2018-02-13
322
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИИ
Гештальт-терапия — это метод, созданный американским психологом и психотерапевтом Фредериком Перл- сом под влиянием идей гештальт-психологии, экзистенциализма, психоанализа и, в частности, теории Райха о физиологических проявлениях вытесненного психологического материала. Райх предполагал, что психологическая защита выражается на физиологическом уровне в виде мышечных «зажимов». Если удается пробиться через этот панцирь, то открывается доступ к вытесненным психологическим содержаниям. Райх просил пациентов усиливать определенный зажим, чтобы лучше осознать его и выявить заблокированную эмоцию. Психотерапия Райха постепенно переместилась в направлении освобождения эмоций (удовольствия, гнева, волнения) посредством работы с телом. Райх во многом определил представления Перлса о взаимосвязи тела и психики. Перле заимствовал его идею о том, что сопротивление как часть защиты проявляется в невербальном поведении, в «языке тела», и развил ее далее в идею единства тела и психики.
Экзистенциализм, явившийся своего рода ответной реакцией на суровые годы двух мировых войн, полных жестокости, деморализации, бездуховности, рационализации и приведших, в конечном счете, к моральному и экономическому кризису, способствовал введению в психологию представлений о свободе человека и его ответственности за формирование собственного внутреннего мира. Сам Перле считал, что современный ему образ чувствования и мышления переполнен прагматизмом и дегуманизирован. «Западный интеллект, — писал он, — становится проституткой ума... бледной и немощной подменой живой непосредственности, чувствования и переживания».
Иногда гештальт-терапию определяют как своеобразное антиинтеллектуальное направление. Такое определение требует уточнения. Гештальт-терапевт не вообще не доверяет интеллекту, а ставит под сомнение пользу аналитического расчленения, вербального описания и объяснения чувств и ощущений. Нельзя проанализировать переживания человека, наблюдающего за набегающей волной,
не утратив самого качества этого переживания. Нельзя словами передать запах весны в лесу. Знание, имеющее терапевтическую ценность, интуитивно, иррационально, основано на опыте непосредственного переживания. И если человек открыт для такого опыта, любая ситуация может стать символом интеграции, может переживаться как ценное знание, как инсайт. Опыт непосредственного переживания основан на истинных потребностях и на подлинных чувствах. Если человек принимает решение, доверяясь мудрости своего организма, он знает, что это решение соответствует его глубинной сущности. Тогда ничто не может поколебать его уверенности в правильности сделанного выбора, в истинности принятого решения. Часто человек может почувствовать, как это решение откликается в его теле.
Перле был убежден, что подлинно холистический (целостный) взгляд на человека и на психотерапию требует существенной деинтеллектуализации, полагая, что интеллект в западной культуре переоценивается, в частности, его попытки постичь человеческую природу. Перле верил в то, что называл «мудростью организма», и эту мудрость считал своего рода интуицией, основанной больше на эмоциях, чем на интеллекте, который часто сравнивал с компьютером. Постоянное стремление выяснить, почему нечто происходит, мешает пережить то, как это происходит. Эмоциональное осознание блокируется изобретенными объяснениями. Объяснение же —. это особенность интеллекта, не имеющая отношения к пониманию. Антиинтеллектуальная позиция Перлса отражена в его известном афоризме: «Забудь о своем уме и доверься чувствам».
Другим важным источником гештальт-терапии является гештальт-психология. Гештальт (или «целостная структура», «паттерн») — это специфическая организация частей в определенное целое. Основной принцип подхода гештальт-психологии состоит в том, что анализ частей не может обеспечить понимание целого, поскольку целое определяется их взаимодействием. Отдельно взятая
часть — только часть; никакого представления о целом она не дает. Гештальт-психология выдвинула ряд предположений относительно того, как организм адаптируется, достигая оптимальной организации и равновесия. Один из аспектов этой адаптации таков: организм в данном поле делает свое восприятие значимым, различая фигуру и фон. Организм выбирает то, что ему интересно и важно в каждый данный момент времени. Например, если человек испытывает жажду, то стакан воды, даже помещенный среди его любимых яств, он воспримет как фигуру на фоне еды. Таким образом, восприятие приспосабливается к удовлетворению потребностей. Когда жажда будет удовлетворена, восприятие фигуры-фона может измениться в соответствии со сменой доминирующей потребности.
