Чайка», и ее связь с «Иллюзиями»

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

 

Глава 1. Ричард Бах и его произведения

1.1. Ричард Бах

1.2. «Чайка» и ее связь с «Иллюзиями»

1.3. «Иллюзии», «Мост через вечность», «Единственная»

 

Глава 2. Жанрово-композиционные особенности романа Р. Баха «Иллюзии»

 

2.1. Жанровые особенности романа

2.2. Структурно-композиционные особенности романа

2.2.1. Значение структуры текста при его декодировании

2.2.2. Структурно-композиционные особенности 1-й главы («трюки со временем»)

2.2.3. Структурно-композиционные особенности глав 2-19

2.3. Время как объект и способ изображения в романе

2.4. Идейно-художественное содержание романа

2.4.1. Темы — объекты изображения в романе

2.4.2. Проблематика романа

2.4.3. Идейная концепция романа

 

Глава 3. Разноуровневые языковые и графические стилистические средства, служащие для раскрытия художественного содержания романа

 

3.1. Графические выразительные средства

3.1.1. Графическое оформление изданий Р. Баха

3.1.2. Графические средства в романе «Иллюзии»

3.1.3. Пунктуация в романе

3.2. Фонетические выразительные средства в романе

3.3. Лексические выразительные средства

3.3.1. Использование разных стилистических групп слов в качестве выразительного средства

3.3.2. Лексическая структура образа Дональда Шимоды

3.3.3. Лексико-семантические стилистические средства

3.4. Синтаксические стилистические средства

 

Заключение

Список сокращений

Библиография

Приложение (методическая глава)

 

Введение

 

Предметом исследования в данной работе являются жанрово-стилистические особенности романа Ричарда Баха «Иллюзии», а также разноуровневые языковые выразительные средства и стилистические приемы, служащие для раскрытия содержания романа и создающие в тексте стилистические конвергенции.

Материалом для исследования послужил роман современного американского писателя Ричарда Баха Illusions. The Adventures of a Reluctant Messiah. Выбор произведения обусловлен, с одной стороны, оригинальностью его построения, четкой структурированностью текста, позволяющей проследить в нем закономерности взаимодействия элементов, структурные связи, тематический рисунок и идейную концепцию; с другой стороны, тем особым местом, которое роман занимает в американской литературе последних десятилетий.

Актуальность и научная новизна работы определяются малоизученностью творчества данного писателя. Исследование жанрово-стилистических особенностей романа проводится на теоретической основе стилистики художественного прозаического текста, которая является сравнительно новым и недостаточно разработанным аспектом лингвостилистики. Исследованием этого направления занимались Гальперин И. Р., Кухаренко В. А., Лотман Ю. М., Чернухина И. Я. и другие авторы. На основе стилистического поуровневого анализа прослеживаются особенности организации романа как целостного объекта в плане лексики, синтаксиса, композиции и структуры. Работа выполнена без опоры на критическую литературу (за неимением таковой) и является одним из первых подобного рода исследований творчества Баха в наше стране.

Цель работы состоит в определении жанровой отнесенности романа, выявлении закономерностей его структурной организации, анализе языковых и неязыковых выразительных средств, единичных или выступающих в составе стилистических конвергенций, используемых автором для раскрытия содержания данного романа.

Задачи работы сводятся к следующему:

1. Дать характеристику романа с точки зрения жанровой принадлежности, определить его место в ряду произведений того же автора и связи с другими его работами.

2. Рассмотреть структурно-композиционные особенности произведения, выделить основные темы, проблематику и идейно-художественную концепцию романа.

3. Проанализировать использование в романе графических, интонационных и языковых выразительных средств и стилистических приемов всех уровней системы языка, служащих для раскрытия содержания романа.

