Взаимодействие философии и науки

Гегель проводил такое различие между философией и науками. «Конечный характер последних состоит вообще в том, что в них мышление... берет свое содержание извне, как данное и что содержание в них не осознается как определенное изнутри мыслью, лежащей в его основании»¹. Философия, в отличие от науки, есть размышление о трансцендентном, недоступном чувственному восприятию, как бы ни отрицали это, даже сами философы. Так, Рик-керт говорит о безличном сознании и, таким образом, чужое сознание, объявляется имманентным. Под трансцендентным Риккерт понимает бытие, «назначение которого быть содержанием сознания отрицается»². Риккерт действительно преодолевает трансцендентность сознания, но не трансцендентность существования и воли, которую он сводит к имманентным ощущениям.

А вот как понимает философию неопозитивизм. «Задача философии – выявить структуру теории, отличить в ней логические свойства от эмпирических, определить или эксплицитно выявить те понятия, которыми она оперирует и подвергнуть эти понятия критическому анализу»³.

Заслуга кантовского критицизма и неопозитивистского формализма в том, что они впервые указали на специфику философских воп-

¹           Гегель Г. Энциклопедия философских наук в 3 -х т. М., 1975, т. 1, с. 299 - 300.

²           Риккерт Г. Введение в трансцендентальную философию. Киев, 1904, с. 45.

³           АйерА. Философия и наука. – Вопросы философии, 1962, № 1.

401

 

росов как в принципе непроверяемых и недоказуемых. Философское мышление, ввиду своего личностного характера и отсутствия эмпирических критериев проверки, уязвимо, поскольку все, что угодно, не будучи опровергнутым, может за таковое выдаваться, и в то же время, всегда может найтись человек, не питающий склонности к философским размышлениям, который, прочитав самую глубокую и вдохновенную философскую работу, останется равнодушным.

Отправная точка философии – миф, его осмысление, рассуждения на его тему. Мифология отвечает на вопрос о начале и происхождении мира, философия – о его смысле, целостном функционировании и о смысле жизни человека. Преемственность мысли сближает философию с наукой, и недаром основы науки заложены тоже в Древней Греции. Наука идет от видимых вещей и ее выводы проверяются ими. Скажем, в физике гипотеза кварков – частиц, из которых состоят все тела, после их обнаружения стала теорией. Но философские, так сказать, «кварки» никогда не будут открыты, поскольку главные философские утверждения не проверяемы опытом. Они находятся как бы за природой, почему Аристотель и назвал их метафизикой («мета» – предлог «за», «фюзис» – природа, отсюда «физика»). Именно отсутствием окончательных ответов на вечные вопросы о смысле жизни и человеческого существования, отличается философия от науки, с одной стороны, и от религии, с другой.

Философские системы нельзя полностью подтвердить или опровергнуть: они говорят о мире в целом, претендуя на вселенский масштаб. Критерий истинности – практика – к ним не применим. Когда выступают с нападками на какое-либо направление, его представители могут попросить: «опровергните нас!» Если это удастся, значит данные взгляды вообще не философские. Научные положения имеют конкретные следствия, которые могут быть проверены непосредственно или с помощью соответствующей аппаратуры. Философские положения не имеют проверяемых следствий в силу своей трансцендентности.

Научные теории строятся так, чтобы имелись проверяемые следствия, философы никогда не считают это главным. Но, в отличие от религии, философские построения основываются на научных данных, тогда как для религии основным является Откровение, а его нелегко модифицировать под влиянием новых научных открытий. Наука занимается трансцендентальным (посюсторонним), религия – трансцендентным (потусторонним). Для философии характерно рассмотрение обеих областей в единстве. Между

402

 

наукой и религией мало общего, но все связано со всем в мире и духе. Связующим звеном между наукой и религией является философия, которой присуща неудовлетворенность хождением по равнине опытной науки и постоянное стремление вверх с опасностью упасть в пропасть. В качестве платы за стремление все объять, выступает невозможность для философов, подобно ученым, опереться на факт, как на каменную стену и неспособность силой веры привести в восторг толпу подобно религиозным деятелям. Философы всегда сомневаются и поэтому рискуют, в глазах обывателей, показаться смешными и наивными.

