Римский скульптурный портрет: средства выразительности, эволюция изображения

Древнеримская цивилизация дала миру много достижений: прекрасно спланированные города, мощеные до­роги, великолепные мосты, здания терм и др. Однако римляне не прояв­ляли такого интереса к искусству, как древние греки. Больше всего ценились у римлян воинская доблесть и подвиги. В отличие от древних греков мифоло­гия у римлян не получила широкого развития. Их больше занимала не жизнь богов, а реальные воинские победы и завоевания, которые они отражали в исторических преданиях. Одним из достижений римского искусства был скульптурный портрет, точно переда­ющий как внешние черты, так и внутренний мир человека.

Согласно сложившемуся культу предков, знатные римляне заказывали скуль­птурное изображение головы покойно­го и хранили его дома в специальных шкафах. Изображения делались из гли­ны, дерева, легкого камня, реже из бронзы. С конца II в. до н.э. в Риме по­явился обычай снимать с лица по­койного маску, по которой делалась отливка, точно передающая его черты. Причем этот обычай римляне заимствовали из Греции, где он распространился в эпоху эллинизма. Но маски для греческого скульптора были лишь подсобным материалом при создании портрета. Римские же мастера, рабо­тавшие над портретом в мраморе или бронзе, точно следовали отливке, со­храняя все, даже мельчайшие черты лица. В праздничных процессиях рим­ляне шествовали, неся с собой порт­реты предков как знак своего знатно­го происхождения. Для республиканского времени характерны небольшие по размеру бюсты видных общественных деятелей. Во второй половине I в. до н.э. портрет­ные образы достигают яркой выразительности. Так, портрет Юлия Цезаря воплощает движение души: Цезарь смотрит вопросительно, с укором.

В римском скульптурном портрете республиканского периода были заложены основы развития всего западно­европейского портретного искусства. В эпоху империи получили дальнейшее развитие рельеф и круглая пластика. Ведущее место в римской скульптуре по прежнему за­нимал портрет. Его новое направление возникло под воздействием греческо­го искусства. В век правления Августа, который в искусстве называют «авгус­товским классицизмом», резко изменился характер образов: в них воплотился идеал строгой классической красоты, отражающий тип нового человека, которого не знал республиканский Рим. Появились придворные парадные портреты в рост, исполненные сдер­жанности и величия. Вместе с тем официальный порт­рет этого времени полон жизненности и достоверности. Так, парадная статуя Августа в военных доспехах (I в. н.э.), несмотря на традиционную помпезность, отмечена естественностью и точным портретным сходством. Август изображен в одежде полководца, в спокойной, величественной позе, рука поднята в призывном жесте, словно он, обращается к своим легионам. Непокрытая голова и босые ноги статуи ука зывают на то, что скульптору были известны традиции греческого искус­ства, представляющего богов и героев обнаженными или полуобнаженными. Постановка фигуры с опорой на одну ногу напоминает композиции Поликлета.

Портрет флавиевского времени — образец высочайшего развития этого жанра, отмечен большей индивидуали­зацией характеров. При этом пласти­ческое решение скульптур обогащает; динамизм энергичных ракурсов и по­воротов.

Отличительной чертой римского скульптурного портрета является пе­чально-усталый взгляд, свидетельствующий о разочарованности в жизни. Такое впечатление создавалось за счет того, что глаза делали преувеличенно большими, с тяжелыми, как бы при­пухшими веками и поднятыми вверх зрачками. В эпоху Антонинов так изо­бражали всех, даже детей. Со времен Адриана возникла тра­диция изображать лицо в обрамлении пышной прически. Особой виртуозно­сти в этом достигли скульпторы при Марке Аврелии. Они изобрели ряд тех­нических приемов, чтобы передать богатую игру светотени на волосах: каждую прядь волос высверливали и соединяли с другой прядью специаль­ной перемычкой, а в ней дополнитель­но углубляли бороздки. Затем каноны изображения измени­лись — перестали делать пышные за­витки волос, прошла мода на усы и бороды у мужчин. Главной задачей ста­ло выявление пластики формы.

В портрете свирепого и подозри­тельного римского императора Каракаллы (211—217) точно передан его характер. Это прежде всего солдат, че­ловек действия. Пороки императора не были ни для кого секретом. Каракалла — типическое воплощение мрач­ного, жестокого тирана. Ничего не укрылось от художника: отвисшие жи­ровые складки, мешки под глазами, щетина на плохо выбритом подбородке.

В мраморе древнеримские ваятели запечатлевали и образы людей, дале­ких от императорской власти, напри­мер: чванливого, обрюзглого Вителлия; сириянки с изысканной прической и туманным меланхолическим взором; по-солдатски грубого Филиппа Арави-тянина; супругов Катона и Порции, трепетно и бережно относящихся друг к другу. Все эти работы — пример глу бокой и точной психологической ха­рактеристики и блестящего мастерства. Римские скульптурные портреты кажутся поразительно живыми.

Древнеримский скульптурный пор­трет не похож ни на египетский, ни на греческий: его отличает особая ду­ховность. Портрет — лучшее, что со­здали римляне в области скульптуры. В развитии римского искусства, в частности портрета, и в республиканскую эпоху, и в более поздние периоды можно видеть различные художественные течения. Вкусы римских заказчиков были разнообразны, одни придерживались традиционного физиономического портрета, другие — почитатели греческой культуры и искусства — брали за образец греческие произведения.