Теоретической базой методики исследования являются положения стилистики декодирования как стилистики восприятия художественного текста, а также лингвистики текста. При исследовании фактического материала использовалась методика, принятая в стилистике декодирования, предполагающая контекстуальный анализ языковых средств и выявление глубинного смысла как отдельных частей текста (до самых минимальных), так и произведения в целом, через поверхностно, т. е. формально, выраженные языковые средства. Последние включают в себя описанные в традиционной стилистике приемы и такие понятия, как конвергенция, выдвижение и др. (см. работы И. Р. Гальперина, И. В. Арнольд, В. А. Кухаренко). Методом исследования стало движение от гипотетически установленной темы к деталям, т. е. элементам текста, способствующим ее раскрытию. Практическая ценность работы предопределена самим фактом отсутствия работ о произведениях Р. Баха. Результаты исследования могут послужить материалом для практических занятий по аналитическому чтению в ВУЗах и средних школах, для лекционных курсов и семинаров по литературоведению, стилистике и лексикологии современного английского языка, для самостоятельных работ по вышеуказанным дисциплинам, в курсе современной американской литературы. Упражнения и задания по тексту, приведенные в методической главе, могут быть использованы на занятиях по домашнему чтению на английском языке.

 

Глава 1. Ричард Бах и его произведения

 

Ричард Бах

 

Ричард Бах — американский писатель ХХ века, о котором известно не так много. Американский издатель его повести «Биплан»/ Biplane отзывается о нем лаконично: «Richard Bach is a pilot and a writer and a man who lives his life by the principles about which he writes.» Действительно, названия его книг говорят о призвании летчика: Stranger to the Ground («Чужак на земле»), Biplane, A Gift of Wings («Дар крыльев»), There's No Such Place As Far Away («Нет такого места: далеко»). По словам того же издателя, Баху приходилось летать на многих экзотических типах аэропланов, прыгать с парашютом, управлять парусным судном. Помимо всего этого, он выступил в роли продюсера, актера и пилота в картине, снятой по его книге Nothing By Chance, и принимал участие в различного рода общественных движениях. Однако, несмотря на столь разнообразную и насыщенную жизнь, тематика его произведений определяется, по всей видимости, лишь несколькими вещами, занимающими верхние ступеньки лестницы его ценностных приоритетов. К таким ценностям относится «flying» (во всех значениях), любовь (в столь же широком смысле — любовь к жизни, к аэропланам, к зеленой траве и горячей лепешке, к женщине и всей вселенной), возможность управлять своей судьбой, свобода личностного выбора.

Рэй Брэдбери говорит о Бахе в предисловии к «Биплану»:

«Dick Bach couldn't write a book about flying if he tried. And that, son, is a compliment. (...)

He was never Daedalus, nor was he Icarus: they were special in another way. But he was one of those who saw Daedalus try and Icarus fail, and decided to do it himself, no matter what.»

По словам Брэдбери, Дик Бах — один из тех парней, чья удивительная улыбка — «noon-sunshine apple smile» — смотрит на судьбу и говорит: Я Буду Жить Всегда. Он, как и сам Брэдбери, является не мастером описаний, но мастером идей, знающим, что лучшим ответом на все является смех.

Подтверждение тому мы находим в авторском предисловии к «Иллюзиям»: «I do not enjoy writing at all. If I can turn my back on an idea,...if I can avoid opening the door to it, I won't even reach for a pencil.» И дальше: «That's how I met Illusions «. «Повернуться спиной к идее», «закрыть дверь перед ее носом», «встретить книгу» — в олицетворении книг и идей отражено уважительное отношение Баха к собственным произведениям и вместе с тем определенная независимость, самостоятельность существования этих идей. Как если бы они всегда витали где-то неподалеку, под рукой, ожидая встречи с человеком, который наконец воплотит их на бумаге:

«But once in a while there's a great dinamite burst of flying glass and brick and splinters through the front wall and somebody stalks over the rubble, seizes me by the throat and gently says, 'I will not let you go until you set me, in words, on paper.'»

Представленный нам образ ленивого автора и буквально агрессивных, вторгающихся в его спокойную жизнь идей, неожиданная мягкость слова «gently» в контексте угрозы наряду с олицетворением создают своеобразный тонкий юмористический эффект, позволяющий нам отличить идеологический фанатизм от умения весело, легко и с удовольствием говорить даже о самом серьезном и страшном, если это — составляющие Жизни. Бах не навязывает нам свои идеи или свой юмор, но незаметным образом засаживает в подкорку мысль: неприятие его философии тоже является нашим выбором, а любой осознанный выбор — шаг к собственной свободе.