Философия – торжество духа, не отягощенного материей. Ценность ее определяется не тем, насколько она ближе к данным органов чувств, а тем, насколько силен дух сам по себе, «...задача философии состоит вообще в том, чтобы свести вещи к мыслям, и именно к определенным мыслям»¹. Философия, таким образом, понимается как относительно замкнутое царство духа, построенное на эмпирическом базисе, который сам в него не входит (в отличие от науки, которая состоит из двух частей – эмпирической и теоретической).

Философия основывается на духе, который не может измениться в своих чертах, пока существует человечество как вид. Наука же в качестве высшего критерия имеет опыт, и сочетание опыта и рационального мышления может увести ее от реальности человеческого духа. Ученый объективирует себя в науке, а пытаясь снова обрести себя как целостную неповторимую личность, обращается к философии.

В отличие от ученого, которого можно уподобить стрелку, стреляющему при ясной погоде и могущему проверить, попал он в мишень или нет, философа можно уподобить стрелку, стреляющему в кромешной мгле. Он не может никогда узнать, попал он или нет, а только поверить в свою удачливость и убедить себя. Надо ли тогда философствовать?

Гипотетичность философских положений не должна и не может привести к отказу от философии. Воздержание от суждений, провозглашенное скептиками, справедливо заклеймено Гегелем, как «скудость мысли». Философия не может быть научно безупречна, но отсюда не следует, что она имеет дело только с мнением. Она является инструментом обсуждения сокровенных человеческих желаний. Цель философской «стрельбы» – блаженство, а побуждает

¹ Гегель Г. Энциклопедия философских наук в 3 -х т. М., 1975, т. 1, с. 253.

403

 

«стрелять» психологическая потребность в вере в вечное существование и задача создания внутреннего духовного мира.

Философские положения недоказуемы в том смысле, как научные – обращением к опыту, или как логические теоремы – обращением к разуму, но в этом нет необходимости. Философская система, чтобы проникнуть в души людей, должна прежде всего удовлетворять их основным потребностям и идеалам. Значит ли, что в этом случае нет места истине? Отнюдь. Мышление имеет здесь дело с особым родом истины – истиной философской.

В отличие от науки с приматом чувственного опыта, и религии с культом авторитета, в философии большое значение приобретает интуиция. Философское знание – знание об Универсуме, и оно может считаться полноценным в том случае, если имеется метод постижения целого. Формальная логика тут не подходит, так как слабое и отрывочное знание реальности не дает возможности построить бесконечно длинную цепь логических умозаключений (да это и в принципе невозможно). Провалы преодолеваются с помощью озарения, которое дополняет недостающие звенья. Нельзя доказать истинность определенного воззрения об Универсуме (на это не способен ни один гений), можно лишь интуитивно ощущать свою правоту. Логичность мышления и большое количество знаний соединяются в философской системе со способностью к целостному восприятию, которая возможно не инструмент разума, а свойство души. Посредством него определяют красивое, справедливое и т.д.

Стремление онаучить и даже отехничить философию видно в высказываниях Гегеля. Философии, как и любому делу, надо учиться, но в отличие от других видов деятельности содержание философствованию дает весь мир в единстве мыслимого и чувствуемого.

Индивидуальный характер философских систем и оснований для них сообщает то отличие философии от науки (сближая ее с искусством), что философией может заниматься каждый при достаточной глубине его мышления, даже не овладев категориальным аппаратом и содержанием дисциплины. Философствовать можно с нуля, с создания собственного категориального базиса. В этом случае вряд ли изобретешь велосипед (в том смысле, что на философских взглядах обязательно останется печать уникальности), но лучше все же знать о существовании велосипеда и владеть им, чтобы быстрее достичь цели.

Ученые находят готовыми основания своей деятельности, в том

404

 

числе теоретический фундамент. Наука основывается на эмпирически подтвержденном авторитете. Ученые порой используют достижения наук для философии. Если ученый переходит, например, от вывода бесконечно малых в математике к представлению о монадах как основных единицах мира, как Лейбниц, то его несомненно можно назвать философом в той же мере, как и создателем дифференциального и интегрального исчисления.

Отмечалось, что философия имеет дело с ценностями во всем их многообразии. «Как у Сократа, так и в первых диалогах Платона философское сознание простирается на знание во всем его объеме, причем оно сознательно противополагается знанию, ограниченному познанием действительности. Оно охватывает также и определение ценностей, правил и целей»¹. Философское миропонимание строится на основе охвата всех данных о реальности и представлений о цели и смысле человеческого существования.

