Московская Русь. 6 страница

Классическая наука — дитя рационалистической куль­туры нового времени. Она сформировалась в XIX в. в рус­ле позитивистской историографии и поэтому является сци­ентистской формой исторического познания, в качестве эпистемологического эталона которого выступало есте­ствознание.

Эта модель ориентирует исследователя на изучение прежде всего надындивидуальной исторической реальнос­ти (процессов, структур и институтов). Индивидуальное, личностное начало в истории если и удостаивается внима­ния, то всегда выводится из социального или сводится к нему. Путем реконструкции прошлого историк, с одной стороны, ставит задачу выяснить, «как было на самом деле», а с другой, — стремится к созданию разного рода универ­сальных исторических концепций, призванных выявлять и объяснять исторические закономерности.

1\1

С помощью этих концепций исследователь старается охватить все стороны исторической реальности в единой логически непротиворечивой системе, которая рассматри­вается как своего рода «слепок» с объективных отношений самой действительности.

Неклассическзя модель исторической науки стала складываться в конце XIX столетия в связи с кризисом классического позитивизма в значительной мере под вли­янием идей неокантианства и философии жизни, а затем феноменологии и герменевтики. Эта модель является дос­тоянием современной европейской культуры, важнейший принцип которой «благоговение перед жизнью» (А. Швей­цер). В такой культуре не могло не произойти разрыва с позитивистской гносеологией, считавшей проблему чело­века в истории несущественной.

В рамках неклаесической модели переосмысливается предмет исторического познания: строго детерминирован­ная, институционализированная и структурированная надындивидуальная реальность уступает место миру по­вседневной жизни и дорефлексивных форм обыденного со­знания, который, в отличие от идеальных теоретических конструктов классической науки, не создается искусствен­но, а дается исследователю естественным и самоочевидным образом.

Неклассическая наука обретает человека в истории, а процесс исторического познания превращается в «субъект-субъектное:» отношение, в «диалог культур», культуры современной и культуры прошлых эпох. Поэтому понима­ние, а не объяснение стало основным познавательным средством неклассической модели исторического исследо­вания.

Во второй половине XX в. под влиянием постмодернист­ской культуры стала формироваться лостнеклассическая модель исторического исследования.

«Постмодернизм» в культуре — это радикальный и поло­жительно оцениваемый плюрализм и толерантность; мобилизация потенциала предшествуютдих эпох и иных культур; преодоление «границ» между элитарной и массо­вой культурами на основе плюрализма языков.

Прагматичным ответом на постмодернизм в культуре стала постнеклассическая модель исторического исследо­вания. Эта модель в известной мере продолжает тенденции

Раздел 1. Введение в изучение истории

неклассической науки, сохраняя прежде всего ее гумани­тарный смысл как «науки с человеческим лицом». Вместе с тем в постнеклассической науке окончательно преодоле­вается разделенность субъекта и предмета исторического исследования. Постмодернистская модель базируется на признании непосредственной «вовлеченности» субъекта исторического познания в его предмет, в результате чего знание становится не «отражением» объективной действи­тельности, а субъективным выражением интересов и по­требностей, стереотипов восприятия и мышления людей, эмоциональных и ценностных структур их поведения.

Историк-постмодернист является не просто зрителем, наблюдающим за историческим спектаклем, разыгрываю­щимся на подмостках социальной сцены, но и его режис­сером. Поэтому в рамках иостнеклассической модели ис­торик не «воспроизводит» историческую действительность в виде определенной системы знаний, а метафорически «производит» ее, по существу признавая в качестве истори­ческой реальности лишь «метафоры» исторического бытия.

В исследовательской практике все это часто приводит к утрате научности и порождает только постмодернистский «хит», в котором читателю в псевдоплюралистической манере подается смесь из описания реальных исторических событий, вымысла, исторических анекдотов, стереотипов и мифов, хаотического нагромождения событий, смыслов и замыслов. Примером ложной реализации познавательного многообразия в постмодернистской исторической науке может быть «банализированная» популярная литература, написанная наукообразным языком, за которым нет ника­кого исследовательского начала.

Одним из дискуссионных вопросов современной исто­рической науки является проблема истины в научном по­знании. Некоторые учение вообще считают, что категория истины принадлежит исключительно мифологическому сознанию, а «упор» на «объективную» истину, наоборот, открывает простор субъективистскому беспределу.

