезла с собой 16 орудий. В тот же день генерал Мрозовский сообщил в Ставку генералу Алексееву о том, что «в Москве полная революция. Воинские части переходят на сторону революционеров».
Возбуждённая толпа явилась в Бутырскую тюрьму освобождать 350 политзаключенных, попутно выпустив и до 700 уголовников. К 2 (15) марта революционеры уже захватили почту, телеграф и телефон, контролировали все московские вокзалы, арсеналы и Кремль[56]. Рабочими и солдатами было разгромлено и, по некоторым источникам, подожжено, Московское охранное отделение, занято большинство полицейских участков. Как и в Петрограде, во время погрома охранного отделения сильнее всего пострадали агентурные данные, по которым можно было бы определить полицейских провокаторов. Совершались массовые аресты городовых и жандармов, которых отправляли в Бутырскую тюрьму. Начато формирование милиции.
Новый глава правительства князь Львов назначил комиссаром Временного правительства по Москве бывшего городского голову Челнокова. Арестованы генерал Мрозовский и градоначальник Шебеко, Шебеко при этом пытался бежать из города вместе со своим помощником.
Как и в Петрограде, в Москве параллельно началось образование Совета. В ночь с 27 на 28 февраля Рабочая группа Московского военно-промышленного комитета сформировала «Временный революционный комитет», начавший заседать с 1200 1 (14) марта уже под названием Московского совета рабочих депутатов. 4 (17) марта был образован параллельный Московский совет солдатских депутатов; объединение двух Советов произошло только 14 ноября.
Вслед за Петроградом и Москвой революция постепенно началась распространяться по всей России. 1 (14) марта революционные органы власти были сформированы в Нижнем Новгороде[57]. 2 (15) марта началось восстание солдат 3-го пулемётного полка в Саратове[58], был сформирован Совет рабочих депутатов в Иваново-Вознесенске[59], в Вологде был создан губернский временный комитет во главе с кадетом Кудрявым В. А. (Совет рабочих депутатов был образован только 15 (28) марта).
3 (16) марта началась революция в Самаре, толпа взяла штурмом губернскую тюрьму, был сформирован Самарский комитет народной власти во главе с кадетом Подбельским П. П.[60], в Екатеринбурге городская дума учредила Комитет общественной безопасности (Совет солдатских депутатов — только 8 (21) марта, Совет рабочих депутатов — 19 марта).
3 (16) марта известие об отречении Николая II дошло и до Киева, где немедленно началось формирование новых органов власти. Однако, в отличие от российских городов, в Киеве возникло не двоевластие, а «троевластие», так как на политической арене появилась, помимо либерального Исполкома и радикального Совета, также националистическая Центральная рада.
В Минске революция началась 2 (15) марта, 4 (17) марта был сформирован радикальный Совет и либеральный «Временный комитет порядка и безопасности».
[править]Формирование Временного правительства и механизм «февральской легитимности»
Основная статья: Временное правительство России
1 (14) марта Временный комитет Государственной думы сформировал Временное правительство России во главе с компромисснымкнязем Г. Е. Львовым, который продержался на посту главы государства до июля 1917 года, когда его сменил А. Ф. Керенский. Временным правительство стало называться потому, что в дальнейшем планировало передать всю полноту власти Учредительному собранию, выборы в которое были назначены на 17 сентября, но затем были перенесены на 12 ноября 1917 года. Уже 12 (25) мартабыло образовано Особое совещание для подготовки проекта Положения о выборах в Учредительное собрание. Вместе с тем продолжал пользоваться огромным влиянием состоящий из солдат и рабочих Петросовет, что позволило охарактеризовать послереволюционную ситуацию как двоевластие.
Несмотря на то, что революция сопровождалась вооружённым мятежом и множеством самосудов, новая власть всё же воспринималась значительным числом современников как «законная». В самом деле, после двойного отречения — царя Николая II и великого князя Михаила Александровича, — единственным источником законной власти, в сознании обывателей, осталась Государственная дума и, следовательно, сформированное ею Временное правительство.
В поддержку новой власти выступил целый ряд лиц и учреждений, традиционно воспринимавшихся как основная опора самодержавия. Так, за отречение Николая II высказались практически все командующие фронтами и флотами и целый ряд великих князей, включая популярного тогда среди солдат великого князя Николая Николаевича. 9 марта Синод признал Временное правительство в своём воззвании «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий». Кроме того, новая власть была признана даже самим Николаем II, в своём прощальном приказе войсками призвавшем солдат «повиноваться Временному правительству».
Предшественник Временного правительства, Временный комитет Государственной думы, официально был образован под удобным предлогом «восстановления порядка и для сношения с лицами и учреждениями»; он объявил себя единственной властью в городе только в ночь с 27 на 28 февраля, когда последнее царское правительство князя Голицына уже прекратило свою деятельность. Весьма показательно и то, что во время своего отречения царь подписал также и второй указ — о назначении главой правительства князя Львова, а Верховным главнокомандующим — Великого князя Николая Николаевича. Время этого указа было проставлено «задним числом» как 1400, тогда как отречения, также «задним числом», — 1500.
