Типы переносного значения

Метафора

Практически все современные ученые-лингвисты (так, например, Розенталь Д.Э., Теленкова М.А., Кодухов В.И., Диброва Е.И. и т. д.) считают, что метафора (от греч. μεταφέςω – “перенос”) – это перенесение свойств одного предмета, явления или аспекта бытия на другой, по принципу их сходства в каком-либо отношении [2,С.82; 3,С.128; 9,С.176] Кодухов В.И. добавляет, что “сходные признаки устанавливает говорящий, и они могут быть самыми разными, указывая на внешние и внутренние сходства предметов” [4,С.192].

Рассмотрим построение метафоры. Диброва Е.И., Косаткин Л.Л., Щеболева И.И. отмечают, что “в построении метафоры участвуют четыре компонента – два предмета, основной и вспомогательный, соотнесенные друг с другом, и свойства каждого из них” [3,С.128] и приводят такой пример: “значение метафоры поле (деятельности) возникло на основе представления о поле как обширном пространстве (пригодном или подготовленном к посеву) и представления о деятельности как работе (в определенной области, пригодной для “посева”)” [3,С.128]. Эти же ученые обращают внимание на то, что “В основе метафоры лежит появление признаков исходного, номинативного значения, послуживших для ее образования. Метафорическое значение вбирает в себя свойства для нового значения по аналогии с явлением, обладающим этими свойствами” [3,С.128].

Метафора – это скрытое сравнение, в котором опущены слова “как”, “как будто”, “словно” [1,С.82; 10,С.186]; “метафора… скрытое сравнение, осуществляемое путем применения названия одного предмета к другому и выявляющее таким образом какую-нибудь важную черту второго” [1,С.82].

Четыре типа метафоры выделяет А.Н.Мороховский:

1) номинативная метафора – появляется в результате замены одного названия другим – служит источником омонимии: ножка (стола), носик (чайника), глазное яблоко;

2) когнитивная – появляется в результате сдвига сочетаемости признаковых слов при изменении их значения от более конкретного к более
абстрактному – служит источником полисемии: время летит (как птица), берег растаял в тумане (как сахар в чае);

3) генерализирующая – используется как название товаров, учреждений, бытового обслуживания и пр. – ведет к возникновению логической полисемии: восторгаться – “Восторг”, грезить – “Грезы”, и т. д.;

4) образная метафора – поиск образа, индивидуализации, апелляция к интуиции адресата – источник синонимии: крест (фигура из двух пересекающихся под углом линий) и крест (страдание, испытания) [7,С.187]. “Частым случаем образной метафоры” – добавляют Диброва Е.И., Косаткин Л.Л. и Щеболева И.И. – “является эмоциональная метафора. Для ее возникновения достаточно лишь субъективно-эмоционального сходства явлений” [3,С.129]: мычать (издавать звуки, кричать, о корове, быке) и мычать (невнятно говорить, издавать нечленораздельные звуки).

В зависимости от структуры различают простые метафоры, построенные на сближении предметов или явлений по одному какому-либо признаку, которые не всегда однословны (нос корабля, ножка стола, заря жизни, говор волн, град пуль, закат пылает, льется речь, темный склеп страстей томящих – о сердце). И развернутые, построенные на различных ассоциациях по сходству, которые зачастую распространяются на все произведение (Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изнуренные громады (Горький)) [9,С.177]. В этой связи Арнольд И.В. выделяет сюжетную и композиционную метафоры [1,С.84].

Существуют также традиционные метафоры, которые являются общепринятыми в какой-либо период или в каком-либо литературном направлении. Так английские поэты описывали красавиц используя “метафорические эпитеты”: pearly teeth, coral lips [1,С.84].

У Арнольда И.В. находим определение грамматической метафоры: “употребление слов и форм в необычных для них грамматических значениях и/или с необычной предметной отнесеностью” [1,С.57].

По семантике выделяют языковые и речевые, т. е. возникающие только в определенном контексте, метафоры. Языковые (лексические, мертвые, окаменевшие, стертые) метафоры с течением времени тускнеют, забываются, и переносное значение начинает восприниматься как прямое. Так, например, мы уже не чувствуем переносности в словах чернила, стальное перо, зайчики на стене, стрелка часов, дверная ручка, лист бумаги и т. д.

Речевые (индивидуальные, оригинальные) метафоры возникают часто, особенно в художественных произведениях; они воспринимаются как живые, а нередко и очень яркие: Опять повеяло с неба сияющим счастьем весны, опять улыбнулась она земле и людям; опять под ее лаской все зацвело, полюбило и запело (И.С.Тургенев) [2,С.82-83].

