Действие I

Рабыня, Самурай Занавес открывается на заснеженную, освещенную луной Фудзияму.

Самурай. Дрянь, дрянь, вот тебе!

Рабыня. Благодарю, господин!

Самурай. Нет никакого господина. Ты умрешь, если только отныне чувство, что я зову, не родится в тебе. Чувство, слышишь ты, чувство, то есть нечто, что не может удовлетворить нас, нечто, в чем растворяется человеческая жизнь.

Он снова принимается колотить рабыню.

Но вот из снега возникает музыка, она совершенно осязаема, очень че­ловечна, как некая новая реальность, и неуловимо движения души Самурая начинают вторить переливам звуков; что-то как будто не­уловимо меняется, происходит метаморфоза или, скорее, переход побоев в ласку,затем — в молитву.

Зов трубы. Сначала — зов трубы. Это шестичасовой механизм высво­бождает мечту и чувство. Самурай не должен действовать осознанно, размышлять, это — литература. Декламации достаточно для объясне­ния его чувств.

Самурай постепенно приходит в себя. ОН НАЧИНАЕТ ВИДЕТЬ СОН, НО ОН НЕ СПИТ. ОН ИЗОБРАЖАЕТ ВНУТРЕННЕ СДЕРЖИВАЕ­МОЕ ЖЕЛАНИЕ. Мимика и звук трубы. Снова — звук трубы. Гонг. Свет меняется. Постепенно нарастает шум голосов, и голоса начинают звучать отовсюду.

Появляются высокие фигуры, важные и напыщенные, они поднимают­ся по ступеням к сцене, идут через просцениум и исчезают в глубине.

[41]

Наставник. С первой каплей лунного света Саму­рай погружается в сон. Долгая зима ожидания взламыва­ет наконец лед в том месте, куда вонзается его желание. Она взрывается как вулкан, преисполненный драгоцен­ными камнями. Но усилие было слишком утомительно для его души, и та же сила, что бросает его в жизнь, за­брасывает его и по другую сторону жизни. Отныне он — зритель самого себя. Он присутствует при эманации соб­ственного желания, как человек, видящий сон.

Музыка. В глубине сцены разгорается ослепительное сияние. Наподо­бие торжественной процессии проходит Королева, за ней — Дочь.

Самурай. Долгая любовь, такая нежная, ложится мне на руку. Вот Королева и за ней — ее служанки и Дочь, этот плод с древа моего народа, что полнит небеса поколениями.

Снова вдалеке поют трубы и звучат мелодичные крики Министров. В колосниках появляется Маска.

Маска. О волшебник, короли Потусторонней стра­ны собрались. Мы приказали трубам трубить аудиенцию. Королева заняла свое место на площадке.

Снова шум шагов. Музыка. Невидимый голос. Король.

Воцаряется полная тишина, и Самурай поднимается по ступеням сце­ны: он выступает так, будто Король — он сам. Наставник следит за ним с нарастающим волнением. В этот момент в глубине сцены появ­ляется, как будто вырастает из безмолвия, совершенно невообразимая марионетка Короля, костюм на ней нарочито роскошен, двигается она с пародийной торжественностью.

Самурай пятится, пятится, останавливается, громко вскрикивает и за­стывает, как каменное изваяние.

Наставник. Дитя мое, придите в себя, дитя мое... Самурай. Назад! Наставник. Вы видите дурной сон. Самурай. Пусть ему размозжат череп, пусть ему размозжат череп. Измена. Узурпатор.

[42]

И медленно все недавние Министры снова оказываются на сцене, они вырастают со всех сторон. Самурай вытаскивает меч. Все Министры уползают в свои норы.

Наставник. Но, в конце концов, объясните же мне ярость...

Самурай. Я хочу...

Наставник. Чего же? Любви?

Самурай (дает Наставнику пощечину). Вовсе нет, необычности вещей. Убирайся!

Наставник (ошеломленно). О, неожиданный по­ворот интриги, он меня то и дело озадачивает.

Занавес поднимается. Наставник исчезает. И тут же гаснет свет. Как будто шелестят дождевые струи. Самурай потирает руки. Он похож на магнетизера, который собирается приступить к своему опыту. Появля­ется потолстевший Наставник. На нем маска. Маска по-прежнему изображает Наставника, но на кого она надета? Одеяние на Наставни­ке очень свободное. Он кажется меньше ростом.

Самурай. Подойди. Женский голос из-за маски. Возьми меня.

Маска отклоняется назад. Самурай выдергивает из-под ее платья жен­скую руку.

Самурай (зачарованно). Это приятно.

И постепенно из темноты выступают очертания фигуры марионеточ­ного Короля.

Марионеточный король. Нет! Самурай (откидываясь назад). О!

Он вот-вот рухнет. Женщина протягивает руку. Марионетка исчезает. Занавес вновь поднимается над темнотой сцены. Загорается полный свет. Самурай трет глаза. Занавес падает.