В преддверии XXI века

Необходимость возрождения гражданского общества и возвращения ему прав на решение социальных проблем волновала многих в США как только стало развиваться "государство всеобщего благосостояния". Эта тема вновь стала наиболее популярной в политических дискуссиях и в 1990-е годы. При этом многие задавали вопрос: может ли подорвавшее гражданское общество государство теперь возродить его? Ведь "государство всеобщего благосостояния" не было построено за два или за три года, и уже поэтому его невозможно демонтировать за короткий срок. Но вопрос состоял и в другом: как на практике организовать передачу полномочий федерального центра частным институтам и тем самым воссоздать гражданское общество?

Республиканцы давно пытаются избавиться от образа партии "жирных котов", "вырывающей хлеб из рук младенцев" и перекладывающей деньги в карманы богатых. Тем не менее, они до сих пор продолжают сохранять критическую настроенность к федеральному правительству, которое со времени "Нового курса" стало чуть ли ни Меккой для действующих при помощи лоббистов групп интересов, желавших получать деньги из Вашингтона. Именно поэтому республиканцы делали упор на слишком высоких налогах (при Ф. Д. Рузвельте, например, высшая налоговая ставка доходила даже до 90%), на неэффективность правительственных программ, обвиняя при этом демократов, поощрявших подобное губительное "сострадание".

Однако в 1990-е годы ситуация изменилась: на политической сцене Соединенных Штатов разворачивалась не столько борьба между либеральными идеями и консервативными принципами, сколько дебаты по вопросу о том, как с помощью консервативных рецептов сократить масштабы "ущерба", нанесенного десятилетиями либерализма "большого правительства". В последнее десятилетие XX в. американские политики уже не спорили о том, стоит ли сбалансировать бюджет, а вели конкретный разговор о методах, масштабах и сроках ликвидации бюджетного дефицита. Они уже не обсуждали вопрос о том, стоит ли сократить правительство, речь шла о размерах сокращения. Политики обеих партий уже не акцентировали внимание на вопросе о том, стоит ли ликвидировать "приносящие вред" программы вспомоществования, разговор шел о том, как лучше прервать круг зависимости от них и способствовать тому, чтобы получатели социальных пособий полагались прежде всего на себя, а не на государство.

Все чаще и чаще способом решения этих проблем назывались институты гражданского общества - многочисленные частные благотворитель-

стр. 259

ные организации, церковные общины и т.п. Республиканские лидеры не уставали при этом повторять, что государство может делать многое, но далеко не все. Что касается благотворительности, то ею, по их утверждению, должны заниматься не государственные институты, а частные и религиозные объединения. Именно эти организации еще в XIX в. доказали, что именно они могут, проявив настоящее сострадание, победить в войне с бедностью.

В октябре 1995 г. сенатор Дэн Коатс внес даже пакет законодательных предложений, состоящий из почти двух десятков законопроектов, направленных на помощь таким структурам. Его сторонники считали, что только встав на этот путь, американцы вновь обретут сострадание, которое потеряли за многие десятилетия политики либерализма.

Таким образом, мы вправе говорить о том, что на рубеже XX и XXI веков в центре политических дебатов в США вновь оказался консерватизм, основанный (во многом, но не во всем) на здравом смысле. Стоит отметить, что американские консерваторы были очень воодушевлены тем фактом, что основной вопрос идейных и политических дискуссий между ними и либералами сегодня состоит уже не в том, хотят ли американцы сделать свою страну более консервативной, а в том, как быстро они смогут этого добиться. И политические дебаты, и практическая политика тех лет привели к новым переменам в социально-экономической модели США. Их суть состояла в постепенном, но ярко выраженном усилении консервативных тенденций.

Упрочение консервативных тенденций как в самой социально-экономической модели, так и в американском обществе в целом, проявилось в успехе Республиканской партии на выборах в Конгресс 1994 и 1996 гг., что в атмосфере эйфории победы было ошибочно воспринято правыми республиканцами как окончание эры "большого правительства" и мандат на "консервативную революцию". Дальнейшее развитие событий показало, однако, что настоящей "консервативной революции" в 1990-е годы в Соединенных Штатах так и не произошло, хотя сдвинуть политический курс демократа Клинтона в сторону республиканских принципов противники либерализма явно сумели.¹

Подобная идейно-политическая модернизация демократов способствовала трансформации подходов и самой Республиканской партии. Как показал ход избирательной кампании 2000 г., республиканцы прекрасно понимали, что одержать победу над демократами только лишь с помощью обещания сократить функции правительства и сбалансировать феде-

¹ Подробнее см.: Политическая система США: актуальные измерения. / Под ред. С. А. Червонной и В. С. Васильева. М.,2000. С. 31 - 57.

стр. 260

ральный бюджет невозможно. Это и привело к смена традиционной повестки дня "великой старой партии". "Меньше требовать от правительства и больше спрашивать с самих себя", - именно с этим лозунгом шли на последние выборы многие кандидаты от республиканцев. Но центральной идеей, вокруг которой разворачивалась избирательная кампания главного кандидата Республиканской партии губернатора штата Техас Дж. Буша, явилась идея "сострадательного консерватизма", ставшая дополнительным элементом современной социально-экономической модели США.