В связи с этим вопросом следует заметить, что языковые метафоры по структуре чаще всего бывают простыми, а речевые – развернутыми.

В качестве метафор используются различные части речи. В своей статье “Метафора в языке Ф.Кеведо” Н.Г.Мед отмечает, что наиболее часто метафоризируются существительные и глаголы, и выделяет 2 типа метафор: субстантивную и предикатную (глагольную). При этом указывает на 3 стилистических приема метафорического употребления существительных:

1) использование конкретной бытовой лексики: “луна, нарезанная на ломтики”;

2) ассоциация с животным миром: “… рот прятался в тени, отбрасываемой носом, и был точь-в-точь как у миноги”;

3) персонификация: “… нос беседовал с подбородком” [6,С.201 – 227].

Уподобление живому существу называется олицетворением (персонификацией), неодушевленному предмету или явлению – овеществлением.

На этой основе можно выделить такие типы метафоры:

1) неживое – неживое (о месяце – “за бабиной избушкой висит хлеба краюшка”);

2) живое – живое (о девушке – “юркая и тоненькая змейка”);

3) живое – неживое (о мускулах – “чугун”);

4) неживое – живое (“хребты волн”) [1,С.76; 10,С.186].

В метафоре обозначаемое слово может быть абстрактным, а обозначающее конкретным и наоборот, что случается реже [1,С.76].

Существует мнение, что объективное сходство между предметами, позволяющее создавать метафору, чаще всего состоит в таких свойствах как:

1) сходство формы: крыло самолета, кучи облаков, нос лодки, ветка железной дороги, мельничный рукав, лезвие месяца (М.А.Шолохов), колечко – о змее;

2) сходство движения (динамичности): молния – о телеграмме;

3) сходство функций, действий осуществляемых предметами: стальное перо, спутник Земли, ножка дивана, глаз фотоаппарата, чернила – жидкость любого цвета, употребляемая для письма;

4) сходство звучаний: кукушка, кнаклаут, барабанит дождь, воет ветер, визг пилы, пение валторны;

5) сходство цвета: деревья в зимнем серебре (А.С.Пушкин);

6) сходство размера: крошка, клоп;

7) сходство плотности: бронза мускулов, молоко – о густом тумане;

8) сходство впечатлений, сложных ассоциаций, порожденных воздействием предметов: нить рассуждений, цепь выводов, зерно истины, густой звук, теплый взгляд, запутаться в долгах, ядовитое замечание, расцвет красоты, горький упрек, светлая мысль [2,С.82].

Б.Н.Головин также обращает наше внимание на то, что “одно и то же метафорическое значение может развиваться на основе сложного, идущего по нескольким признакам одновременно сходства (форма и функция, действие и результат, результат и впечатление и т. д.)” [2,С.82].

А Реформатский А.А. добавляет, что “многие собственные имена также обязаны своим происхождением метафоре. Таковы, например, собачьи клички Шарик, Волчек (по форме и характеру движений), Флейта, Лютня, Жалейка (по звуку); метафоричны по происхождению и многие имена людей: Вера, Надежда, Любовь, Лев, Петр (камень), Вольф (волк), Рахиль (овца), Дебора (пчела) и т. п.” [8,С.84].

Обратимся к глагольной метафоре. По мнению Н.Г.Мед: “В основе метафоризации глаголов… заложен принцип аналогии, который состоит в том, что действия или состояния, свойственные одному классу объектов, переносятся на другой класс, создавая ряд новых оттенков значения” [6,С.204]. Н.Г.Мед отмечает, что и для предикатной метафоры характерны приемы олицетворения и овеществления. К этому можно добавить, что для глаголов характерно сходство на основе функций, действий.

При рассмотрении структуры образца Арнольд И.В. различает:

1) обозначаемое – то, о чем идет речь;

2) обозначающее – то, с чем сравнивается обозначаемое;

3) основание сравнения – общая черта;

4) отношение между первым и вторым;

5) техника сравнения как вид тропа;

6) грамматические и лексические особенности сравнения [1,С.76].

В данной курсовой работе мы используем первые пять пунктов:

1) обозначаемое (живое или неживое);

2) обозначающее (живое или неживое);

3) основание сравнения (цвет, форма, плотность, динамичность, размер, функция и т. д.);

4) отношение между первым и вторым. Это отношение релевантно в том случае, “если различие более сильно” [1,С.76] – например, при персонификациях. Здесь можно определить отношение абстрактное – конкретное;

5) Техника сравнения как вид тропа (метафора, метонимия, синекдоха).

На основе всего сказанного можно выделить структуру анализа метафоры (см. Приложение).

