Заключительный триптих, -

(для прочтения, впрочем, абсолютно необязательный), -

В коем расставляются все точки над «ё»,

А уроборос кусает себя за хвост.

1.

Начальнику Московского Отделения

По охранению порядка

И общественной безопасности

Г-ну Н. С. Бердяеву

От полицейского урядника в отставке

Е. П. Квасова

Донесение.

Как верноподданный Его Императорского Величества, истинный сын Отечества, доподлинный патриот России и просто честный человек не могу молчать. А посему настоящим докладываю.

В свете последних событий в Туркестанском крае (в частности в р-не р. Кушки) и в связи с активизацией британских агентов влияния в пределах Российской Империи, а также согласно требованиям циркуляра Департамента полиции для младших чинов № 23/32 от 12. 02. 1886 года «О повышении бдительности» (который, весьма надеюсь, со времени моего выхода в отставку в апреле прошлого года еще никем не отменен) спешу оповестить Вас о подозрительном лице, объявившемся на прошлой неделе в районе Сухаревского рынка.

Всем своим поведением вышеозначенное лицо дает самые веские основания считать его не кем иным, как тайным агентом Британской империи (проще говоря – английским шпионом).

Чтобы не прослыть голословным, изложу свои подозрения по пунктам.

Сухаревский незнакомец постоянно:

1) что-то вынюхивает, выспрашивает, выведывает. Спрашивается: зачем?;

2) меняет внешность: то наденет очки с темными стеклами, то нацепит рыжий парик, а то и вовсе – вырядится каким-нибудь нищим или матросом на деревянной ноге. Любопытно: для чего?;

3) употребляет в разговоре английские словечки. Вопрос: кто, за исключением поданного Великобритании, станет использовать фразы типа «элементэри, май диа Ватсон» и «вэл, вэтс нормал»?

 

Резюмируя все вышеизложенное, считаю целесообразным рекомендовать Вам задержать помянутое лицо для дальнейшего выяснения обстоятельств.

 

17 июля 1888 года.                                                                         Истинный сын Отечества,

 доподлинный патриот России,

и просто честный человек,

полицейский урядник в отставке

Еремей Пантелеевич Квасов.

 

Резолюция Н. С. Бердяева: «Разобраться. Принять меры».

 

 

2.

Записка чиновника для особых поручений

При его сиятельстве московском генерал-губернаторе

О. И. Пандорина

Начальнику Московского Отделения по охранению порядка

И общественной безопасности

Н. С. Бердяеву.

19 июля 1888 года, 2 и ½ часа дня

 

Милостивый государь Николай Сергеевич.

Прошу Вашего содействия в урегулировании одной маленькой курьёзной ситуации.

Дело в том, что не далее как вчера вечером Ваши сотрудники по ошибочному доносу задержали моего личного помощника, губернского секретаря Онисима Патрикеевича Ромашкина.

Смею Вас заверить, в данном конкретном случае имело место обыкновенное недоразумение.

Г-н Ромашкин никоим образом не может угрожать порядку и общественной безопасности Российской Империи по причине абсолютной непричастности к деятельности иностранных разведок и антиправительственных организаций, представляющих служебный интерес Вашего ведомства.

Клянусь честью, всё сделанное моим помощником, сделано по моему приказанию, с ведома его сиятельства московского генерал-губернатора и для блага государства.

Надеюсь, моего честного слова вполне достаточно для освобождения г-на Ромашкина Онисима Патрикеевича из-под стражи. Заранее премного благодарен.

 

С уважением,чиновник для особых поручений при его сиятельстве московском генерал-губернаторе, кол. сов. О. И. Пандорин.                                    

 

 

3.

Из дневниковых записей губернского секретаря Онисима Патрикеевича Ромашкина, личного помощника г-на О. И. Пандорина, чиновника для особых поручений при его сиятельстве московском генерал-губернаторе.

20 июля 1888 года,

23 часа 12 минут

Бог мой, какой discomfiture!.. Тьфу ты, дьявол, опять! Довольно!!!

С английским покончено! Покончено раз и навсегда! Хватит изображать из себя Шерлока Холмса. Мало того, что сухаревские мальчишки смеются мне вослед. Так еще и в охранное отделение, выражаясь языком уголовщиков с Хитровки, «замели». И главное – за что! По подозрению в шпионаже в пользу Великобритании!!!