"Сострадательный консерватизм"

Не секрет, что с 1960-х годов слово "сострадание" прочно вошло в политический обиход и стало ключевым в лексиконе американских либералов. Сострадательным считался тот законодатель, который голосовал за федеральные расходы на социальные программы для бедных и нуждающихся¹. Тот же, кто выступал против них, приобретал репутацию жестокого и бессердечного политика, безразличного к нуждам неимущих и обездоленных. Но проблема "государства всеобщего благосостояния" заключается не столько в расходах на социальные программы, сколько в эффективности последних. Именно вокруг этого и разворачивали свои избирательные кампании многие кандидаты в президенты от Республиканской партии. Не оказался исключением и Джордж У. Буш, избранный в 2000 г. 43-м президентом Соединенных Штатов. Основной темой его предвыборных выступлений стал так называемый "сострадательный консерватизм".²

Автором идеи, "отцом" "сострадательного консерватизма" по праву считают Марвина Оласки - профессора журналистики Техасского университета, автора 20 книг и более 600 статей. В период президентских выборов 2000 г. имя этого человека неоднократно упоминалось в американской и европейской прессе.³ Многие даже называли Оласки самым влиятельным лицом в окружении техасского губернатора.

Как уже отмечалось выше, за Республиканской партией давно закрепился стойкий образ партии богатых, "сосущих кровь" обездоленных и

¹ Filler L. Dictionary of American Conservatism. N.Y., 1987. P. 79.

² Гарбузов В. Н. Метаморфозы американского консерватизма // США-Канада: экономика, политика, культура. 2000. N 10; Гарбузов В. Н., Богданов Д. Ю. Президент Буш и парадоксы "сострадательного консерватизма" // Там же. 2001. N 8; Гарбузов В. Н. Философия "сострадательного консерватизма" // Там же. 2002. N 3.

³ Ivins M., Dubose L. Shrub. The Short but Happy Political Life of George W.Bush. N.Y., 2000. P. 65.

стр. 261

безразличных к нуждам бедных сограждан материалистов-консерваторов. Монополия на сострадание десятилетиями находилась не у них, а у демократов. Правда, периодически республиканцы пытались преодолеть сложившийся негативный стереотип, прибегая при этом к обновлению партийной идеологии и модернизации политического поведения, внося тем самым свой вклад в специфику социально-экономической модели Соединенных Штатов. Первой наиболее значительной вехой в этих попытках была эпоха "консервативного согласия" второй половины 1950-х годов, когда умеренное крыло республиканцев (так называемые "эйзенхауэровские республиканцы") пошло на установление прочных связей с лидерами демократов в Конгрессе, что делало президента Д. Эйзенхауэра, избравшего своим знаменем идеи "нового республиканизма", или социального консерватизма, своеобразным "лидером центристского коалиционного правительства".¹

Спустя десятилетия эти тенденции (укрепившиеся в годы президентства Р. Никсона и скорректированные администрацией Р. Рейгана) объективно способствовали рождению очередной новой консервативной философии, или нового типа консерватизма, названного Марвином Оласки "сострадательным". Именно доктрина "сострадательного консерватизма", который мог бы преодолеть издержки социальной политики "государства всеобщего благосостояния", возродить в США гражданское общество, вернуть гражданам инициативу и способность к труду, должна была стать центральным элементом всей деятельности республиканцев и обеспечить победу Дж. Бушу на президентских выборах 2000 г., а самого Оласки сделать главным реформатором федеральной системы вспомоществования.

Базой для этой философии послужили прежде всего работы американских филантропов XIX в., в которых доказывалась необходимость взаимосвязи сострадания и помощи к бедным с духовным руководством ими. Для дальнейшего развития доступной пониманию масс политической идеологии "сострадания", которую Оласки называет "библейской свободно-рыночной экономикой", он использовал и Библию.

Идеи же самого Марвина Оласки (во многом опиравшиеся на идеологию неоконсерватизма, ставшую в 1980-е годы базой политики Р. Рейгана)² не новы. Они достаточно просты, понятны и могут быть представлены лишь одной фразой: "кто не работает, тот не ест". На пер-

¹ История США. Т. 4. М., 1987. С. 215 - 216.

² Согрин В. В. Политическая история США. М., 2001. С. 236.

стр. 262

вом плане его консервативной концепции - личная ответственность и духовный рост индивидуума как способ преодоления собственной нужды, бедности и безысходности. Примером такого преодоления, по его утверждению, может быть Иисус Христос, который не одобрял бездельников, лентяев и иждивенцев.

Выступая против "социалистической" интерпретации Библии, Оласки не отрицает, однако, необходимость оказания помощи бедным и обездоленным в принципе. Он - противник именно неэффективной государственной поддержки этим группам населения. Государство, как считает Оласки, никогда не может быть по-настоящему сострадательным, т.к. сам термин "сострадание" означает "страдание совместно с тем, кому необходима помощь", а это возможно только лишь на индивидуальном, а не на государственном уровне. В действующих приютах для бездомных к людям относятся как к собакам, обеспечивая их едой, крышей над головой и не придавая значения духовности, в которой они прежде всего нуждаются. Человек, все время живущий на социальные пособия, попадая в зависимость от правительственных субсидий и паразитируя на них, никогда не выйдет из состояния бедности, т.к. лишается главного - способности к самовыживанию. Виной всему - именно "государство всеобщего благосостояния", в частности десятки и сотни федеральных социальных программ, действие которых подобно губительному влиянию наркотиков. Привыкая к ним, человек не в силах вырваться из того круга зависимости, в котором он оказался по вине правительства.