Некоторые незавершенные гештальты приходят из прошлого. Например, у женщины, испытывающей сильный и неразрешенный гнев по отношению к своему отцу, это чувство может «затаиться» на заднем плане до тех пор, пока ситуация не сделает его очевидным: когда эта женщина начнет общаться со своим начальником, напоминающим ей отца, упомянутый неразрешенный конфликт способен оформиться и повлиять на ее реакцию по отношению к начальнику. Такая неотреагированная потребность становится, по Перлсу, причиной многих незавершенных проблем, которые через некоторое время начинают оказывать воздействие на текущие психические процессы: если человек не выразил сразу и прямо свой гнев или злобу, то в последующем эти чувства не исчезнут совсем, а будут проявляться в более скрытых и коварных формах. Полная блокировка незавершенных гештальтов может привести к неврозу. Задача гештальт-терапевта заключается в том, чтобы помочь пациенту осознать свою потребность, сделать ее более четкой (сформировать гештальт) и, в конечном счете, нейтрализовать (завершить гештальт).
По мнению Перлса, принцип создания гештальтов, или фигур, воплощающий стремление к дополнению или завершению, является не только основой процесса восприятия, но и универсальным принципом организации функционирования всех живых организмов. Все, что препятствует или прерывает создание или завершение этих фигур, вредно для организма и приводит к возникновению так называемых «незаконченных ситуаций»’, требующих завершения. Каждый аспект личности может создать такую фигуру, дополнение и завершение которой означает ассимиляцию и включение в целое. Если в процессе создания или завершения слишком много подобных форм (гештальтов) оказываются заблокированными, то личность подвергается дезинтеграции. Перле применил принципы гештальт- психологии в психотерапии.
Гештальт-терапия возникла' в русле феноменологического подхода, подчеркивающего необходимость осознания пациентом настоящего и важность непосредственного эмоционального переживания. Феноменологический подход гештальт-терапии, акцентирующий важность осознания пациентом настоящего момента посредством переживания текущих мыслей, чувств и телесных ощущений, противопоставлялся Перлсом каузальному подходу, при котором усилия психотерапевта и пациента направляются на обнаружение причин болезненного расстройства. Вместо того чтобы искать корни проблем в прошлом своих пациентов, он начал всматриваться в их настоящее, в то, как они приспосабливаются и живут в своем сегодняшнем мире. При таком подходе теория перестает быть только системой извлечения из памяти клиента значимой информации. Перле считал, что информация, необходимая для терапевтического воздействия, содержится главным образом в непосредственном сиюминутном ловедении пациента, в том, как он вступает во взаимодействие с психотерапевтом, как про- являёт себя в этом взаимодействии, и был убежден, что контакт психотерапевта с пациентом — это встреча двух неповторимых человеческих личностей, а не разновидность классических стандартных отношений врача и больного.
Перле перенес закономерности образования фигуры, установленные гештальт-психологией в сфере восприятия, в область мотивации человеческого поведения. Если человек осознает свои потребности, желания в данный момент, из них выстраивается четкая фигура, по отношению к которой потребности прошлого и будущего являются фоном. Понимание человеком своих потребностей в данный момент дает возможность выявить наиболее настоятельную из них и направить активность на ее удовлетворение. Но на пути удовлетворения потребности может возникнуть препятствие, потребность отрицается или подавляется, и тогда равновесие в организме нарушается, и гештальт остается незавершенным. В случае, когда незавершенный гештальт оказывает сильное давление, он останавливает перетекание фигуры в фон. Например, страх за ребенка, которому делают операцию, у матери надолго остается незавершенным гештальтом. Незавершенным остается гештальт, если потребность выразить чувство не становится четкой фигурой, поскольку соответствующая эмоция сдерживается (Бур- лачук Л. Ф. и др., 1999).