 

Жанр, в котором он пишет, определить сложно. Одной из тенденций в современной литературе считается смешение жанров в рамках традиционных форм. В предисловии к роману One газета Salt Lake Tribune пытается ответить на этот вопрос:

«Biography? Fantasy? Fiction? Nonfiction? Selfhelp? Philosophy? With Bach, the possibilities are intentionally unlimited...» Умышленно неограниченные возможности — так мог сказать сам Бах: ведь, по его теории, все ограничения человеческой свободы существуют лишь в нашем воображении.

В выпускаемой сейчас на Украине серии современных авторов Ричард Бах попал в один ряд с Германом Гессе, Фридрихом Дюренматтом, Умберто Эко. Однако, на наш взгляд, его произведения ближе к книгам Антуана де Сент-Экзюпери или даже Джона Р. Р. Толкиена: за ярко выраженными признаками сказочного или фантастического жанра скрывается огромный потенциал оптимизма, эмоционального воздействия, подкупающая простотой и добротой законов философия. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» стала общепризнанной аллегорией стремления к свободе и совершенству, а имя героя «Иллюзий» Шимоды встречается среди псевдонимов (читай, героев нашего времени) сегодняшних подростков.

«Культовость» некоторых произведений литературы ХХ века заслуживает особого глубокого исследования с точки зрения не только литературоведения, но и таких наук, как психология и социология. Мы же ограничимся предположением, что литературные герои выходят за рамки своей литературной судьбы и становятся частью духовного мира целых поколений не за счет затейливых поворотов сюжета или безумных страстей (даже если те и другие — неотъемлемая часть произведения), а лишь благодаря выражаемым им идеям. «Быть или не быть?» принца Датского и «ты в ответе за тех, кого приручил» Маленького принца, «жить нужно так, чтобы не было мучительно стыдно...» Корчагина и «один за всех и все за одного» Д'Артаньяна — в этот же ряд когда-нибудь станет

«The truth you speak has no past and no future. It is, and that's all it needs to be.»/ Illusions, p. 116./

Есть над чем задуматься:

«Every person, all the events of your life are there because you have drawn them there. What you choose to do with them, is up to you.»/Там же, c. 11. /

Или же: «You teach best what you most need to learn»./ Там же, с. 5 /

 

С точки зрения законов приключенческого жанра романы Баха просты до примитивности. Внимание читателя приковывают извечные вопросы экзистенциализма: жизнь и смерть, свобода и долг, любовь и свобода, добро и зло, параллельные миры и бессмертие... Самое важное — Бах не ограничивается вопросами. Заставить читателя задуматься — не конечная его цель.

Его книги — «вызывающие, дерзкие, соблазнительные, одним словом, provocative (4 из 1 газетных критиков в предисловии к роману One используют это слово), дают ОТВЕТЫ на «вопросы без ответа»: «beautiful, hopefilled answers». И этим Бах доказывает, что в подсознании каждого живет одна идеальная картина мира, одна мечта — никогда не умирать, жить свободно и счастливо, достойно встречать удары судьбы, радоваться каждому дню и летать сквозь иные миры, иные пространства и времена на крыльях любви и надежды.

Книги Баха характеризуют его лучше, чем любые биографические данные. Каждая из них является для автора каким-то значимым этапом постижения мира, а идеи, выраженные в ней, способны жить своей жизнью и воздействовать на жизни других людей.

В мае 1965 года Рэй Брэдбери писал о юном тогда Дике Бахе:

«Great-great-great granpa wrote the music. Now here's an offspring to lift simple words.

Perhaps the boy does not fly as high as the old man.

Perhaps. But, just look — he is up there.»/ Biplane, p.8/

 

Чайка», и ее связь с «Иллюзиями»

 

Шквал популярности обрушился на автора после выхода в 197… году знаменитой «Чайки по имени Джонатан Ливингстон»: маленькой повести об обыкновенной чайке, которая хотела научиться летать. Движимая этим единственным желанием, она самостоятельно постигла законы аэродинамики и высшего пилотажа, а вместе с ними и законы любви и доброты. Например, тот, с которого пытается начать обучение молодых чаек ученик Джонатана чайка Флетчер:

«'To begin with,... you've got to understand that a seagull is an unlimited idea of freedom, an image of the Great Gull, and your whole body... is nothing more than your thought itself.'