Другие, не отказываясь от поиска истины в историчес­кой науке, вместе с тем подчеркивают, что в историческом познании задача реконструкции полной и точной картины прошлого трудновыполнима, поскольку нелегко гарантиро­вать наличие и адекватность необходимой информации. Они поэтому предлагают различать истину в сстсствозна-

нии, где истина целиком детерминируется объектом, и ис­тину в исторической науке, которая сама способна подчи­нять себе объехт.

В делом вопрос о том, что считать истиной в историчес­кой науке, в настоящее время переводится в плоскость представлений о возможности ее различных познаватель­ных образов, содержащих свои внутренние критерии науч­ности, но отвечающих при этом требованиям современных мыслительных коммуникаций.

А. В. Лубский

1.13. Как современное историческое сознание влияет на политическую жизнь страны?

В настоящее время нельзя говорить об историческом со­знании всей российской нации, так как общество расколото и различные слои населения придерживаются противополож­ных ориентиров. Если не считать немногочисленные необра­зованные слои общества, транслирующигобыдекное прими­тивное историческое сознание на основе эмпирического жизненного опыта, и научную интеллигенцию, которая фор­мирует научное систематическое историческое знание, вла­деет историографией проблем, то остается большинство об­щества — как минимум половина населения страны, которое получило в рамках всеобщего советского среднего образова­ния определенную систему исторических представлений и подвергалось влияниям демократически средств массовой информации и коммерческого искусства. В головах россий­ских граждан царит определенный хаос в отношении к ис­тории России, находящий выражение в ожидании очередно­го светлого будущего «всеобщего достатка», «бескорыстной помощи» Запада, торжества справедливости, наказания преступников и одновременного отрицания советского опыта, и т. д. и т. п. Подобный сумбур чрезвычайно опасен для будущего страны, ибо он мешает населению в опреде­лении перспектив ее развития, выбора политических лиде­ров.

Раздел 1. Введение в изучение истории

В последнее время антикоммунистический крен обще­ственного сознания явно уменьшился в свете не всегда удачных преобразований и тяжелой социальной цены ре­форм. Стало очевидным, что реформы несут благосостоя­ние далеко не всем гражданам, оставляя большую часть населения за пределами супермаркетов, средиземномор­ских курортов и тусовок московской богемы. Часть обедневших граждан открыто выражает желание вернуться в советские времена, нувориши, естественно, славословят дореволюционную Россию и современные реформы, но основное ядро населения, согласно социологическим опро­сам, не желает исторических ретроспекций и жаждет одно­го — стабильности. Таким образом, выравнивание крена еще более усилило эклектичность исторического сознания.

Эксплуатация исторического сознания — дело неблаго­дарное потому, что означает известную зависимость власти и оппозиции от этого феномена. В силу этого основные по­литические силы, или полюса, осуществляют воздействие на нацию с целью формирования такого исторического сознания, которое было бы благоприятно для распростра­нения соответствующих идеологий и мировоззрений.

В общественное сознание внедряются западные ценно­сти. Традиционные ценности отечественной культуры признаются устаревшими, культурная экспансия Запада, наступление массовой культуры очевидны для всех. Правя­щая элита представляет вестернизацию культуры как продол­жение европеизации России с соответствующими ссылками на Петровскую эпоху. Однако Петр I провел европеизацию в основном только в отношении военной, техли ко-промыш­ленной деятельности государства. Как отмечал В. О. Клю­чевский, Петр I игнорировал многие стороны европейской жизни, стремясь к стиранию этнокультурного своеобразия страны. Известно, что при Петре I только часть элитного дворянства полностью переориентировалась в культурном отношении, а основная масса нации, включая местное дво­рянство, осталась в русле русских традиционных ценност­ных мотиваций. Психический тип и историческое сознание оставались русскими, национальными и представляли мат­ричное воспроизводство стабильных норм и эталонов, со­держащихся в историческом ядре культуры. Это естествен­но, ибо высшие духовные ценности России в силу ряда религиозных и исторических причин развивались по осо

бым законам, что привело к преобладанию моральных при­оритетов над материальными в отличие от западной ци­вилизации. Если на Западе основой цивилизации стали ин­дивидуализм и конкуренция, то в России во главе всего всегда стоял общинно-соборный коллективизм.

Выдающийся философ современности А. Зиновьев высказал мнение, что в России нет и не будет никогда ни демократии, ни рыночной экономики такого типа и уров­ня, как в странах Запада, на этом пути получится лишь жал­кая имитация западных форм жизни в сочетании с самодур­ным режимом. Несмотря на резкость этого заявления, нельзя не отметить его обоснованность.

