Хронология основных событий

М! I I rJ I................................................ Шшю

I ■ 'i J—I 1 I

и О лаг Всеволод Глеб Мстислав Владимир Святослав

Черный I L

Михаил Андрей Мстислав Дмитрий | Черниговский

. Г--------- ~1-------- 1 I-----------------------

Владимир Олег Роман Ростислав Святослав

I

Олег Курокий

Таблица б. Ольговичи и их потомки

Следуя доктрине военно-политического единства Руси, основанного на иерархическом соподчинении и договорных отношениях между князьями, Владимир периодически предпринимал карательные акции против нару­шителей этих принципов. Такая участь постигла минского князя Глеба, вла- «имир-волынского — Ярослава, перемышльского — Володаря и др.

Весьма активен был Мономах и во внешней политике. Своего стар­шего сына Мстислава он отправляет в походы против чуди (эстов), сред­него, Юрия, — против волжских булгар, младшего, Ярополка, — против половцев, откочевавших после разгрома 1111 г. за Дон. Немалый интерес проявляет Владимир и к политической обстановке в Византийской импе­рии. Действуя по тому же сценарию, по которому греки за 20 лет до этого смогли утвердиться в Тмутаракани, он поддержал в качестве пре­тендента на престол некоего Леона Диогеновича — очевидно, внука им­ператора Романа IV Диогена, находившегося в близком родстве с визан­тийскими Мономахами. Владимир выдает за Леона свою дочь Марию и помогает ему организовать поход в пределы империи. После гибели зятя Мономах посылает на Дунай своего воеводу Ивана Войтишича, захватив­шего, как утверждает летописец, несколько городов. Однако стратегиче­ского успеха на этом направлении развить не удалось, и дунайские горо­да были вскоре утеряны.

Пожалуй, это была единственная внешнеполитическая неудача Мономаха. В целом же его княжение было отмечено столь значительными успеха­ми, что на многие последующие века в народном сознании закрепилась память о Владимировом правлении как о «золотом веке» русской госу­дарственности, вершине могущества Киевской державы. После смерти Вла­димира Мономаха в 1125 г. бразды правления переходят в руки его стар­шего сына Мстислава. Будучи активным помощником отца в течение всех лет его правления, Мстислав еще при жизни Владимира приобрел репута­цию талантливого полководца и мудрого политика (именно он был ини­циатором примирения отца с Олегом Святославичем). В целом ему удава­лось в течение 7 лет своего княжения удерживать позиции, завоеванные отцом, что дало право современникам назвать его Великим. И все-таки центробежные тенденции, обозначившиеся еще во второй половине XI в., ^к концу его правления дают о себе знать все определеннее. Фактически полностью обособилось от Киева Владимир-Волынское княжество; смуты Раздирали Черниговщину, и южный рубеж вновь оказался незащищенным; половцы, некогда пугавшие своих детей Мономахом, вернулись в места сво­их прежних кочевий и, поддерживая то одного, то другого из враждую­щих князей, безнаказанно грабили русские земли.

Еще более ослабла роль Киева при младшем сыне Мономаха Ярополке, Сердившемся на великом княжении после смерти Мстислава в 1132 г. Юрий Владимирович начал борьбу с Всеволодом Мстиславичем за Переяславское

княжество; новгородцы развязали войну с суздальцами; черниговские Ольго- вичи в союзе с половцами выступили против потомков Мономаха. В 1136 г. новгородцы, долгое время конфликтовавшие с посаженным к ним на кня­жение Всеволодом Мстиславичем, окончательно изгнали его, установив рес­публиканскую форму правления. Русь все более погружалась в пучину раздоров, Ярополк же, не имея ни влияния, ни талантов своего отца или брата, не в силах был противостоять свалившимся на него напастям.

В 1139 г., уже после смерти Ярополка, Ольговичи все же захватили киевс-* кий стол и удерживали — сначала Всеволод, затем Игорь — до 1146 г., когда киевские бояре, разочаровавшись в их политике, переметнулись к Изяславу Мстиславичу. Однако победа Мономахова внука вызвала недовольство его дяди, ростово-суздальского князя Юрия Владимировича, считавшего, что именно ему, как старшему среди Мономашичей, принадлежит право на киев­ский стол. Девять лет понадобилось ему, чтобы силой оружия добиться же­лаемого, заслужив при этом прозвище Долгорукого. Но эта победа была I уже отражением принципиально но­вых политических реалий.

Затяжная война за великокняже­ский престол привела к разорению Поднепровья. Людские и материаль­ные ресурсы Киевского княжества были истощены, и оно, оставаясь сим­волом верховенства власти, все бо­лее теряло реальное политическое значение. Утвердиться в Киеве мог теперь лишь тот князь, за спиной ко­торого имелся собственный богатый домен. Плацдармом наступления Ольговичей на Киев была Чернигов- щина. Но, избрав в качестве союзни­ков половцев, они отдали на их раз­грабление не только Киевское и Переяславское княжества, но и соб­ственные земли.

HmVrtMflfflfM ВШ1Ж МДОШДС/кГМАИ^. ннцьа#диMMM^fcйNgttym ■МЧИ! flllfP ЛЧН1.____________

Встреча Юрия Долгорукого и Святослава Ольговича в Мойке (первое летописное упоминание о Москве от 4 апреля 1147 г.)

Спасаясь от усобиц и набегов степняков, население Поднепровья покидало насиженные места. Пото­ки переселенцев потянулись в Рос- тово-Суздальскую землю, где климат был хуже, а почвы беднее, зато гус­тые леса защищали от половецкой уг­
розы. И чем больше война разоряла домены Ольговичей и Мстиславичей, _тем богаче и многолюднее становились владения их противника. Залесская твердыня Юрия Владимировича находилась на значительном удалении от театра военных действий, но именно благодаря данному обстоятельству он смог протянуть свои «долгие руки» к великокняжескому столу, еще не по­нимая, что стол этот уже стал политической химерой.

А. В. Кореневский

Хронология основных событий

1054. Великое княжение в Киеве Изяслава Ярославича.

1068. Набег половцев на Русь. Поход Ярославичей против половцев и их поражение на р. Альта. Восстание горожан в Киеве. Бегство Изяслава в Польшу.

1073. Изгнание князя Изяслава из Киева.

1073-1076. Великое княжение в Киеве Святослава Ярославича.

1078-1093. Великое княжение в Киеве Всеволода Ярославича.

1093-1113. Великое княжение в Киеве Святополка Изяславича.

1097. Съезд князей в г. Любеч.

1103. Поход князей Святополка и Владимира Мономаха на половцев. Основание города

Владимир-на-Клязьме.

1111. Поход русских князей на половцев.

1113. Восстание в Киеве против ростовщиков. Призвание князя Владимира Мономаха.

1113-1125. Великое княжение в Киеве Владимира Всеволодовича Мономаха.

1125-1132. Великое княжение в Киеве Мстислава Владимировича Великого.

1125-1155. Княжение Юрия Владимировича Долгорукого в Ростово-Суздальской земле.

1132-1139. Великое княжение в Киеве Ярополка Владимировича.

1136. Волнения в Новгороде. Изгнание по решению веча князя Всеволода Мстиславича.

Упрочение «боярской республики» и принципа приглашения князя.

1139-1146. Великое княжение в Киеве Всеволода Ольговича.

1147. Первое упоминание в летописи Москвы.

1149-1151, 1155-1157. Великое княжение в Киеве Юрия Владимировича Долгорукого.

Литература

1. Будовниц И.У. Владимир Мономах и его военная доктрина // Исторические запис- 1 1947. № 22.

Каргалов В.В., Сахаров АН. Полководцы Древней Руси. — М., 1986. Древнерусские княжества X—XIII вв. — М., 1975. Орлов АС. Владимир Мономах. - М.; Л., 1946.. 5. Рапов ОМ Княжеские владения на Руси в IX — нач. XII вв. — М., 1977.

• Толочко П.П. Киев и Киевская земля в эпоху феодальной раздробленности XII- ^щ вв. - Киев, 1980.