По мнению исследователя Борисовой Т. Ю.,
На момент отречения Николая II 2 марта 1917 г. легитимность его власти имела два основания: благословение православной церковью и законом установленное осуществление самодержавной власти государственным аппаратом. Первое и второе были тесно связаны. В православии монарх властвовал и делегировал свою власть чиновникам именно как помазанник божий… Как показывает анализ «Собрания узаконений», после Февральской революции атрибуты прежней легитимности были в целом сохранены. Указания на самодержавную власть заменялись на указания власти Временного правительства… в ссылках на дореволюционное законодательство «высочайше утверждённые» правовые акты стали называться «законноутверждёнными». Прежде всего было проведено необходимое переименование в церковных ритуалах, поскольку, как уже говорилось выше, божественное благословение лежало в основе делегирования власти. Как часть государственного аппарата, перешедшего под власть Временного правительства, Синод поспешил издать соответствующие распоряжения, и уже к концу марта 1917 г. чины Русской православной церкви, где ранее поминалась царская власть, были исправлены. Так же как и в нормативных актах, подход был буквальным — вместо поминовения императора следовало поминать «благоверное Временное правительство».
Архивные документы весны 1917-го показывают, что это была осознанная политика Временного правительства, а не порождение бюрократической инерции. Так, в Журнале заседания Временного правительства от 15 мая 1917 г. зафиксировано решение во всех ссылках на прежнее законодательство заменять слова «императорское величество» и «высочайшая власть» на «Временное правительство». [61]
Наконец, сомнения колеблющихся в значительной мере были нейтрализованы тем, что новое правительство само себя именовало «Временным», созданным только до созыва Учредительного собрания, которое теоретически могло восстановить монархию.
Как пишет исследователь Куликов С. В. в своей работе «Временное правительство и высшая царская бюрократия»:
Буквально с первых часов существования Временного правительства прежняя элита, ещё совсем недавно олицетворявшая самодержавную монархию, стала одной из наиболее надёжных опор буржуазно-демократического режима… Первая из них [причин признания новой власти]-резкое неприятие подавляющей частью петроградского истеблишмента внутриполитического курса, проводившегося императором Николаем II накануне Февральской революции. Неприятие это многократно усилила достигшая в 1916 г. своего апогея кампания по дискредитации власти. Основой её служил «миф о Распутине»…
Второй причиной лёгкости, с которой последовало признание Февральского переворота со стороны бюрократической элиты, было то, что сам переворот его вожди облекли в относительно легитимные формы, отнюдь не создававшие резкого противопоставления режима нового режиму старому. Борьба против новой власти означала в данной ситуации непослушание царской воле…
Недоговорённость, отличавшая парадигму «нового порядка» до 1 сентября 1917 г., то есть до провозглашения России республикой, создавала возможности тактического компромисса с революционной властью даже для «непримиримых», поскольку вплоть до указанного срока существовала чисто теоретическая, хотя и делавшаяся с каждым днем все более эфемерной, возможность того, что Учредительное собрание выскажется за ту или иную модификацию парламентарной монархии[62].
Вместе с тем в механизме «февральской легитимности» всё же имелся ряд изъянов. Действовавшая на момент революции Дума IV созыва по старым, дореволюционным, законам, была избрана законно, однако Временное правительство уже никто не выбирал. Первый его состав был подобран кулуарно думскими лидерами на основании списков будущего ответственного министерства, ходившим по рукам либеральной оппозиции с конца 1916 года. Князь Львов часто назывался в этих списках главой нового правительства, так как в глазах либералов он, как председатель Земгора, считался «представителем общественности».
Фактически, первый состав Временного правительства был подобран Милюковым. Ричард Пайпс даже отмечает, что в ответ на вопрос «Кто вас выбрал?» Милюков «не нашёл ничего лучшего, чем ответить: Нас выбрала революция!».
Другим существенным изъяном в законности новой власти стало само отречение Николая II. Согласно действовавшему на тот момент манифесту о престолонаследии Павла I, царь имел право отрекаться сам за себя, однако не имел права отрекаться за наследника. Ряд великих князей и думских лидеров сразу обратили внимание на это противоречие. Милюков в своих мемуарах даже предположил, что решение царя отречься за наследника было осознанной «провокацией» Николая II, с тем, чтобы, когда революция пойдёт на спад, как в 1907 году, отказаться от собственного отречения. Ричард Пайпс предлагает более прозаическое объяснение: Николай II как носитель традиционного «вотчинного духа» считал себя стоящим выше любых законов. Единственным мотивом его решения отречься за наследника было желание оставить своего тяжело больного сына в семье; в случае своего предполагаемого воцарения наследнику пришлось бы исполнять определённые государственные обязанности, и остаться в семье он бы не смог.
Символом Февральской революции стал красный бант, красные знамёна. Прежнюю власть объявили «царизмом» и «старым режимом». В речь вошло слово «товарищ».