Не замечая негативных составляющих западного образа жизни, многие идеологи и исследователи не только настой­чиво пропагандируют идею врастания Россию в западную цивилизации, но и занимаются уничижением истории собственной страны, расписыванием и преувеличением имевшихся ужасов террора и репрессий, забвением успехов созидательной и оборонительной деятельности нации. По­лучает распространение прямая фальсификация истории в политических целях, в целях формирования с помощью средств массовой информации такого исторического созна­ния, которое бы помогло решить политические проблемы. Так, в связи с захоронением екатеринбургских останков была раскручена кампания по превознесению деятельнос­ти и абсолютизации последствий мученической кончины Николая II, полностью игнорирующая его исторические просчеты и преступления. Зато в отношении В. И. Ленина в связи о предполагавшимся перезахоронением прессой была занята диаметрально противоположная позиция, вплоть до распространения гнусных беспочвенных сплетен. Оба этих деятеля заслуживают прежде всего объективного научного изучения их биографий, а не политиканских ан­тинаучных кампаний.

Другой фигурой, вызывающей дискуссии, стал И. В. Ста­лин — личность великая и страшная, которую нельзя не анализировать в истории России. Если Э. Радзинский на- писат публицистический антисталинский памфлет объе­мом в 400 страниц с претензией на познание психологии вождя, то Р. Косолапое написал ряд просталинских аполо­гетических произведений (с элементами оправдания ре­прессий) и издал заключительные тома сочинений Стали-

Раздел 1. Введение и изучение истории

на. Оба автора, отказавшись от диалектического рассмот­рения этой уникальной личности, впали в грех фальши и способствовали дальнейшему расколу исторического созна­ния нации. Еще один яркий пример — дискуссия вокруг книги предателя советской разведки Резуна (Суворова), ав­тора книги «Ледокол», в которой систематизирована часть реальных исторических фактов в русле ложной антиисто­рической концепции, возлагающей на Сталина вину за аг­рессию Гитлера против СССР. Особый вред формированию исторического сознания принесла публикация многочис­ленных сочинений академика математика А. Т. Фоменко с его концепцией отсутствия тысячелетней русской истории как таковой. Он требует радикального переосмысления ее содержания и деятельности исторических лиц, которые оказываются совсем не теми, за кого их выдавали в лето­писях. В последнее время, наконец, видные ученые дали от­поведь этому интерпретатору истории, наносящему вред формированию исторического сознания и национальной идеологии России. О необходимости создания националь­ной идеи новой России написал И. Чубайс в своей брошюре «От русской идеи к Новой России». В этом с ним нельзя не согласиться, хотя ряд его суждений вызывает возражения. Одна из основных задач историков и общества в целом — формирование патриотического исторического сознания, ко­торое могло бы заложить основу для мобилизации всех сил общества в преодолении катастрофического кризиса, обру­шившегося на страну. Попытки формирования такой идео­логии предпринимали славянофилы середины XIX в., Ф. М. Достоевский, Н. А. Бердяев, В. С. Соловьев, Н. Я. Да­нилевский и др. В советское время о патриотизме, есте­ственно, вспомнили во время Великой Отечественной вой­ны, когда возник своеобразный синтез советской идеологии и русского патриотического сознания, обеспечивший вели­кую Победу СССР над фашизмом, На современном этапе «патриоты» и «евразийцы», сформировавшие широкий на­родно-патриотический блок, опираясь па идеи почвенни­чества, славянофильства, евразийства и. советского патри­отизма, логично рассматривают Россию как особый, уникальный исторический тип цивилизации (к ним частич­но в научном плане присоединяются и часть «демократов», признающих цивилизационную специфику России). Они доказывают необходимость сохранения духовной идеитич-

Раздел 2

КИЕВСКАЯ РУСЬ -ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ГОСУДАРСТВО

2.1. В чем состоит специфика

древнерусской цивилизации?

Существуют различные подходы к выделению времен­ных рамок древнерусской цивилизации. Одни исследовате­ли начинают с появления древнерусского государства в IX в., другие — с крещения Руси в 988 г., третьи — с первых государственных образований у восточных славян в VI в. О. Платонов считает, что русская цивилизация принадле­жит к числу древнейших духовных цивилизаций мира, ба­зовые ценности которой сложились задолго до принятия христианства, в первом тысячелетии до н. э. Эпоху Древней Руси доводили обычно до петровских преобразований в XVIII столетии. В настоящее время большинство истори­ков независимо от того, выделяют ли они Древнюю Русь в особую цивилизацию или рассматривают ее в качестве рос­сийской субцивилизации, считают, что эта эпоха заверша­ется в XIV—XV вв.