Находясь по-прежнему в поле восприятия, она стремится стать четкой фигурой, как бы мелькает на фоне и поэтому повторяется, однако снова без завершения. Незавершенные гештальты приходят из прошлого в настоящее как неотреагированные чувства и неудовлетворенные потребности. Человек, не смирившийся с потерей любимого и в глубине души надеющийся на встречу, заново переживает свои чувства, одновременно пытаясь думать о чем-то другом. Незавершенная ситуация требует понимания и постоянно появляется в поле восприятия, но у невротика тут же исчезает вследствие самопреры- вания. Пониманию чувств и потребностей настоящего мешают самопроизвольно выплывающие на поверхность сознания незавершенные гештальты. Наплывы воспоминаний, образов прошлого кажутся невротику неуправляемыми. Он стремится контролировать свои импульсы,
14 ГІГМѴЛТРПЯПНО
действуя рационально, и таким образом все дальше уходит от опыта непосредственного переживания.
Саморегуляция подменяется контролем и подавлением эмоций и потребностей. Перле отвергал идею разделения тела и ума, разделения объекта и субъекта и, далее, разделения человека и среды. Из этого он сделал очень важный вывод: пропасти между душевной и физической деятельностью человека не существует. Перле полагал, что сознание человека не может воспринимать окружающий мир однозначно, с одинаковой концентрацией внимания на всех деталях. Важные и значимые события занимают центральное место в сознании, образуя гештальт (фигуру), а менее важная в данный момент информация отступает на задний план, образуя фон.
С психологической точки зрения, человек в каждый момент своей жизни существует в некоем поле, образуемом его прошлым опытом, представлениями о самом себе, убеждениями, ценностями, установками, надеждами и страхами перед будущим, значимыми взаимоотношениями, карьерой, окружением, материальной собственностью и культурой. Поле также включает в себя биологическое состояние человека в данный момент времени, его сиюминутные потребности, желания и непосредственную ситуацию (физическое окружение, присутствующих людей, происходящие события). Поведение и переживания в каждый данный момент определяются взаимоотношением всех этих элементов. Поскольку в каком-то элементе данного поля всегда происходят определенные изменения, человек никогда не будет оставаться прежним. Каждое утро вы садитесь завтракать, и всякий раз что-то становится иным, поскольку в череду дней и событий добавляется переживание еще одного дня. Окружающие вас люди уже другие, и на работе, и в семье ситуация тоже не такая, какой она была вчера.
Все вышеуказанные элементы образуют динамическое целое с каждой из сиюминутных ситуаций, в которые попадают люди и которые в некотором отношении — часть их самих. Человеческая сущность в любой конкретный момент частично определяется ситуацией. С этой точки зрения «Я» не является структурой, существующей где-то внутри человека, это, скорее, вечно меняющаяся и подвижная часть постоянного организационного поля опыта. «Я»-концепция есть часть целого. Она помогает людям организовывать поле своего опыта адаптивным образом. Ее значение будет изменяться, что свойственно любой концепции, в соответствии с другими присутствующими элементами. Скажем, наше тело обычно воспринимается как часть нас самих, но иногда мы чувствуем, что оно становится чем-то инородным, например, когда'едим или пьем слишком много или чрезмерно переполняемся эмоциями, а это мешает его нормальному функционированию.
Следовательно, «Я» существует на границе контакта между человеком и текущей ситуацией. Контакт может нарушаться ожиданиями, планированием, воспоминаниями, ассоциациями, размышлениями. Вся эта ментальная деятельность не принадлежит настоящему, она уводит от контакта. Чаще всего таким образом человек избегает неприятных переживаний. Неосознанное, прерванное переживание оставляет гештальт незавершенным, и он осаждается среди других незавершенных гештальтов. Этот осадок постепенно замутняет чистоту осознавания, становится помехой в восприятии и переживании настоящего. Тогда человек направляет свое внимание на одни «фигуры» (те или иные потребности и эмоции) и игнорирует другие. Например, он может постоянно ожидать опасности или искать одобрения. Потребность быть принятым как незавершенный гештальт нередко влечет за собой попытки «купить» внимание и любовь окружающих, формирует зависимость от их оценок. Ребенок, не получивший в детстве опыта безусловного принятия, подобный жизненный сценарий может воспроизводить бесконечно. Если же человек привык постоянно завоевывать любовь других людей, то при выражении симпатии с их стороны он чувствует себя обязанным им, он стремится каким-либо образом «расплатиться» с ними. Тогда межличностные отношения теряют свою естественность, непосредственность, вместо этого они несут с собой напряжение и тревогу; не получая от процесса общения удовольствия, человек обращается за помощью к психологу.