РУСЬ ВЛАДИМИРО-СУЗДАЛЬСКАЯ

Андрей Боголюбский

ервым, кто осознал необратимость политических перемен, про­исшедших после смерти Мстислава Великого, был сын Юрия Долгорукого Андрей Юрьевич Боголюбский, Родился он в самый разгар жестокой борьбы Руси со Степью — борьбы, которую оли­цетворяли два его великих деда: Владимир Мономах и половецкий хан Аела. В январе 1107 года, как повествует лето­писец, они заключили мир, скрепленный браком сына Владимира Юрия и дочери Аепы, а при­мерно через три года на свет появился буду­щий «самовластец земли Суздальской».

Биография Андрея Юрьевича может быть подробно прослежена по летописям, начиная с 1147 г., когда разразилась война между вели­ким князем Изяславом Мстиславичем и Юрием Долгоруким. В том году Андрей вместе с бра­том Ростиславом был послан отцом против со­юзного Изяславу рязанского князя Ростислава. Через два года он помогает Юрию утвердиться на Киевском престоле и получает от отца бли­жайшее к стольному граду Вышгородское княжение.

Андрей Боголюбский (реконструкция М.М. Герасимова)

Русские летописцы, описывая события войны между Юрием Долгоруким и Изяславом Мсти­славичем, особо выделяют при этом роль Анд­рея Юрьевича. Молодой князь предстает в летописи в облике бесстраш­ного витязя, удалью и безрассудной храбростью повергающего в смятение своих врагов. Так, во время осады Луцка в 1150 г. Андрей, сопровождае­мый лишь двумя «детскими» (младшими дружинниками), врезался в гуШУ врагов на подступах к городу, а затем, нанеся немалый урон противнику, невредимым вернулся к своим. При этом летописец подчеркивает, что мо­лодому князю было чуждо показное геройство, совершаемое из тщесла­вия. Оказавшись окруженным врагами, он не стал разворачивать свой стяг, _чем мог бы привлечь к себе внимание соратников: «не величаву бо ему сущу ^на ратный чин, но похвалы ищущу от единого Бога». Но «невели­чавость» Андрея вовсе не означает пренебрежения к воинским традици­ям: так, например, по велению молодого князя его конь, смертельно ра­неный в схватке, но спасший хозяина, был торжественно, с воинскими почестями погребен на берегу реки Стрый.

Тот же мотив безрассудной храбрости и воинской доблести Андрея Юрь­евича выступает на первый план и в летописных рассказах о сражении на р. Ру^та под Киевом в 1151 г. и осаде Чернигова в 1152 г. При этом заслуживает внимания тот факт, что во всех указанных эпизодах Андрей непосредственно взаимодействует с половцами, участвовавшими в войне на стороне его отца. Объясняется это тем, что Андрей сам был полов­цем по матери, поэтому немудрено, что Юрий доверил боевое взаимодей­ствие со столь ненадежным и опасным союзником тому, кто был близок степнякам по крови. Именно ему, например, было поручено в 1151 г. «ук­ротить» союзных Юрию Долгорукому половцев, терроризировавших мир­ное население в Переяславском княжестве. Впрочем, успех этой миссии объяснялся, видимо, не только кровными узами Андрея со степняками, но и дипломатическим даром молодого князя. Свидетельство тому, что Анд­рей обладал этим талантом — его переговоры с Изяславом Мстиславичем в том же, 1151 году. Они были проведены столь успешно, что если бы Юрий Долгорукий прислушался в тот момент к советам своего сына, то война могла бы закончиться уже тогда, и он не потерял бы киевский стол. Таким образом, за годы войны между Изяславом и Юрием Андрей об­рел репутацию не только храброго воина, но и дальновидного политика. Поэтому когда в 1155 г. его отец вторично завладел великокняжеским престолом, Андрею вновь было дано в удел Вышгородское княжение: Юрий Долгорукий, видя в старшем сыне самого надежного своего по­мощника, не желал отпускать его от себя. Однако это решение не вызвало радости у самого Андрея. За годы междоусобной войны он успел убедиться, сколь шатко положение ве­ликого князя в Киеве, сколь зависим он от местного боярства и сколь переменчивы настроения киевской знати. Втайне от отца Андрей решает "окинуть Вышгород и отправиться в Ростово-Суздальскую землю, откуда ^сам был родом и где мог рассчитывать на поддержку местного населе- ^Ия и бояр, родственников его жены.

Весьма вероятно, что решение об отъезде отражало не только лич- ⁰⁸ мнение молодого князя о политике отца, но и настроения младшей

дружины. Вспомним, что при осаде Луцка именно «детские» бросились на выручку Андрею. Скорее всего, это не случайно. Особая преданность князю ростово-суздальской дружины и именно «младшей», самой многочисленной ее части, может быть объяснена тем, что по своей социальной природе она уже существенно отличалась от прежних дружинных формирований.

Раньше материальное обеспечение дружины производилось за счет кня­жеских доходов: либо денежное и продовольственное содержание, либо (преимущественно для «старшей» дружины) «кормления», т. е. отчисления с платежей, поступавших от населения. И это, по словам В.О. Ключевско­го, придавало ближайшему военному окружению князя характер «лагеря, рассевшегося по княжеству на торопливый и кратковременный «покорм» до скорого похода или перемещения в новое княжество». Наличие боль­шого земельного фонда и усиление миграции из Южной Руси создали в Ростово-Суздальском княжестве условия для перехода к принципиально новому способу комплектования дружины — на основе земельных дер­жаний под гарантию несения воинской службы. Это позволило, с одной стороны, значительно увеличить численность «младшей» дружины («дет­ских»), а с другой — связать ее с князем более тесными и прочными узами. Младшая дружина все более сближается с княжеским двором, по метко­му выражению И.Я. Фроянова, «постепенно переваривается» им. Однако у этой тенденции (приведшей в перспективе к постепенной транс- I формации дружины в служилое сословие) была и обратная сторона, ко- I торую не учел Юрий Долгорукий. Дружинники, обязанные князю службой за земельное держание, готовы были идти за князем в огонь и в воду, но одно дело — поход, и совсем другое — перемещение на новый княже­ский стол. Покуда Юрий Владимирович боролся со своими врагами, ос­таваясь ростово-суздальским князем, младшая дружина верно служила ему и его сыну. Но как только он воссел на киевском столе, намереваясь остаться здесь всерьез и надолго, настроения «детских», оказавшихся за тысячу верст от своих домов, не могли не измениться. И эту-то перемену почувствовал и обратил в свою пользу Андрей Юрьевич.

Князь Андрей был человеком своего времени — храбрым до без­рассудства, но богобоязненным до суеверности. Решившись на самовольный отъезд — поступок более чем сомнительный с правовой и этической то­чек зрения, он искал знамений свыше, которые подтвердили бы правиль­ность сделанного выбора. Своим талисманом Андрей избрал икону Бого­матери византийского письма, которая, как уверяли греки, была писана самим вмигелистом Лукой. По преданию, придя в вышгородский храм, князь об­ратился к иконе со следующими словами: «Аще хощеши ми заступница быти на Ростовскую землю, посетити новопросвященныя люди, да по твоей •оли вся си будут». И тут икона «соступила» (сдвинулась) с места, что было истолковано Андреем как утвердительный ответ Богородицы.

Следующее, еще более важное знамение было явлено князю, когда его обоз уже преодолел большую часть пути от Киева до Ростова и нахо­дился в окрестностях небольшого городка Владимир-на-Клязьме. Кони, запряженные в повозку, на которой среди прочей поклажи находилась и икона, вдруг остановились, и никакой силой не удавалось сдвинуть их с места. Андрей усмотрел в этом веление свыше и решил остаться во Владимире, сделав его своим стольным градом.

Быть может, в действительности все было и не совсем так, как это опи­сывает предание. По крайней мере, известно, что до Ростова Андрей все- таки доехал и какое-то время этот город сохранял статус княжеской сто­лицы. Но и считать это предание полным вымыслом у нас тоже нет достаточных оснований. Ведь в конечном счете перенос столицы во Вла­димир свершился не оттого, что в его окрестностях произошла заминка в движении княжеского обоза, а потому, что случившееся (или, точнее, вос­поминание о нем) наложилось на внутреннее состояние Андрея Юрьеви­ча, на его интуитивное понимание политических реалий. Случись это с другим человеком, никто бы не увидел здесь чуда. Но, с другой стороны, не будь этого происшествия, случилось бы что-то другое, что непременно было бы воспринято князем как веление свыше. Ибо подлинное чудо открыва­ется лишь тому, кто готов увидеть его; оно, как говорят богословы, «зри­мо лишь очами веры». А у Андрея Юрьевича была горячая вера и в то, что он удостоен божественного заступничества, и в то, что ему суждено возвысить Залесский край.

