Непостижимое» Семена Людвиговича Франка (1877-1950)

В «Непостижимом» речь идет о том, что мы сами реальны, когда участвуем в потаенной и отчасти приоткрывающейся нам жизни изначальной Реальности. Реальность Франк отличал от действительности следующим образом: последнюю он сравнил с домом как строительным сооружением, в котором реальная жизнь начинается, когда в нем поселяются люди, приносящие с собой красоту, творчество, любовь и др. Вид ночного звездного неба является тоже намного более богатой по содержанию реальностью, чем астрономически описываемая действительность.

Реальность — это сверхвременное живое единство бытия, которое открывается в духовном опыте. Объективно все, что в нем укоренено. Оно сверхприродно или сверхмирно.

Божественное Бытие пронизывает все, неизреченная глубина сотворенного мира как бы плавно переходит в глубину Божественного Бытия. Это и есть, — пишет Франк, — Непостижимое, его суть невыразима в понятиях, потому что духовный опыт Непостижимого глубже нашей мысли. Этот опыт не вместим в представления обычного «здравого смысла», но он не обречен оставаться всегда «немым».

Первореальность не следует считать всецело материальной или духовной, бурлением «жизни» или чем-то еще. В ней есть все названное, и она его объемлет и превосходит. Она не предмет обладания, в том числе и овладения разумом. Разуму она предстает как «абсолютное единство и совпадение всех противоположностей» (3, с. 448). Здесь перекличка с Николаем Кузанским. Непостижимое охватывает все постижимое.

Духовные основы общества по С.Л. Франку

Франк на первое место ставит солидарность, свободу и служение. Всякое общество — это единство разнообразного. Единство выражается прежде всего в солидарности — чувстве взаимной сопринадлежности друг другу и обществу как целому, чувстве «мы». Это «некая первичная категория личного человеческого, а потому и социального бытия».

Всякое разграничение «я — ты», «я — они» могут быть только в рамках «мы». Франк не мыслил личность без принадлежности определенному «мы». Конечным источником уважения личностей друг к другу в рамках «мы» является то, что каждая предстоит перед Богом и исполняет свой долг перед Ним. Ничто в обществе не должно препятствовать человеку исполнять свой долг перед Богом.

Общество как систему нужно организовывать, и этим занимается полномочная власть. А соборность организовать невозможно — она формируется спонтанно как результат духовной работы и преданности всех участников. Если общество атеистическое, то соборности, конечно, не будет. Но если каждый человек осознает себя как «я-с-Богом», «богочеловеческим я», тогда появляется «мы». И тогда каждое «я» — это «я» перед Богом в соборном «мы», в единстве всех с Богом, единстве служителей правды Божьей.

Единственное, что, с его точки зрения, более всего из известных форм общественной жизни приближается к описанному идеалу, — это конституционная монархия.

Франк настаивал также на важности авторитета для общества традиционного, с прочными духовными основами.

Таков общественный идеал Франка: творчество в единстве с консервативностью, авторитет, харисма, иерархия, аристократия, власть меньшинства и равенство в долге служить Богу и ближнему. Власть в обществе должна быть религиозно освящена, монархию не следует трактовать утилитарно (с точки зрения привычности или удобства для данного общества), сословное строение общества следует ценить и уважать. «Если общество вообще призвано творить не свою собственную, человеческую волю, а волю Божию, осуществлять не удовлетворение субъективных человеческих потребностей, а объективную абсолютную правду, то и верховная власть есть не приказчик человеческого коллектива, а по самому существу своему — слуга Божий, блюститель правды. Конкретно это выражается именно в том, что она охраняет не интересы сегодняшних членов общества, а интересы общества как сверхвременного единства, как соборного лица, имеющего свое целостное религиозное призвание, свою всемирно-историческую миссию. В монархической идее царя как “помазанника Божия” содержится поэтому глубокая и верная идея, отнюдь не связанная непременно с формой династической монархии…»

Духовная ситуация нашего времени по С.Л. Франку

Известны слова Ф. М. Достоевского: «Если Бога нет, то все дозволено». Сартр понял, что это серьезный вызов атеизму, и дал альтернативный ответ по схеме импликации: «Бога нет, но это не дает никому из нас никаких алиби». Отсутствие Бога, по Сартру, означает максимальную нравственную ответственность.

Б. Рассел считал вселенную абсурдной игрой слепых, жестоких, сметающих все на своем пути сил. Таков же социальный мир с его бесчеловечными режимами, войнами, лагерями, расстрелами. Жизнь человека в таком мире ничего не стоит; человека легко уничтожить, слепые силы могут его даже не заметить, но вопреки этому нужно стоять на позиции добра. Камю тоже утверждал достоинство человека вопреки абсурду мирового бытия. С его точки зрения, абсурд — результат того, что если в XIX в. помнили, что когда-то выпали из Эдема, то в XX забыли и это. Дж. Ст. Милль еще в середине XIX в. заявил, что он верит в Бога всеблагого, но не всемогущего, и с этим многие охотно согласились.

Франк писал, что не нужно их осуждать. Их разум утверждает, что вселенная глубоко безразлична к добру, но они верят, вопреки «власти тьмы в мире», что человек должен не изменять добру, иначе он уже не достоин имени человека. Франк назвал это «скорбным неверием» — «одним из самых характерных и трогательных явлений духовной жизни нашей эпохи» (1, с. 421). Это не цинизм или нигилизм — полное отрицание святынь, ценностей. Это неверие, имеющее решимость «защищать безнадежную позицию добра против победоносной, всемогущей силы зла».

Историю Франк понимал эсхатологически. Прогресс не является восхождением по ступеням совершенства, он не ведет к победе духа над бездуховностью, это созревание мира для Суда.