Важной частью здорового функционирования является способность проводить соответствующие границы контакта между собой и миром. Например, человек, слишком много включающий в свое «Я», может брать на себя избыточную ответственность за других или чувствовать вину, если у других что-то не получается. Однако эти границы каждую минуту смещаются и изменяются. Граница, которая в один момент времени была четкой, прочной и обособленной (например, между врачом и пациентом), может стать в другой момент дисфункциональной, когда в действие вступят объединение и налаживание близких отношений (например, при встрече со своим романтическим партнером на приеме у врача) (Тодд Дж., Богарт А. К., 2001).
Перле резко возражал против груборационального, механистического, естественнонаучного подхода к человеку. Он соглашался с экзистенциалистами, которые утверждали, что мир индивидуального опыта может быть понят только из его непосредственного описания, из уникальности его структуры. Процесс нормального функционирования опирается на идею поддержания здорового, полного и открытого контакта со своим эмпирическим полем. Это означает наличие контакта с тем, что в данный момент происходит внутри человека и вокруг него. Возникновение и удовлетворение потребностей Перле рассматривал как ритм формирования и завершения гештальтов. Функционирование мотивационной сферы осуществляется по принципу саморегуляции организма. Человек находится в равновесии с самим собой и окружающим его миром. Для сохранения гармонии нужно лишь довериться «мудрости тела», прислушиваться к потребностям организма и не мешать их реализации. Быть самим собой, осуществлять свое «Я», реализовывать свои потребности, наклонности, способности — путь гармоничной, здоровой личности. Здоровый центр личности для Перлса — глубинная, естественная сущность человека, в которой сосредоточена мудрость организма — «самость». Если человек идентифицируется с «самостью», то его функционирование характеризуется целостностью и полнотой, он доверяет своим внутренним потребностям, живет настоящим, свободно взаимодействует со средой на основе внутренней саморегулирующей тенденции.
Эти идеи выражены в известной гештальт-молитве Перлса:
Я занимаюсь своим делом, а ты — своим.
Я пришел в этот мир не для того, чтобы жить согласно твоим ожиданиям, а ты — не для того, чтобы жить согласно моим.
Я — это я, а ты — это ты.
Если мы случайно находим друг друга, это прекрасно, а если нет — ничего не поделаешь.
КОНЦЕПЦИЯ ПАТОЛОГИИ
Индивидуум реагирует на угрозу или стрессовую ситуацию посредством защитных реакций. Это может быть уход от проблемы, искусственная невосприимчивость к ситуации или даже болезнь (истерия, например). По существу, вся жизнь человека состоит из каких-то трудностей и из защитной реакции на эти трудности. Можно привыкнуть к трудностям, можно, напротив, привыкнуть к защитной реакции, чтобы прибегать к ней даже в тех случаях, когда никакая реальная опасность не угрожает. Здоровые люди, которые могут четко сформировать гештальт и провести границу между собственным «Я» и окружающей средой, на возникающие трудности реагируют адекватно. При возникновении невроза защитные механизмы искажаются и препятствуют росту личности.
Больным неврозом, согласно экзистенциально-гуманистической психологии, является человек, хронически препятствующий удовлетворению собственных потребностей, отказывающийся от реализации своего «Я», направляющий все свои усилия на реализацию «Я-концепции», которую создают для него другие люди — прежде всего близкие — и которую он со временем начинает принимать за свое истинное «Я». Отказ от собственных потребностей и следование ценностям, навязанным извне, приводят к нарушению процесса саморегуляции организма.
