Учение о церкви учащей, и церкви учимой

Если вы сегодня попытаетесь обсудить какие -либо церковные вопросы с кем-то из мирян господствующей Церкви, то из этого вряд ли что-то получится, так как в сознании православных людей прочно укоренилось мнение, что обсуждать и решать церковные проблемы имеют право только священники и епископы. Благодаря такому сложившемуся стереотипу соборное осмысление собственных грехов и ошибок становится практически невозможным. Если миряне и монашествующие (не имеющие церковного сана) должны занимать пассивную позицию в церкви

и беспрекословно подчиняться церковному начальству, то в этом случае православный принцип соборности подменяется католическим учением о церкви учащей и церкви учимой, церкви повелевающей и церкви подчиняющейся. Из этого следует, что только епископы могут знать истину во всей ее полноте, остальным же этого не дано по определению. Так ли это на самом деле

и что нам говорят святые отцы о роли мирян в церкви и о возможности постижения ими христианской истины? Вот что об этом писал свт. Феофан Затворник: «Странный ходит у нас предрассудок, что как скоро мирянин, то у него нет нужды утруждать себя полным знанием христианской истины. Стыдятся заявить сие знание, если имеют его, и тем более заступиться за него, и расширяется у нас, таким образом, область лжи и царство отца ее. Стало быть, всякий, не ведающий истины, есть уже изменник ее и изменник общества верующих, или святой Церкви. Строго? Строго, – но так и есть».⁷⁸

Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) в своей книге «Вера и достоверность» пишет: «И мне кажется, что деление церкви на учащую и учащуюся не совсем правильно. Может быть, «инструментально» и «административно» это имеет некоторый смысл, но нельзя отойти от сознания, что учит всех только Дух Святой, славимый и поклоняемый во Святой Троице, открывающий Христа, Слово Божие, а Христос открывает Отца…».⁷⁹

То, о чем говорят свт. Феофан и архиепископ Иоанн актуально и в наше время. Латинско-папистское отношение к церковной иерархии и неправильное понимание мирянами своей роли в церкви действительно расширяют и умножают область лжи и царство отца ее. Основным критерием истины для нас зачастую является не Евангелие и постановления Вселенских Соборов, а сложившиеся стереотипы, истинность которых никто не проверял.

60

В своей книге «Блуждающее богословие» Федор Ефимович Мельников пишет: «Академические богословы делят церковь на две половины: на учащую и учимую, причем роль последней заключается в безусловно рабском подчинении церкви учащей, которая одна только признается хранительницей божественной истины, непогрешимой в делах веры. Но и в этой учащей церкви нужно отличать низшую иерархию (священников и дьяконов) от высшей (епископов), которая, собственно, и обладает даром непогрешимости. Низшая же иерархия есть только послушное и абсолютно подчиненное епископству стадо… Некоторые из писателей и богословов господствующей Церкви с более чуткой душой и беспокойной трепещущей совестью смело заявляют, что деление церкви на учащую и учимую есть плод, пересаженный с латинской и протестантской почвы. Протоиерей П. Светлов заявляет, что «в русском богословии понятия о церкви и значении в ней епископской власти конструируются по католическим образцам».

Известный богослов А.С. Хомяков говорит, что деление церкви на учащую и учимую было установлено сначала в Римской церкви, а потом оно перешло в протестантство; «разница лишь в том, что в римском исповедании оно существует по праву, в силу признанного закона, а в протестантстве только как факт, и еще в том, что место священника занял ученый». В господствующей же Церкви оно существует и по праву, и как факт, причем в особом специфическом виде. В замечательной книге епископа Евдокима «На заре новой церковной жизни» говорится: «Разделение церкви на учащую и обучаемую, в сущности, дело латинское, дело вредное для церкви даже в смысле способности ее противостоять незаконным притязаниям мира. Горький укор, вызванный этим положением дел, чувствуется во многих речах и писаниях: вы, мол, иерархи, отстранили нас, мирян, от ведения дел церковных. Вы взывали к мирской силе,