Последнее особенно важно. Философия науки интересна только ученым. Она определяет родовые свойства человека – пределы и возможности познания им себя и мира. Если изменится взгляд на какой-нибудь гносеологический вопрос, то иной станет точка отсчета, а структура социальных взаимоотношений останется прежней. Решение гносеологического вопроса затрагивает всех и никого в особенности. Так же точно людей в большинстве своем привлекает и наука, выявляющая общее в природе. Ученый работает на общее в человеке, и все его выводы относятся к родовым свойствам. Считают ли, что солнце вращается вокруг Земли, или узнали, что Земля вращается вокруг Солнца – для индивидуальных свойств человека и структуры взаимоотношений людей это не имеет значения.

Этическая философия, обращенная к индивидуальным свойствам человека, привлекает внимание человека как индивида. Это же относится к большинству разделов философии. То, что в философии ценностный аспект имеет гораздо большее значение, чем в науке, ведет к тому, что так называемые всеобщие ее законы (отражающие стремление представить философию как науку, использовавшиеся идеологами для придания веса и видимости объективности своим взглядам) заслуживает скорее названия принципов. Философские взгляды нельзя рассматривать в виде теории, подобно научной. Это учения, объединяющиеся вокруг общей идеи.

^хДильтей В. Сущность философии. С. 9

405

 

Конечно, это не противоречит тому факту, что в философии вызревают новые научные направления, для которых она является питательной средой. Так было с наукой вообще, которая зародилась в античное время, так происходит и сейчас с различными качественно новыми областями исследований. В свою очередь, как только в науке возникает серьезная ситуация, ставящая под вопрос ее основания, она обращается к философии. Теоретический разброд в физике элементарных частиц привел к углубленному интересу к философии. Казавшаяся само собой разумеющейся парадигма Демокрита сменилась интересом к Платону (у Гейзенберга, например). И так в любой кризисный момент в науке.

Наука представляет аргументы в пользу какой-либо философской системы, дает эмпирический материал, на основе которого выдвигаются философские гипотезы. В этом ее философское значение и отсюда понятна борьба за философские выводы из научных открытий. Наука предоставляет информацию для философии, оставляя широкое поле для философских размышлений по поводу ее развития. Различные затруднения науки и теории познания на руку философии.

Философский анализ научных понятий формирует категории, из которых строится здание философской системы. Правда, для того, чтобы войти в ткань философии, научные понятия должны быть модифицированы с целью их согласования в единой системе. Так, впрочем, поступает и наука. Философский анализ научных понятий полезен и тем, что связанная с ним унификация понятий способствует синтезу различных областей знания.

В последнее время много спорили о том, какие общенаучные понятия можно считать философскими категориями, а какие нельзя. Данный спор в известной мере схоластичен. Если научное понятие вошло в живую ткань философской системы (такое понятие необязательно должно быть общенаучным, но последнее скорее выполнит эту роль в связи с универсальностью философии), оно – философская категория. Сам по себе факт общенауч-ности способствует, но не является здесь гарантом.

Конечно, философам следует очень осмотрительно привлекать научные понятия и данные для подтверждения своих гипотез. Наука быстро прогрессирует, в то время как философские труды, посвященные вечным проблемам, рассчитывают на века. Проходит время и на смену, прежним научным результатам приходят новые, а если философ основывался на прежних, его концепция теряет доверие. Философской системе не желательно спорить с современ-

406

 

ной ей наукой, но относительно поддержки все обстоит сложнее: иногда подтверждение сегодня может повредить в будущем.

Истинный философ с известной долей скептицизма относится ко всему. Принятие в полном объеме достижений науки в философскую систему не что иное, как перекрашивание фасада. Философ же хочет построить новое здание и поэтому вынужден переосмыслить современную ему науку. Критическая функция философии по отношению к науке остается одной из ее традиционных задач. Тем не менее, наука способна быть фундаментом философского познания и составить с ним плодотворный синтез.

ВОПРОСЫ К ГЛАВЕ 19

/. Каковы характерные черты науки?

2. В чем сходство и различия между философией и наукой?

3. Какие понятия называются общенаучными?

4. В чем их отличие от философских категорий?

5. Чем занимается философия науки?

6. Что можно назвать научной философией?

7. В чем ее отличие от религиозной философии?

8. Каких вы знаете ученых, которые были одновременно философами?

ЛИТЕРАТУРА

АйерА. Философия и наука// Вопросы философии. 1962, № 1. Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. М., 1957. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. Структура и развитие науки. М., 1978.

 

Глава 20.