Здоровая личность адекватно осознает границу между «Я» и «не-Я». Если же человек переживает среду как плохую, враждебную, он создает некоторое равновесие, размывая собственные границы и отступая, отдавая свою «территорию» или пытаясь захватить чужую. Подобный «передел границ» ведет к появлению на спорной территории механизмов психологической защиты.
В гештальт-терапии различают пять основных механизмов нарушения процесса саморегуляции: интроекцию, проекцию, ретрофлексию, дефлексию, конфлуенцию.
При интроекции человек усваивает чужие чувства, взгляды, убеждения, оценки, нормы, образцы поведения, которые, однако, вступая в противоречие с его собственным опытом, не ассимилируются его личностью. Интро- екция — тенденция присваивать себе убеждения, способы мышления и поступки других людей без критики и попытки сделать их своими. В результате граница между «Я» и средой переносится — перемещается вовнутрь «Я». Индивид настолько занят усвоением чужих убеждений, что ему не удается сформировать собственную личность. Все усилия такого человека направлены на их примирение, он буквально разрывается между ними на части. Таким образом, интроекция является способом заимствования чужого опыта.
Этот неассимилированный опыт (интроект) — чуждая для человека часть его личности. Наличие неусвоенных, «чуждых», элементов представляет собой нагрузку для индивида, не имеющего внутренней опоры. Поскольку эти неассимилированные элементы изолированы и часто вступают в конфликт с чертами его собственной личности, индивид вынужден затрачивать огромное количество энергии на обуздание внутренней раздвоенности и защиту от угрозы дезорганизации личности. Наиболее ранними интроектами являются родительские поучения, которые усваиваются ребенком без критического осмысления. Со временем становится трудно различить интро- екты и собственные убеждения.
Для описания механизма возникновения интроекции и способов работы с ним Перле использовал в качестве метафоры аналогию с процессом пищеварения. Возникновение этого механизма связано с периодом, когда ребенок учится жевать и кусать. Он блокирует оральную агрессию, не «пережевывая» чужой опыт. Агрессию Ф. Перле считал средством против интроекции, подразумевая под этим процесс деструкции и ассимиляции, своеобразного «психологического переваривания». При здоровом функционировании человек откусывает, пережевывает и перерабатывает содержимое. Он различает полезное и вредное, нежелательное для организма. Невротическая личность, по Перлсу, не способна различать, что ей нужно, а что нет; она некритически ассимилирует чувства, мысли, нормы поведения, как бы «заглатывает» непережеванные куски актуальных событий. Интроецирующий человек становится психологически «всеядным», усваивая чуждые ему образцы поведения, мысли и чувства. Он действует, чувствует и думает так, как от него ожидают другие. Хотя он произносит «Я», на самом деле его устами говорят другие — «они», диктующие ему, что он должен делать. Такой человек неразборчив в общении, его связи поверхностны и непрочны, он не способен на самораскрытие и искренний контакт. Как правило, интроекция позволяет нормально функционировать, используя игры и манипулируя людьми. Проблемы возникают, когда интроект сталкивается с естественными чувствами и потребностями или если человек обнаруживает у себя несогласующиеся интроекты, например, требование контролировать эмоции и привычку действовать импульсивно.
Проекция — прямая противоположность интроекции, причем чаще всего эти два механизма дополняют друг друга. При проекции человек отчуждает присущие ему качества, поскольку они не соответствуют его «Я-концеп- ции». Он проецирует на других ту часть себя, которую он отрицает. Эмоции, установки или элементы поведения, не соответствующие «Я-концепции», отчуждаются и проецируются вовне, приписываются другим людям, на которых и переносится ответственность. Граница между собственным «Я» и средой смещается в сторону среды. Проекция — это тенденция переносить собственные ошибки и ответственность за то, что происходит внутри «Я», на других, на окружающую среду. Такой человек считает, что окружающий мир холоден и безразличен к нему, что именно этот мир виноват в его неустроенности, безынициативности, неудачах. Подобный человек не способен к самоидентификации. При нарастании гнева он скажет: «Меня довели», — не принимая таким образом на себя ответственность за собственные чувства. Перле описывает проецирующего как человека, окруженного зеркалами и воображающего, что он смотрит наружу.