The young gulls looked at him quizzically. Come on, they thought, this doesn't sound like a rule for a loop.»/ ' Jonathan Livingston Seagull ', p. 93/

Сравнительно короткий эпизод, один из финальных эпизодов «Чайки», иллюстрирует сразу несколько идей: закон, выведенный Джонатаном и вслед за ним Флетчером на практике, ценой тяжких усилий, смертельного риска и долгих лет обучения, кажется им обоим очевидной и самодостаточной аксиомой. Но юные ученики ждут совершенно иного: прямых указаний, конкретных правил полета. Каждый из них откроет ту же, а может быть, свою истину, лишь пройдя свой собственный путь проб и ошибок. И Флетчер начинает заново:

«Hm. Ah... very well, let's begin with Level Flight.»

And saying that he understood all at once that his friend (Джонатан — А. А.) had quite honestly been no more divine than Fletcher himself.»

С точки зрения стилистики следует сразу отметить в формулировке «закона» семантическое нарастание абстрактных существительных, призванных передать идею духовной природы чайки: idea, freedom, image, thought; противопоставление материального аспекта духовному: a seagull is...an idea, your body is...thought. Этот ряд следует начинать с глагола ментальной активности to understand в модальном контексте you've got to. Если вы хотите научиться летать (материальный аспект — физическое умение), вам придется понять (т. е. поверить — идеалистический аспект), что чайка есть идея, даже если это покажется вам невероятным). При этом в данном контексте внимание привлекает кажущееся нарушение нормы лексической совместимости: придется понять, должны понять — выражение субъективной модальности отношения к действию, которое обычно считается независимым от внешних императивов. Тебя могут учить, наставлять, подсказывать тебе следующий шаг, но понять должен и можешь только ты сам. Таким образом подчеркивается внутренняя природа понимания, самостоятельность принятия решения и дальнейшего развития, что подтверждает повтор you 've got to..., your body... your thought.

Особенность использования графических выразительных средств заключается в том, что ключевые, опорные для Джонатана, Флетчера и других «вольнодумцев» слова — gull, freedom, thought, idea — написаны со строчной буквы, а все гордые наименования стаи и ее элементов — с прописной: the Flock, the Brotherhood, the Elder, the Council Flock, etc.

Поскольку, как правило, заглавной буквой выделяются слова, имеющие для автора или действующего лица особую ценность, возникает явное расхождение заявленной прописным написанием значимости самой Стаи, ее законов, ее чинов и известной нам фактической тупости, инертности и косности большинства чаек.

Подобная дискрепанция выражает авторскую иронию и негативное отношение к Стае. Точно так же в «Иллюзиях» через весь текст проходит игра со словом messiah и подобными ему обозначениями Дональда Шимоды: the advanced soul, messiah, messiahs, даже messiahing (как обычная профессия, ремесло, занятие) в контексте диалогов двух главных героев. От имени толпы мы «слышим» Messiah или The Mechanic Messiah, The American Avatar, Saviour, где заглавная буква лишь акцентирует слепое возвеличивание и поклонение.

Следует отметить, однако, что в «Чайке» the Great Gull — как воплощение идеи, как абстракция, не имеющая реального референта — выделяется прописными буквами. Аллюзивный подтекст 'an image of the Great Gull' — явная параллель с библейским «по образу и подобию» — как бы высвобождает не акцентируемое обычно значение канонического текста, наделяющего каждого человека божественными качествами, а значит, низводящего (или возвышающего?) Бога до уровня простого смертного и простого смертного до Бога.

«And his friend had quite honestly been no more divine than Fletcher himself.»/ ' Jonathan Livingston Seagull ', p.93/

Основные темы, прослеживаемые в «Чайке»: тема одиночества на пути к истине, изгнания из родного сообщества (в данном случае, из Стаи) за своеобычность мышления, тема бессмертия идеи и условности, стереотипичности ограничений, наложенных на возможности личности, тема ученичества и даже тема Мессии, отказывающегося быть таковым — Мессии, единственным стремлением которого становится доказать КАЖДОМУ члену сообщества свою тождественность ему и равенство перспектив, открывающихся обоим — все эти темы получают дальнейшее развитие в следующем романе Баха — «Illusions. The Adventures of a Reluctant Messiah «.