Какой стыд! Личный помощник чиновника для особых поручений при московском генерал-губернаторе – английский шпион! Срамота! Позор!! Бесчестие!!!

Кусай, как истинный китаец, наверное, сделал бы себе харакири (или харакири это у японцев? Ох, уж мне эти иностранные языци – одни только проблемы с ними!).

Живот я, конечно, себе вспарывать не буду. Но вот с английским завяжу. Это уж точно.

И зачем мне собственно иностранные языки? За границу я не собираюсь. Что я там забыл, чего не видел? Да и Дуньку на кого оставлю?

Лучше займусь-ка я криминалистикой. В нашем с «патроном» сыщицком деле она куда как полезнее, чем английский язык.

Решено. Завтра же возьму у Ореста Ивановича книгу Квачевского (или Спасовича).

PS: И еще. Выбросил шарф-румал и зонт-рапиру на помойку. Ибо проку от них на поверку – всё одно никакого. Пока в цинтовке кантовался, сцепился с фартовиками. Так они меня моим же шарфом едва не удавили! Хорошо надзиратель вступился. А то бы не писать рабу Божьему Онисиму сиих строк.

А зонт у меня еще при задержании, городовые, отмели. Зонтом же вдоль хребта меня и протянули. Стыдоба!

Поднажму-ка я лучше на «укушу» нашего Кусая. Кулаки-то с ногами, чай, завсегда при мне.

Аминь…

 

Здесь заканчивается Повесть о Камне и начинается Повесть о Повести…

 

Предуведомление.

 

Зд’гавствуйте-зд’гавствуйте!

(хитро щурится, точь-в-точь как дедушка Ленин на известной фотографии)

С’газу. Заведомо. Загодя.

П’гедумедовляю.

Эта книга будет инте’гесна и понятна лишь тем, кто хоть ‘газок заглядывал в книгу «THE STO‘GY OF THE STONE, или ДЕЛО НА Т’ГИ ЩЕЛЧКА».

Самодостаточную ценность книга «Повесть о Повести» в’гяд ли имеет.

 

PS: э’гуди’гованных, начитанных и п’госто сооб’газительных читателей, п’госьба не беспокоить. Ско’гее всего, ничего нового и инте’гесного вы для себя не поче’гпнете.

 

Иск’генне ваш, В. О. ‘Гонин

(улыбается и машет, точь-в-точь как пингвины из м/ф «Мадагаскар»)

 

Начнем-с, пожалуй…

 

Сейчас я вам расскажу очень смешной анекдот.

Только он немного непонятный,

поэтому сразу предупреждаю —

смеяться после слова «лопата».

Повесть о Повести.

(попытка герменевтики,

или рецепт постмодернистской литературной кухни)

игры нечистого на руку разума

Эпиграф:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

А. А. Ахматова

 

Некогда (точности ради и скрупулезности для уточним – сие знаменательное событие имело место в приснопамятном 2003-ем году от Р. Х.) М. Веллер опубликовал весьма оригинальное литературное произведение с не менее оригинальным наименованием – «Не ножик не Сережи не Довлатова» (подзаголовок: «Опыт эзотерики и экзегетики»). Эдакое авторское толкование – не побоюсь этого слова, – гениального литературно-эмигрантского романа «Ножик Сережи Довлатова». Весьма, доложу вам, любопытное чтиво.

Быть может кто-то удивится: на кой ляд автору потребовалось растолковывать себя любимого? Писать ему больше не о чем?

Отвечу.

Снимают же фильмы о фильмах – кино о том, как делается другое кино. (Подобная лента обязательно найдется в разделе «Дополнительные материалы» практически на любом видеодиске с очередным голливудским блокбастером; если, конечно, диск лицензионный, а не дешевая флибустьерская подделка). Ведь многим зрителям уж-ж-жасно интересно – как там у них на «фабрике грёз» всё это стряпается.

Так почему же не быть книге о книге?