Если проблемы интроецирующего связаны с тем, что он должен делать, то проблемы проецирующего касаются того, чего он не должен делать, кем он не должен быть. Если человек отрицает какую-либо черту своей личности, то он характеризует себя прямо противоположными качествами. Отрицая бережливость, проецирующий описывает себя как бессребреника, окруженного жадными стяжателями. Если ребенка в детстве отвергали, то он затем начинает отвергать других. Приписывая другим свои чувства, такой человек оказывается от них отчужден. Если человек не в силах принять себя и свои переживания, то ему кажется, что весь мир против него.
Образующиеся в результате проекции «дыры» заполняются интроектами. Индивид организует свое восприятие мира таким образом, что определенные аспекты не включаются в его «Я»-концепцию. Но, делая это, он одновременно определяет, как ему следует воспринимать и понимать других. Например, если человек отвергает и отрицает собственную решительность (возможно, потому что в детстве его за это наказывали), он, вероятно, будет воспринимать и определять себя как слабого, беспомощного и пассивного. Он может одновременно приписывать другим силу и превосходство, потому что на фоне его пассивности другие будут казаться ему исключительно доминантными и уверенными в себе. Если человек отрицает свою уверенность в себе, он может в дальнейшем организовать свое восприятие мира таким образом, что ему покажется, будто необходимо угодить окружающим, дабы ужиться с ними. Расщепляя свой мир, человек видит в других то, что он ожидает увидеть, основываясь на присущем ему жестком способе классификации собственного опыта. Клиент может воспринять терапевта как отрицающего и требовательного, потому что считает себя достойным отрицания или пассивной жертвой окружающих.
С этим механизмом связан отказ от ответственности за какие-то действия или явления, возникающие в самой личности, но приписываемые окружению или безличным факторам путем опредмечивания себя («Что-то толкнуло меня на это», «Что-то заставило меня это сделать»). Энергия, которой располагает индивид, направляется ошибочно или тратится впустую, поскольку ею движет ошибочная ориентация в отношении состояния собственной личности и окружения.
Ретрофлексия — «поворот на себя» — наблюдается в тех случаях, когда какие-либо потребности не могут быть удовлетворены из-за их блокирования социальной средой, и тогда энергия, предназначенная для манипулирования во внешней среде, направляется на самого себя. Ретрофлексия возникает, если один из внутренних импульсов, встретив препятствие, изменил направление. При ретрофлексии граница между личностью и средой смещается в сторону личности. Тогда человек делает для других то, что хотел бы от них получить. Ретрофлексирую- щий индивид пытается отделиться от окружения и направить на самого себя действия, первичной целью которых была внешняя среда. Если попытка удовлетворить свою потребность встречает сопротивление, он направляет энергию борьбы на себя, вовнутрь, вместо того чтобы направить ее на попытки изменить и преобразовать среду, что было бы полезно для удовлетворения собственных потребностей. У ретрофлексирующего индивида формируется отношение к себе как к постороннему объекту. Происходит разделение «Я» как субъекта и «Я» как объекта. Разделяя себя таким образом, человек становится и субъектом, и объектом своих действий. Все усилия его направлены на самоосуждение, самобичевание, в лучшем случае — на коррекцию собственных эмоций и поведения.
Такими неудовлетворенными потребностями, или незавершенными гештальтами, часто становятся агрессивные чувства. Ретрофлексия при этом проявляется в мышечных зажимах. Первоначальный конфликт между «Я» и другими превращается во внутриличностный. Показатель ретрофлексии — использование в речи возвратных местоимений, например: «Я должен заставить себя сделать это».