Оласки не раз ставил перед собой те же вопросы, что и многие американцы, встречавшие на улицах городов бездомных и нищих, получающих социальные пособия от государства. Согласно официальным исследованиям, 90% средств, выделяемых по государственным социальным программам, расходуется ими на наркотики и алкоголь. Зная это, - задает вопрос ученый, - надо ли давать таким людям деньги, или есть какая-то другая альтернатива? Что же предпринять в создавшейся ситуации? По его мнению, необходимо создать такие условия, в которых человек сам был бы в состоянии помочь себе, а не ждать помощи от государства, ничего не предпринимая при этом.¹

Государство может и должно решать многие вопросы, но оно не в состоянии вселить в каждого нуждающегося надежду и определить ему цель жизни. Проблема заключается еще и в том, что сегодня у бедных в США отсутствует какая-либо мотивация к преодолению собственной бедности. Изменить сложившийся порядок, по утверждению Оласки, в

¹ The London Daily Telegraph. 24.06.2000.

стр. 263

состоянии лишь церковные общины и благотворительные организации, опирающиеся на популярные среди американцев идеи самоуправления и "демократию участия" и использующие тактику "общинных действий".¹ Сама же система вспомоществования должна быть выведена из сферы государственного управления и тесно увязана с религиозной благотворительностью. Только в таком случае можно будет создать "маленькое правительство с большим сердцем" и решить проблему бедности, которая за последние двадцать лет в США не утратила своей актуальности.²

Более того, Оласки призывал к отказу от традиционного (либерального) взгляда на способы преодоления бедности. Он утверждал, что решение этой проблемы не сводится только лишь к удовлетворению материальных потребностей бедных, а зависит от личного поведения, характера, ценностных ориентации, личной ответственности последних, т.е. связано с преодолением их духовных и этических, а не только бытовых проблем.

С конца 1980-х годов Оласки стал активно выступать против "государства всеобщего благосостояния", доказывая необходимость передачи его социальных функций церковным и частным благотворительным и филантропическим организациям, подобным тем, которые существовали в XIX в.³

Рецепты решения проблемы бедности, которые предлагал техасский профессор, оказались не только в поле зрения американской прессы, преподносившей их порой как "самую свежую идею" в дебатах о вспомоществовании за последние десятилетия.⁴ На нее обратили внимание и политики, в частности сын 41-го президента США Дж. У. Буш, претендовавший в 1992 г. на должность губернатора штата Техас.

Концепцией "сердечного, но трезвого" подхода к решению социальных проблем американского общества с помощью церкви и благотворительных организаций Буш стал руководствоваться, будучи еще исполни-

¹ Тактике "общинных действий" отводилась особая роль в законодательстве по борьбе с бедностью, принятом в годы президентства демократа Л. Джонсона. Она стала основным организационным принципом значительной части социальных мероприятий в рамках "войны с бедностью". Смысл этого нововведения состоял в повышении эффективности и улучшении координации различных программ помощи бедным на местах путем подключения местной общественности, в том числе и представителей самих получателей помощи, к разработке и реализации этих программ. См.: История США. Т. 4. М., 1987. С. 310.

² Численность бедных в США в конце XX в. составляла около 40 млн. человек. - См.: Согрин В. В. Политическая история США. М, 2001. С. 234.

³ The Dallas Observer. 28.09.2000.

⁴ The Indianapolis Star. 27.09.1999.

стр. 264

тельным директором бейсбольной команды Техаса и неудачным нефтепромышленником с известным именем. Однако впервые Оласки и Буш встретились в 1993 г. на заключительном этапе избирательной кампании последнего на пост губернатора. Тогда советник Буша Карл Роув пригласил университетского профессора на разговор с кандидатом в губернаторы по поводу его идей, изложенных в книге "Трагедия американского сострадания", вышедшей в свет в 1992 г.¹

В книге автор утверждал, что социальные программы правительства не уменьшают бедность, а, подрывая личную ответственность и разъедая трудовую этику, способствуют обострению социальных проблем, что сама провозглашенная когда-то Л. Джонсоном "война с бедностью" (как часть программы "великого общества") проиграна. Автор резко критиковал "государство всеобщего благосостояния", в котором целью жизни многих людей стало получение подачек правительства, консервирующих состояние бедности, а не помогающих выйти из него.

Оласки предлагал заменить либеральное "государство всеобщего благосостояния" на нечто иное - на то, что он называл "сострадательным консерватизмом". Наилучшим способом решения проблемы бедности он, как и многие американские консерваторы, считал обращение (и страдающих, и сострадающих) к Богу. Вера, по его утверждению, важна как для тех, кому помогают, так и для тех, кто помогает. Когда люди становятся христианами, в них работает Святой дух, который меняет их, укрепляя веру и в себя, и в Бога.²

Сначала на книгу не обратили внимания, но многие их тех, кто ознакомился с ней, сочли ее романтическим, поверхностным и даже странным трудом чудака-утописта. Более того, научный мир США не принял ее, хотя она и вдохнула жизнь в усилия республиканского Конгресса по реформированию системы вспомоществования. Однако идеи Оласки тогда так и не материализовались. Почти все предложения, инициируемые сенатором от Индианы Дэном Коатсом в 1995 г., (как отмечалось выше) умерли прежде, чем дойти до слушаний. И руку к этому приложили все те

¹ Olasky M. The Tragedy of American Compassion. N.Y., 1992; The New York Times. 12.09.1999.

² М. Оласки полагал, что духовное совершенствование самого Буша, его победа над личными проблемами (в частности алкоголизмом), возможная благодаря обращению к Богу, делала кандидата в губернаторы наиболее восприимчивым к идеям "сострадательного консерватизма" и лучшим их пропагандистом.