Госдума IV созыва, сыгравшая во время Февральской революции огромную роль, вскоре после неё полностью потеряла всякое влияние. После образования Временного правительства Госдума практически перестала заседать (только в порядке частных совещаний её членов)[63], и была окончательно распущена 6 октября 1917 года. Требование ответственного министерства, за которое Дума безуспешно боролась несколько лет, в 1917 году начало стремительно превращаться в политический анахронизм, и окончательно вымерло с приходом большевиков к власти.
Непосредственно в ходе революционных событий резко усилилось влияние думского депутата Керенского А. Ф., вошедшего одновременно и в первый состав Временного правительства (в качестве министра юстиции), и в первый состав Петросовета, в качестве товарища (заместителя) председателя. Благодаря своей бурной энергии и яркой, эффектной, манере митинговых выступлений, Керенский на несколько месяцев завоевал значительную популярность, его личным изобретением стало появление на публике в полувоенном френче — стиль «народного вождя», впоследствии скопированный целым рядом лидеров большевизма. Весной 1917 года вокруг личности Керенского начинается массовая истерия.
Февральская революция декларировала отмену смертной казни, а также даровала равные права всем гражданам России независимо от пола, вероисповедания или национальной принадлежности. Были отменены дискриминационные ограничения в отношении евреев — в частности, ограничение на место жительства («черта оседлости») и запрет на производство в офицеры лиц иудейского вероисповедания. Граждане получили возможность вступать в любые объединения и свободно собираться на любые собрания. В стране развернулось профсоюзное движение, возникли Фабрично-заводские комитеты, ставшие опорными пунктами рабочего контроля над производством. Победа Февральской революции превратила Россию в самую свободную страну из всех воюющих держав, обеспечив массам возможность широко пользоваться политическими правами. Большевистская партия получила возможность выйти из подполья, благодаря объявленной Временным правительством амнистии за политические преступления, из ссылки и политической эмиграции вернулись десятки революционеров, немедленно включившихся в политическую жизнь страны. 5(18) марта вновь начала выходить «Правда». В апреле из Швейцарии вернулся Ленин В. И., в мае в Россию прибыл Троцкий Л. Д.; по дороге он был интернирован британскими колониальными властями и месяц просидел в канадском концлагере.
Православная российская церковь созвала Поместный собор, и в течение 1917 года постепенно освободилась отопеки со стороны государства, что позволило восстановить патриаршество на Руси под началом Тихона.
В результате Февральской революции была распущена царская полиция и жандармерия, а их функции были переданы вновь созданной народной милиции (народному ополчению). Полицейские офицеры подвергались репрессиям, и им было запрещено работать во вновь созданных правоохранительных органах. Это привело к тому, что милиция оказалась не в состоянии воспрепятствовать сползанию страны в хаос и анархию. Ситуация усугублялась всеобщей амнистией (ею воспользовались не только политзаключённые, но и уголовные элементы, которые стали массово наниматься на службу в милицию, преследуя свои криминальные интересы), а также созданием вооружённых отрядов, подконтрольных Советам (Красная гвардия, отряды «рабочей милиции»).
Наряду с роспуском полиции Временное правительство сформировало Чрезвычайную следственную комиссию для расследования должностных преступлений царских министров и высших чиновников. Эта комиссия не смогла подтвердить никаких обвинений (ни в измене, ни в должностных преступлениях, ни в коррупции) ни царю, ни царице, ни министрам царского правительства[64][65] — кроме генерала В. А. Сухомлинова, бывшего (до июня 1915 г.) военного министра, который был признан виновным в неподготовленности русской армии к войне (расследование по его делу велось ещё с 1916 г.).
Собственность царской семьи (кабинетские и удельные владения) была конфискована в пользу государства. Сам Николай II 8 марта 1917 года прибыл из Ставки в Царское Село, где был арестован под именем «полковника Романова».
Временное правительство, считавшее себя преемником монархического государства, стремилось сохранить старый государственный аппарат, однако на волне демократизации в состав ведомств и учреждений включались представители Советов, профсоюзов и других общественных организаций.
На окраинах страны организационно оформились и активизировались национальные движения (Дашнакцутюн, Кубанская Рада, Мусават, Союз горцев, Украинская центральная рада и пр.). Начался распад империи, вызванный разрушением центральной власти. Несмотря на заявленный курс Временного правительства на сохранение «единой и неделимой» России, его практическая деятельность способствовала децентрализации и сепаратизму не только национальных окраин, но и русских областей. Резко усилилось сибирское «областничество» — движение за автономию Сибири. 2-9 августа на конференции в Томске было принято постановление «Об автономном устройстве Сибири» и даже утверждён бело-зелёный флаг Сибири. I Сибирский областной съезд в начале октября постановил, что Сибирь должна обладать всей полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти, иметь свою областную думу и кабинет министров. Независимости потребовали для себя Польша и Финляндия, национально-культурной автономии — мусульманские народы. В Киеве уже 4 марта на собрании ряда социалистических партий была образована Центральная рада, которая потребовала предоставления Украине территориально-национальной автономии, а получив отказ, провозгласила её в одностороннем порядке 10 июня 1917 года[66].