И Михаил Иосифович своим «Не ножиком» убедительно доказал – БЫТЬ! Литературная кухня, доложу я вам, не менее, а порою куда как более интересна, чем кухня кинематографическая…

Конечно же, и фильм о фильме, и книга о книге не несут в себе какой-либо самодостаточной ценности, являясь, по сути, вторичными продуктами культуры, так сказать, необязательными приложениями (так и подмывает написать новомодное словечко «бонусами») к неким оригинальным первоисточникам. Но все же, все же…

В народе говорят: дурной пример заразителен. А в данном конкретном случае (фирменный оборот речи от Сан Саныча Бушкова) наличествует вовсе не дурной, а очень даже недурной, – скажу больше, – отличнейший пример.

«Не ножик не Сережи не Довлатова» – шедевр жанра!

Дерзкий, вызывающий, своеобычный литературный эксперимент.

А я страсть как люблю всякого рода эксперименты. Вот и решил попробовать свои силы на ниве герменевтики.

Дамы и господа!

                 Граждане и гражданки!!

                                                  Товарищи и… товарищи!!!

Предлагаю вашему вниманию книгу о книге. Точнее – повесть о повести, ведь речь пойдет о моем собственном сочинении под названием «THE STORY OF THE STONE, или ДЕЛО НА ТРИ ЩЕЛЧКА» (всяк владеющий английской мовою в стандартных общероссийских пределах – «читаю и перевожу со словарем» – ведает: с языка Агаты Кристи на язык Бориса Акунина «narrative » переводится как «повесть»).

Однако хватит пустословить. Пролегомена явно затянулась. Перехожу к сеансу самотолкования...

 

            *                              *                           *

Начнем «ab ovo», то бишь “от яйца»…

От какого-такого яйца? – вопросит какой-нибудь особливо любознательный, но недостаточно эрудированный читатель.

От того самого, мои любезные, от того самого. От куриного.

 Видите ли, «ab ovo» – лишь начальная часть известной латинской фраземы «ab ovo usque ad mala», что в буквальном переводе означает «от яйца до яблок».

 Дело в том, что трапезу в Древнем Риме было принято начинать с яиц, и заканчивать фруктами. Таким образом, сентенция «ab ovo usque ad mala» несет в себе смысл «от начала до конца». А её купированная версия «ab ovo» – попросту: «с самого начала»…

Что? Кому-то не по душе латынь? Говорите, осточертела ещё в институте. Вы какой факультет изволили заканчивать? Юридический, или, pardon, медицинский?… Понял, понял, понял. Язык Флобера и Бодлера вам также изрядно обрыдл…

А посему, не мудрствуя лукаво[1], переиначим зачин с усопшего латинского на ныне здравствующий русский.

Итак. Начнем сначала. Для любителей отечественного, а не древнеримского лингвистического колорита – «от печки».

В начале, как известно, было Слово. И слово было у Бога. И слово было Бог. (Иоан1, 1 -2).

Для всякой книги, будь то роман, повесть, или даже рассказ, Богом является Автор.

Автор!

Существует только Автор, все же остальное - дело его рук и его мозга! Ав-тор! Это — великолепно! Это звучит... гордо![2]

Автор!

Творец!!

         Создатель!!!

                     Креатор!!!!

Вот с него-то голубчика мы и начнем-с.

Хто у нас тут значится в Пантократорах?

Некто Владлен Орестович Ронин?

До чрезвычайности странное имечко. Вам так не кажется? Один акроним чего только стоит. В ладлен О рестович Р онин. ВОР!

Да-с. Жить с таким именем в путинской России не рекомендуется [3].

Сдается мне, джентльмены, «В. О. Р онин» – есть не что иное, как ник, псевдоним, прозвище, кличка, погоняло (нужное подчеркнуть). Ну уж никак не автоним. Зуб даю на отсечение.

Если кого-то не убедили вышеприведенные доводы, позвольте перейти к сравнительному лингво-историческому анализу.

Начнем с имени.

Владлен.

Ну, с этим всё понятно. Весьма нехитрое имя-ребус из нашего советского прошлого. Расшифровывается весьма просто – ВЛАД имир ЛЕН ин.

Бывали, знаете ли, ребусы и позаковырестей. Как вам, например, такие образчики совдеповских антропонимов как Даздраперма (ДАЗДР авствует ПЕР вое МА я) и Лагшмивар (ЛАГ ерь ШМИ дта В АР ктике)? По-моему, изрядно…

Теперь отчество.

Орестович.

Признаюсь честно, тоже не бином Ньютона (ещё одна «коронка» от автора «Пираньи» и «Сварога»).