Его детство и юность совпали с бурной колонизацией Ростово-Суздаль- ской земли выходцами из Южной Руси. Переселенцы, которые, как изве­стно, являются наиболее мобильной, энергичной и жизнестойкой частью общества, занимали все более прочные позиции в Залесье, стремительно росла их доля в общей численности населения края. И именно на эту социальную силу сделал ставку Андрей Юрьевич.

Ему было близко и понятно стремление новоселов обрести в этом ди­ком краю «новую землю под новыми небесами», запечатленное в топонимах, повторяющих привычные им названия их прежней родины: Лыбедь и По- чайна, Трубеж и Переяславль, Галич и Звенигород. Князю Андрею тоже нужен был «Новый Киев», соперник прежней столицы, а не старый Рос­тов, где он стал бы заложником местной знати. И почему бы именно Владимиру, в окрестностях которого Богородица явила свое знамение, не стать «Новым Киевом», подобно тому, как некогда Константин Великий превратил захолустный Византий в «Новый Рим»?

Впрочем, пока был жив Юрий Долгорукий, Андрей открыто не заявлял о своих претензиях, понимая, что из-за самовольного, без благословения отца оставления Вышгорода его правовой статус оказался довольно неопределенным. И лишь когда в 1157 г. из Киева пришла весть о кончине Юрия, состоялось официальное вокняжение Андрея. Эта дата

Я является традиционной точкой отсчета в истории Владимирского великого княжества,

Уже в следующем году Андрей Юрьевич развернул кипучую деятельность по превращению своей новой столицы в «Новый Киев». 8 апреля 1158 г, был заложен кафедральный собор, посвященный, как и киевская Деся­тинная церковь, Успению Богородицы. Именно этому храму надлежало стать местопребыванием чудотворной иконы. Город был опоясан крепо­стной стеной с грандиозными белокаменными воротами, многозначитель­но названными Золотыми. Рядом с Владимиром, на том самом месте, где некогда икона Богородицы явила Андрею Юрьевичу свою волю, началось возведение княжеского замка Боголюбово, названного так в честь дос­топамятного чуда. Эта резиденция стала как бы alter ego своего хозяина, отчего в историю он вошел под прозвищем Боголюбский.

Перенос столицы и строительство собственной цитадели, апелляция к высшей воле, поддержка «худородных» в противовес «нарочитым» — все это было не что иное, как элементы «технологии» установления едино­личной власти, известной задолго до Андрея Боголюбского. Но именно этот князь впервые в русской истории попытался реализовать ее на прак­тике. При этом, стремясь стать «самовластцем Суждальской земли», он не щадил не только бояр, но и собственных родственников. Им были изгнаны из княжества два племянника, сыновья его умершего брата Рос­тислава, а сводные братья Мстислав, Василько и Всеволод вместе с их матерью-гречанкой — высланы в Византию. Епископ Леон, пытавшийся, видимо, заступиться за опальных, также был изгнан.

Чтобы укрепить свой авторитет и сгладить впечатление от репрессий про­тив родни и знати, Андрею Боголюбскому нужен был впечатляющий во­енный триумф. Целью похода он избрал Волжскую Булгарию. Страна эта не представляла для Руси опасности, хотя бы отдаленно сопоставимой с половецкой угрозой, однако поход сулил княжеской дружине богатую до­бычу. К тому же булгары были мусульманами, что позволяло придать по­беде нужную идеологическую окраску. Не случайно, собираясь на войну, князь вновь взял с собой икону Богоматери.

В этом походе Андрей Боголюбский еще раз подтвердил свою репутацию удачливого военачальника: «И шедше взяша град их славный Бряхимов, а переди 3 города пожгоша, — сообщает летописец, тут же поясняя при­чину этой победы, — се же быс чюдо новое святой Богородици Воло- димерскои, юже взял бяше с собою благоверный князь Андрей». Но было у этой победы еще одно чрезвычайно важное обстоятельство, которое удесятеряло ее идейное звучание. Дело в том, что решающая битва, в которой владимиро-суздальские полки наголову разгромили булгарскую рать, произошла 1 августа, в день крещения Руси и начала Успенского поста, являющегося, напомним, «преуготовлением» к Успению, главному

богородичному празднику. Уже это должно было убедить любого ма­ловера в том, что победа дарована русскому воинству самой Богороди­цей. Но мало того: именно на эту дату выпал византийский император­ский праздник, учрежденный в честь победы «благоверного царя» Мануила Комнина над другими «нехристями» — турками-сельджуками.

Стремясь извлечь максимальный идеологический эффект из этого удиви­тельного стечения обстоятельств, Андрей Юрьевич обращается к констан­тинопольскому патриарху Луке Хризовергу с ходатайством об учреждении праздника в честь победы, одержанной над «погаными». Получив согла­сие, он пишет «Слово о милости Божией» — своего рода манифест, со­держащий идейное обоснование установления главного церковно-государ- ственного праздника Владимирского княжества.

В возникшем вскоре официозном «Сказании о победе над волжскими бул­гарами» акцент был сделан на равнозначности военных успехов Андрея Бо- голюбского и Мануила Комнина, что отражало не только рост политических амбиций князя, но и усиление напряженности в отношениях с Византией. Ох­лаждение неизбежно должно было возникнуть уже после депортации Анд­реем Юрьевичем своих родственников. Его мачеха состояла в родстве с императорским домом, а потому Мануил не мог не расценить это как недру­жественную акцию. Но еще больший разлад в отношения внесла церковная политика владимирского князя. Вынашивая великодержавные планы, Андрей Боголюбский, как некогда и Ярослав Мудрый, склонен был рассматривать церковь в качестве инструмента реализации своей политики. А такой «ути­литарный» подход не мог не вызвать сопротивления со стороны церковной иерархии и соответствующей реакции патриархата.

Следующим шагом в формировании государственной идеологии Влади­мирского княжества и одновременно эскалации конфликта с Царьградом стало самовольное, без ведома патриарха, учреждение праздника Покро­ва Пресвятой Богородицы. Происхождение культа омофора (покрова) связано с легендой об Анд­рее Юродивом — подвижнике, жившем в Константинополе в царствование Льва Премудрого (866—912 гг.). По преданию, во время всенощного бде­ния во Влахернском храме, знаменитом хранящейся в нем ризой Богоро­дицы, Андрей был удостоен видения Приснодевы, распростершей над хри­стианами свой омофор. В этом явлении Богоматери греки увидели знак ее покровительства Константинополю. Они верили, что покуда омофор Бо­городицы простерт над возлюбленным ею городом, ни один враг ему не крашен. Распространению этой легенды на Руси способствовали монахи Двух киевских монастырей — одноименного константинопольскому хра- ^МУ| в котором произошло явление Приснодевы, и Печерского, «великая цер­ковь» которого была, по преданию, возведена соизволением самой Бого- зтери Влахернской. Популярность житию Андрея Юродивого, несомненно, придавало и то, что в легенде этот подвижник назван скифом. А скифа- ' «ж, как известно, греки называли восточных славян. То обстоятельство, что Богородица удостоила видения именно русского, с одной стороны, орга- I нично вплеталось в контекст идеи «богоизбранности Руси», сформулиро­ванной Иларионом Киевским, а с другой — было созвучно отношению самого Андрея Юрьевича к Богоматери как к своей небесной заступнице и покровительнице. Сыграла свою роль и одинаковость имен владимир­ского князя и константинопольского подвижника. Данное обстоятельство Андрей тонко обыграл в написанном им по случаю учреждения нового праздника «Слове на Покров». В этом произведении в целом сохраня­ется канва описания Влахернского чуда, однако место действия пере­носится из Константинополя во Владимир и удостаивается видения не Ан­дрей Юродивый, а Андрей Юрьевич. Таким образом, самовольно учреждая праздник Покрова, Андрей Боголюбский не просто провозглашал Присно- деву патронессой Владимирского княжества (и тем самым вносил новый акцент в идею «богоизбранности Руси»), но и подчеркивал равнознач­ность Владимира как «Города Богородицы» Константинополю.