Овладеть ситуацией в стране Временное правительство не смогло, что приводило ко всё более тяжелым и затяжным правительственным кризисам: 3-4 мая, 3-23 июля, 26 августа-24 сентября. В результате этих кризисов менялся состав, уже 5 мая правительство стало коалиционным, но все три коалиции были непрочными[66].
Временное правительство оказалось неспособным решить ни одной из экономических проблем, вызвавших революцию. Обесценивание рубля за восемь месяцев его деятельности оказалось примерно таким же, как и за предшествовавшие три года тяжёлой войны, госдолг России в течение 1917 года вырос с 33,6 до 60 млрд руб. Несмотря на все свои усилия, правительство не смогло организоватьпродразвёрстку вследствие сопротивления крестьян; продолжились перебои в снабжении городов хлебом, топливом, а также сырьём для заводов, что провоцировало их закрытие и, как следствие, забастовки. Уже в марте 1917 года в Петрограде были всё же введены карточки на хлеб из расчёта 1 фунт на человека в сутки, а в сентябре норма была сокращена до полуфунта.
Февральская революция нанесла серьёзнейший удар по армии. В ходе проведённой массовой чистки командного состава на главные посты были назначены выдвиженцы, близкие к думской оппозиции, — А. И. Деникин, Л. Г. Корнилов, А. В. Колчак[66].
Крупным провалом стала политика демократизации армии, приведшая к резкому падению её боеготовности, массовому дезертирству и множеству эксцессов в виде самосудов над офицерами. Взяв курс на продолжение войны «до победного конца», Временное правительство столкнулось с созданными им же самим трудностями — потерей управляемости армии, массовым дезертирством. Непосредственным результатом стал полный провал июньского наступления 1917 года. В июле на фронте были восстановлены упразднённые во время революции военно-полевые суды, но это не поправило дела. В городах вооружённые солдаты втянулись в политическую борьбу, в деревнях дезертиры призывали к захвату земли[66].
3 июля было нарушено неустойчивое равновесие сил между Временным правительством и Петросоветом («двоевластие»), была расстреляна демонстрация под советскими лозунгами (см. Июльское восстание 1917). Большевистские организации были разгромлены, а их лидер Ленин, объявленный в розыск как германский шпион, вынужден был укрыться на территории Финляндии.
Сформированное 24 июля правительство стало сдвигаться вправо, его председатель А. Ф. Керенский (перешедший в партию эсеров) занял и пост военного и морского министра; в третьем правительстве он был председателем и Верховным главнокомандующим. Таким образом, летом 1917 года Керенский достиг вершин власти, однако его популярность к этому времени уже была серьёзно разрушена провалом июньского наступления и продолжавшимися экономическими проблемами. Была проведена денежная реформа (керенки).
Вскоре, однако, обнаружилась угроза справа — в августе 1917 года главнокомандующий Л. Г. Корнилов, поддержанный рядом других генералов, предпринял попытку военного переворота. После этого из правительства были удалены министры-кадеты и 1 сентября сформирована Директория из пяти человек во главе с Керенским, просуществовавшая до 24 сентября, когда было сформировано новое правительство.
Страх перед военной диктатурой заставил Керенского поспешить закрепить завоевания Февральской революции и, не дожидаясь решений Учредительного собрания,объявить Россию республикой. Российская Республика была провозглашена постановлением Временного правительства от 1 (14) сентября 1917 года[67]. Левые партии получили послабления, началась большевизация Советов, в результате которой умеренного социалиста Чхеидзе на посту председателя Петросовета сменил радикально настроенный Лев Троцкий. Стремясь закрепить успех, большевики накануне выборов в Учредительное собрание предприняли вооружённый переворот, в результате которого Временное правительство было свергнуто.