А. Тойнби полагал, что по многим культурно-религиоз­ным и ценностно-ориентациониым чертам Древнюю Русь можно рассматривать как «дочернюю» зону византийской цивилизации. Некоторые современные исследователи счи­тают, что эти ориентации носили формальный характер, и по большинству сущностных форм общественного устрой­ства и жизнедеятельности Древняя Русь была, скорее, бли­же к Центральной Европе (А. Флиер).

По мнению некоторых историков, к основным чертам древнерусской цивилизации, отличающим ее прежде всего от западной, можно отнести преобладание духовно- нравст­венных основ над материальными, культ добротслюбил и правдолюбия, нестяжательство, развитие самобытных кол-

7!) Раздел 2. Киевская Русь — цивилизация и государство

лективных форм демократии, воплотившихся в общине и артели {О. Платонов).

Рассматривая этнокультурные истоки древнерусской цивилизации, многие ученые отмечают, что древнерусская народность складывалась в смешении трех субэтнических компонентов — земледельческих славянского и балтекого, а также охотничье-промыслового финно-угорского при за­метном участии германского, кочевого тюркского и отчас­ти северокавказского субстратов. Причем славяне числен­но преобладали только в прикарпатском и приильменском

районах.

Таким образом, древнерусская цивилизация зарождалась как гетерогенная общность, образуемая на основе соедине­ния трех региональных хозяйственно-производственных структур — земледельческой, скотоводческой и промысло­вой — и трех типов образа жизни — оседлого, кочевого и бродячего; смешения нескольких этносов при.значитель­ном разнообразии религиозных верований.

Киевские князья в условиях многовариантности общественных структур не могли опереться, как, например, ахеменидские шахи, на численно и культурно преобладаю­щий этнос. Не располагали Рюриковичи и мощной воен­но-бюрократической системой, как римские императоры или восточные деспоты. Поэтому в Древней Руси инстру­ментом консолидации стало христианство. Большую роль в становлении православной матрицы древнерусской циви­лизации сыграло доминирование в ее ареале славянского языка.

Специфика древнерусской цивилизации была во многом обусловлена начавшейся в середине XII в. колонизацией центра и севера Русской равнины. Хозяйственное освоение этого района шло двумя потоками: колонизация была крес­тьянской и княжеской. Крестьянская колонизация шла по рекам, в порогах которых организовывалось интенсивное земледелие, а также захватывала лесную зону, где крестьяне вели комплексное хозяйство, в основе которого было экстен­сивное подсечно-огневое земледелие, охота и собиратель­ство. Для такого хозяйства характерна была значительная разбросанность крестьянских общин и дворов.

Князья предпочитали большие пространства свободных от леса ополий, которые постепенно расширялись путем сведения леса под пашню. Технология земледелия на кня-

ности и национального исторического сознания, са­мобытной русской культуры, возрождения социальных завоеваний трудящихся, освоения всего исторического опыта без исключения, противодействия вестерн изации и этике индивидуализма, как чуждым социокультурному коду России явлениям. Несмотря на всю очевидную привлека­тельность и методологическую обеспеченность этих идей, следует отметить их аморфность и противоречивость, не случайно в недрах патриотического лагеря идет упорная борьба между сталинистами, умеренными коммунистами, социал-демократами и националистами-антикоммуниста­ми. Отсутствие единства в лагере левоцентристских сил в конце 1990-х гг. вполне соотносилось с отсутствием един­ства в противостоящем лагере правоцентристских сил в их борьбе за общественно-историческое сознание нации. Нуж­ны были какие-то новые идеи, которые сделали бы возмож­ным если не единство нации, что, по-видимому, невозмож­но, то по крайней мере всех здравомыслящих рациональных сил общества, учитывающих реальные условия реальной страны — России. Только государственный прагматизм может стать основой такого сотрудничества.

Центристская политика общественного консенсуса, го­сударственного патриотизма, укрепления вертикали влас­ти нового президента В. В. Путина позволяет, на наш взгляд, надеяться на достижение в обозримом будущем ста­билизации общества во всех его проявлениях.

