Складывание революционной ситуации

В отличие от Китая, Индии, Ирана, в которых народные высту­пления середины XIX в. происходили при отсутствии более или менее сложившегося капиталистического уклада, в феодальной Японии уже существовал капиталистический уклад и имелись известные объективные предпосылки для буржуазной рево­люции.

Во второй половине. 60-х годов глубочайший кризис япон­ского феодализма и политический кризис режима Токугава переросли в революционную ситуацию.

Определяя главные признаки, характеризующие революци­онную ситуацию, В. И. Ленин указывает на «невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде свое господство; тот или иной кризис „верхов"...» *. Правитель­ство сегуна было вынуждено отказаться от традиционных ос­нов своей внутренней и внешней политики, маневрировать искать сближения с императором. О кризисе «верхов» свидетель­ствовали глубокий раскол в лагере господствующего класса, дошедший до вооруженной борьбы, усилившаяся антисегун-екая оппозиция в феодальном лагере, превращение император­ского двора во второй политический центр страны.

• В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, с. 218.

Другим признаком революционной ситуации В. И. Ленин считает «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угне­тенных классов» *. В результате начавшегося вторжения ино­странного капитала бедствия крестьян, ремесленников, город­ской бедноты достигли в Японии в рассматриваемый период крайних пределов.

Наконец, третьим признаком революционной ситуации, как отмечает В. И. Ленин, является «значительное повышение-активности масс, в „мирную" эпоху дающих себя грабить спо­койно, а в бурные времена привлекаемых,, как всей обстановкой кризиса, так и самими „верхами", к самостоятельному истори­ческому выступлению» **. Этот признак революционной ситу­ации также был налицо в Японии.

* В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 26, с. 218.

•• Там же.

Главной революционной силой, потрясавшей основы япон­ского феодализма, было крестьянство. Крестьянские восстания не прекращались и приобретали все больший размах. В 1852— 1859 гг. в Японии произошло 40 крестьянских восстаний, в 1860—1867 гг. — 86. В некоторых из них участвовало по 200— 250 тыс. крестьян. Крестьянские восстания дополнялись город­скими восстаниями.

Формировавшаяся японская буржуазия также стремилась к ликвидации феодальных порядков. Появившаяся в городах разночинная интеллигенция, главным образом самурайского происхождения, в известной мере выступала носительницей буржуазной идеологии. Установление тесных связей с Европой и Америкой способствовало распространению среди интелли­генции европейских буржуазно-освободительных идей.

Но японская буржуазия была тесно связана с сегуном и князьями, во многом зависела от них, в ряде случаев была за­интересована в сохранении феодальной эксплуатации кресть­янства. Буржуазия боялась выступлений крестьян и городской бедноты, которые зачастую были направлены против крупных спекулянтов и ростовщиков. Поэтому, находясь в оппозиции к феодальному строю, японская буржуазия стремилась к компро­миссу с феодалами, была готова признать сохранение фодальной власти при условии проведения феодальным правительст­вом некоторых реформ. Японская буржуазия не только не спо­собна была возглавить антифеодальную борьбу крестьянства, но и была открыто враждебна этой борьбе. В назревшей рево­люции она заняла трусливую соглашательскую позицию.

По мере углубления революционной ситуации усиливалась и феодальная оппозиция режиму Токугава. В ней переплета­лись два потока.

Во-первых, многие дайме тяготились контролем сегунского правительства; выступая против сегуна, они рассчитывали ослабить зависимость своих княжеств от центральной вла­сти. Эти представители феодальной оппозиции хотели заменить скомпрометировавший себя сегунат другой формой феодаль­ной власти.

Во-вторых, в составе феодальной оппозиции сегунату были и довольно многочисленные слои самурайства, связанные с производством сельскохозяйственных продуктов и сырья на рынок, торговой и предпринимательской деятельностью. Они также выступали за замену сегуната другой формой феодаль­ной власти, но при этом были заинтересованы в проведении некоторых преобразований буржуазного характера. Тяжелое материальное положение низших слоев самурайства, размыва­ние и обреченность этого сословия усиливали его недовольство сегунатом.

Слабость японской буржуазии, ее связи с феодальными эле­ментами, враждебность антифеодальной борьбе крестьянства, с одной стороны, готовность части самурайства провести неко­торые преобразования буржуазного характера — с другой, создавали основу для блока буржуазии и феодальной оппо­зиции, враждебного режиму Токугава. Не выступая самосто­ятельно, буржуазия поддержала антисегунскую группировку князей и самураев, которая усилила свою активность после со­бытий первой половины 60-х годов.

Военно-политическими центрами антисегунской оппозиции стали южные княжества Сацума, Тесю, Тбса и Хидзэн. Благо­даря своему географическому положению они всегда пользо­вались относительной независимостью от сегуна. Это были районы с довольно развитыми капиталистическими отношени­ями. Самурайство южных княжеств, особенно Сацума и Тесю. было сравнительно тесно связано с буржуазными элементами. В 1863—1864 гг. эти княжества подверглись нападению ино­странцев.

Объединившись, четыре южных княжества возглавили силь­ную коалицию, требовавшую ликвидации сегуната и восстано­вления императорской власти. Их военные отряды вновь овла­дели Киото.

События в Японии происходили в условиях продолжавшей нарастать активности английских и французских колонизато­ров. Франция по-прежнему энергично поддерживала сегуна. Англичане же надеялись, что победа антисегунской коалиции князей приведет к раздроблению и ослаблению Японии, и установили поэтому контакт с Сацума и другими южными кня­жествами.