Преподобный старообрядец Серафим Саровский

Если вы сегодня спросите у христиан-новообрядцев, как старец Серафим относился к старой вере, то скорее всего они вам расскажут историю из его жития про маленькую лодочку, в которой пытаются плыть по морю житейскому «немирные» старообрядцы, и про большой корабль, в котором плывут «умиротворенные» новообрядцы, а также про то, как батюшка Серафим обличал двоеперстие и призывал всех креститься троеперстием.

Факты, не так давно ставшие достоянием православной общественности, перевернули наше представление о прп. Серафиме буквально на 180˚. Оказывается, синодальные миссионеры, державшие в свое время под контролем информационное пространство и использовавшие его для внушения народу «нужных» воззрений, исказили облик великого Старца – придали ему черты, необходимые для усугубления раскола и оправдания никоновой реформы. Большое влияние на этот «процесс» (помимо всех бывших до него) вполне целенаправленно оказал митр. Серафим (Чичагов), который «обогатил» житие саровского Старца доселе неизвестными и ни чем не подтвержденными апокрифами. В своей книге «Преподобный Серафим Саровский: предания и факты» историк В.А. Степашкин приводит многочисленные факты из архивных документов (с фотографиями), которые во многом расходятся с тем, о чем пишет митр. Серафим и другие. Расхождения начинаются прямо с даты рождения старца Серафима. В синодальных житиях написано, что он родился в 1759 году, однако в «Списке монахов Саровской пустыни» 1786 года впервые встречается имя Серафим с обозначением полных лет – 32. Несложный арифметический расчет показывает, что прп. Серафим родился в 1754 году. Это подтверждается и в более поздних Ведомостях монашествующих 1796, 1797, 1798 и 1799 годов, где соответственно датам обозначен и возраст: 42, 43, 44 и 45 лет. Следовательно, все события, происходившие с прп. Серафимом, происходили с человеком, который на пять лет был старше. Например, пострижение Прохора в монашество состоялось 13 августа 1786 года, то есть тогда, когда ему было 32 года, а не 27, как пишут в житиях, и это вполне логично, ибо Устав запрещает постригать в монахи до 30 лет и т.д.

Не получила подтверждение в архивах Саранска, Нижнего Новгорода и Арзамаса история

с нападением крестьян на саровских монахов, в частности на прп. Серафима. Персональное дело (существовавшее на момент канонизации старца в 1903 году), которое могло бы подтвердить этот факт, до настоящего времени также не обнаружено. Высока вероятность и того, что Прохор не падал с колокольни, так как она просто отсутствовала. Даже такой любитель поиска новых данных, как Иоасаф (о нем будет сказано ниже), не посмел упоминать слово «колокольня» ни в одном из своих изданий. Первое упоминание о колокольне появилось только в 1863 году и не может служить источником.

История с камнем также находится под большим вопросом, т.к. данный факт описывается в биографии подвижника, изданной иеромонахом Сергием в 1841г. (без указания автора, предисловие книги подписано только буквами И.С.). Однако в архиве монастыря находится черновик письма игумена Нифонта, в котором факт «моления на камнях» подвергается сомнению: «По прочтении мною жизнеописания покойнаго иеромонаха Серафима, составленнаго неизвестным мне лицом, объяснить имею честь, что те обстоятельства из жизни сего, кои могли быть видимы, я не отвергаю, а о невидимых бывших ему духовных видениях и о том, как он якобы тысячу дней и нощей на камнях молился, неизвестен».

Историк В. Степашкин склоняется к версии, что камень все-таки существовал, но, зная синодальные методы борьбы с «расколом», вполне закономерно возникает сомнение в правдивости истории с камнем. Еще более сомнителен тот факт, что прп. Серафим молился на камне стоя на коленях, как молятся латиняне (древняя Церковь отвергала данный обычай, так как «поклоньшgс# на колhнu» (Мф. 26, 29) и насмехаясь над Спасителем, творили поругание воины во время Страстей Господних). Весьма высока вероятность, что эта легенда появилась с определенной целью: чтобы оправдать латинский обычай молиться «поклоньшgс# на колhнu» – нововведение, которое реформаторы активно внедряли в Церковь. Как один из вариантов в понимании периода столпничества можно привести слова игумена Исайи II в письме к Авелю (Ванюкову) в декабре 1848г.: «… (старец Серафим) стоял неподвижно по 17 часов, и в таком положении подвизался более трех лет неизменно, с 1804 по 1808 год; а когда от напряжения ноги его отекли, сделались в ранах, то он такое правило уменьшил. Вот впоследствии и повторял

80

Старец в своей беседе: «Было время, Серафим стоял в своем правиле более тысячи дней, как камень, неподвижно. Эти слова и теперь у некоторых на памяти».

Подводя некий итог, необходимо рассказать еще об одном известном событии, произошедшем на Дальней пустыньке. Там существовал пчельник, который привлекал к себе медведей. В «Сказании» иеромонаха Иоасафа (Ивана Тихоновича Толстошеева), получившего от монашествующих Саровской пустыни прозвище «чуждопосетитель», присутствует «Разсказ старицы Дивеевской обители Матроны Плещеевой», повествующий о кормлении старцем и ею медведя. Так ли это было в действительности?

В. Степашкин: «Во-первых, Матрона была слишком юной, когда отец Серафим жил на Дальней пустыньке. Во-вторых, в рукописном отделе РГБ, в фонде митрополита Филарета, обнаружено дело под названием «Выписка из книги о жизни и подвигах Серафима Саровскаго 1849г. (разсказ монахини, как она выдумала чудо Серафима Саровскаго)»: «… сей разсказ вымышлен и. Иоасафом, как объявила сама Плещеева пред смертию. Долго страдая от водяной болезни, она привела себе на память забытый ею грех и в сознании, что Господь не посылает ей смерть, ожидая ея раскаяния во лжи, призывает к себе начальницу Екатерину Васильевну Ладыженскую и монастырского духовника, священника Василия Садовскаго и при них объявляет, что она научена Иоасафом и согласилась принять на себя, в случае посещения обители членами Царской Фамилии, разсказать, якобы видела, как батюшка о.Серафим кормил медведя и как сама она кормила, чего вовсе не видала… Сделав это признание, Матрона вскоре скончалась…». Вот как охарактеризовал Иоасафа игумен Исаия II в 1849г., сразу после выхода в свет первого издания его «Сказания»: «Новаго творения Ивана Тихонова (Толстошеева) о чудесах Серафима я не видал еще, да и не нахожу нужным видеть его, потому что жизнь праведнаго старца мне известна более, нежели Тихонову Ивану. Дивиться надобно, как публика слепо верит новому Магомету. Описываемыя чудеса по произволу Ивана мало заслуживают имоверности, или точнее сказать совсем не согласны с истиною, которая нам известна»…

Здесь приведены лишь некоторые факты подтасовок и фальсификаций из вышеупомянутой книги историка В. Степашкина, которые носят чисто внешний характер. Но то, что мы узнали из нижеприведенного материала, который был зачитан диаконом Максимом Плякиным на XVI-м Рождественском Чтении, в корне изменило наше представление о Великих Древлеправославных Саровских Старцах.