стр. 265

же республиканцы, которые всего месяцы назад уверяли всех в своей любви к "сострадательному консерватизму".¹

Однако, несмотря на такую негативную реакцию, небольшая группа американских консерваторов все же стала усиленно пропагандировать очередной труд профессора из Техаса. Так, бывший министр образования Уильям Беннет назвал его "самой важной книгой по проблемам вспомоществования и социальной политики за последние 10 лет". Он-то и преподнес ее только что избранному спикеру Палаты представителей Ньюту Гингричу, который, внимательно прочтя работу Оласки, был настолько впечатлен ею, что в своей первой речи в качестве спикера 4 января 1995 г. рекомендовал сделать то же самое всем 74 только что избранным конгрессменам-республиканцам, часть которых после этого стала даже называть себя "сострадательными консерваторами".² Так идеи "сострадательного консерватизма" стали влиять на Республиканскую партию, а сам их автор (прежде малоизвестный профессор) неожиданно быстро оказался объектом пристального внимания американских газет, звездой телевизионных ток-шоу и завсегдатаем коридоров Конгресса.

Марвина Оласки стали даже сравнивать с Томасом Пейном, а его книгу с трактатом "Здравый смысл".³ Утверждения Оласки о том, что правительственные социальные программы не просто неэффективны, но являются злом, что получатели пособий и есть первые жертвы системы вспомоществования, стали использоваться Республиканской партией как политическое обоснование для давно обещанного пересмотра всех социальных программ и расходов на них. Правда, многие правые республиканцы с недоверием относились к доктрине "сострадательного консерватизма", не без основания полагая, что она будет способствовать излишней либерализации Буша. Так, бывший вице-президент США Дэн Куэйл даже назвал ее "чепухой". Правда, руководитель его аппарата Билл Кристол считал, что идеи Оласки поразили консервативное движение как "гром среди ясного неба", а содержавшаяся в них критика "государства всеобщего благосостояния" оказалась самой радикальной.

Будучи губернатором Техаса, Дж. Буш стремился воплотить идеи своего земляка в жизнь, используя в частности его мысль о том, что цер-

¹ The New York Times. 12. 09. 1999.

² Н. Гингрич очень высоко ценил идеи М. Оласки, считая его (наряду с А. Де Токвилем) одним из духовных отцов новой республиканской стратегии. К изданию книги "Трагедия американского сострадания" 1995 г. Гингрич даже написал предисловие.

³ Paine Th. Common Sense. // Franklin B., Jefferson Th., Paine Th. The American Age of Reason. M., 1977. P. 133 - 175.

стр. 266

ковь может заменить собой правительство в социальной сфере. Так, пытаясь извлечь максимальную политическую выгоду, в 1995 г. он учредил специальную комиссию во главе с самим М. Оласки, которая рекомендовала привлечь благотворительные и церковные организации к решению социальных проблем. Рекомендации комиссии легли в основу ряда законов, принятых легислатурой штата и подписанных Бушем (несмотря на обвинения в нарушении принципа отделения государства от церкви) тогда же, в 1995 г. Предоставляя налоговые льготы, законы позволяли частным и религиозным благотворительным организациям осуществлять программы вспомоществования на уровне штата. Это был первый шаг к созданию "подлинной армии сострадания" в Техасе, а сам Буш обеспечил себе уверенную поддержку религиозных правых и стал первым губернатором, приступившим к реальному реформированию федеральной системы вспомоществования в своем штате. С тех пор М. Оласки, а также его почитатель мэр Индианаполиса Стефен Голдсмит стали советниками Буша по проблемам религии, сострадания и широкому спектру социальных проблем. Именно тогда профессор журналистики и приобрел подлинно национальную известность.

Губернатор Буш, который даже написал предисловие к одной из книг Оласки,¹ заимствовал у него и сам термин "сострадательный консерватизм", довольно часто используя его в своих речах и выступлениях. Так, выступая в 1999 г. в одной из церквей Индианы, в своей 20-минутной речи он упомянул слово "сострадание" 15 раз. В дальнейшем Дж. Буш очень мало встречался с человеком, которого сам же позже называл "ведущим мыслителем сострадательного консерватизма".²

Тем не менее, вскоре о профессоре из Техаса заговорили вновь, но теперь уже во время президентской избирательной кампании Дж. Буша 2000 г. Первоначально Оласки представляли как советника губернатора по проблемам религиозной политики. Летом 2000 г. после консультаций с членами избирательного штаба, Буш сделал идею "сострадательного консерватизма" центральной в своей президентской кампании. Ее включили и в предвыборную платформу Республиканской партии. Идеи техасского "гуру" (как окрестили профессора репортеры) вошли в речи и выступления республиканского кандидата, в том числе и в его речь на съезде Республиканской партии, содержащей предложение о соревновании между государственной и частной благотворительностью. Все это было вызвано прежде всего стремлением преодолеть традиционный образ республикан-

¹ The Los Angeles Times. 27.07.2000.

² The Dallas Observer. 28.09.2000.

стр. 267

цев как партии "жирных котов" и обеспечить тем самым поддержку со стороны традиционного электората Демократической партии: женщин, черных, цветных и малоимущих американцев.

Философия "сострадательного консерватизма", таким образом, преодолев границы научных трактатов и газетных статей и став знаменем основного кандидата Республиканской партии, довольно быстро привлекла к себе внимание общественности и вызвала оживленные дискуссии, суть которых состояла в следующем.