Упрочив позиции внутри княжества, Андрей Боголюбский стал подумывать о распространении своей власти за его пределами. Намереваясь утвер­диться в Новгороде, он оказывает поддержку изгнанному оттуда Святос­лаву Ростиславичу. Во главе суздальской дружины тот опустошает Тор­жок и другие города Новгородской земли. В ответ новгородцы пригласили на княжение Романа Мстиславича, сына великого князя киевского, и тот принял ответные военные меры против Андрея Боголюбского и его со­юзников. В свою очередь, эти действия Романа были расценены влади­мирским князем как casus belli в отношении его отца, и он начинает ско­лачивать антикиевскую коалицию. В марте 1169 г. объединенное войско одиннадцати князей под началом сына Андрея Юрьевича Мстислава под­ступило к Киеву. После трехдневной осады город был взят и безжалост­но разграблен. Такого еще не бывало в русской истории. Славный стольный Киев, «матерь городов русских», в течение трех дней подвер­гался варварскому опустошению не иноземцами — «погаными», а русскими, чинившими насилие над своими соплеменниками и единоверцами. Побе­дители не пощадили даже святыни Киева — Печерский монастырь, Со­фийский собор, Десятинную церковь.

Материальные и людские потери Киевского княжества были огромны, но еще тяжелее был урон, нанесенный его политическому престижу. Хоть со временем Киев возродился и отстроился, ему никогда уже не сужде­но было вернуть прежнее значение средоточия высшей политической власти в Древней Руси.

Низведя Киев до положения заурядного княжества, Андрей Бого­любский вновь обратил свои взоры к Новгороду. Зимой 1170 г. рать

Мстислава Андреевича вторглась в пределы боярской республики. «И пришедше в землю их, — повествует летописец, — много зла сътвори- ша села взяша и пожгоша и люди по селам иссекоша, а жены и дети, именья и скот поимаша».

Новгородцы ясно осознавали, что могут разделить судьбу киевлян, а по- _тому оборонялись с мужеством обреченных. 27 февраля владыка Илия, объявив, что накануне ему было откровение свыше, взял из церкви Спаса на Ильине улице икону Богородицы «Знамение», почитавшуюся новгород­цами, и установил ее на крепостной стене. Это придало мужества защит­никам города, и они, совершив внезапную вылазку, обратили осаждавших в паническое бегство. Захваченный при этом полон был столь велик, что суздальцев продавали на новгородском рынке за бесценок. Разгром суздальской рати под Новгородом означал не только и не столько военное, сколько идейное поражение Андрея Боголюбского. Пе­редававшиеся из уст в уста рассказы о том, как образ Богородицы, прон­зенный суздальской стрелой, источил слезу и как заступничеством При­снодевы новгородцы отстояли свой город, подрывали самые основы идеологической конструкции, созданной владимирским князем. Вскоре позиции Андрея Боголюбского были поколеблены и в Южной Руси. После смерти киевского князя Глеба, его послушного сателлита, пре­стол бывшей столицы Руси оказался в руках враждебных Андрею Рос­тиславичей. Чтобы восстановить контроль над Киевом, он посылает рать во главе со своим младшим сыном Юрием. Ростиславичи покинули Киев и закрепились в близлежащих городах. Главные события развернулись вокруг Вышгорода, который оборонял Мстислав Ростиславич. В течение 9 недель отбивая все атаки суздальцев, защитники города нанесли им тяжелый урон, но и сами терпели огромные потери. Исход осады зависел от того, чьи союзники подойдут раньше — Ростиславичей или суздаль­цев. Первым подоспел луцкий князь Ярослав, сторонник Андрея Боголюб­ского. Однако оценив ситуацию, он счел более выгодным для себя пере­метнуться на сторону Ростиславичей, потребовав в качестве платы за предательство киевское княжение. Известие об измене Ярослава вызва- ю в лагере осаждавших панику и беспорядочное бегство. Внезапная вы­лазка защитников Вышгорода довершила разгром суздальской рати.

Казалось, Провидение отвернулось от Андрея Юрьевича. И этим не пре­минули воспользоваться его враги внутри Владимирского княжества. Ро- стово-суздальское боярство, некогда принужденное к покорности, сочло, что теперь пришел их черед расквитаться за прежние обиды. Возглавил заговор боярин Яким Кучкович, брат которого был казнен по приказу князя. Жена Андрея Боголюбского, доводившаяся сестрой и казненному, и предводителю заговорщиков, также, очевидно, имела отношение к под­ковке покушения.

В ночь на 29 июня двадцать заговорщиков проникли в княжеский дво­ рец в Боголюбове. Андрей Юрьевич был застигнут убийцами врасплох: при нем находился лишь один «детский», а меч князя был загодя похи­щен одним из участников заговора, ключником Анбалом. Ворвавшись в опочивальню, убийцы накинулись на Андрея. Но даже безоружный, он обо­ронялся столь яростно, что в сумятице боя заговорщики прикончили од­ного из своих же сообщников. Когда князь, весь израненный, прекратил сопротивление, убийцы сочли, что дело сделано и, подхватив труп соучаст­ника, поспешили покинуть дворец. Однако уже на выходе они услышали стоны и потому решили вернуться. Идя по кровавому следу, убийцы на­шли Андрея в лестничном переходе, соединявшем покои с храмом, где он, видимо, надеялся спастись от убийц. Здесь заговорщики добили князя, а зять Якима Петр отрубил ему правую руку.

После убийства Андрея Боголюбского сторонники Кучковичей обратили оружие против «милостников» князя: «И много зла сотворися в волости его, — сокрушается летописец, — посадник его и тиунов его домы по- грабиша, а самих избиша, детьцкые и мечникы избиша, а домы их погра- \Я биша». Так давно назревавший этносоциальный конфликт между знатью местного (вятичского и угро-финского) происхождения и «милостника- ми»-мигрантами перерос в открытую гражданскую войну, завершить ко­торую удалось лишь к 1177 г. младшему брату Андрея Всеволоду Боль­шое Гнездо.

А. В. Кореневский

Хронология основных событий

115S. Уход князя Андрея Юрьевича Боголюбского из Вышгорода в Ростово-Суздальскую землю.

1157- 1174. Великое княжение Андрея Боголюбского во Владимиро-Суздальской земле.

1158- 1161. Строительство Успенского собора во Владимире.

1164,1 августа. Победа Андрея Боголюбского над волжскими булгарами. 1164-1165. Учреждение праздников 1 августа и Покрова Пресвятой Богородицы (1 ок­тября).

1168. Поход русских князей на половцев.

1169. Взятие и разграбление Киева войском князя Андрея Боголюбского.

1170. Поражение суздальского войска под Новгородом.

1173. Разгром суздальцев под Вышгородом.

1174. Убийство князя Андрея Боголюбского.

Днтература

| Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский и Лука Хризоверг. Из истории русско-византин- _ски* отношений XII в. // Византийский временник, 1962. Т. XXI. I Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. — М., 1961. Т. 1,

3, Воронин Н.Н. «Повесть об убийстве Андрея Боголюбского» и ее автор // Исто­рия СССР. 1963. № 3.

4, Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.). — Н., 2000.

5, Кобрин В.Б., /Органов А. Л. Становление деспотического самодержавия в средне­вековой Руси: к постановке проблемы // История СССР. 1991. № 4.

6, Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической ис­тории. - Л., 1987.

]. филипповский Г.Ю. Столетие дерзаний (Владимирская Русь в литературе XII века). — 1991.

Всеволод я его «большое гнездо»

севолод Юрьевич — самый младший из одиннадцати сыновей Юрия Долгорукого — родился 22 октября 1154 г. и при кре­щении был наречен в честь Димитрия Солунского, одного из самых почитаемых святых — покровителей воинов. В 1155 г. ему и его брату Михаилу отец дал уделы в Ростово-Суздальской земле, но через шесть лет Андрей Боголюбский лишил Всеволода княжения. Семь лет — с 1161 по 1168 гг., он вместе с матерью проводит в изгнании, при дворе византийского императора Мануила Комнина. По возвращении на Русь, в 1169 г. Всеволод участвует в предпринятом Андреем Боголюбским похо­де на Киев, а в 1170 г. — в сражении с половцами на Южном Буге. В 1173 г. он на короткое время становится киевским князем, затем изгоня­ется оттуда Ростиславичами, вместе с суздальской ратью возвращается

на княжение, но после поражения под Вышгородом Всеволод вынужден был уйти в Чернигов.

