Новогодние платья Леночки Крыловой, “Карнавальная ночь ”, 1956 г

Две ипостаси Людмилы Прокофьевны Калугиной, “Служебный роман”, 1977 г.

Великая Алиса Фрейндлих воплотила на экране, пожалуй, самое прекрасное преображение в мировом кино: столько чистоты, наивности и, что называется, жизненной правды в двух ипостасях её героини. “Скукоженная деловая женщина” превращается в настоящую красавицу, расцветая от силы любви. Зрителям дороги оба образа, сыгранные актрисой.
Вот что рассказывается в статье о фильме: Звездную роль директрисы Людмилы Прокофьевны Калугиной драматурги Эльдар Рязанов и Эмиль Бра¬гинский написали специально для Фрейндлих... в каче¬стве извинения за старые грехи — за то, что Рязанов дважды не утвердил актрису в свои фильмы. Теперь же Эльдар Александрович говорит, что своей популяр¬ностью и признанием «Служебный роман» обязан Али¬се Фрейндлих. Ее дуэт с Андреем Мягковым просто бесподобен. Трогательные и смешные, они сразу за¬воевали сердца зрителей.
Алиса Бруновна внесла огромный вклад в “лепку” образа своей героини, отрабатывала походку “начальственной тетки”, сама занималась своим гардеробом: В первой серии фильма «Служебный роман» А. Фрейндлих постаралась сделать себя как можно более «не¬отепистой»: она отыскала в недрах костюмерной «Мосфильма» неказистый костюмчик 52-го размера, в котором, и снималась. Зато потом нарядные платья шили специально на нее. Заметим в скобках, что платье с синим воротником и карманами, в котором она является на работу, ошарашивая всех своим преображением, а затем самозабвенно лупит зонтиком Мягкова-Новосельцева с криком: «Он назвал меня мымрой!», предприимчивые киношники умудрились использовать на съемке фильма «Экипаж». Там в него одета женщи¬на, играющая мини-роль в сцене катастрофы.
Знаменитый неказистый костюмчик (в котором знатоки современной моды легко признают фасон и силуэт культовой марки Prada, которую носит дьявол и Мерил Стрип).
Рядом с Людмилой Прокофьевной особенно эффектно смотрится модница-Верочка, в наряде которой представлены популярные в то время этнические и хипповские мотивы.

И вот – свершается чудо.
Говорят, что после выхода фильма актриса получи¬ла множество писем, в которых женщины писали: «После вашего фильма мы сразу отправились в парикмахерскую, сделали себе такую же прическу, сшили себе такое же платье и вообще привели себя в порядок». Это было настоящее признание.
Можно только согласиться со словами Эльдара Рязанова: У Алисы Бруновны, будем откровенно говорить, лицо нелегкое, и не всякий оператор может ее снимать. Но такое очарование душевное, такие глаза, такой талант… Для меня она красавица".
Если внимательно присмотреться, то можно увидеть, как невероятно сияют её глаза. Она прекрасна.

Прическа и макияж актрисы типичны для того времени: волосы чуть приподняты и уложены мягкой волной, тонко выщипанные брови-ниточки “удивленно приподнятые” по рецепту Верочки, серые тени и светло-красная помада – другой гаммой цветов гримеры просто не располагали (это видно по “Иронии судьбы” и другим фильмам).
Образ Людмилы Прокофьевны вдохновляет и наших современников. Например, для съемок в журнале “Караван истории” его попыталась примерить (не станем говорить, насколько удачно) Ксюша Собчак.

Людмила Гурченко справедливо считалась одной из самых хорошо одетых дам отечественного кинематографа и воплощала, что называется “советский гламур”. У Людмилы Марковны даже была своя неизменная отличительная черта – высокие каблуки и перстни с зелеными камнями; она неравнодушна к изумрудам, как Марлен Дитрих, считавшая их “главным камнем блондинок”
Элегантное шествие началось ещё с её первой звездной роли в фильме Рязанова.
Платья Гурченко иллюстрируют моду того времени, в первую очередь легендарный, придуманный Кристианом Диором фасон “нью-лук”: узкая талия и пышная юбка. Трудно было бы найти актрису, которая лучше смотрелась бы в таком наряде, ведь талия юной Гурченко равнялась 48 сантиметрам в обхвате!
Людмила Марковна рассказывает: На волне успеха “Карнавальной ночи”, вышедшей в 1956 году, меня пригласили на торжественный прием в Кремль. Из правительства я лично никого не знала. Тогдашнего министра культуры Фурцеву увидала впервые. Вырядилась, как сейчас помню, в платье своей героини из фильма — я его выкупила после съемок. Другого “банкетного” у меня ничего не было. Фурцева на меня посмотрела так, что я моментально сообразила: немедленно исчезать и больше на таких “тусовках” никогда не показываться...

Но, разумеется, остромодность стиля не должна была затмевать политкорректного образа “советской девушки”: скромные прически и, как обычно в те времена, толстые слои грима; получилась типичная экранная красота той эпохи – румяная, яркая, здоровая, задорная и незамысловатая.