Оценки причин, а также последствий и значения Февральской революции до сих пор весьма противоречивы. В новейшее время (в 2000-е годы) дискуссии развернулись, в частности, между д.и.н., клиометристом Б. Н. Мироновым и д.и.н. (и к.ф-м.н.) клиодинамиком С. А. Нефёдовым. Последний пишет на своём сайте[68]:
«Одним из важнейших событий в современной российской историографии стала дискуссия о причинах русской революции. Возглавляемые Б. Н. Мироновым историки-„ревизионисты“ пытаются доказать, что уровень жизни населения в начале ХХ века был достаточно высоким и революция была случайностью. Их противники утверждают, что революция имела объективные причины, и главные из этих причин — это аграрное перенаселение, крестьянское малоземелье, бедность и недостаток пропитания»
И далее С. Нефёдов формулирует свою точку зрения:
Механизм вызванного войной социально-экономического кризиса был типичным и не раз проявлял себя в войнах, которые вела Россия и другие страны. Особенность состояла лишь в интенсивности действия этого механизма, определяемой, с одной стороны, масштабами войны, а с другой стороны, глубиной того социального раскола, который поразил русское общество. Этот раскол был, в свою очередь, следствием крестьянской нищеты и малоземелья, следствием тех глобальных экономических и социальных причин, которые подняли крестьян на восстание 1905 года. Этот социальный раскол проявлялся в статистике предвоенной преступности, а потом, во время войны — в нежелании крестьян воевать за эту власть и в массовых сдачах в плен. Другой стороной социального раскола и нищеты был финансовый кризис, который породил инфляцию и разрушение рынка; это привело к голоду в городах и голодным бунтам. Продовольственный кризис неминуемо должен был дойти до Петрограда и породить грандиозный голодный бунт — и ненавидящая власть крестьянская армия должна была поддержать этот бунт, а затем — немедленно потребовать землю. Деятельность политических партий (и тем более «заговоры масонов») не оказывала существенного влияния на ход событий. «Февральское восстание именуют стихийным… — писал Лев Троцкий, — в феврале никто заранее не намечал путей переворота… никто сверху не призывал к восстанию. Накоплявшееся в течение годов возмущение прорвалось наружу в значительной мере неожиданно для самих масс»[69].
Оценка причин и последствий Февральской революции самими её идеологами (П. Н. Милюковым и другими либералами) была иной. В разделе «Заговор против Николая II» приведена оценка Милюкова. Б. Н. Миронов в книге пишет об оценках других либералов (видных кадетов того времени)[70]:
«После Октябрьской революции, либералы, оказавшиеся в эмиграции, сформулировали эту новую точку зрения в своих мемуарах, публицистике, а некоторые и в исторических работах. Видные кадеты В. А. Маклаков, Н. И. Астров и М. Карпович создали концепцию потерянных возможностей. Маклаков делал акцент на позитивной динамике гражданского общества и правового государства, Карпович — на „ошеломляющих“ экономических успехах начала ХХ в. и возможности решения социальных проблем мирным путем, Астров подчеркивал всесторонность прогресса: „Еще какой-нибудь десяток лет, — утверждал он, — и Россия стала бы непобедимой, могучей и уравновешенной в своих внутренних силах. Она выходила уже на путь правового порядка, свободной самостоятельности и свободного развития своих производительных сил“. П. Н. Милюков, менее, но все же оптимистично оценивавший успехи страны (до марта 1917 г.), признавал, что главные причины Февральской революции были отнюдь не экономическими, а лежали в плоскости политики и культуры…»
Существуют и иные оценки причин, последствий и влияния Февральской революции — вплоть до психологических особенностей характера русского человека (до 1917 года) вообще и характера населения Петрограда того времени в частности[22]:
«Россия пользовалась практически всеми политическими свободами… Цензура с 1905 г. была упразднена совсем — и восстановлена в 1914 г. как военная цензура. Даже большевистская „Правда“ легально издавалась с 1912 г., а когда за явно противозаконные публикации ее все же закрывали, тут же возобновляла работу под другим названием с прежним составом редколлегии. В политической жизни запрет существовал только на те партии, которые открыто проповедовали экстремистские и террористические цели, — но ведь и это явление вполне нормально для любого цивилизованного государств.
Да, на фронтах мировой войны неудачи были. Но были и яркие победы: в Турции, в Галиции, прорывы в Венгрию. Относительные потери были примерно равными (вспомните после этого 1941—1943 гг.!). На рубеже 1914-15 г. наблюдались острые недостатки в снабжении боеприпасами. Но уже вскоре после августа 1915-го (когда Николай II возглавил армию) промышленность перестроилась на военный лад, и положение вполне выправилось. К 1917 г. армия получала вооружение и снабжение в таких количествах, что его хватило на всю гражданскую войну, да еще и осталось потом, раздаривалось большевиками дружественным режимам.
Так что причин для столь резкого и всеобщего недовольства вроде бы и не было? Но это для нас с вами не было. Разгадка лежит в области психологии. Не надо забывать, что в течение 70 лет коммунистического господства народ нивелировали и муштровали, всеми способами доводя до покорности убойной скотины. Причем на всех переломах и во всех критических ситуациях в первую очередь гибли лучшие — и на фронтах гражданской, и от террора, и в аду ГУЛАГа, и под гребенками раскулачиваний и коллективизации, и в пламени Отечественной. Систематически выбивался лучший генофонд, и, соответственно, менялись стереотипы мышления, постепенно приходя к нынешним. А в начале века, как раз на гребне могущества России, люди были еще совершенно другими! И психология у них кардинально отличалась от нашей.
Тогдашние коррупция и казнокрадство — детские игрушки по сравнению с современными — переполняли чашу их терпения. Военные неудачи — не столь уж постыдные по отношению к какой-нибудь Чечне (не говоря уже о катастрофе 1941—1942 гг.) — воспринимались подлинной трагедией национального позора. Несправедливости и недочеты государственной системы, которых мы с вами и не заметили бы, тогдашнему человеку дышать не давали. А первые — самые первые в России! — очереди за продуктами выглядели личным оскорблением. И причин, ничтожных, с нашей точки зрения, оказалось достаточно, чтобы рухнула 300-летняя династия».