В словарях русского языка метафоричность значения обычно обозначается пометкой перен., однако в некоторых случаях даже не стертая метафора не имеет указанной пометки: отпустить (позволить кому-нибудь отправится куда-нибудь) и отпустить (сказать неожиданно) отпустить шутку – пометкой не обозначено.

В связи с рассмотрением метафоры следует отметить, что некоторые лингвисты, такие как Кодухов В.И., Реформатский А.А., Диброва Е.И., выделяют вид метафоры, в основе которой лежит сходство функций и действий, осуществляемых предметами в особый вид тропа – функциональный перенос. Главный их аргумент состоит в том, что “метафорический перенос основан на сходстве материальной характеристики: на цвете, форме, характере “зримых” движений, т. е. на совокупности непосредственно воспринимаемых органами чувств (особенно зрения) сходств того, с чего переносится название, на то, куда это название переносится” [8,С.84].

Этому можно противопоставить то, что существует метафорический перенос, основанный на сходстве впечатлений, сложных ассоциаций, порожденных воздействием предметов (запутаться в долгах, светлая мысль). Такая метафора не воспринимается органами чувств и не опирается на чисто материальное сходство. В связи с этим большинство языковедов определяют функциональный перенос как вид метафоры.

Также необходимо обратить внимание на понятия, смежные с метафорой. Это и антитеза – “стилистическая фигура, служащая для усиления выразительности речи путем резкого противопоставления понятий, мыслей, образов. Где стол был явств, там гроб стоит (Державин)” [9,С.26]; и
катахреза – “соединение противоречивых понятий, употребление слова не в соответствии с этимологическим его значением. Красные чернила ” [9,С.142] или, чаще, слишком непривычное его употребление, ощущаемое как недостаток. Сквозь щупальца мирового империализма красной нитью проходит волна (В.В.Маяковский); и оксюморон – “стилистическая фигура, состоящая в соединении двух, понятий, противоречащих друг другу, логически исключающих одно другое. Горькая радость, звонкая тишина, красноречивое молчание, сладкая скорбь ” [9,С.241], а также аллегория – “троп, заключающийся в иносказательном изображении отвлеченного понятия при помощи конкретного, жизненного образа. Например, в баснях и сказках хитрость показывается в образе лисы, жадность – в обличии волка, коварство – в виде змеи и т. д.” [9,С.19]. Арнольд И.В. выделяет гиперболическую метафору, основанную на преувеличении.

Метонимия

Особого упоминания при рассмотрении типов переносного значения слов заслуживает метонимия. Практически все современные ученые лингвисты (так, например, Реформатский А.А., Головин Б.Н., Диброва Е.И., Розенталь Д.Э.
и т. д.) считают, что метонимия (от греч. μετωνυ̃μια – “переименование”) – это вид тропа, т. е. “перенос именования одного предмета, признака, процесса
и т. д. на другой по их смежности (сопредельности)” [3,С.131]. Диброва Е.И., Косаткин Л.Л., Щеболева И.И. добавляют, что основой метонимии служат причинные, следственные, пространственные, временные и др. отношения, возникающие вследствие сопредельности явлений. Отражая постоянные взаимодействия объектов действительности, метонимия образует регулярные семантические взаимодействия между прямым и переносным значением многозначного слова [3,С.131].

Реформатский А.А. делает такое дополнение: “при метонимическом переносе меняется не только вещь, но и понятие нацело” [8,С.86]. И приводит яркий пример метонимического переноса: “слово бюро имеет такую историю: французское bureau – первоначально “ткань из верблюжьей шерсти”, далее, тот “стол, который покрывался этой тканью”, а это было в средневековой Франции в суде и других “присутственных” местах (ср. конторское бюро); затем “комната с такими столами”, далее, “отдел учреждения” (машинное бюро, конструкторское бюро) или целое “учреждение” (лекционное бюро), “люди, работающие в этом учреждении” (все бюро в сборе), и, наконец, “заседание этих людей” (бюро у нас по четвергам, на бюро постановили)” [8,С.86].

Следует заметить, что при метонимии лишь соседние значения слова подобного переноса названия поддаются объяснению, связь же последующих звеньев идет от одного к другому последовательно и опосредованно, что в корне отличает метонимию от метафоры [8,С.86].

К разновидностям метонимии относятся соотношения:

1. Одно в другом: слова класс, аудитория как обозначение учащихся, сидящих в этих помещениях (“просторный класс ” – “внимательный класс ”, “светлая аудитория ” – “способная аудитория ”; сюда же относятся “торговый дом купцов Степановых”, “весь зал аплодировал”, “выпил три чашки ” и т. п.).