После гибели Андрея Боголюбского он помогает своему старшему брату Михал- ку утвердиться на владимирском столе и наносит поражение Мстиславу и Яропол- j ку Ростиславичам, поддержавших ростов­ских бояр. Через год Михалку удалось разбить врагов и утвердить свою власть во Владимирском княжестве. Однако правление его было недолгим. 20 июня 1176 г. Михалко скончался, после чего междоусобие вспыхнуло с новой силой. Всеволод Юрьевич, признанный владимир- цами преемником своего старшего брата, готов был пойти на мировую с Ростисла­вичами, уступив им Ростов.

Князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (изображе­ ние на северном фасаде Дмитровского собора во Владимире)

Однако Мстислав не принял этого пред­ложения и двинулся со своей дружиной к Владимиру. 27 июня на Липицком поле меж­ду ними произошла битва, завершившаяся

полной победой Всеволода. Потеряв дружину и едва спасшись бегством, Мстислав обратился за помощью к рязанскому князю Глебу. Тот вместе _ссоюзными ему половцами вторгся в пределы Владимирского княжества, _оПустошая все на своем пути. Так, благодаря княжеским усобицам Залес- ская земля, когда-то недосягаемая для степняков, впервые испытала ужа- _cW половецкого нашествия.

решающее сражение произошло ранней весной 1177 г., в понедельник Федоровой недели (первая неделя Великого поста), недалеко от места прежней битвы, у Прусковой горы. На сей раз Всеволод не только наго­лову разгромил неприятеля, но и пленил главных своих врагов — Глеба и его сына Романа, Мстислава Ростиславича и поддержавшего его вое- мду Бориса Жидиславича, служившего некогда Андрею Боголюбскому. Вскоре рязанцы, чтобы заслужить прощение победителя, выдали ему вто­рого Ростиславича — Ярополка. Глеб в скором времени умер в заточе­нии, Роман был выпущен на свободу, а Ростиславичи, главные недобро­желатели Всеволода — ослеплены. Данная мера устранения претендентов широко практиковалась в Византии, а Всеволод, как мы знаем, был напо­ловину греком и детство, по воле Андрея Боголюбского, провел в Кон­стантинополе. Однако летописец, пытаясь обелить правителя, уверяет, что Всеволод-де вовсе не желал такого исхода и Ростиславичи были ослеп­лены не по приказу князя, а по требованию народа. И все-таки в народ­ной памяти Всеволод остался суровым мстителем. Именно он, согласно преданию бытовавшему во Владимирской губернии еще в начале XX века, покарал убийц Андрея Боголюбского. Кучковичи были живьем заколоче­ны в дубовые гробы и брошены в Плавучее озеро под Владимиром. Окончательно утвердившись на великокняжеском престоле, Всеволод про­должил политику своего брата, направленную на усиление роли Влади­мира в политической жизни Руси. Как и Андрей Боголюбский, он совер­шил несколько победоносных походов против волжских булгар, подчинил своему контролю Новгород, Киев и Чернигов, превратил в вассалов кня­зей рязанских и муромских. В то же время он смог извлечь важные по­литические уроки из допущенных его братом ошибок. Так, будучи поли­тиком достаточно жестким, он тем не менее умел более точно дозировать применение военной силы. Поэтому его походы против князей-соперни- «ов не произвели на современников столь же шокирующего впечатления, как покорение Киева суздальской ратью в 1169 г. При этом, если Андрей Боголюбский, стремясь ослабить Южную Русь, нисколько не заботился об °Цюне степных рубежей и даже, наоборот, провоцировал своими дей- "иями набеги половцев, Всеволод придерживался более дальновидного олитического курса. На опыте войны с Глебом Рязанским он осознал, ⁴¹⁰ если позволить степнякам хозяйничать в Поднепровье, то в скором 'Ремени от них не спасут и суздальские леса. Поэтому летом 1198 г. он

предпринимает поход против половцев, принесший ему не только победу, но и славу защитника Руси от «поганых».

Всеволод Юрьевич оставил о себе память как храбрый воин и прави­тель грозный, но справедливый. По словам летописца, он «много муже­ствовав и дерзость имев, на бранех показав, украшен всеми добрыми нравы, злыя казня, а добромысленная милуя, князь бо не туне (не зря) мечь но­сит — в месть злодеем, а в похвалу добро творящим. Сего имени токмо трепетаху вся страны, и по всей земли изиди слух его».

Всеволод Юрьевич был счастлив и в семейной жизни, получив за много­детность (восемь сыновей и четыре дочери) прозвище «Большое Гнездо». Но что есть благо для простых смертных, то является политической про­блемой для монарха и его приближенных, особенно если право престоло­наследия не имеет точной и неоспоримой юридической фиксации. Хоть ле­тописец и уверял, что Бог даровал великому князю «чада добромыслена», последующие события свидетельствовали скорее об обратном. Перед сво­ей смертью (13 апреля 1212 г.) Всеволод благословил на княжение не стар­шего сына Константина, а Юрия, поддержанного боярами и младшими бра­тьями Ярославом и Святославом. Константин, сидевший в Ростове, не признал этого решения и начал войну. Однако не имея перевеса в войсках и не обладая полководческим даром, он вряд ли мог рассчитывать на успех. Юрий и Ярослав накликали на себя беду тем, что попытались продолжить тради­ционную для владимирских князей политику подчинения Новгорода. Здесь им пришлось столкнуться с противником, которому в то время не было равных на Руси по воинской доблести: новгородцы, возмущенные жес­токостью Ярослава Всеволодовича, призвали на княжение Мстислава Мстис- лавича, прозванного за ратные подвиги Удалым.

Ярослав обратился за поддержкой к Юрию, Мстислава поддержали его брат Владимир, княживший во Пскове, и смоленский князь Владимир Рю­рикович. Примкнул к этой коалиции и Константин Всеволодович, которо­му Мстислав пообещал вернуть владимирский стол.

Решающая битва произошла 21-22 апреля 1216 г. на Липицком поле — на том самом месте, где когда-то Всеволод Большое Гнездо разбил Мстис­лава Ростиславича. Несмотря на численное превосходство, рать Юрия и Ярослава потерпела сокрушительное поражение. Бегство было столь па­ническим, что Юрий, как сообщает летопись, загнал трех лошадей, а Ярос­лав — четырех. При этом бежали они в одних рубашках, побросав ору­жие и доспехи. Любопытная деталь: золоченый шлем и кольчуга Ярослава Всеволодовича, брошенные им при бегстве с Липицкого поля, в целости и сохранности пролежали в кустах орешника почти шесть веков и были найдены летом 1808 г. крестьянкой Ларионовой.

Придя к власти, Константин не стал мстить братьям. Ярославу он ос­тавил Переяславль, а Юрию дал Суздаль и официально признал его

Всеволод Большое Гнездо

I (1--------------------- 1------ 1

Константин Юрий Ярослав Иван Святослав

Владимир Василько Всеволод Владимир

Борис Глеб

Федор Андрей Александр Невский Ярослав Михаил

Василий Василий Дмитрий Андрей Даниил Святослав Михаил

Московский Тверской

J

Константин (^см-^табл-1 (см. табл. 8)

Суздальские князья

Таблица 6. Потомки Всеволода Большое Гнездо

наследником престола. Краткое правление этого князя было чрезвычайно бесцветным. Интересуясь более иконами, мощами и церковным строитель­ством, чем делами государственными, он мало-помалу растрачивал полити­ческий капитал, накопленный его предшественниками. Вассальные князья, не чувствуя над собой сильной руки, начали плести интриги и сеять смуту. Наиболее драматическая ситуация сложилась в Рязанском княжестве. Один из местных князей, Глеб Владимирович, задумав вместе со своим братом избавиться от «лишних» родственников, пригласил их на пир и там умерт­вил вместе с их боярами и слугами. Лишь один из князей, Ингварь Игоре­вич, не успевший приехать на злополучный пир, остался жив и начал войну с Глебом и союзными ему половцами. Ингварю удалось одержать верх и вынудить Глеба спасаться бегством в Степи. Однако примечательно, что к этому конфликту остался совершенно безучастен великий князь, статус второго, казалось бы, обязывал вмешаться и покарать братоубийцу.