С. А. Кислицын

1. Ахиезер А- С. Социокультурные проблемы развития
России. М., 1992.

2. Белл Д. Социальные рамки информационного обще-
ства//Новая технократическая волна на Западе. М.,
1986.

3. Васильев Л. С. История Востока, т. 1. М., 1993.

4. Гумилев Л. Н. От Руси к России. М., 1992.

5. Гуревич А. Я. Теория формаций и реальность истории
// Вопросы философии. 1990, № 11.

История России в вопросах и ответах

жеских опольях, на которые князья сажали зависимых от себя людей, была в отличие от крестьянской колонизации интенсивной (дзух- и трехполье). Такая технология пред­полагала и иную поселенческую структуру: население кон­центрировалось на небольших территориях, что давало воз­можность княжеской власти осуществлять достаточно эффективный его контроль.

В этих условиях монгольское нашествие в середине XIII в. оказало отрицательное влияние прежде всего на про­цессы княжеской колонизации, в малой степени затронув ■малочисленные и достаточно автономные, разбросанные на огромной территории селения, созданные в ходе крестьян' ской колонизации. Княжеская власть была сильно ослаб­лена на первых порах и физически (после кровопролитных сражений), и политически, попав в вассальную зависимость от татарских ханов. Наступил период, возможно, макси­мальной независимости на Руси личности от власти.

Крестьянская колонизация продолжалась и в период татаро-монгольского господства и была полностью сориентирована на экстенсивное подсечно-огневое земле­делие, которое, как отмечают некоторые исследователи, не просто определенная технология, это — и особый образ жизни, формирующий специфический национальный ха­рактер и культурный архетип (В. Петров).

Крестьяне в лесу жили фактически догосударствепной жизнью, парными или большими семьями, вне сферы вла­сти и давления общины, отношений собственности и эксплуатации. Подсечное земледелие строилось как систе­ма хозяйства, не предполагавшая наличия собственности на землю и лес, но требовавшая постоянной миграции крес­тьянского населения. После того как подсеку забрасывали через три-четыре года, угодье вновь становилось ничейным, и крестьянам приходилось осваивать новый участок, пере­ходя в другое место.

Население в лесах росло значительно быстрее, чем в городах и вокруг них. Подавляющее большинство населе­ния Древней Руси в XIII—XIV вв. жило вдали и от княжес­кого гнета и кровавых княжеских междоусобиц, и от кара­тельных нашестзий татарских отрядов и поборов ханских баскаков, и даже от церковного влияния. Если на Западе «воздух города делал человека свободным», то в Северо-

81 Раздел 2. Киевская Русь — цивилизация и государство

Восточной Руси, наоборот, свободным делал человека «дух крестьянского мира».

Таким образом, в результате крестьянской и княжеской колонизации центральных и северных земель в древнерусской цивилизации складываются как бы две Руси: Русь городская, княжеско-монархическая, христианско-православная и Русь земледельческая, крестьянская, православно-языческая.

В общем же для древнерусской, или «русско-европей­ской*, цивилизации были характерны следующие черты:

1. Доминантной формой интеграции, как и в Европе,
было христианство, которое хотя и распространялось на
Руси государством, в значительной степени носило авто­
номный по отношению к нему характер. Во-первых, рус­
ская православная церковь долгое время находилась в за­
висимости от константинопольского патриарха и лишь в
середине XV в. обрела фактическую самостоятельность. Во-
вторых, само государство — Киевская Русь — представля­
ло собой конфедерацию достаточно самостоятельных госу­
дарственных образований, политически скрепленную лишь
единством княжеского рода, после распада которого в на­
чале XII в. ее части приобрели полный государственный
суверенитет (период «феодальной раздробленности»).
В-третьих, христианство задавало общий для Древней Руси
нормативно-ценностный порядок, единой символической
формой выражения которой был древнерусский язык.

2. Древнерусская цивилизация была обществом традици­
онным, имевшим целый ряд общих черт с обществами
азиатского типа: долгое время (до середины XI в.) отсут­
ствовали частная собственность и экономические классы;
господствовал принцип централизованной редистрибуции
(дань); существовала автономность общин по отношению
к государству, порождавшая значительные потенциальные
возможности социально-политической регенерации; эво­
люционный характер развития.