Согласно концепции Оласки, именно благотворительные организации, религиозные общины, общественные группы, заменяя собой государство, доказали свою способность изменить жизнь людей к лучшему. Однако критиков профессора беспокоила другая проблема: не нарушает ли все это принцип отделения церкви от государства, зафиксированный американской конституцией, где проходит та линия, которая разграничивает их функции. Многих волновала и еще одна проблема: способна ли церковь, как институт общества, решить все его социальные проблемы без помощи государства.

Отвечая на критику, Оласки утверждал, что между религией и государственной властью не должно быть противоречий, а рамки конституции никогда не будут стеной, разделяющей церковь и правительство. Чем больше религиозных групп (христианских, иудейских, исламских, буддийских и пр.) получат доступ к федеральным средствам, тем эффективнее они станут расходоваться. Реализуя возможность использовать деньги налогоплательщиков для помощи бедным, религиозные общины будут способствовать трансформации Америки, а именно - возрождению гражданского общества, разрушенного государством за десятилетия.

Кроме того оппоненты профессора обращали внимание и на то, что свой идеал он искал в XIX в., когда люди, по его словам, не только принимали помощь ближнего, но и сами помогали другим. Многие идеи Оласки, а особенно те, в которых содержались предложения возврата к децентрализованной системе благотворительности столетней давности, заставили современных специалистов по социальной политике серьезно задуматься. Критики "отца" "сострадательного консерватизма" отмечали, что он предлагает нереалистическое решение сложных социальных проблем. Так, один из коллег Оласки удивлялся тому, как тот мог принять в качестве идеала условия, в которых жили бедные американцы 90-х годов XIX в. Тогда в Соединенных Штатах существовало множество социальных проблем, и благотворительные организации оказывались не в состоянии их решать. Американское общество конца XIX в. скорее страдало от опасностей и нищеты, чем упивалось христианской любовью и братством.

стр. 268

М. Оласки, идеализировавший социальные условия прошлого, совершенно обоснованно обвинялся в том, что неадекватно представляет себе ситуацию, которая сложилась в Америке сто лет назад. Либералы, и даже некоторые консерваторы отмечали, что "государство всеобщего благосостояния" именно потому-то и появилось, что филантропические общества, благотворительные организации и церковь неадекватно решали проблемы бедных.

Таким образом, вокруг идей и самого имени Оласки развернулись не утихающие до сих пор споры. Для либералов он был настоящим правым экстремистом, ненавидящим эмансипированных женщин-руководителей, питающим отвращение к гомосексуалистам, противником абортов и просто жестоким человеком, считающим, что бедные заслуживают своей участи. В глазах же консерваторов Оласки представал в роли провинциального интеллигента, выдвигающего дельные предложения по решению проблемы бедности, уменьшению численности государственной бюрократии и разрешению других сложных социальных вопросов американского общества.

Справедливости ради следует признать, что идеи, которые Оласки высказывал в своих книгах, не были новы. О так называемом "сострадательном консерватизме" до него писали Роберт Вудсон и Майрон Магнет¹, утверждавшие, что истинным наследием 1960-х годов являлись не победа над бедностью, не гражданские права негров или эмансипация женщин, а множество социальных болезней, среди которых - безработица, нежелание молодежи учиться в школах, зависимость бедных от государственных социальных пособий, рост иждивенческих настроений, преступность, наркомания и пр. Однако именно Марвин Оласки, благодаря доступности и простоте своего языка, а также подчеркнутому вниманию к нему со стороны телевидения и прессы, сумел привлечь американцев к этим проблемам и придать "сострадательному консерватизму" общественную значимость.

Новая роль Оласки (который никогда не изъявлял особого желания быть в центре общественного внимания и дискуссий) позволила ему выступать по проблемам реформирования системы вспомоществования, высказываться о роли религии в государственном управлении, призывать бедных к ответственности за помощь самим себе. То, о чем писал и говорил Оласки, разделяли многие американцы. Однако во всем этом было скорее больше морали и религии, чем политики. Политическое же звуча-

¹ Ivins M, Dubose L. Op. cit. P. 69.

стр. 269

ние идеи Оласки приобрели лишь благодаря избирательной кампании Буша, на которого в конечном счете и сделали ставку республиканцы.

В 2000 г. в самый разгар выборов в свет вышла очередная книга Марвина Оласки "Сострадательный консерватизм"¹, выполненная в форме дневника путешественника. В ней описывается поездка по городам Америки, предпринятая автором и его сыном Дэниэлем в поисках эффективности действия федеральных программ против бедности. Эта небольшая и, судя по всему, поспешно написанная книга, наполнена похожими друг на друга историями, которые мало что дают для дополнительного понимания сути "сострадательного консерватизма".

Оласки описывает в ней полные опасностей бедные районы современных американских городов, в которых живут безграмотные и наркоманы, где процветают алкоголизм и юношеская преступность, ранняя беременность и бандитизм. В противоположность городским трущобам XIX в., обитателям которых (не имеющим права официально требовать внимания к себе) из любви к Богу помогали так называемые "трущобные ангелы" (служащие благотворительных организаций), в современных городах царит совсем другая атмосфера: нынешние бедные считают, что их обязано содержать государство.

Желание Марвина Оласки вернуть старый, более традиционный мир и личным примером доказать жизнеспособность своих воззрений выразилось не только в его научной, публицистической, общественной, но и в практической деятельности. Так, в 1989 г., стремясь собственными глазами убедиться в неэффективности правительственных программ вспомоществования, переодевшийся в нищего Оласки стал бродить по улицам американской столицы в поисках "духовного руководства" бездомными со стороны государства. Однако в приютах, в которые ему приходилось обращаться, "нищему" профессору предоставляли бесплатную еду и медицинскую помощь, но нигде не предлагали того, что он искал - Библию, являющуюся для него символом духовной поддержки, необходимой людям прежде всего.² Именно в этом-то он и усматривал подлинную трагедию американского сострадания.