В этом эпизоде явно обнаружились опасные симптомы недееспособности верховной власти и морального неблагополучия в среде русских кня- зеи. В течение двух веков Рюриковичи если и не следовали в полном объеме, то, по крайней мере, и не оспаривали идеалов братской любви и солидарности, запечатленных в «Сказании о Борисе и Глебе». Непрере­каемость этого морального кодекса хотя бы на словах признавалась
всеми. Теперь же князь, нареченный именем мученика, по гнусности свое­го преступления уподобился Святополку Окаянному, а великий князь пре­небрег своим долгом и не наказал убийцу. Пройдут считанные годы, и это попустительство обернется для Руси фатальными последствиями.

Константин умер 2 февраля 1218 г., княжив менее двух лет и не про­славив себя ничем, достойным памяти потомков. Как и было уговорено заранее, престол вновь достается Юрию Всеволодовичу. Получив власть, он пытается восстановить контроль над Новгородом, благо Мстислав Удалой не мог ему в этом помешать, так как оборонял в это время Га- лицкое княжество от венгров и поляков. В 1221 г. Юрий добивается из­гнания из Новгорода Мстиславова племянника Всеволода и сажает там своего 7-летнего сына. Однако положение на северо-западных рубежах Руси становилось все более тревожным, что требовало присутствия в Новгороде опытного полководца. Поэтому в 1223 г. Юрий направляет на берега Волхова своего брата Ярослава.

Сразу несколько равно опасных врагов противостояли Новгороду и Пскову. С севера угрожали шведы; в Эстонии успешно развивал на­ступление датский король Вальдемар; в бассейне Западной Двины обо­сновались рыцари-меченосцы; южные рубежи Пскова и Новгорода все чаще стали тревожить литовцы. Ярослав отогнал последних от Торопца, затем восстановил позиции новгородцев в округе Юрьева — главного русского форпоста в Прибалтике — и повернул войска против датчан, осадив основанную ими крепость Ревель (Таллинн). Однако взять город не удалось, и, удовольствовавшись взятой за время похода добычей, Ярослав вернулся в Новгород.

Тем временем, пока сыновья Всеволода Большое Гнездо упрочивали свои позиции в Новгородской земле, невиданная доселе угроза нависла над Южной Русью. В 1223 г. в Галич к своему зятю Мстиславу Удалому при­был половецкий хан Котян. Он сообщил, что некий грозный народ, при­шедший из-за Кавказских гор, покорил аланов (предков осетин), разгро­мил половцев, кочевавших в Предкавказье, дошел до Крыма и теперь приближается к Днепру. Так до Руси докатилась первая волна монголо- татарского нашествия — передовой отряд Чингисханова войска, возглав­ляемый полководцами Джебе и Субедеем.

Умоляя своего зятя о помощи, Котян предостерегал: «Нашу землю днесь (сегодня) отъяли, а ваша заутро взята будет». Оценив серьезность npe- i дупреждения, Мстислав созвал в Киеве княжеский съезд, на котором при­звал поддержать половцев: «Оже мы, братье, сим не поможем, — убеждал он князей, — то си (половцы) имуть придатися к ним (т. е. переметнутся к монголо-татарам), то онем больши будет сила».

Однако, увы, съезд этот отнюдь не был общерусским. Юрий Всеволодович не отличался политической дальновидностью своего отца, а потому счел за благо дожидаться, пока его соперники на юге не обескровят себя в борьбе с монголо-татарами. Не поддержали Мстислава и зависимые от Юрия князья новгородские, смоленские, рязанские, а также правители По­лоцкой земли. Но и среди южных князей, принявших участие в походе, не было единства. Мстислав Удалой и его тезка, киевский князь, никак не могли решить, кому надлежит возглавлять войско.

Это самым роковым образом сказалось на исходе битвы, состоявшейся нар. Калка (ныне — р. Кальчик, приток р. Кальмиус) 31 мая 1223 г. Когда галицко-волынская дружина и половцы, разбив передовые отря­ды монголо-татар, натолкнулись на их главные силы, киевский князь не стал вводить в бой свои полки. Из своего лагеря он наблюдал за бег­ством половцев и уничтожением попавших в западню русских дружин. Лишь десятая часть воинов (включая Мстислава Удалого и Даниила Галицкого) смогла спастись бегством. После этого монголо-татары ок­ружили лагерь Мстислава Киевского. На третий день осады, понадеяв­шись на обещание осаждавших отпустить их на Русь, киевские дружин­ники вышли из лагеря и тут же были перебиты. Князья же были взяты в плен и раздавлены деревянным настилом, на котором монголо-татары праздновали свою победу.

Военное поражение южных князей никак не повлияло на политику Юрия Всеволодовича. В сущности, именно на этот результат он и рассчитывал. Тем паче, что обстановка на Северо-Западе, интересовавшая владимирских князей куда больше, также серьезно осложнилась. В 1224 г. русские поте­ряли Юрьев и были окончательно вытеснены из Прибалтики. Это застави­ло новгородцев вновь призвать на княжение Ярослава Всеволодовича, ко­торый в 1226, 1227 и 1228 гг. совершил три удачных похода против литовцев и еми (одного из финских племен). Следом он стал готовиться к войне с немецкими рыцарями, однако такое усиление позиций Яросла­ва обеспокоило и новгородских бояр, и владимирского князя. В 1229 г. Юрий Всеволодович добивается смещения брата с Новгородского кня­жения и заменяет его на своего шурина Михаила Черниговского. Но че­рез некоторое время Ярослав смог вновь утвердиться на берегах Волхо­ва. В 1234 г. он одерживает победу над немецкими рыцарями на р. Эмбах, ставшую первым опытом «ледового побоища»: удачным маневром Ярос­лав загнал рыцарей на речной лед, который под тяжестью их доспехов лопнул, «и истопе их много». Через восемь лет этот прием с успехом по­вторит на Чудском озере его сын Александр Невский.

В 1236 г. Ярослав, оставив на новгородском княжении своего сына Алек­сандра, включается в борьбу за киевский престол и овладевает им. Но в ^т°т самый момент, когда эта братоубийственная война между разными кня­жескими кланами достигла апогея, на восточных рубежах вновь появились Лепные полчища.

На сей раз правители Северо-восточной Руси полной мерой заплатили за свое предательство общерусских интересов в 1223 г.

В декабре 1237 г. в пределы Рязанского княжества вторглась монгольская рать, предводительствуемая внуком Чингисхана Батыем. Средневековые источники по-разному определяют численность татарского войска — от 300 до 600 тыс. всадников. Как доказал Л.Н. Гумилев, эта цифра явно завышена. Даже для войска в 300 тыс. потребуется около миллиона ло­шадей (каждый всадник — «о дву-конь» плюс лошади с поклажей). Про­кормить их в зимней степи просто невозможно. Правда, Л.Н. Гумилев впал в другую крайность, определив численность монголов в 30 тыс.

Татары двигались через Русь отнюдь не триумфальным маршем. Каж­дый город давался им большой кровью, и если бы под Рязанью их было всего 30 тыс., то до Западной Европы они бы просто не дошли. Боль- I шинстеом ученых численность Батыевой рати оценивается примерно в j 120 тыс. всадников. По меркам того времени, это было огромное войс­ко. Разумеется, совокупные вооруженные силы Руси были никак не мень­ше, но о каком единстве могла идти речь, когда большинство князей было поглощено борьбой за киевский престол! Каждый же князь в отдельно­сти, даже такой могущественный, как Юрий Всеволодович, располагал зна­чительно меньшим войском.