2. Одно на другом: стол – “мебель” и стол – “пища” (“диетический стол ”), блюдо – “посуда” и “кушанье” (“обед из трех блюд ”), бумага – “материал, на котором пишут”, и бумага – “документ” (“Идем бумаги разбирать”, Грибоедов), номер – “цифра” и номер – “нумерованная комната в гостинице” или “одно из выступлений в концерте, помеченное номером на афише”.

3. Одно под другим: стол – “мебель” получил свое название от стол – “нечто постланное”, то же самое в примере со словом бюро (см. выше).

4. Одно через другое: французское jalousie – жалюзи – “оконные шторы из деревянных пластинок” от jalousie – “ревность” (того, кто подсматривал в окно через створчатую штору).

5. Одно для другого: протирка – от протереть (вытирая очистить) и
протирка – “тряпка или другое приспособление для чистки чего-нибудь”. В первом значении “очистить”, во втором – “для чистки”.

6. Одно после другого или в результате другого, процесс – результат; таковы все отглагольные существительные типа: “ прием студентов продолжен”, “ набор книги занял три месяца” и “в этом году удачный прием в вузе”, “ набор книги рассыпали”, “ перевод книги – это сложная работа” и “он читал не перевод, а подлинник”. Иногда какой-нибудь из членов таких метонимий не употребляется, например, забор, уезд как название не процессов, а лишь предметов, но “ завоз товаров”, “ переезд на новую квартиру” – названия процессов; переезд, проезд употребляются и как названия соответствующих процессов, и как названия того места, где можно проехать или переехать, поэтому надпись: “ Проезд закрыт” – двусмысленна: закрыто ли следование по данному пути или сам путь?

К этому типу близки и случаи: занятие, отрасль знания и объект знания или результат занятия, например: фотография – “занятие” и “карточка” (фото); механика, физика, грамматика, фонетика как “названия наук” и как “названия объектов наук” (“небесная механика ”, “ физика моря”, “внутренняя флексия типична для арабской грамматики ”, “особенность русской фонетики в наличии твердых и мягких согласных” и т. п.).

7. Материал – изделие: медь, серебро, золото как названия металлов и как названия монет из них; то же самое бронза, фарфор и изделия из них (“ бронза XYIII века”, “Музей фарфора ”); слово пломба происходит от латинского названия материала, из которого делают пломбы, – свинца (plumbum); в художественных музеях словами мрамор, бронза, глина, дерево, гуашь, акварель, пастель и т. п. Обозначают типы скульптур и живописи, т. е. “изделия из данных материалов”.

8. Орудие – продукт, сделанный при помощи данного орудия; язык – “орган произношения” и язык – “речь” (“русский язык ”, “международный язык ”, “национальный язык ”); в английском языке pen не только “перо”, но и “литературный стиль”, ср. русское выражение “бойкое перо ”.

9. Место – изделие: херес, мадера, бордо, абрау-дюрсо, кюрасо как названия вин и как географические пункты; гаванна (“сигара”), панама (“шляпа”) и соответствующие географические пункты; манчестер, бостон,
мадаполам – как названия тканей и городов и т. п.

10. Место – историческое событие, происшедшее в данном месте: Бородино – место, где в 1812 г. произошло генеральное сражение русских войск с армией Наполеона и сам этот бой (ср. “ Бородино ” Лермонтова), Ватерлоо – деревня в Бельгии, где Наполеон потерпел последнее поражение в 1815 г., и само это поражение, употребляются почти в нарицательном смысле: “Это будет его Ватерлоо ”, часто как место – происшествие, откуда с расширением значения “любое подобное происшествие”: Ходынка – поле под Москвой, где при коронации Николая II погибло много людей из-за давки – ходынка – “давка с жертвами”, Панама – республика в Центральной Америке, где при постройке канала были обнаружены злостные финансовые хищения, – панама – “крупная денежная афера на строительстве”

11. Имя – общественное положение или характер: Карл (Великий) – король, Цезарь – цесарь (царь), кесарь; крез – от имени древнего лидийского царя Креза и т. д.

12. Имя – изделие: кольт, маузер, браунинг, наган, винчестер; форд, бьюик, паккард; макинтош, батист – как названия образцов оружия, машин, одежды, материи и имена их производителей; сюда же относятся и такие случаи, как френч, галифе – названия частей костюма, принятого при власти генералов Френча, Галифе [9,С.87–88].

13. Автор – произведение: “читать Шолохова ”, “изучать Толстого ”, “любоваться Айвазовским ”, “слушать Шостаковича ”, “исполнять Хачатуряна ” [2,С.83].