С другой стороны, думская оппозиция (и интеллигенция) в своём противостоянии власти и Николаю II еще с осени 1916 года впали в безответственную и губительную для страны истерию, которая дошла до пика к февралю 1917 года. Вот что пишет об этом в своей книге (в значительной степени посвященной психологии революции)Г. М. Катков[71]:
«С течением времени кампания обличений обрела почти истерический характер; клевета и безответственные обвинения сыпались в адрес всех тех, кто отказывался поддерживать оппозицию на внутреннем фронте. … До начала весеннего наступления оставалось несколько недель, и можно было надеяться, что патриотический подъем отвлечет внимание от внутренних раздоров. Если бы царь и правительство твердо держались еще несколько недель, то игра Прогрессивного блока и общественных организаций была бы проиграна. … Это, очевидно, ясно было всем участникам событий, хоть никто в том не признавался. … Систематическая подмена этого страха (в котором оппозиционеры не смели признаться даже самим себе) другим, патриотическим, о котором можно было говорить вслух, напоминает механизм образования снов. И в самом деле, во многих отношениях (ослабление морального контроля и контроля разума, роль фантазии и словесного символа) психология революции 1917 года имеет немало общего с психологией сновиденья.»
32. ОКТЯ́БРЬСКАЯ РЕВОЛЮ́ЦИЯ 1917 в России, вооруженное свержение Временного правительства и приход к власти партии большевиков, провозгласившей установление советской власти, начало ликвидации капитализма и перехода к социализму. Медлительность и непоследовательность действий Временного правительства после Февральской революции в решении рабочего, аграрного, национального вопросов, продолжавшееся участие России в войне привели к углублению общенационального кризиса и создали предпосылки для усиления крайне левых партий в центре и националистических партий на окраинах страны. Наиболее энергично действовали большевики, провозгласившие курс на социалистическую революцию в России, которую они считали началом мировой революции. Они выдвинули популярные лозунги: «Мир — народам», «Земля — крестьянам», «Фабрики — рабочим»; к концу августа — началу сентября завоевали большинство в Советах Петрограда и Москвы и приступили к подготовке вооруженного восстания, приуроченного к открытию II Всероссийского съезда Советов. В ночь с 24 на 25 октября (6-7 ноября) вооруженными рабочими, солдатами Петроградского гарнизона и матросами Балтийского флота был захвачен Зимний дворец и арестовано Временное правительство. Съезд, на котором большевикам вместе с левыми эсерами принадлежало большинство, одобрил свержение Временного правительства, принял Декреты о мире и о земле, сформировал правительство — Совет Народных Комиссаров во главе с В. И. Лениным.
Подавив в Петрограде и Москве сопротивление сил, верных Временному правительству, большевикам удалось быстро установить господство в основных промышленных городах России. Главный противник — партия кадетов была объявлена вне закона, арестован ряд их лидеров, запрещена оппозиционная печать. Несмотря на это, на выборах в Учредительное собрание [12 (24) ноября 1917] большевики получили лишь ок. 25% голосов избирателей. Учредительное собрание [Петроград, 5 (18) января 1918], отказавшееся принять ряд ультимативных требований большевиков, было ими разогнано. Это способствовало дальнейшему расколу страны, обострению Гражданской войны. К марту 1918 советская власть была установлена на значительной территории России, национализированы банки, началась национализация предприятий, заключено перемирие с Германией. Попытки стран Антанты помешать выходу России из войны и утверждению власти Советов привели к интервенции иностранных держав. Переход к политике «военного коммунизма», создание карательных органов для борьбы с контрреволюцией и саботажем — Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией (ВЧК) (декабрь 1917), организация массовой Красной Армии обусловили победу большевиков в Гражданской войне и утверждение их однопартийной диктатуры. Октябрьская революция 1917 оказала громадное влияние на развитие России и всего мира в 20 в. Существует широкий спектр оценок Октябрьской революции как национальной катастрофы, приведшей к значительным жертвам и установлению тоталитарной системы, до апологетических утверждений о том, что революция была попыткой создания социализма как демократического строя социальной справедливости.