Когда Батый подступил к Рязани и потребовал сдачи города, местные князья обратились за помощью к правителям Владимира и Чернигова, но оба остались безучастны. Причины отказа Юрия историки, как правило, I объясняют «политической близорукостью» и враждой с рязанскими кня- I зьями. Такое суждение верно лишь отчасти. Летописец писал, что «Юрьи I же сам не поиде, ни послуша князей рязанскых, но сам хоте особь брань створити». В вольном пересказе Н.М. Карамзина эта фраза звучит уже несколько иначе: «Великий Князь, надменный своим могуществом, хотел один управиться с Татарами». Но, во-первых, можно ли поверить, что Юрий Всеволодович был столь наивен и не представлял реальных масштабов опасности. Ведь о продвижении монголов владимирцы знали начиная с 1229 г. А во-вторых, против объяснения мотивов Юрия исключительно его «надменностью» говорит тот факт, что он не стал давать татарам гене­рального сражения и после того, как они вступили в пределы Владимир- I ского княжества. Видимо Юрий Всеволодович» понимал самоубийствен­ность такого шага и надеялся на изматывание Батыевой рати при взятии залесских городов. На Руси ведь знали, что степняки штурмовать крепо­сти не умеют, а долгие осады в условиях суровой русской зимы неминуе­мо обескровят монгольское войско. Но владимирский князь не учел того, что военный опыт монголов был несравненно богаче, чем у половцев, и за 30 лет непрерывной войны они многому научились у китайцев, хорезмийцев и других народов. Как замечает по этому поводу Д.Г. Хрусталев, «Русь

не сумела адекватно подготовиться к противостоянию с монгольской армией. Ожидали, видимо, орду диких кочевников, а столкнулись с самой подготовленной и хорошо организованной армией в мире». 21 декабря 1237 года после героической 6-дневной осады и штурма Рязань пала, его жители вырезаны, а город уничтожен. Остатки рязанской дружины отошли на соединение с суздальцами к Коломне, где «бысть сеча велика». Пожалуй, это был самый драматический момент зимней кампа- нии1237-38 гг.

Осознав масштаб допущенной им ошибки, Юрий попытался принять экстренные меры, чтобы остановить дальнейшее наступление противника. Поскольку в условиях суровой снежной зимы войско могло двигаться только по руслам рек, владимирский князь попытался сконцентрировать все наличные силы на самом вероятном направлении продвижения татар к столице княжества. Местом для генерального сражения был выбран городок Коломна, расположенный при впадении р. Москвы в Оку. Сюда были стянуты все наличные силы: великокняжеский полк во главе со старшим сыном Юрия Всеволодом, дружина коломенского князя Романа Ингваревича, ополчения Владимира, Коломны, Москвы. Всего, по оценке историков, в русском войске насчитывалось 11—12 тыс. человек, что, ко­нечно же, было в несколько раз меньше тех сил, которыми располагали под Коломной монголы. И тем не менее, победа далась Батыю огромной ценой. Об ожесточенности битвы говорит тот факт, что в ней погиб са­мый младший сын Чингисхана Кулькан — единственный чингизид, погиб­ший во время Западного похода Батыя. Известно, что татарские воена­чальники никогда непосредственно в битвах не участвовали, а командовали своими туменами (10-тысячными подразделениями), находясь в глубоком тылу. Таким образом, гибель Кулькана означает, что в ходе битвы был разгромлен возглавлявшийся им тумен.

Очевидно, упорство, с которым билось русское войско, произвело силь­ное впечатление на монголов. Батый понимал, что для поддержания бое­вого духа необходимы новые победы. Именно поэтому марш от Колом­ны до Владимира был совершен монголами с рекордной для зимнего времени скоростью — по 10—15 километров в день: Коломенская битва произошла в начале января, а к концу месяца, преодолев более 300 кило­метров, Батыево войско подступило к Владимиру. После поражения под Коломной владимирскому князю Юрию Всеволо­довичу не оставалось ничего другого, как уклоняться от нового сраже- йр чтобы сберечь оставшиеся силы для решающего удара. Устроив ла- ^ГеРь на реке Сить, он рассчитывал дождаться здесь подхода войск своих братьев Ярослава и Святослава, а также племянников Василько, Всеволо­де и Владимира Константиновичей.

ШВ России: от Рюрика до Пугина 6 5

Владимир был оставлен великим князем фактически на произвол cynj,. бы. И тем не менее, Юрий, видимо, надеялся на то, что городу удастся устоять, коль скоро он оставил в столице свою семью. Впрочем, вполне может быть, что это был циничный расчет политика: чтобы горожане би­лись до последнего и задержали монголов, насколько это возможно, им нужны были гарантии того, что князь их не бросил и непременно вернет­ся с подмогой. Княгине с сыновьями надлежало быть такой гарантией.

3 февраля монголы осадили Владимир. Несколько дней ушло у них на изготовление осадных орудий, и 7 февраля начался штурм. Несмотря на то, что этот крупнейший русский город был надежно защищен крепостными стенами, 9-метровыми валами и рвами, шириной 22 и глубиной 8 метров, монголам удалось прорвать оборону уже в первой половине дня. К кон­цу дня был взят детинец. Многие горожане, включая епископа, великую княгиню с дочерью, снохами и внуками, попытались укрыться в Успенском храме, однако монголы обложили собор хворостом и подожгли его.

Очевидно, к этому времени Батый, большое значение придававший раз­ведке, уже знал о планах Юрия Всеволодовича. После взятия Владимира он разделяет войска, направив одну часть на Торжок, чтобы отрезать Юрия от Новгородской земли, другую — на Сить. 4 марта 1238 г. владимир­ское войско, застигнутое монголами врасплох, приняло неравный бой и полегло все до последнего человека, включая и самого князя.

Днем позже пал Торжок, который татары осаждали целых две недели. Казалось, дорога на Новгород была открыта. Однако одержанные мон­голами победы дались им большой кровью, и боевой дух Батыевой рати был уже не тот, что под Рязанью и Владимиром: если маленький Торжок им не удавалось взять столь долго, то сколько времени и сил отнял бы один из крупнейших и богатейших городов Руси? К тому же надвигалась весенняя распутица. Поэтому Батый не стал рисковать и повернул войс­ко на юг. Какое-то время после взятия Торжка монголы еще продолжа­ли облавы, грабя окрестные села и разыскивая прорвавшихся через оса­ду защитников Торжка. Но, дойдя до каменного Игнач-креста в ста верстах от Новгорода, они решили прекратить преследование.

Об измотанности татар и стойкости защитников русских городов сви­детельствует пример маленького городка Козельска, который задержал дальнейшее продвижение Батыевой рати на целых семь недель. Защитни­ки города, которых едва ли могло быть больше двух тысяч, не только от­бивали атаки врага, но и сами совершали отчаянные вылазки, во время одной из которых уничтожили четыре тысячи татар. Лишь по прибытии стенобит­ных машин монголы смогли взять Козельск, при этом во время штурма погибло три сына темников (предводителей туменов). Ни разу прсле Коло­менской битвы татары не несли таких потерь. Потрясенные невиданным упорством защитников, они прозвали Козельск «злым городом».

После этого татары на целый год отступили в степи, чтобы восстановить силы. Но и на сей раз князья не воспользовались полученной отсрочкой и не прекратили свои распри. В 1239-1240 гг. монголы вторглись в По- днепровье, захватив Чернигов и Киев, прошли огнем и мечом через Галиц- ко-Волынское княжество и вышли на границу с Венгрией. В течение 1241— 1242 гг. монголы опустошали Южную и Центральную Европу, однако достигнув побережья Адриатического моря, они вдруг повернули обратно. Объясняя причины прекращения похода Батыя «к последнему морю», историки указы­вают в основном две причины: во-первых — усталость войска и боязнь ос­тавить в глубоком тылу не до конца покоренную Русь; во-вторых — извес­тие из Монголии о смерти хана Угедея и необходимость участия Батыя в выборах нового верховного правителя. В отечественной историографии тра­диционно делался акцент на первой причине (вплоть до проникшей в художественную литературу версии о якобы зревшем на Руси восстании), современные историки склоняются ко второй. Компромиссной (и, видимо, наиболее близкой к истине) является точка зрения, согласно которой изве­стие из Каракорума было скорее поводом, внешним обстоятельством, за­ставившим монголов вовремя прервать поход, становившийся все более рис­кованным (об этом свидетельствовало поражение татар при Оломоуце и их неудача под Вроцлавом). В противном случае Батыево войско разделило бы судьбу гуннов — повинуясь победному азарту, оно двигалось бы все даль­ше и дальше на запад, вплоть до полного исчерпания боевого потенциала.

