§ 299. Так как всякие вещественные предметы, способные быть присвоенными, добываются тем или иным способом из земли, то право собственности первоначально есть следствие права пользования землей. В первобытном обществе связь всякой собственности с пользованием землей была ясна; но и теперь эту связь легко понять, вспомнив, что всякая ценность есть продукт труда, что труд нуждается в пище, а пища добывается из земли. Отсюда ясно, что полное этическое оправдание права собственности связано с теми же затруднениями, что и этическое оправдание права пользования землей. Так как все естественные предметы должны сочетаться общим достоянием, то возникает вопрос о том, каким образом могло образоваться частное право на какой-нибудь предмет. Другими словами, вопрос о том, может ли труд, затраченный каким-либо лицом на передвижение или обработку какого-нибудь предмета, сделать право этого лица на этот предмет большим, чем права всех остальных лиц. Мы видим, что право собственности может быть выведено из первичного закона равной свободы и что оно утрачивает способность быть выведенным из этого закона только тогда, когда не обращают внимания на другие выводы из того же закона.
|
|
§ 300. Что первоначально право собственности рассматривалось как результат труда, выполненного без нарушения прав других, видно из того, что личному владению подлежали только такие предметы, в которых ценность материала была ничтожна сравнительно с ценностью труда, затраченного на их добывание.
§ 301. Таким образом, право собственности есть вывод из того принципа, в силу которого каждый индивид должен отвечать за свою собственную деятельность. Следовательно, отмена его привела бы к уничтожению того фактора, который поддерживает способность каждого существа к деятельностям, необходимым для сохранения жизни…
Право свободного обмена и свободного договора
§ 314. …обмен может быть рассматриваем как взаимное дарение. Подобный взгляд на обмен не будет произвольной фикцией, как это, вероятно, покажется многим. В самом деле, среди низших рас, совершенно незнакомых с обменом, поднесение подарков уже имеет достаточное распространение. Когда устанавливается обычай одаривать, то мало-помалу, при взаимной передачи равноценных предметов, идея дарения совершенно исчезает. Но и не выводя права обмена права дарения, мы увидим, что право обмена есть необходимый вывод из права собственности и закона равной свободы. Право обмена признавалось весьма медленно: правительства или монополизировали это право в свою пользу, или налагали на него известные ограничения; но с прогрессом обществ право свободного обмена все более признается.
|
|
§ 315. О праве договора можно сказать то же, что и о праве обмена, и историческая судьба этих прав всегда одинакова. Здесь нам нужно указать только на один случай ограничения права договора. И нравственность, и новейшее законодательство не признают за индивидом права отдавать себя в рабство другому индивиду. Мы видели, что биологической основой справедливости является принцип соответствия между усилиями его результатами; но индивид, отдающий себя в рабство другому, отказывается в будущее время от этого соответствия и, следовательно, нарушает основной принцип общественной нравственности. Далее, право договора, основанное на праве равной свободы, предполагает, что в обмен будут предложены приблизительно равноценные предметы, а при договоре, в силу которого один индивид отдает себя в рабство другому, обе стороны обмениваются совершенно несоизмеримыми величинами.
§ 316. Конечно, права обмена и договора, подобно другим правам, могут быть ограничены с целью государственной самозащиты. Но всякое другое их ограничение не имеет оправдания. Так называемые «протекционисты» должны бы, собственно говоря, называться «агрессионистами» (нападающие, посягающие), ибо, воспрещая А покупать у Б и принуждая покупать у В (и покупать обыкновенно на более невыгодных условиях), они вторгаются в область чужого права…
Природа государства
§ 346. Обыкновенно почти все думают, что существует только одна правильная концепция государства, тогда как, исходя из того соображения, что общества развивались, мы имеем право предполагать, что природа государства в различное время и у различных народов была далеко не одинакова. Факты подтверждают этот вывод, не говоря уже о первобытных общественных типах, стоит только указать на патриархальные группы, имеющие промежуточный характер между семьей и обществом, стоит затем вспомнить о могущественном значении родового начала среди греков, чтобы понять, насколько все эти общественные типы отличаются от нашего типа, в которой политической единице является индивид, а не семья. Ко всему этому нужно прибавить то отличие, которое обуславливается существованием двух противоположных политических систем: системы неизменных иерархических отношений и системы договора.
§ 347. Еще более поразительные различия мы заметим, если станем сравнивать не природу обществ, а их деятельности. Люди могли соединяться для более тесной совместной жизни ввиду трех целей. Во‑первых, ради товарищеских отношений, ибо общественность есть одна из основных черт человеческого характера; во‑вторых, для общей борьбы с врагами; в‑третьих, для более успешного добывания средств существования. В большинстве случаев общественное существование служит для удовлетворения всех этих трех мотивов вместе; однако их не только легко отделить теоретически, но даже можно указать на примере полного преобладания того или другого мотива. Эскимосы представляют пример общественных групп, удовлетворяющих только потребности в товарищеских отношениях. У них нет ни разделения труда, ни совместной борьбы с врагами. Члены их общества совершенно независимы друг от друга. Примеры обществ, организованных с исключительно военными целями, многочисленны; хотя, после того как завоевание приведет к образованию больших обществ, среди них возникает некоторое промышленное сотрудничество, но так как весь промышленный труд обыкновенно возлагается на рабов, то он влияет на основной характер в обществе. Указать на примеры чисто промышленных обществ невозможно, ибо промышленный тип еще не достиг полного развития; однако очевидно, что тип организации наиболее цивилизованных из современных обществ представляет основное отличие от типа организации прежних воинственных обществ. К какому же выводу можем мы теперь прийти? Очевидно, что во всех случаях обществом преследуется одна цель – благоденствие его индивидов. Так как само общество как целое не имеет сознания, то его сохранение может быть желательным только ради выгод индивидов. Оно полезно для индивидов прежде всего как защита против внешних врагов, и это дает ему право налагать на своих членов такие ограничения, которые необходимы для успешного ведения этой защиты. Затем, оно защищает своих членов от посягательств друг на друга; при этом очевидно, что стеснения, которые оно имеет право налагать ради этого индивида, не могут идти далее, чем это необходимо для предупреждения подобных посягательств.
|
|
§ 348. Мы должны подчеркнуть факт, что общество, организованное с воинственными целями, и общество, организованное с целями промышленными, настолько несходны между собой, что всякие политические рассуждения, исходящие из предложения, будто природа государства всегда одинакова, должны вести к глубоко ошибочным выводам.
|
|