К осени 1917 г. социально-экономическая и политическая ситуация в стране предельно обострилась. Колоссальные военные расходы, огромная инфляция (с февраля рубль обесценился в 7 раз), падение дисциплины в сочетании с нарастанием ожиданий и требований масс, подогреваемых революционной пропагандой, способствовали падению предпринимательской активности и снижению жизненного уровня населения. Остро выявилась нехватка продовольствия в крупных городах. В результате число бастовавших в сентябре-октябре выросла в 7-8 раз по сравнению с весной и составило 2,4 млн. чел. Разложенная “демократизацией” и агитацией большевиков, армия окончательно выходила из повиновения командования. Небывалого размаха достигло дезертирство, которое некому было остановить. Дезертиры дали новый импульс массовым крестьянским выступлениям, охватившим 90 % уездов европейской России, самовольным захватам помещичьих земель и уравнительным разделам имущества крестьян-единоличников (фермеров). По оценкам исследователей, до октября 1917 г. крестьяне взяли под свой контроль помещичьи земли в 15 % волостей. Власти (в том числе и эсеры) решительно осудили “аграрные беспорядки” и пытались с ними бороться, хотя и безуспешно. Большевики же наоборот подталкивали крестьян к самостоятельному решению земельного вопроса. Страна все ближе подходила к экономическому краху. Полупарализована была железнодорожная сеть, что делало невозможным нормальное снабжение промышленности и регулярную доставку продовольствия населению. Например, поставки Путиловским заводам в сентябре едва достигали 4% от их потребностей. Производство останавливалось. Усиливались и национальные движения, центробежные силы разрывали Россию (к независимости стремились Украина, Финляндия, тюркские народы). Временное правительство все больше лишалось социальной поддержки, тогда как силы большевистской партии непрерывно росли. Если до осени сохранялся примерный паритет численности меньшевиков и большевиков, то с этого времени рост меньшевиков прекратился, а РСДРП (б) за два месяца увеличила свою численность примерно в 1,5 раза (до 350 тыс. чел.). Началась быстрая большевизация Советов.
9 сентября 1917 г. председателем Петросовета был избран Лев Д. Троцкий. Из столицы это движение распространилось на Москву, Киев, Саратов. В сентябре 1917 г. уже более 50 Советов приняли большевистские резолюции о передаче всей власти Советам. Политический "центр" - меньшевики и эсеры - раздирался внутренними противоречиями. Юлий О. Мартов уже с июля выступал за создание однородного социалистического правительства. У эсеров быстро росло и оформлялось радикальное левое крыло (Борис Д. Камков (Кац), Мария А. Спиридонова), Левые эсеры на местах нередко блокировались с большевиками. В конце августа - начале сентября 1917 г. Ленин предложил меньшевикам и эсерам компромисс. Левоцентристские партии должны были взять всю впасть, передать ее Советам и в этом случае большевики отказываются от немедленной социалистической революции (ведь после большевизации советов крупнейших городов власть и так перешла бы к ним). Но видя их неготовность к этому и одновременно большевизацию масс, он 15 сентября шлет из подполья ЦК РСДРП (б) письма (“Большевики должны взять власть” и “Марксизм и восстание”), в которых доказывал, что в стране сложились условия для успешного восстания. Ленин требовал, чтобы партия большевиков призвала народ к немедленному восстанию: "Ждать "формального" большинства у большевиков наивно: ни одна революция этого не ждет. И Керенский и К не ждут, а готовят сдачу Питера... История не простит нам, если мы не возьмем власти теперь". Никто из членов ЦК в тот момент Ленина не поддержал. Еще слишком свежи были воспоминания об "июльских днях”. Члены ЦК понимали, что большевики еще недостаточно сильны и могут победить только под флагом борьбы за власть Советов. Некоторые большевики в то время надеялись на то, что власть социалистам отдаст Предпарламент. Письма Ленина сжигаются, чтобы они не будоражили массы, и ЦК решает ждать II съезда Советов. Троцкий, ставший накануне Октября фактически вторым человеком в партии большевиков, считал, что в случае передачи съездом власти Советам разгон Временного правительства станет легкой технической задачей. Но Ленин настойчиво доказывал необходимость восстания: “...Пропускать такой момент и "ждать” съезда есть или ложный идиотизм (?!) или полная измена”. Настойчивость Ленина постепенно подтачивала линию Григория Е. 3иновьева и Льва Б. Каменева на мирное развитие революции. По инициативе Троцкого 53 депутата-большевика 7 октября 1917 г. покинули зал Совета республики (Предпарламента). Это событие, ставшее явным свидетельством отказа большевиков от поиска компромисса с властями можно считать началом пролога Октябрьской революции.