Орест – Эраст, Эраст – Орест. Не правда ли созвучно?

А Эраст, между прочим, – имя любимого литературного героя Бориса Акунина с загадочной фамилией Фандорин.

(Впрочем, сия загадка не столь уж и хитра. Фандорин – русифицированная версия французской фамилии Фандор. Жером Фандор (Jérôme Fandor) – персонаж многотомного цикла произведений Марселя Аллена и Пьера Сувестра про Фантомаса; парижский репортер, извечный антагонист гения преступного мира… И это только один из вариантов объяснения).

Теперь вам, надеюсь, понятно, откуда ветер дует?..

Еще не догадались?! Тогда самое время заняться фамилией.

Ронин.

Не Ба ронин, не Га ронин, не За ронин (впрочем, сей псевдоним уже застолблен поэтом-дилетантом А. В. Гиппиусом), не Ко ронин, не Ма ронин, и даже не К ронин (хотя с мировой литературы довольно и Арчибальда Джозефа с его «Замком Броуди»). А скромненько так – Ронин.

Ро-нин.

Гм. Словечко-то японского происхождения. Образовано из двух иероглифов-понятий: «ро» и «нин» – «волна» и «человек» (浪人). Пожалуй, самый близкий по духу русский аналог – «голь перекатная».

Ронинами в феодальной Японии величали самураев, оставшихся без сюзерена.

Вот тут-то и начинается всё самое интересное.

Акунин – ведь тоже словечко с дальневосточными корнями. Опять-таки иероглифическая пара (): «аку» и «нин». Примерный перевод с нихонго на русский – «злой человек», «злодей», «разбойник», «человек, не соблюдающий законов».

И это, так скать, только японская составляющая. А ведь есть еще и российский ингредиент. А именно…

Помните, на обложках самых первых изданных книг Бориса Акунина - «Азазель», «Турецкий гамбит», «Левиафан», «Смерть Ахиллеса» (М.: Захаров, 1998 г., серия: «Стильный детектив» (переименование «Стильного» в «Новый» произойдет только в 2000-ом)), – имя автора значилось не иначе как «Б. АКУНИН», и читалось многими (например, вашим покорным слугой) слитно – «БАКУНИН».

А какой, спрашивается, русский не любит быстрой езды [4], и не знает теоретика анархизма Михаила Александровича Бакунина? Вот-вот…

С Владленом Орестовичем Рониным почти такая же история.

Судите сами. В. О. РОНИН. Читай, а знать, и считай - ВОРОНИН.

Ну, а про Андрея Воронина в России не слышали разве что на острове Рудольфа... Впрочем, нет никакой гарантии, что отважные наследники Папанина и Ушакова не коротают полугодовые полярные ночи с книгами именно этого автора.

На пороге (да и за порогом) миллениума сей зело предприимчивый письменник выстреливал книги со скорострельностью «Минигана»[5] (та самая бандура, из которой палил Арнольд во Втором «Терминаторе»). Знать пытался тягаться плодовитостью с такими титанами пера как: Плутарх, Лопе Феликс де Вега Карпьо и Вольтер[6]. Правда, преуспел лишь в количестве изданных книг, но в отнюдь не качестве текстов

Качество, конечно, оставляло желать лучшего, но… Пипл-то хавал! Пардон за вульгаризм. Люди-то читали!

Читали. Читают. И, боюсь, что будут читать.

А раз так.

       Получи, фашист, гранату![7]

                                                  Нате! [8]

Бесчисленные пейпербеки о нескончаемых приключениях спившегося слепо-глухо-немого инструктора казачьего спецназа из инкассаторского ночного дозора [9] заполонили полки отечественных книжных магазинов, основательно потеснив фолианты Дюма- papa,супругов Голон, Д. Х. Чейза, леди Агаты и иже сними.

Казалось бы: Слава! Успех!! Триумф!!!

Но это – лишь казалось.

Вскоре случилось то, что и должно было случиться. Воронин съел Воронина [10]. Количество книг, написанных тезкой первозванного апостола, явно превысило количество людей, готовых эти книги покупать и читать.

Однако самого Воронина сей факт ничуть не удручил.

А всё потому… (Сейчас я открою вам стра-а-ашную тайну... Только, чур, никому ни слова. Договорились? Т-с-с-с!)

Всё потому, что