14. Действие – цель действия: нажечь – “наготовить пережиганием, а также сжечь в каком-нибудь количестве” и нажечь – “накалить, повредить жаром”.

15. Действие – место: зимовка – “проживание где-либо зимой” и зимовка – “место, помещение, где зимуют”.

16. Признак – вещь: белизна – “яркий, чистый цвет чего-либо” и белизна – “средство для стирки, делающее белый цвет ярче и чище”.

17. Причина – следствие: нажать – “давя, притиснуть, надавить” и нажать – “выжать в каком-нибудь количестве”.

18. Смежность по времени:  зимовать – “проводить где-либо зиму, оставаться где-либо на зиму” и  зимовать – “выдерживать, переносить зимние холода”.

19. Смежность в пространстве: окно – “отверстие в стене для света и воздуха” и окно – “просвет в облаках”, а также “промежуток между
занятиями” [3,С.131–132].

“Особой разновидностью метонимии является конверсивная связь (“обратные отношения”) значений слов” [3,С.132] – отмечают такие ученые как Диброва Е.И., Косаткин Л.Л. и Щеболева И.И. Так, например, наемщик – “тот, кто нанимает” и наемщик – “наемный рабочий”; слепой – “лишенный зрения” и слепой – “не дающий возможности видеть” (слепой шрифт, слепое окно). “Конверсивные отношения в учебных пособиях иногда относят к энатосемии – противоположным значениям внутри одного и того же слова” [3,С.132].

По семантике метонимия, как и метафора, может быть языковой (устойчивой) и речевой (временной, контекстной) [2,С.83].

В словарях метонимический перенос не имеет лексиграфических пометок.

Метонимия, в отличие от метафоры, образует регулярные, продуктивные связи. Они, как правило, входят в зону словарной статьи и могут быть легко обнаружены: литература – “совокупность письменных произведений вообще”, “совокупность художественных произведений (поэзия, проза, драма)”, “совокупность произведений какой-нибудь отрасли знания, по какому-нибудь специальному предмету” [3,С.132–133].

Синекдоха

Синекдоха (от греч. synekdoche – “соподрозумевание, выражение намеком”) – “перенос значения с одного явления на другое по признаку количественного отношения между ними” [9,С.378]. Такой же точки зрения придерживается и Реформатский А.А.: “такой перенос значения, когда, называя часть, имеют в виду целое или называя целое, имеют в виду часть целого: поэтому римляне называли синекдоху pars pro toto (часть вместо целого) или totum pro parte (целое вместо части)” [8,С.89]. Многие лингвисты определяют синекдоху как вид метонимии, так как налицо определенное сходство: “в основе синекдохи лежит также смежность, однако существенным отличием синекдохи является количественный признак соотношения того, с чего переносят наименование, и того, на что переносят наименование; один член такого соотношения всегда будет больше, шире, более общим, другой – меньше, уже, более частным” [8,С.89].

В основе синекдохи могут лежать такие соотношения:

1. Часть вместо целого: “сто голов скота”, “полк в двести штыков ”, “эскадрон в двести сабель ”; “Эй, борода!” (обращение к человеку с бородой); “Наш директор – голова ” (т. е. “человек с головой” – здесь и метонимия: содержащее вместо содержимого – голова вместо ум). Часто в качестве такой синекдохи используются детали костюма: чуйка – название погромщика- черносотенца, гороховое пальто – “шпик царской охранки”, кара-калпак – “черный колпак” – название народа, Красная Шапочка в сказке; еноты, бобры и т. д. в русской литературе XIX в. (лица по меху их воротников и шуб).

Сюда же следует отнести такие случаи, как “ останавливаться в гостинице”, т. е. “жить”, “машина делает четыре конца ”, т. е. “четыре полных пути”.

2. Единственное число вместо множественного. Такая синекдоха используется для большей экспрессивности: “ Покупатель, будь вежлив с продавцом!” и т. п.

3. Общее вместо отдельного: начальство в значении “начальник”, балык – из татарского “рыба” в значении “копченая спинка осетра, белуги”; первоначально пиво означало “вообще напиток, то, что пьют”, а квас – “квашеный продукт”, теперь благодаря сужению значения по синекдохе – “специальные виды напитков”.

4. Множественное число вместо единственного: “Мы все глядим в Наполеоны ” (Пушкин).

5. Род вместо вида, когда налицо также сужение значения: машина в значении “автомобиль”, насекомое в значении “вошь”, орудие в значении “пушка” и т. п. [8,С.90; 9,С.379].

В словарях синекдоха также как и метонимия не имеет особых
пометок [9,С.134].