В 1992 г. он и его жена Сьюзан (журналист и автор исторических рассказов для детей), совместно с несколькими семьями основали церковную (пресвитерианскую) общину "Новая звезда", в составе которой

¹ Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It Does, and How It Can Transform America. N.Y., 2000.

² The London Times. 19. 09. 1999.

стр. 270

насчитывается около 500 членов: главным образом студенческая молодежь, проживающая в радиусе Техасского университета. Кроме того, Оласки создал в Остине Центр для беременных женщин, в 1990 г. усыновил трехнедельного черного младенца, приютил у себя дома студентку, ожидающую ребенка. В чем-то жизнь Марвина Оласки - своеобразный пример того, как надо служить другим, любить ближних и помогать им, делая тем самым окружающий мир более совершенным и справедливым.

Тем не менее, критики Оласки сравнивают его усилия с сизифовым трудом, считая, что профессор ведет битву, в которой никогда не победит. Многие коллеги по университету не поддерживают его, ставя под вопрос научный уровень книг и статей Оласки, которые, по их утверждениям, "напоминают анекдоты о личной отваге, смелости и высоком моральном духе" и предназначены скорее для популярного чтения, чем для академической аудитории.¹

Несмотря на то, что влияние Оласки росло, а сам университетский профессор привлекал к себе все большее внимание, упреки в его адрес не утихали. Многие представители академических кругов до сих пор продолжают игнорировать его книги и статьи, упрекая автора в научной несостоятельности и чрезмерной публицистичности. Тем не менее, и сегодня Оласки предстает в образе могущественного "гуру", с помощью идей которого Бушу все-таки удалось радикализовать свою повестку дня.

Сдвиг к центру

Республиканской партией был учтен опыт предшествующего двадцатилетия, во время которого, под влиянием администраций республиканцев Рейгана и Буша и демократа Клинтона, произошли заметные сдвиги в целевых установках внутренней (прежде всего - социальной) политики США, были созданы новые параметры социально-экономической модели этой страны. В соответствии с ними и вынуждены были действовать лидеры республиканцев на рубеже XX-XXI веков.

Об этом свидетельствовала предвыборная платформа Республиканской партии 2000 г. Составители этого документа постарались избежать негативного тона, характерного для американских консерваторов образца 1996 г. Если прежняя предвыборная платформа республиканцев содержала множество обвинений в адрес администрации Клинтона - Гора, критиковала ее либеральные инициативы и неутихающие скандалы вокруг демократов, то платформа 2000 г. акцентировала внимание на конструктивном решении назревших, главным образом социальных проблем. В этом

¹ The Dallas Observer. 28.09.2000.

стр. 271

она опиралась на программные заявления Буша о том, что между индивидуализмом, составляющем центральное понятие в американском консерватизме, и состраданием к "маленькому человеку", которое с 1930-х годов вошло в традиционную повестку дня демократов, нет конфликта.

Отход от консервативного экстремизма, олицетворением которого в 1990-е годы был Н. Гингрич и составленный при его активном участии документ "Контракт с Америкой" (1996 г.), привел республиканцев к центризму, обратив их взоры прежде всего к тем проблемам, которые традиционно, в течение десятилетий находились в поле зрения демократов.

Республиканская партия стремилась быть более привлекательной и менее консервативной, для чего и сдвигалась к центру. Эта совершенно отчетливая тенденция позволила ряду американских журналистов даже назвать Дж. Буша-мл. возможным наследником дела 42-го президента США Б. Клинтона. Собственно говоря, сами республиканские лидеры неоднократно заявляли, что предвыборная платформа 2000 г. сигнализировала окончание конфронтационного подхода к решению социально-экономических проблем страны. Так что налицо - процесс взаимопроникновения и взаимовлияния республиканских и демократических постулатов, и на этой основе - сближение двух основных способов решения социальных проблем страны.

Стремясь избавиться об образа партии "жирных котов" и "клуба белых мужчин для игры в гольф", республиканцы вынуждены были сместить акценты: негативное отношение к регулирующей роли государства уступило место признанию необходимости активных действий правительства в социально-экономической сфере. Государство, отмечалось в республиканской платформе 2000 г., должно играть роль партнера, а не соперника в отношении армии людей, требующих сострадания.

Факты свидетельствуют, что почти все экономические, социальные и политические изменения последних десятилетий в США определяли движение именно к центру. Эти процессы, развивавшиеся особенно отчетливо при Буше-старшем, приобрели особый характер при Клинтоне, который, отойдя от либерализма 60-х годов, заимствовал многие консервативные постулаты. Причем, консервативная тенденция в послерейгановскую эру развивалась в умеренном, смягченном варианте, придавая более привлекательный образ этому политическому течению. Вместе с тем, сама Республиканская партия, и это показывает ход избирательной кампании 2000 г., пошла на отказ от ярко выраженного консерватизма, восприняв многое из традиционной повестки дня Демократической партии.

Республиканцы, извлекшие уроки как из эпохи Рейгана и Буша-старшего, так и из десятилетия 90-х годов, стали искать новую, более

стр. 272

привлекательную "упаковку для своей философии"¹, - отмечала "Вашингтон пост". Стремление обновить собственный имидж заставило их двигаться по направлению к центру, тем самым - к демократам, и пройти в сущности тот же путь, на который в 1992 г. встал Б. Клинтон, но только в противоположном направлении.

