Одинокий музыкант

Он уходил.

Босыми ногами.

Босыми ногами шагала она

По пеплу сожженной земли,

Ей в спину смотрела луна

И в небо звали за собой журавли,

Но лишенная крыл, она провожала их взглядом,

Оборачивалась и снова бежала, от того, кто следовал рядом…

В черном плаще и шляпе с полями,

Он словно призрак, следовал тенью за ней,

Срывая белые розы, омытыми кровью руками

Он бросал их под ноги ей…

Она улыбалась и манила его за собой,

Но перед ней вдруг появлялся кто-то другой.

Он злился и скалил клыки,

А черный вальтер – продолжение его руки,

Бесшумно, слегка отдавая назад,

Делал свою работу, убирая с ее дороги,

Любого, кого касался ее кокетливый взгляд

И их трупы падали ей под ноги…

Он уходил, она оставалась…

Она шла за ним, а он бежал…

Он оборачивался, она смущалась…

Она просила его, а он молчал…

Она стояла, он к ней делал шаг…

Он обнимал ее, она улыбалась

И смотрела на него, чуть дыша…

Но испугавшись чего-то, она снова бежала,

Оставляя его средь полей,

Она рукой ему снова махала,

А он, раздвигая стены, бежал в след за ней…

Он догонял, она оглядывалась назад,

Он молчал, она к нему делала шаг…

Она обнимала его, он виновато смотрел ей в глаза,

Он улыбался, она смотрела на него чуть дыша…

Но что-то снова не так и он назад делал шаг,

Она с грустью его отпускала…

Она оставалась одна, но как же так?!

И снова в погоню, снова сначала…

Но однажды они устали

Бегать и прятаться, говорить прости…

Друг друга так и не догнали

И не успели спасти…

Поздний вечер, в полупустой вагон электрички

Входит он, совсем налегке.

С гитарою в левой руке

И по привычке селитру сгрызает со спички…

Ветром потрепан немного,

Немного помят дорогой

Идет по вагону и на гитаре играет.

Ни ради славы, а так, для души.

Люди подают ему эти гроши…

И как-то так нехотя, он все же их принимает.

Они еще пригодятся ему в пути,

Еще пол жизни у него впереди…

Денег в карманах нет

И в желудке три дня уже пусто,

Он не знает, где завтра встретит рассвет

И чувство усталости – до боли знакомое чувство…

Вот уже трое суток нормально не ел и не спал,

Он все ехал, и он устал.

От этой жизни тревожной,

Когда солнце не светит, любовь не греет.

От стука колес, от пыли дорожной,

Но жить по-другому он не умеет…

Одинокий бродяга, романтик, мечтатель,

Чего-то большего в жизни искатель…

В стиле «Эмо».

Ночь, луна, осенняя аллея,

В лужах чьи-то отраженья,

Черные стволы деревьев

На асфальт бросают тени,

Старинные чугунные заборы

В переплетеньи кованных узоров,

Фонарей ночных холодный свет

И пустота – ни капли нет…

А в наушниках ревет гитара,

И слова, что помогают жить,

Не спеша ты вдоль тротуара

Идешь…

Так хочется курить.

На щеках твоих слезы и мозг перегружен,

Ты плачешь, о чем-то мечтая.

Ветер в лицо и кеды по лужам,

Желтые листья пиная…

А мимо проплывают машины,

Рекламные щиты, ночные магазины,

Фонари, стеклянные витрины,

И листья в танце балерины,

Равнодушные, чужие лица,

Домов оконные глазницы,

А ты хочешь просто от всего укрыться,

Забыть и в одиночестве напиться.

Автоматические двери, усталый продавец,

Глазами по витрине из конца в конец.

Берешь коньяк и “Winston lights”,

Кидаешь деньги с видом мрачным.

Продавца презренный взгляд,

А ты в ответ: - Не надо сдачи!

И снова ночь, чужая пустота,

Медленно ногами по асфальту,

В руке холодная бутылка коньяка

И сигареты вкус приятный.

Тихий двор, знакомые качели,

Фонаря зеленоватый свет;

Здесь, вдвоем вы очень часто сидели,

Раньше, а теперь его больше нет.

И коньяк глотая кислый,

Табачным дымом разбавляя боль потери,

Ты в голове перебираешь мысли,

И медленно качаются качели…

Ты с надеждой смотришь в его окно,

Представляешь, что он все еще жив,

Напрасно, уже довольно давно.

И горькая правда, как по сердцу ножи…

Грустная и пьяная, на пару с луной,

По щекам ты слезы с тушью мажешь,

Лишь под утро ты вернешься домой,

А завтра все будет так же…