За время отсутствия татар во Владимиро-Суздальской Руси произошли значительные изменения. После гибели Юрия Всеволодовича великокня­жеский престол перешел к его брату Ярославу. Он предпринимает энер­гичные меры по восстановлению государственного управления и закон­ности, укрепляет западные границы. Особую опасность на этом рубеже представляло молодое, но быстро набиравшее силу Литовское государ­ство. Внезапность появления на исторической сцене этой державы пора­зила современников. Автор «Слова о погибели Русской земли», с тоской вспоминая о недавнем времени могущества своей страны, отмечал, что тогда «Литва из болота на свет не выникуваху (не высовывалась)». Те­перь же литовцы не только нападают на русские земли, но и пытаются здесь закрепиться. В 30-х гг. XIII в. волна литовской экспансии докати­лась до границ Владимиро-Суздальской Руси. Мобилизовав все ресурсы разоренной татарами страны, Ярослав предпринимает поход на Смоленск, захваченный литовцами, и восстанавливает контроль над этим городом.

В конце 1242 — начале 1243 г. Батый возвращается в Восточную Евро­пу и, обосновавшись в низовьях Волги, основывает новое государство — Золотую Орду, в состав которого вошла обширная территория от Сибири и Хорезма до Крыма и Волжской Булгарии. Однако русские земли Батый не стал включать в свой «улус», предпочтя обложить их данью и заручить­ся признанием покорности русских князей. С этой целью хан поочередно вызывал их в свою ставку в г. Сарай, требуя от них подтверждения своей лояльности. Хан действовал по принципу «разделяй и властвуй», прибли­жая к себе одних князей и противопоставляя другим. Это был единственно возможный для него способ удержания в покорности завоеванных тер­риторий, поскольку внутри Монгольской державы назревал политический конфликт. После смерти Угедея великим ханом становится Гуюк, давний недоброжелатель Батыя. Тотчас же из Восточной Европы были отозваны войска, находившиеся в подчинении Гуюка и его двоюродного брата Бури. Казалось бы, теперь русские смогут воспользоваться ослаблением Батыя, и придет конец татарскому игу. Но это было невозможно не столько по военным, сколько по психологическим причинам. Русь еще не успела выйти из шока после чудовищного погрома, учиненного татарами в 1237— 1240 гг. Поэтому Батый, понимая, что это состояние преходяще, спешил упрочить свою власть, пока враг не накопил силы для сопротивления.

В 1243 г. он дает «ярлык» (ханскую грамоту, подтверждающую право на княжение) Ярославу Всеволодовичу. При этом Батый провозглашает его стар­шим среди русских князей. Вслед за ним в Сарае побывали и другие князья. I Однако эти действия Батыя вызвали беспокойство в ставке великого хана. I Гукж потребовал, чтобы русские князья получали ярлыки от него, а не от Батыя. I Поэтому Ярослав Всеволодович вынужден был отправиться в столицу хана I Каракорум. Оказавшись вовлеченным в борьбу за власть между Гуюком и I Батыем, князь, видимо, попытался извлечь свою пользу из этой интриги. Но I один из бояр его свиты донес на Ярослава, и тот был отравлен.

Правление этого князя стало рубежом двух эпох в истории Владимир- I осой Руси. Ярослав был последним великим князем, утвердившимся на пре- I столе, как суверенный правитель — своею волей и по праву наследования. Но он же стал первым из Рюриковичей, чья власть была санкционирована I Ордой.

А. В. Кореневский

Хронология основных событий

1174-1176. Борьба за владимирский великокняжеский стол между Мстиславом и Яро- пол ком Ростиславичами и Михалком и Всеволодом Юрьевичами.

27 июня 1176 г. Липицкая битва.

1176-1212. Великое княжение во Владимиро-Суздальской Руси Всеволода Юрьевича Большое Гнездо.

1177. Сражение у Прусковой горы.

1185. Неудачный поход на половцев князя новгород-северского Игоря Святославича, послуживший темой для «Слова о полку Игореве».

1198. Поход Всеволода Большое гнездо против половцев.

13 апреля 1212 г. Смерть Всеволода Большое Гнездо.

1212-1216, 1218-1238. Великое княжение Юрия Всеволодовича во Владимире.

1216-1218. Великое княжение Константина Всеволодовича во Владимире.

21-22 апреля 1216. II Липицкая битва.

31 мая 1223 г. Битва на Калке.

1224. Захват Орденом меченосцев русской крепости Юрьев в Прибалтике. 1237. Вторжение монголо-татар в Северо-Восточную Русь.

4 марта 1238 г. Поражение русского войска на р. Сить. Гибель великого князя влади­мирского Юрия Всеволодовича. 1238-1246. Великое княжение во Владимире Ярослава Всеволодовича. 1239. Вторжение войск Батыя в южнорусские земли. Разорение Переяславля, Чернигова. Сентябрь-декабрь 1240 г. Осада и взятие Киева войсками Батыя.

Литература

1. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. — М., 1992.

2. Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. — М., 1992.

3. Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X—XIV вв. - М., 1984.

4. Карга лов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси: Феодаль­ная Русь и кочевники. — М., 1967.

5. Рыбаков Б.А. «Слово о полку Игоревен и его современники. — М., 1971.

6. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. — М., 1993.

7. Насонов А.Н. Монголы и Русь. - М.; Л., 1940.

8. Хрусталев Д.Г. Русь: от нашествия до «та» (30-40 гг. XIII в.). - СПб., 2004.

Александр Невский

1220 г. в семье переяславского князя Ярослава Всеволодови­ча родился сын, нареченный при крещении Александром. Ка­залось, судьба не оставила ему шансов проявить себя на по- I литическом поприще: даже отцовский удел должен был достаться не ему, I а старшему брату Федору, а уж о великокняжеском столе ему — млад- I шему отпрыску четвертого сына Всеволода Большое Гнездо — не сто- I ило и мечтать. Но жизнь распорядилась иначе.

В 1233 г. умирает Федор, княживший в Новгороде, и теперь Александр I становится прямым наследником Ярослава. В 1236 г. Александр пригла- I шается на княжение в Новгород, а в 1239 г. женится на дочери полоцко- I го князя Брячислава. Этим династическим браком Ярослав стремился за- I крепить союз северо-западных русских княжеств перед лицом нависшей I над ними угрозы со стороны немецких и шведских крестоносцев.

Наиболее опасное положение сложилось в это I время на новгородских рубежах. Шведы, издавна I соперничавшие с новгородцами за контроль над зем- I лями финских племен емь и сумь, готовились к но- I вому натиску. На сей раз вторжение замышлялось I не просто как военная акция, но как крестовый по- I ход против «отступников и варваров» — именно так I были названы русские и финны в булле папы Гри- I гория IX, благословившего поход.

Вторжение началось в июле 1240 г. Шведская I флотилия под командованием Биргера, зятя швед- I ского короля Эрика Картавого, прошла от устья I Невы до впадения в нее р. Ижоры. Здесь шведы I намеревались сделать остановку перед наступле­нием на Ладогу — главный северный форпост нов­городцев. Тем временем Александр Ярославич, своевременно предупрежденный дозорными о по­явлении шведской флотилии, спешно вышел из Александр Невский. _u „ „ _Л

. Новгорода со своей дружинои и небольшим вспо-

I фреска us Архангелъ- 11

<В

1ш1рт •19 go

ского собора в Москов могательным отрядом. Расчет князя строился на мак- ском Кремле) симальном использовании фактора внезапности.

Удар следовало нанести прежде, чем шведы, численно превосходившие русское войско, успеют полностью высадиться с кораблей.

Вечером 15 июля русские стремительно атаковали лагерь шведов, зажав их на мысу между Невой и Ижорой. Благодаря этому они лишили про­тивника свободы маневра и ценой малых потерь (летопись определяет их _в 20 человек) нанесли шведам сокрушительное поражение. Эта победа надолго обезопасила северо-западную границу Новгородской земли и снискала 19-летнему князю славу