Только в России принцип личности каждого человека и каждого народа является исходным, базовым, определяющим, — ядром российского всемирно-исторического генома

Точно сформулировал данный принцип в «Дневнике писателя» за январь 1877 года Федор Михайлович Достоевский: «Настоящее социальное слово несет в себе никто иной, как народ наш, что в идее его, в духе его заключается живая потребность всеединения человеческого... Мы первые объявим миру, что не через подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические особенности и уделяя им от себя ветки для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них и уча их, — и так до тех пор, когда человечество, восполняясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное древо, осенит собой счастливую Землю».

Впрочем, нет ничего удивительного в том, что у русских принцип личности составляет основу их всемирно-исторического бытия.

В основе русского самосознания лежит недовольство собственным земным несовершенством и трагическое мировосприятие.

¹⁵⁰ Кожинов В.В. История Руси и русского Слова. Современный взгляд. — М., 1997. С. 79.

216

Мир для русских изначально трагичен, что, необходимо подчеркнуть, вовсе не означает уныния. Наоборот, это дает возможность в лучшие моменты своей жизни объективно относиться к собственной судьбе и уникальности своей личности, дает знание о том, что в жизни есть смысл и ты — вовсе не случайная мошка в мире.

Хорошо написал об этом Лев Николаевич Толстой. В романе «Две жизни» учитель наставляет Левушку: «Проследи эту свою последнюю жизнь. И ты увидишь, что в твоей интуиции с самого детства все время жило глубоко запрятанное чувство, что тебе готовится путь иной, чем пути всех, тебя окружающих. Ты ничем не -отличался вовсе, кроме исключительных способностей, от пестрой толпы окружавших тебя людей. И все же ты знал, что какую-то миссию для этой окружающей тебя толпы ты должен будешь выполнить...»

Это стремление искать свое место в трагической мировой жизни, давать простор своей личности через служение российской государственности, знать при этом, что «Бог все видит», что «Око есть» — вот, пожалуй, главная черта русского самосознания.

Это архетип или геном, говоря биологическим языком, русского человека.

Отсюда, русский для меня — это любой человек, который любит Россию, ее тысячелетнюю историю, и по доброй воле служит нашей государственности. Не случайно, что русский — прилагательное, что эта прилагательность сама по себе является уникальным явлением.

Русские никогда не были националистами, они ко всему прилагаются и к ним все прилагается. Главное, чтобы хорошее прилагалось и без подлости.

Для меня все народы России русские.

Мы правильно не удивляемся странным, казалось бы, на поверхностный взгляд, сочетаниям «русский татарин», «русский еврей», «русский немец».

Русские — это не происхождение, не цвет крови или кожи, не избранные фамилии и роды, не этнос и не национальность.

217

И именно поэтому России совершенно не подходят никакие нацибилдинги, именно поэтому для меня, как и для Вадима Валерьяновича Кожинова, у России нет и не может быть никакой такой национальной идеи.

«Русский народ никогда не двигался в русле национальной идеи в отличие от англичан, немцев, французов, японцев или китайцев. Многочисленные разговоры о национальной идее — плод невежества, и на них, собственно, нет смысла ориентироваться. К сожалению, в отрицании национальной идей как движущей силы русского народа большинство видит национальное принижение. Это неверно. Чаадаев в свое время писал, что для нас узки любые национальные идеи, так как Провидение поручило нам интересы человечества. Русские — уникальный народ, который смог определить судьбу континента, притом не навязывая ему своей национальной идеи. Ведь Россия никогда не была колониальной системой. Русский народ во многих отношениях жил хуже, чем другие народы. В служении целому континенту и тем самым всему миру не остается места для обеспечения собственного благосостояния, для чисто бытового устройства жизни. Тот, кто берет на себя ответственность за человечество, должен за это платить. Но в награду за служение русский народ создал свою культуру...

...Русские смешались с самыми разными народами — выделить чисто русский тип просто невозможно. Во время войны любой солдат, узбек или бурят, называл себя русским. Ибо он нес ответственность за всю страну, а не только за свое национальное бытие и знал, что именно русские всегда несли эту ответственность.

...Я думал о национальной идее неотступно с 1963 года, уже почти 35 лет, и в конце концов пришел к выводу, что собственно национальной идеи в России не существует, и мы можем гордиться тем, что мы выше такой идеи.

Отсутствие национальной идеи нередко приводит нас к тяжелым последствиям, но хорошо известно, что величайшие эпохи в истории человечества — это трагичес-

218

кие эпохи. И чем эпоха трагичнее, тем она выше. Гегель говорил, что времена благоденствия народа — времена, совершенно ненужные истории, а трагические эпохи — история. Разумеется, если мерить человечество не его повседневным бытом, а в конечном счете последним Судом... Любой человек не может не думать о том, что будет с ним после смерти. Ярчайший пример: князь Святослав, ярый противник христианства, сказал, обращаясь к своим дружинникам: "Ляжем костьми, братия, мертвые бо сраму не имут". Так он предлагал не только себе, но и своим рядовым воинам подумать о том, что с ними будет после смерти. Какое за этим стоит понимание человеческого бытия!»¹⁵¹

Русские — категория вненациональная и надэтническая. И только благодаря этому стала возможна уникальная устойчивая политэтничность России.

Многократно показано, что чудесное сохранение народов в России стало возможно благодаря интеграции любого народа в систему нашей, государственности (см., в частности, прекрасный очерк на эту тему Ф. Нестерова в Приложении к данной главе).

Разбирая русскую колонизацию (как освоение северо-восточных земель) и формирование поликультурного пространства на Северо-Востоке Азии, Ю. В. Любимов показывает основания и механизмы такой интеграции и делает в итоге следующее заключение: «...Административные функции на местах исполняли поверстанные на службу, отчужденные по тем или иным причинам члены общин. Формирование этого слоя происходило как за счет представителей метрополии, так и верноподданных из числа "инородцев" (не только аборигенов)... Существенно, что такие органы в определенном смысле напоминают органы колониального управления, но принципиально от них отличаются тем, что не возникало непроходимой грани между "служилыми"

¹⁵¹ Кожинов В.: У России нет и не может быть национальной идеи//«Российское аналитическое обозрение», № 7, 1998, — http:// www.archipelag.ru/text/116.htm.

219

и аборигенами... Основополагающим принципом было невмешательство во внутренние дела национальной общины. Главным элементом "обратной связи" становился ясак, который трактовался не как налог, а как своего рода овеществленное подтверждение лояльности»¹⁵².

«Великая семья народов», по Александру Сергеевичу Пушкину, и «братское единение со всеми народами», по Федору Михайловичу Достоевскому, — вот русско-российский принцип личности в действии, вот наша всемирная программа, которой нет ни у Запада, ни у Востока.

И именно для реализации данной программы нам необходима Россия как мировая держава.

Приложение