Юльяну Фонтане в Париж

[Ноан, начато 6, окончено 7 октября 1841]

Мой Милый.

Итак, вели перевезти мебель: из гостиной я особенно поручаю Тебе вазы. Так как ящики мебели, в которой стоит фарфор, не запираются на ключ, то вынь всё, что там будет. Поскольку решено, что я буду жить в одном из флигелей, то мне нужна и кровать. Хлам вроде нот и всё, что только будет Тебе мешать, вели перенести на rue Pigal [le]. На это Тебе понадобятся деньги. Так вот, если тех 50 [франков] будет мало, то пусть Тебе даст Ясь, сколько может. Что касается счета за квартиру, то сходи к Плейелю, которого я предупредил, и он даст Тебе денег на квартирную плату. Дай привратнику от меня 20 фр[анков] на чай и вели все письма отсылать на rue Pigal[le], 16. Фонтан (не Ты, а тот, что стоит в передней) может Тебе пригодиться, также и диванчики, хотя и скверные, но к ним имеются housses’ы [чехлы]. Мне жаль, милый, что я могу услужить Тебе лишь такой рухлядью, но, как говорит пословица, и самая красивая девушка может дать только то, что у нее есть. Не сердись во время переезда. Не забудь моих безделушек на камине. Что касается pendule [часов с маятником], то возьми их себе; не знаю, оставлю ли я их Тебе; должно быть, да, так как мне, вероятно, их некуда будет поставить. Не старайся также всё перевезти в один день, чтобы Тебе это не осточертело вконец! Напиши мне, если Ты видишь в этом деле еще какие-нибудь затруднения. Пеллетан с rue Pigal [le] будет уведомлен.

Не получил ли Ты чего-нибудь от Бесселя? Если, как мне вспоминается, Ты на этот раз не проставил на конверте его адрес (который я никогда не знаю), то письмо к нему, наверно, не дошло. Подождем.

Если бы Ты случайно знал о каком-нибудь лакее, или Ясь, или Альбрехт, или Алькан, или Гжимала; может быть, попадется какой-нибудь, иногда это случается. Но только не через Шарля, потому что были бы канканы, а так как я буду жить на rue Pigal [le], мне необходим такой человек, который бы не капризничал и не испортил слуг п[ани] Санд, приехавших из деревни. Бывает, попадается случайно. Может быть, в Клубе (В Польском клубе.) Ты услышишь о каком-нибудь хорошем. Завтра или послезавтра пошлю Тебе письмо к моим. Мой Отец сердечно Тебе кланяется. Не забудь о Трупена. Не кисни: зенит Твоих огорчений, как и зенит моих, уже, должно быть, миновал. Нам уже по 30 лет с лишком. С Твоей панной Млокосевич, как мне пишет сестра (я не спрашивал про нее), был неприятный случай. Она болела. Одни говорили — вздутие печени, [другие] — водянка; но выкачали то ли воду, то ли что другое, — и она здорова, и тонка, и стройна, как прежде. Никто не знает правды. Наш Новаковский, который должен был сюда приехать, уже в Варшаве. Он доволен. Какая-то панна из Института гувернанток влюбилась в него, и он потерял место в Институте. Вспомни, что он лысый и растяпа гораздо больший, чем мы, а еще покоряет сердца! Это хорошее предсказание для нас. Сегодня 7-е (2¹/₂ ночи), Ты переезжаешь пятнадцатого — или раньше? У Тебя еще неделя. Я напишу Тебе, если вспомню что-нибудь безотлагательное. Особенно прошу Тебя, не забудь сказать привратнику, дав ему 20 франков, чтобы людей и мои письма он отсылал на rue Pigal [le] (Осенью 1841 г. Шопен переехал с улицы Tronchet и поселился на первом этаже одного из двух флигелей на улице Pigalle, № 16.). Жаль мне Тебя. Вижу Тебя среди пыли и беспорядка. Если бы я сам мог быть в Париже при переезде, то, наверное, не мучил бы Тебя.

Твой старый Ш.

Поклонись Лео и не забудь сказать, чтобы к Мекетти послал по почте, а не с оказией. Письмо Гаслингеру с а м, а не Лео, отдай на почту.

ЮЛЬЯНУ ФОНТАНЕ В ПАРИЖ

[Ноан, 9 октября 1841]

Мой Милый.

Ты, вероятно, получил мои письма и мои сочинения, прочитал немецкие письма (Вероятно, письма к немецким издателям.), запечатал и сделал всё, как я Тебя просил, не правда ли? Теперь, что касается Весселя, то он олух, мошенник. Ответь ему, что хочешь, но скажи, что я не думаю уступать моего права на Тарантеллу, потому что он не вернул ее вовремя, и что если он потерял на моих сочинениях, то, вероятно, из-за глупых заглавий, какие он понадавал, несмотря на мой запрет и несмотря на неоднократные насмешки пана Стэплтона, что если бы я послушался своего внутреннего голоса, то после этих заглавий я бы ему ничего больше не посылал. Высмей его, как только можешь. Что касается переезда, то сегодня г-н Пеллетан на rue Pigal [le] официально уведомлен п[ани] Санд, которая благодарит Тебя за те несколько любезных слов, которые Ты прислал с бумажником. Мои письма вели отдавать на rue Pigal[le], 16, и очень очень внуши это привратнику. Сын п[ани] С[анд] (Морис Дюдеван.) около 16-го будет в Париже; я пошлю Тебе с ним рукопись Концерта (Речь идет об Allegro de Concert op. 46.) и Ноктюрнов (Ноктюрны c-moll и fis-moll, op. 48.). Пиши. Здесь дождь и грязь. Обними Яся. Что касается Антка, то, мне кажется, я уже говорил Тебе, что его болезнь не так страшна и что там много чего-то другого. Вероятно, мы его скоро увидим, а своих он даже не увидит. Люби меня по-прежнему. Напиши словечко.

Твой Фриц.

Суббота утром

Почтовый штемпель: «La Châtre, 10 Oct. 1841».