"Республиканизация" демократов и "демократизация" республиканцев, сближение двух партий и привели на рубеже столетий к укреплению политического центра страны, придав тем самым новое своеобразие всей политической ситуации в США. На этой основе происходило и происходит сближение двух способов решения социальных проблем (консервативного и либерального) и складывается консенсусная либерально-консервативная социально-экономическая модель этой страны.

Почти сразу после вступления в должность в январе 2001 г. 43-й президент США Дж. У. Буш направил в Конгресс ряд предложений, вытекающих из его предвыборной программы. В их числе: законопроекты о запрете абортов, реформе системы образования, проект федерального бюджета и программа сокращения налогов. Образование, качественное медицинское обслуживание, пенсионное обеспечение, чистота окружающей среды, сильная оборона - вот приоритеты, которые прежде всего была намерена финансировать администрация. Причем, образование было объявлено высшим ее приоритетом.

Предложения Буша по налогам были нацелены на снижение всех ставок подоходного налога, а также сокращение их числа с пяти до четырех - по 10, 15, 25 и 33%. Таким образом, высшая его ставка должна была снизиться с 39,6 до 33%, а низшая - с 15 до 10%. По прогнозам Белого дома, благодаря этому плану 6 млн. американских граждан совсем освобождаются от уплаты налогов, а средняя американская семья с двумя детьми сберегает ежегодно 1600 долларов.

Буш обещал, что его правительство будет "активным, но в меру, деятельным, но не властолюбивым" в решении таких важнейших задач, как создание отличных школ, качественное здравоохранение, обеспеченная пенсия, чистая экология и крепкая оборона.

Американские консерваторы часто любят повторять, что Бог создал республиканцев для того, чтобы они сокращали налоги. В самом деле, республиканцы (как, впрочем, и демократы) осознавали, что успех политики Буша в значительной степени будет зависеть от того, проведет ли он свой план налоговых сокращений через Конгресс или нет. Однако ключом к успеху президентства Буша, и, возможно, даже будущего всей кон-

¹ "The Washington Post", 1.08.2000.

стр. 273

сервативной политики, служили не столько его налоговые сокращения, которые, как показывает опыт, почти всегда в той или иной форме принимаются законодателями, но и нечто гораздо более прозаичное - уменьшение расходов. Понимая это, Буш сумел убедить Конгресс в необходимости удерживать расходы в определенных пределах¹. В итоге в конце мая 2001 г. Конгресс одобрил бюджет на 2002 фин. г., снизив размер суммы налоговых сокращений с предлагавшихся 1,6 трлн до 1,35 трлн дол., т.е. сократив его почти на одну пятую².

Теперь уже ясно, что наивысший подъем в американской экономике, ставший свидетельством эффективности социально-экономической модели США, пришелся на последнее десятилетие XX в. Что же сделало его возможным? Почти все эксперты соглашаются в одном: развернувшись в сторону от дефицитного бюджетного финансирования и сделав своим основным приоритетом приведение к балансу федерального бюджета, президент Клинтон совершил своеобразную революцию, которая, в свою очередь, дала возможность ФРС держать учетные ставки на возможно низком уровне, что и привело в конечном счете к экономическому подъему.

Что касается ныне действующей администрации, то одна из целей рейганистского по своей сути экономического плана Буша, состояла в том, чтобы продемонстрировать приверженность нового президента "теории предложения", все еще популярной среди части американцев. Таким образом, Буш-сын проводит политику "экономики предложения", которую его же отец 20 лет назад назвал "шаманской" (voodoo economics).

Назад к Рейгану

Первое президентство Буша вызвало противоречивые чувства у многих американцев³, которые просто не представляли, что новый хозяин Белого дома может быть настолько консервативным. Мечтающие же о новой гегемонии идеологи Республиканской партии увидели в этом "новом Рейгане" очередного лидера очередной консервативной революции.

Как известно, в итоге выборов 2000 и 2004 гг. общественное мнение в США оказалось разделенным между консервативно настроенными избирателями, голосовавшими за Буша, и демократами и умеренными республиканцами, коалиция которых в Конгрессе помогла в итоге сохранить баланс власти в стране. Поскольку в целом Конгресс оказался менее консервативен, чем сам президент, было очевидно, что рано или поздно он

¹ "Newsweek", 12.03.2001.

² "Time", 8.04.2001.

³ "International Herald Tribune", 2.04.2001.

стр. 274

сдвинет поправевшую администрацию к центру. Однако ее политика, особенно после терактов 11 сентября 2001г., риторика самого президента, проверка реальностями вашингтонской жизни, свидетельствовали о явной тенденции возврата Белого дома к атмосфере и духу рейгановских лет.

Напомним, что основу предвыборной платформы республиканцев 2000 г. составили идеи так называемого "сострадательного консерватизма", сочетающего в себе ограничение регулирующих функций государства с его социальной ответственностью. Социальная направленность повестки дня новой администрации выражалась в планах реформы образования, систем социального страхования и "Медикэр". Консервативные же ее элементы и поддержка бизнеса обеспечиваются за счет ослабления государственного регулирования в сфере окружающей среды, поддержки нефте- и газодобычи, сокращения налогов.