Вместе с тем древнерусская цивилизация имела целый ряд общих черт с традиционными обществами Европы: христианские ценности; городской характер «титульной», т. е. маркирующей все общество, культуры; преобладание земледельческих технологий материального производства; «военно-демократический» характер генезиса государствен­ной власти (князья занимали среди «рыцарской» дружины положение «первых среди равных»); отсутствие синдрома

История России а вопросах и ответах

сервильного комплекса, принципа поголовного рабства при соприкосновении индивида с государством; существование обшин с определенным правопорядком и собственным вождем, построенных на основе внутренней справедливо­сти, без формализма и деспотии (И. Киреевский).

Специфика древнерусской цивилизации состояла в следующем:

К.Становление городской христианской культуры происходило в преимущественно сельскохозяйственной по роду жизнедеятельности стране. Кроме того, надо учиты­вать и особый, «слободской» характер русских городов, где основная масса горожан занималась сельскохозяйственным производством.

2. Христианство захватывало все слои общества, но не
всего человека. Этим можно объяснить весьма поверхнос­
тный (формально-обрядовый) уровень христианизации
«безмолвствующего» большинства, его невежественность в
элементарных религиозных вопросах и наивное социально-
утилитарное толкование основ вероучения, столь удивляв­
шее европейских путешественников. Это было во многом
обусловлено тем, что государство опиралось на новую ре­
лигию прежде всего как на социально-нормативный инсти­
тут регулирования общественной жизни (в ущерб ее духов­
но-нравственному аспекту, обсуждаемому главным образом
в церковных кругах). Что и привело к формированию того
особого типа русского массового православия, которое
Н. Бердяев назвал «православием без христианства», фор­
мального, невежественного, синтезированного с языческой
мистикой и практикой.

3. Несмотря на большую роль, какую играли теснейшие
канонические (и отчасти политические) связи Руси с
Византией, древнерусская цивилизация в целом в период
своего становления синтезировала черты европейских со­
циально-политических и производственно-технологичес­
ких реалий, византийских мистических рефлексий и кано­
нов, а также азиатских принципов централизованной
редистрибуции.

А. В. Лубский

83 Раздел 2. Киевская Русь — цивилизация и государство

2.2. Каковы были особенности

субцивилизационного развития Южной, Юго-Западной, Северо-Западной и Северо-Восточной Руси?

После смерчи великого киевского князя Мстислава Вла­димировича (1125—1132 гг.) в древнерусском государстве усиливаются процессы политической дезинтеграции. В значительной мере это было обусловлено тем, что родствен­ные отношения в великокняжеском доме на Руси уступи­ли место экономическим и политическим. Военно-полити­ческая правящая элита к этому времени превращается в регионально разобщенное феодальное сословие местных князей и бояр, «вотчинников».

В это время после разгрома Хазарского каганата и печенегов, в условиях стабилизации отношений с Визан­тийской империей и снижения половецкой опасности ос­лабевает внешнеполитическая угроза, что также способ­ствовало дезинтеграции древнерусского государства. Образуются самостоятельные удельные княжества, полити­чески независимые от киевского князя. В региональных центрах утверждаются местные государственно-правящие элиты из различных ветвей династии Рюриковичей. Начал­ся период, который в дореволюционной исторической ли­тературе получил название «удельного*, а в советской — «феодальной раздробленности»,

В это период Древняя Русь трансформировалась в своеобразную федерацию княжеств и земель, среди которых выделялись Владимиро-Суздальское княжество, ставшее центром притяжения северо-восточных земель, Новгород­ская и Псковская феодальные республики (Северо-Запад­ная Русь), а также Галицко-Велынское княжество, центр юго-западных русских земель. Государственно-политичес­кая система Древней Руси при сохранении символическо­го значения Киева, обладание которым было формальным признаком старшинства среди русских князей, приобрела пол ицентричный характер.

В «удельный» период древнерусская субцивилизация вступила в полосу кризиса, что выразилось усилением ре­гионально-цивилизационных различий между различными

История России о вопросах и ответах

русскими землями, которые нашли отражение в специфи­ке их политического, социально-экономического и куль­турного развития. Эти различия открывали альтернативные возможности дальнейшего развития древнерусской субци­вилизации, которая продолжала сохранять духовное един­ство в политически раздробленном пространстве благода­ря прежде всего православию и его единой церковной организации. Однако существенное влияние на реализацию данных возможностей в Древней Руси оказало татаро-мон­гольское нашествие в середине ХШ в., сделавшее реальной северо-восточную альтернативу, реализация которой сопро­вождалась переходом от Руси к России.