в ваших спорах с нами вы монополизировали власть, ну так и ведайтесь теперь с вашим союзником-миром, когда он начинает гнуть вас в бараний рог. И нельзя сказать, чтобы упрек этот был неоснователен». Епископ Феофан Затворник горько жаловался на это разъединение иерархии и мирян: «Будь неладен тот, – писал он, – кто разъединил и разбил древний добрый союз членов церкви, как вожделенный для блага нашего. О соединении всех Господу помолимся, чего у нас нет. Одно из величайших зол – полицейская приказническая форма в делах церковных. Она всех охватила и всех закалила северным холодом, и жизнь замерла. Присмотритесь: у нас нет отцов в церкви, а что-то страшное, надзирательное, судебное. Потому от отцов не течет к детям свет и тепло – и дети стоят спиною к отцам».

Когда в 1903 году появился ряд статей в «Московских ведомостях» известного Льва Тихомирова, доказавшего на основании синодального регламента и положения синода в ряду государственных учреждений, что его нельзя никоим образом отождествлять с собором, «Миссионерское Обозрение» выступило со своими возражениями. Оно, напротив, доказывало, что синод Русской церкви и синодальное управление есть именно соборный строй церкви. Лучшего управления и желать нельзя. Другие же представители господствующей Церкви откровенно сознаются, что русский правительствующий синод – только пародия на собор, и сама церковь ничего не имеет в себе соборного.

«Что строй наш неудовлетворителен и неканоничен – об этом не может быть двух мнений,

– говорится в книге еп. Евдокима «На заре новой церковной жизни», – защищать его могут разве официальные казенные апологеты. Что нам необходимо возвратиться к строю соборному, что церковь нашу необходимо освободить от мирского влияния – это знает и чувствует всякий, вдумчиво и сочувственно относящийся к делам нашей церкви. Дурная сторона петровской реформы не в том, что она уничтожила патриаршество и установила синод, а в том главнейше, что вместе с этим упразднился и законный древний соборный строй церкви, не имеющий ничего общего с новым синодальным, кроме этимологического свойства, которым и пользуются официальные богословы для того, чтобы оправдать наш современный строй».⁸⁰

Книга Федора Ефимовича Мельникова, на страницах которой он обличает многие заблуждения Греко-российской новообрядствующей церкви, не дает покоя синодальным богословам и сегодня. Вместо того чтобы согласиться с истиной, как и подобает христианину, они пытаются ее опровергнуть. Еще в пятидесятых годах XX века в Ленинградской духовной академии дисциплину «расколоведение и сектантство» преподавал старый опытный миссионер протоиерей-профессор И. Козлов. Так вот он, по рассказам о.Анатолия, выпускника той же самой академии, каждый год предлагал студентам темы для диссертации по книге Ф.Е. Мельникова «Блуждающее богословие» с задачей опровергнуть ее. Причем за это профессор Козлов обещал

61

диссертанту сразу ученую степень магистра богословия. И что же? Ни одного охотника так и не нашлось. Каждый, очевидно, понимал, что тут дело безнадежное – нечего было возразить автору.

Эта история поражает тем, что профессор Ленинградской духовной академии обещал студентам степень магистра не за прославление и утвержение истины, а за опровержение ее. И в наши дни попытки опровергнуть вышеупомянутую книгу не прекращаются. Например, среди тем кандидатских диссертаций на 2000/2001гг. в Московской духовной академии была выставлена тема: «Разбор книги Ф. Е. Мельникова «Блуждающее богословие». Эта тема проходила по кафедре сектоведения (препод. Р.М. Конь).⁸¹ Казалось бы, Собор 1971 года должен был остановить это безумие, но нет, и «яко не бывшими» стали не порицательные выражения, относящиеся к дореформенным книгам и обрядам, а постановления этого же Собора.

Церковная реформа патриарха Никона принесла неисчислимые беды нашему народу. Неужели нам нужны еще новые потрясения для того, чтобы мы, наконец, перестали блуждать по темным закоулкам латинско-никонианского богословия, покаялись и вернулись к истокам.