Буш явно хотел выглядеть консервативным реформатором в действии, умело балансирующим между принципами и прагматизмом, и приведшим демократов к моральному и идеологическому поражению. Однако следует иметь в виду, что сама Республиканская партия - это организация по крайней мере с двумя различными и не всегда и во всем совместимыми политическими культурами: культурой религиозных правых, считающих, что за десятилетия Америка потеряла свои моральные ориентиры; и культурой большого бизнеса (в частности - "большой нефти"). Его представители убеждены, что величие страны связано с подъемами и падениями фондового рынка, что победители на этом рынке должны получать все. Для них характерен уход от решения социальных проблем с помощью государства и перекладывание их на плечи самих граждан, панацеей же от всех бед служит, по их мнению, сокращение налогов¹.

Тога "сострадательного консерватора", в которой Буш представал перед избирателями, его обещание быть умеренным администратором и управлять страной в духе двухпартийного согласия, как уже отмечалось выше, исчезла почти сразу же после того, как он оказался в Белом доме. Хотя подобные метаморфозы и характерны для любого политического процесса, все же напрашивается вопрос, действительно ли "сострадательный консерватизм" - это как раз то, чего хотели американские избиратели и чего они ждали от новых руководителей страны.

Консервативная повестка дня Буша вызывала скептицизм у многих американцев, которые помнят не только успехи, но и просчеты "рейгановской революции" - рекордные бюджетные дефициты и государственный долг. Именно на этом и пытались играть демократы, стремясь обес-

¹ "The Los Angeles Times", 30.04.2001.

стр. 275

печить себе большинство (правда, безуспешно) в обеих палатах Конгресса в 2002 г. и, несомненно, мечтая о президентском кресле в 2004 г.

Как показали первые четыре года пребывания республиканцев у власти, фактически игнорируя конфликт между традиционной республиканской повесткой дня и ее упаковкой в так называемый "сострадательный консерватизм", Буш сумел извлечь максимальную политическую выгоду из событий 11 сентября и сплотить американскую нацию. Вопрос лишь в том, как долго продлится этот период сплочения.

И все же почему консерваторы на рубеже веков были так воодушевлены победой республиканского кандидата, а либералы оказались в таком расстройстве? Причина, в сущности, одна. Обе стороны считали, что "неоклинтонизм" президента Буша маскирует крупный сдвиг в видении роли и функций правительства и новую ступень в давних идейных дебатах, развивавшихся в американском обществе на протяжении двух поколений.

С одной стороны, предложенное Бушем сокращение налогов в соединении с его бюджетом и предложениями по реформе социального страхования и "Медикэр" могли бы развернуть правительственный корабль в направлении, давно желаемом консервативными республиканцами. Несомненно, все это оживило бы сам дух рейганизма и в какой-то степени возобновило бы "рейгановскую революцию", нацеленную на ограничение федеральных расходов, налоговые сокращения, передачу большей ответственности штатам, местным органам власти и религиозным общинам¹.

С другой стороны, Рейган и "сеплай-сайдеры" так сильно были сконцентрированы на уменьшении правительственных расходов на внутренние программы и сокращении налогов, что вольно или невольно отстранялись от "социальных" консерваторов. К тому же рейгановское окружение стремилось (правда, безуспешно) сгладить представление о президенте как о противнике "рабочей" Америки. Однако консерватизм за последнюю четверть XX в. превратился в своего рода раствор, скрепляющий другие политические течения. И деятельность администрации Клинтона -яркое тому подтверждение. Благодаря консерватизму сам Клинтон стал прагматиком, прекрасно осознававшим и признававшим достоинства рынка, но без идеализации его при этом. Он понимал также и пределы возможностей государства. Нынешние же американские консерваторы по-прежнему продолжают считать, что причина всех зол - в слишком раздутом

¹ "The New York Times", 4.03.2001.

стр. 276

правительстве, что то, что хорошо для большого бизнеса - всегда хорошо для Америки, что решение любой проблемы заключается в сокращении налогов и ослаблении государственного регулирования¹.

Возможно, нынешний американский президент станет "новым Рейганом" и возглавит "вторую консервативную революцию", закрепив тем самым все консервативные тенденции, развивавшиеся в США после него. Ведь не секрет, что с именем Буша многие связывают очередной наиболее радикальный сдвиг Республиканской партии и американского общества в сторону консерватизма. До него были Голдуотер, так и не сумевший добиться победы на президентских выборах 1964 г., затем - Рейган, выступивший против "большого правительства" и предложивший снижение налогов и значительные сокращения федеральных расходов (кроме оборонных). Итог "рейгановской революции", как известно, оказался не таким уж однозначным: снижение налогов и успехи в борьбе с инфляцией сопровождались дефицитами федерального бюджета и ростом государственных расходов. Потом был "Контракт с Америкой" Н. Гингрича, предусматривавший значительное снижение налогов и радикальные сокращения размеров и масштабов деятельности самого федерального правительства.

И наконец, - Дж. Буш, претендующий на роль современного лидера консервативного реформизма, который в ходе своей последней избирательной кампании не уставал говорить о важной роли государства в сферах образования, здравоохранения и социального обеспечения.

* * *

Итак, начиная с "нового курса" президента Ф. Д. Рузвельта в Соединенных Штатах была сформирована своя социально-экономическая модель, особенность которой - максимальное использование прежде всего рыночного механизма в процессе решения социальных проблем. Под влиянием различных факторов модель эта постоянно трансформируется. В результате сближения, конвергенции двух крайних типов социальной политики (консервативного и либерального) происходило превращение американского общества в "общество благосостояния".

¹ "The New York Times", 21.01.2001.