В тот же день Ленин тайно вернулся в Петроград, и с его приездом соотношение сил в руководстве большевистской партии изменилось. На заседании ЦК 10 октября Ленину удалось добиться принятия (присутствовало 12 членов ЦК из 21, 10 высказалось "за", 2 "против" - Каменев и Зиновьев) решения о подготовке к вооруженному восстанию. Каменев и Зиновьев полагали, что за большевиками нет поддержки большинства народа (впоследствии этот вывод подтвердили выборы в Учредительное собрание), они не смогут построить настоящий социализм и тем только дикредититруют социалистическую идею. В то же время, у большевиков неплохие шансы на выборах в Учредительное собрание, где они могут получить до 1/3 мест. К Зиновьеву и Каменеву присоединились А. Рыков и В. Ногин из Московского комитета, известного своей умеренностью. Для оперативного руководства партией было создано Политическое бюро (Политбюро) ЦК в составе: В. Ленин, Г. Зиновьев, Л. Каменев, Л. Троцкий, Г. Сокольников, А. Бубнов. 12 октября 1917 г., несмотря на противодействие меньшевиков и эсеров, Петроградский Совет, под предлогом защиты Петрограда от предполагаемой сдачи немцам, положил начало созданию Военно-революционного комитета (ВРК), который стал легальным штабом подготовки восстания. Официальной целью ВРК была лишь защита Петросовета и “завоеваний революции” от любых посягательств, прежде всего от возможного наступления немцев. Председателем ВРК стал, по инициативе Троцкого, левый эсер П. Лазимир (руководитель солдатской секции Петросовета). В состав бюро ВРК вошли три большевика: В.А. Антонов-Овсеенко, Н.И. Подвойский, А.Д. Садовский и левый эсер Сухарьнов. Некоторые члены ВРК были убеждены, что максимум, чего собирается добиться Военно-революционный комитет - это передача власти Советам, в которых были представлены все социалистические партии. Подлинным же центром принятия решений по подготовке вооруженного выступления большевиков стал Военно-революционный центр (ВРЦ), созданый 16 октября, куда вошли только большевики: Андрей С. Бубнов, Феликс Э. Дзержинский, Яков М. Свердлов, Иосиф В. Сталин, Моисей С. Урицкий. Только они знали о подлинной цели готовившегося восстания - захвате власти партией большевиков. ВРК вел непрерывную агитацию в войсках и постепенно добился того, что части Петроградского гарнизона либо перешли на его сторону (меньшинство), либо (большинство) гарантировали нейтралитет.
Тем временем, 18 октября в редактировавшейся Горьким газете “Новая жизнь” была опубликована статья Каменева, которая осуждала идею вооруженного большевистского восстания и, тем самым, косвенно раскрывала планы РСДРП (б). Ленин пришел в бешенство и настаивал на исключение Каменева и, заодно, Зиновьева из ЦК, но не набрал большинства голосов. 21 октября ВРК объявил, что без его утверждения ни одно распоряжение по Петроградскому гарнизону, от кого бы оно не исходило, не должно считаться действительным. Керенский в ультимативной форме потребовал отмены этого решения и не получив ответа, 24 октября 1917 г. разгромил и опечатал типографию большевиков (впрочем последние тут же заняли и открыли ее снова). В тот же день Ленин, только что вышедший из подполья и вернувшийся в Петроград, направил членам ЦК письмо, в котором говорилось: "Товарищи!... положение донельзя критическое. Яснее ясного, что... промедление в восстании смерти подобно... Нельзя ждать!! Можно потерять нее!!... Было бы гибелью... ждать колеблющегося голосования 25 октября" (т.е. на II съезде Советов). С вечера части верные большевикам переходят в наступление. Ночью, при помощи крейсера “Аврора”, сводится Николаевский мост, разведенный как и другие по приказу Временного правительства, чтобы отрезать центр города от рабочих окраин. Тогда же из Кронштадта прибывают и встают на Неве корабли Балтийского флота с десантом верных большевикам матросов. Те же кронштадтцы, выполняя решение ВРК о воспрепятствовании возможной переброски с фронта верных временному правительству войск, подводят на буксирах к ст. Лигово старый броненосец “Заря свободы”, артиллерия которого была в состоянии уничтожить воинские эшелоны еще на подступах к городу. Уже к утру 25 октября важнейшие объекты города почти без сопротивления были захвачены отрядами ВРК. Днем 25-го войска ВРК окружили Мариинский дворец и разогнали заседавший там Предпарламент. При этом многие петроградцы даже не подозревали о происходящих в городе событиях (!!!). Накануне работали предприятия, театры, рестораны, город, в основном, жил обычной жизнью.
В 10 ч. утра 25 октября Ленин написал обращение ВРК "К гражданам России ", в котором объявлялось о низложении Временного правительства и переходе власти в руки Военно-революционного комитета. Это заявление (до открытия II съезда Советов) было настоящим государственным переворотом. Этот шаг делал неизбежным разрыв между Лениным и другими политическими партиями. Во второй половине дня 25 октября, выступая (впервые после июня) на сессии Петросовета, Ленин заявил: “Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, свершилась. Угнетенные массы сами создадут власть. В корне будет разбит старый государственный аппарат и будет создан новый аппарат управления в лице советских организаций. Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная, третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма”. Однако победа большевиков оставалась неполной, т.к. в Зимнем дворце все еще заседало Временное правительство. Правда, Керенского там не было - он еще утром отправился за подкреплением в штаб Северного фронта. В 19 ч. Временному правительству был предъявлен ультиматум о сдаче. После его отклонения в 21. 40 были произведены холостые артиллерийские выстрелы из Петропавловской крепости и с крейсера "Аврора" (как утверждали участники этих событий для психологического давления на защитников Зимнего дворца). В 2 часа утра 26 октября Зимний дворец пал, а Временное правительство было арестовано. Если в Февральскую революцию потери в Петрограде составили ок. 300 человек (и 1100 раненых), то в Октябрьскую - по некоторым данным - лишь 6 человек!