Термин «интернациональная готика»

Тенденции украшения жизни

Сегодня мы поговорим о периоде, который тоже именуют Предвозрождением, но в другом ракурсе – в ракурсе интернациональной готики. Вообще можно ставить себе вопрос, что же это было – Предвозрождение или интернациональная готика? Предвозрождение не сразу сменило Средневековье. Очень часто так и читают курс истории искусств: вот было Средневековье, потом Возрождение, потом барокко, и так далее, и пошли. Все было гораздо сложнее, все было гораздо более плавно. И вот что это такое – интернациональная готика, мы сегодня поговорим.

Цитата. Начну с эпиграфа из Йохана Хёйзинги, из его великолепной книги «Осень средневековья». Он пишет так: «Желание прекрасной жизни считают признаком, особенно свойственным Ренессансу. Именно там видят наиболее полную гармонию между удовлетворением жажды прекрасного в произведении искусства и в самой жизни. Искусство служит жизни, а жизнь искусству, как никогда раньше. Но границу между Средневековьем и Ренессансом также и в этом проводят, как правило, слишком резко. Страстное желание облечь жизнью прекрасные формы, утонченное искусство жизни, красочная разработка жизненного идеала – все это много старше итальянского Кватроченто.

Тенденции украшения жизни, которые подхватывали флорентийцы – суть не что иное, как продолжение старой средневековой традиции. Лоренцо Медичи в той же мере, что и Карл Смелый, придерживается почтенных рыцарских идеалов, видя в них форму жизненного благородства, которая рассматривается даже как своего рода образец, несмотря на все ее чисто варварское великолепие. Италия открыла новые горизонты достижения прекрасного в самой жизни, и она действительно зазвучала по-новому, однако отношение к жизни, которое обыкновенно считается характерным для Ренессанса, – стремление придать собственной жизни художественную форму – без преувеличения, никоим образом не было впервые выражено Ренессансом».

Вот мнение замечательного исследователя, культуролога Йохана Хёйзинги. Я с ним совершенно согласна, потому что, действительно, на период, называемый Предвозрождением, можно посмотреть с совершенно другой стороны. Особенно если мы смотрим с другой стороны Альп. Потому что искусства, развивавшееся по одну сторону Альп и по другую сторону Альп, немножечко по-разному развивались. Есть тенденции, которые можно провести как прогрессивные, как часто их называют, т.е. идущими к новым формам искусства. Но в это же время, как маятник, идет и откат к готическому, которое кажется исследователям Возрождения уже изживаемым. На самом деле все было сложнее. И начинаем мы не с итальянского искусства, а с братьев Лимбургов. «Великолепный часослов герцога Беррийского» очень хорошо демонстрирует то, что называется интернациональной готикой.

Действительно, никакого резкого перехода от Средневековья к Ренессансу не было. Во всяком случае, мир этого не ощущал. Мир жил войнами, красотой, борьбой с чумой, борьбой с ересями, трудностями, переживаемыми папством и вообще Церковью в это время, и через все это идет движение к прекрасной жизни. Когда во Флоренции, в центре Возрождения, художники уже разрабатывают перспективу, завоевывают трехмерное пространство, на севере Италии, а также по другую сторону Альп – в Бургундии, Нидерландах, Иль-де-Франс (тогда Франция не была цельной, поэтому Бургундия отдельно была, Иль-де-Франс – отдельно) мы видим культивирование средневековых черт, готических черт, т.е. тех черт, которые мы называем средневековыми. Это будет и орнаментальность, и золотые фоны, и т.д. Но и там и там есть стремление жизнь сделать искусством. Это видно даже по этому «Великолепному часослову герцога Беррийского».

Термин «интернациональная готика»

Термин «интернациональная готика» был введен французским исследователем Куражо. Он был помощником хранителя Лувра, директором отдела скульптуры Средних веков. И вот исследуя именно деформации, что ли, средневековых форм и перехода их к каким-то новым поискам, он увидел, что, действительно, готика как французское явление начинает распространяться по другим странам. Отсюда, собственно говоря, он и изобрел этот термин – интернациональная готика. Т.е. то, что было присуще французской высокой готике, вдруг пошло в другие страны, и в XIV в. – век, который мы считаем уже практически Ренессансным, начинает осваиваться вот это французское наследие. И вот, собственно, взаимоотношение французского и итальянского, может быть, нас сегодня и будет интересовать.

Итак, Куражо ввел этот новый термин. Его подхватил австрийский ученый Шлоссер (представитель австрийской школы) – а может быть, они параллельно как-то изобрели. И это совпало вообще в конце XIX в. с дискуссиями о происхождении Ренессанса.

Не все были согласны с ними, кто-то отстаивал другое, и особо спор возник между французским историком Мишле и швейцарским историком Буркхардтом, который как раз настаивал на термине «Проторенессанс». И школы разделились. Ну, сейчас мы не будем говорить о разных точках зрения, они, безусловно, интересны, но не для популярного изложения.