Например, когда-то мальчика наказали за то, что он не послушал отца. Не выплеснув свой гнев на отца, мальчик направляет его на себя. Гнев вырывается наружу, но часть личности удерживает его, направляет в другое русло. Так происходит раскол, проводится граница между различными частями личности. Человек идентифицируется лишь с частью себя самого, с тем, что считает для себя приемлемым. В какой-то ситуации эта часть, возможно, сыграла не лучшую роль, и человек был наказан за ее проявления. Но расправа над ней теперь происходит каждый раз, когда она проявляется, причем не принимаются в расчет даже ее заслуги. Возможно, «ленивая» часть помогает быть свободным и творческим, а «упрямая» обеспечивает независимость, и, отвергая ее, человек теряет способность отстаивать свои интересы.
В ретрофлексии можно увидеть причины нарциссизма, самообвинения, суицидального поведения. Человек может жалеть себя, возвеличивать, презирать, бороться с собой. От клиента в этом случае часто можно услышать: «Я не могу справиться с собой».
Отдельные части личности действуют в разных направлениях. И средства в этой «войне» применяются разные: одна часть может критиковать, осуждать, порицать другую, может наблюдать за ней, наказывать ее, в то время как другая часть тем временем саботирует действия первой. Эти части «делят» территорию: случается, например, наблюдать, как одна рука держит другую, как борются между собой разные мышцы, как человек хочет расплакаться и сдерживает плач, бьет себя в грудь, порывается уйти, но остается на месте. Ретрорефлексия, подобно другим невротическим механизмам, не всегда патологична. Она проявляется в обычной ситуации, когда человек сдерживает какие-либо импульсы, но при этом действует гибко и произвольно. Автоматизм и неосознанность являются критериями невротического характера данного механизма.
Общий принцип терапии ретрофлексии таков: осознание подавленной части, признание ее своей, отыскивание способа, при помощи которого она была отделена, нахождение средств для ее выражения и для удовлетворения стоящих за ней потребностей. Если человек осознает свои эмоции, он почувствует, на кого они были направлены, и сможет понять, кого он обвиняет, наказывает, упрекает. Тогда он перенаправляет их с себя на других: упрек себе превращает в обращение к другому. Выраженные чувства расстаются со своей разрушительной ролью. Кроме того, при ясном осознавании части проявляется ее позитивная функция. Например, несдержанная, импульсивная часть оказывается также эмоциональной, а ленивая обеспечивает отдых. Создать условия для выхода частей из подполья и их переговоров позволяют методы пустого стула и разыгрывания ролей. Подавленную часть можно вызвать к жизни, предложив человеку сыграть свою противоположность или дав задание придумывать противоположности своим действиям, чувствам, потребностям. Не случайно, по мнению многих актеров, им легче играть роли, или сходные по характеру, или диаметрально противоположные. При освоении роли происходит идентификация либо с сознательной, либо с бессознательной частью (Бурлачук Л. Ф. и др., 1999).
Дефлексия — это уклонение от реального контакта. Человек, для которого характерна.дефлексия, избегает непосредственного контакта с другими людьми, проблемами и ситуациями. Дефлексия выражается в форме салонных разговоров, болтливости, шутовства, ритуальности и условности поведения, тенденции «сглаживания» конфликтных ситуаций и т. д. В этом случае энергия рассеивается. Интеракция с окружением носит случайный характер, удовлетворение потребностей обусловлено так называемым «везением», а индивид прежде всего старается не выпасть из каждодневных событий и дел, с чем связано ослабление понимания смысла своего существования вообще.
Конфлуенция, или слияние, выражается в стирании границ между «Я» и окружением. Слияние представляет собой такой способ ухода от контакта, когда объект не становится четкой фигурой, он не воспринимается отдельно. Эти люди с трудом отличают свои мысли, чувства или желания от чужих. В подобном состоянии пребывает младенец, не способный еще к различению границы между миром и собой. Также в моменты экстаза, медитации человек может ощущать себя слитым с миром воедино. Чувство слияния с другими людьми, растворения в них иногда создается ритуальным поведением и полной идентификацией с группой. Однако, если такое слияние и стирание границ между собой и окружением становятся хроническими, человек утрачивает способность чувствовать, кто же он есть в самом деле и даже существует ли он вообще, и он уже не способен к контакту ни с окружающими, ни с самим собой. Многие способы реагирования приобретены в слиянии с людьми из ближайшего окружения.
