Судебная система

Местное управление

Финансы

Финансовая система Франции XVII-XVIII вв. основывалась преимущест­венно на прямых налогах с населения. Размеры налоговых сборов никогда не были определены сколь-нибудь точно, и сбор их порож­дал огромные злоупотребления. Периодически сбор налогов перево­дился на откупа, которые затем отменялись в связи с бурными протестами и недоимками, а затем так же регулярно возрождались.

Основным государственным налогом была историческая талья (вещная и личная). Платили его исключительно лица третьего со­словия, хотя и среди них были освобожденные от налога: служив­шие во флоте, студенты, гражданские чиновники и др. В разных ок­ругах определялся и собирался налог по-разному: в одних — основ­ным объектом обложения была земля, в других — собирали с «ды­ма» (особой условной единицы); в провинции считали 6 тыс. услов­ных «дымов».

Всеобщим налогом была капитация (с 1695 г.). Ее платили лица всех сословий, даже члены королевской фамилии. Считалось, что это специальный налог на содержание постоянной армии[15]. Капита­ция была одним из первых исторических видов подоходного налога. Для ее исчисления все плательщики разбивались на 22 класса в зависимости от своих доходов: от 1 ливра до 9 тыс. (в 22-м классе состоял один наследник престола). Всеобщими были также особые подоходные налоги: 10-я доля и 20-я доля (1710). Причем понятие «двадцатины» было условным. Так, в обстановке нарастаю­щего финансового кризиса в 1756 г. была введена т. н. вторая двадцатина, в 1760-м — третья (вместе превратившиеся в 1/7).

Помимо прямых налогов, существовали и косвенные, с продавае­мых товаров и продуктов питания. Наиболее отяготительным среди последних был налог на соль — габель (он был различен по провин­циям, и размеры его разнились до невероятности). Важную роль иг­рали таможенные доходы — с внутренних, главным образом, тамо­жен, от внешней торговли. Практически значение налогов имели и принудительные королевские займы — у духовенства, городов.

Общее налоговое бремя было колоссальным, достигая 55-60% до­ходов лиц третьего сословия, несколько меньше — для привилегиро­ванных. Раскладка налогов была огульной, зависела в основном от финансовой администрации на местах, главным образом — от ин­тендантов.

В период абсолютной монархии местное управление значительно усложни­лось и носило почти хаотический характер. Старые принципы сред­невекового управления (бальи, прево, лейтенанты) переплетались с новым административным делением и новой администрацией, права которой, однако, были сильно урезаны.

Ко второй половине XVIII в. Франция была поделена на 58 про­винций, которыми управляли губернаторы. Назначал их монарх. Кроме них, были 40 военных наместничеств со своими управителя­ми-комиссарами, парламентские, судебные и другие округа. Рядом с этим существовала система церковного управления (121 епископ­ский округ и 16 архиепископов). Параллельно была система финан­совых округов (всего 32) во главе с интендантами. При них были счетные палаты, палаты сборов, монетные палаты (по 10-15). Поли­цейское управление имело свое деление — на 32 департамента; кро­ме этого — особые таможенные и откупные округа.

Провинции управлялись напрямую министрами, но не все одина­ково. Треть подчинялась военному министру, треть — министру двора, треть — министру иностранных дел (!). Причем решение иногда мельчайших и чисто специальных местных вопросов (напри­мер, назначение профессоров в медицинскую школу Страсбурга) требовало личного министерского указа, иногда даже за печатью ко­роля. Из центра выдавались паспорта для свободного передвижения и для выезда за границу. Местная администрация, кроме того, была частично наделена правами юстиции, и это еще более осложняло реальное управление.

Организация юстиции в абсолютной монархии была несколько обособлен­ной от администрации в целом; такая самостоятельность судов стала особенностью именно Франции (что вовсе не повлияло, однако, на правовое качество этой юстиции). Сохранялось различение судов на уголовные и на гражданские; объединяло их, эти две системы, толь­ко существование парламентов (см. § 36) со всеобщей юрис­дикцией.

В гражданской юстиции основную роль играли местные суды: сеньориальные, городские и королевские (в городах суще­ствовали даже частные суды по кварталам, особым объектам и т. п. — так, в Париже XVIII в. было до 20 юрисдикции). Королев­ские суды существовали в виде исторических учреждений и должностных лиц: бальи, сенешалы, губернаторы; затем появились особые лейтенанты по гражданским и по уголовным делам (отдель­но). С 1551 г. основная тяжесть гражданской юстиции перемести­лась в т р и б у н а л ы — до 60 на страну. В них окончательно ре­шались малые по значению дела (до 250 ливров) и разбирались по первой инстанции более значимые (с 1774 г. — свыше 2 тыс. лив­ров).

В уголовной юстиции сложилась более или менее соподчиненная система учреждений: окружные суды (сенешалства) в составе 3-4 судей — апелляционные комиссии из трех судей — парламенты. Выше парламентов стоял только кассационный суд — Тайный совет (с 1738 г.) в составе 30 членов.

Помимо общей юстиции — как уголовной, так и гражданской, — существовала специальная и привилегированная. Специаль­ные суды образовались исторически по роду разбираемых дел: соляные, фискальные, контрольные палаты, лесные, монетные, во­енные суды адмирала или коннетабля. Привилегированные суды рассматривали любые дела, касающиеся круга лиц особого статуса или сословной принадлежности: университетские, религиоз­ные, дворцовые.

Центральное место в судебной системе номинально сохраняли исторические парламенты. С роспуском во второй половине XVII в. многих провинциальных штатов как бы в компенсацию со­словных прав возросло число парламентов — до 14-ти. Наиболь­ший судебный округ подлежал компетенции Парижского парламента, в его юрисдикцию входила 1/3 страны с 1/2 на­селения, который одновременно играл роль как бы национального образца. В XVIII в. Парижский парламент усложнился и включал 10 департаментов (гражданская, уголовная палата, 5 следственных, 2 апелляционных, Большая палата). Сходной, но менее разветв­ленной структурой обладали и другие парламенты. В Парижском состояло 210 судей-советников. Кроме этого, были советники-адво­каты, а также посты генерал-прокурора, генерал-адвоката (с 12 по­мощниками). Парламентский суд считался делегированным коро­левским судом, поэтому за королем всегда сохранялось право т. н. удержанной юрисдикции (право в любой момент взять любое дело к собственному рассмотрению в Совете). С правления Ришелье значительное ранее парламентское право делать ремонст­рации (представления на королевские указы об их противоречии другим законам) сократилось. По эдикту 1641 г. парламент мог де­лать представления только по тем делам, что ему присылались, обязывался регистрировать все указы, касавшиеся правительства и государственного управления. Король был вправе увольнять парла­ментских советников, принудительно выкупая у них должности. Эдиктом 1673 г. контролирующие полномочия парламента были еще более сокращены. Общая неурегулированность юрисдикции привела в сер. XVIII в. к крупным спорам между парламентами и духовной юстицией, между парламентами и счетными палатами. Реально роль парламентов как когда-то существовавшего юридиче­ского противовеса королевской власти сошла почти на нет. «Парла­менты уже ни во что не вмешиваются, кроме отправления правосу­дия, — замечал Ш. Монтескье, бывший президентом Бордоского парламента, — и их авторитет все более и более умаляется, если только какое-нибудь непредвиденное обстоятельство не вернет им силу и жизнь»[16].