Хочется вспомнить еще одного замечательного историка-культуролога Эрвина Панофского. Мы уже его вспоминали. Он представитель иконологической школы, идет от самого изображения. Он иногда очень интересно анализирует период вот этого перехода. Вообще в искусстве переходные периоды, не пики, а именно переходные периоды всегда дают возможность увидеть интересные тенденции.

Итак, интернациональная готика. Это международный стиль. В первую очередь, как я сказала, она появилась во Франции, потом в Ломбардии, в Рейн-Вестфалии, Фландрии, Богемии, и начинала действительно распространяться на всю Европу. И действительно в ней есть движение некоторое, как нам иногда может показаться, вспять от тех тенденций, которые историки Ренессанса буквально выуживают из этого периода, чтобы показать – вот еще один шаг сделали от Средневековья к новому, и т.д. Но искусство, как и жизнь, движется по принципу маятника.

Миланский собор

Поскольку у нас все-таки основная тема – искусство Италии, мы посмотрим на Ломбардию. Ломбардия, север Италии, область севернее Флоренции (тут Флоренция как очаг Ренессанса) или севернее Сиены, о которой мы в прошлый раз говорили и сегодня тоже затронем, представляет собой типичный образец именно такой интернациональная готики. Это можно понять, увидев миланский собор. Миланский собор часто называют единственным готическим зданием в Италии. Ну, потому что он по крайней мере внешне отвечает нашему представлению о готике, хотя это все гораздо сложнее. Но как раз на примере этого собора можно увидеть, как стили вплавлялись друг в друга и вытекали друг из друга.

Миланский собор, Дуомо, как его называют итальянцы, построен в честь Рождества Девы Марии. Его часто относят к «пламенеющей готике», потому что историки архитектуры не любят термин «интернациональная готика», часто говорят о «пламенеющей готике», потому что формы позднеготических зданий действительно очень изощренны и часто похожи на такие языки пламени. Ну, во-первых, это действительно не очень характерно для Италии вообще. Мы говорили о том, что часто архитектура делает прыжок от романских форм, от романских храмов сразу к ренессансным. И хотя сиенский собор называют иногда первым готическим храмом, он, конечно, как мы видели с вами, романско-ренессансный. Другое представление об архитектонике у итальянцев, чем у французов. И даже часто именно французские архитекторы строили, например, готические храмы в Испании. Т.е., конечно, французы изобрели готику, и они в ней были мастера.

Но вернемся к миланскому Дуомо. Готический стиль, как я сказала, по эту сторону Альп не был популярен, поэтому это, конечно, для итальянцев было чудо света и они им гордятся до сих пор. Он выстроен из мрамора, что характерно для Ренессанса и вовсе не характерно для готических сооружений, скажем, Франции, Германии или Испании.

Он стал тем местом встречи, где встретились мастера разных стран. Все-таки средневековые школы, притом что были, конечно, кочующие мастера, кочующие артели, пользовались большей частью местными ресурсами. Но именно в этот момент интернациональной готики происходит действительно какое-то перемешивание школ, стран, мастеров. Они переходят из страны в страну, из города в город. И вот, собственно говоря, миланский собор – это произведение как раз таких интернациональных команд, которые сменяли друг друга на протяжении многих столетий. Он начинался как готическое сооружение, а заканчивался как ренессансное и даже барочное. Вообще-то он строился несколько веков, и последние завершения его были в ХХ в. Это были, конечно, больше реставрационные работы, но там и добавки есть. Последний такой крупный ремонт-реставрация-достройка – 1956 г. Так что это удивительный в этом смысле собор.

Первоначальный проект разрабатывал итальянец Симоне де Орсениго, затем пригласили зодчих из Франции, Германии, где как раз была в это время развита готика. В течение десяти лет на посту главного архитектора сменяли друг друга немцы, итальянцы и французы, пока в 1470 году собором не занялся Джунифорте Солари. Он пригласил себе в консультанты Браманте и Леонардо (это уже Высокое Возрождение), и они его и довершали большей частью. Поэтому и мраморная облицовка, и скульптуры на фасаде уже такие совершенно ренессансные.

В 1417 году главный алтарь еще недостроенного собора освящал папа Мартин V, а целиком собор начал функционировать только в 1572 году, после того как его торжественно открыл кардинал Карл Борромео, впоследствии канонизированный католической церковью. Ну, как я уже сказала, некоторые детали доделывались вплоть до 1965 года.

Итак, Милан, столица Ломбардии. По латыни – media lanum, т.е. «лежащий в центре равнины». Это древний город, который известен был еще в римское время, столица Ломбардии, т.е. завоеванные лангобардами земли, и т.д. Он становится центром интернациональной готики для Италии. И здесь очень интересно развивалась и живопись. Для готики живопись ведь не очень характерна, особенно для ранней и высокой, потому что вместо живописи (ведь даже романские храмы были покрыты живописью и мозаиками, как мы знаем) возникают витражи.