Эволюция семьи, семейных отношений как социального института

Семья – одно из основных понятий современной общественной науки, которое равно рассматривается и анализируется социальной философией, социологией, педагогикой, психологией, социальной и культурной антропологией. Все эти науки, как правило, находят свое собственное, специфическое видение и понимание феномена семьи [[vi]. C.32].

Семья признается всеми исследователями основным носителем культурных образцов, наследуемых из поколения в поколение, а также необходимым условием социализации личности. Именно в семье человек обучается социальным ролям, получает основы образования, навыки поведения [[vii], p.38]. По мере становления и развития культурологии в качестве самостоятельной науки открываются возможности для рассмотрения семьи как культурного явления, в рамках которого человек формирует надприродные отношения с себе подобными и становится собственно человеком [[viii]].

В этом смысле семью с полным правом можно отнести к общечеловеческим явлениям, специфика которого обозначается в том, что семья выступает универсальной формой зарождения и организации собственно культурной жизни.
Такое понимание семьи является предметом главным образом социальной философии и социологии, а потому вряд ли имеет отношение к культурологи [[ix], C.161].

Для такого утверждения есть достаточные основания, так как современная философия и социология рассматривают семью преимущественно в качестве одной из основных форм социального бытия человека и, одновременно, социального института. При таком подходе социальная природа семьи представляется бесспорной, а ее культурная — составляющая видится весьма расплывчато, ибо сама культура
рассматривается в качестве одного из множества разнообразных социальных явлений [[x], C. 11].

На базе художественных традиций Древнего Рима и культуры варварских племен возникло романское, а затем блестящее искусство эпохи Возрождения, причем наряду с архитектурой и литературой совершенствовались все другие его виды — театр, музыка, скульптура, и литература. Именно в эту эпоху были созданы, например, шедевры эпической литературы, как «Песнь о Роланде», «Песнь о Сиде». В этот период западноевропейские ученые получили возможность читать сочинения греческих и эллинистических философов. На этой основе зародилась и выросла великая философская система Средневековья — схоластика. Схоластика — тип религиозной фило­софии, характеризующийся под­чинением примату теологии, соединением догматических предпосылок с рационалистичес­кой методикой и особым инте­ресом к формально-логической проблематике. Наибольшее раз­витие схоластика получила в Западной Европе в средние века. В перенос­ном смысле схоластика — бесплодное ум­ствование, формальное знание, оторванное от жизни и практи­ки, начетничество. Эта позиция утвердилась в российской общественной науке во многом под влиянием марксистского мировоззрения, долгое время практически безраздельно в ней господствовавшего, и до сих пор остается достаточно популярной. Внимательное отношение к изучению феномена культуры и семьи как явления и одновременно носителя культурных норм, ценностей и традиций. Материалистическое понимание истории акцентировало преимущественно сферу отношений между людьми, по сути, отождествляя ее с социальностью т.е «совокупностью всех общественных отношений»[[xi]].

 Область культуры в самом широком смысле охватывает и включает в себя все то, что в той или иной степени возделано человеком, т.е. вырвано из контекста чисто природных связей и закономерностей, отчуждено от природы и присвоено человеком в качестве определенного рода ценности. «В культуре смыкается как субъективный мир творческой личности, так и объективный мир культурных ценностей»[[xii], C.78].

 «И природный, и культурный опыт человечества объективно предшествуют социальному индивиду и (при нормальном развитии), безусловно, принимаются им» [[xiii], C.203]. При данной методологической установке становится особенно актуальным рассмотрение семьи в качестве продукта и результата возделывания, приручения, окультуривания естественной природной репродуктивности, как отдельных человеческих особей, так и человеческого рода в целом, окультуривания, ведущего к формированию и последующему воспроизведению, тиражированию того мира собственно человеческих ценностей, которого не может создать исключительно материальная природа.

В этом смысле появление семьи предстает перед исследователем как культурная составляющая формирования собственно человеческих отношений. Которые есть универсальным способом взаимодействия человека с природой. Личности и общества. С самим собой как объектом познания и целенаправленного физического и духовного возделывания. С точки зрения современной социальной науки и ее основных методологических подходов, человек, культура, семья - явления исторические и, можно сказать, — синхронные. Сегодня, следуя европейским тенденциям развития философских и научных представлений, невозможно представить себе человека вне культуры и семьи как формы собственно человеческой организации взаимоотношений между полами, такой организации, которой нет в чистой природе. Не случайно в науке утвердилось понимание материальной культуры как второй природы, сознательно, осмысленно возделанной человеком и, благодаря этому, отчужденной от сферы чисто природного бытия. Более того, начиная с середины XX в. на Западе многие антропологи и социологи все чаще рассматривают понятие культуры в качестве фундамента социальных наук [[xiv]].

 Понимаемая таким образом культура становится главной понятийной оппозицией природе, и тем самым в сфере познания особенностей человеческого бытия открывается возможность изучения семьи как специфического культурного явления. Которое имеет свою историю, детерминированную не столько закономерностями абстрактно понимаемого общечеловеческого развития, сколько конкретными формами организации и ретрансляции культурной жизни различных племен и народов, выработавших весьма разнообразные формы семейной жизни, которая стала их непосредственным воплощением и носителем. Современные исследователи, как правило, не сомневаются в том, что «правила, устои, обычаи и традиции семейной жизни отличаются своеобразием и специфичны для каждого общества» [9, C.161], где они, безусловно, относятся к сфере культуры.

Тем самым, в науке о семье, впрочем, как и в научных исследованиях других культурных явлений. Объединила объективные подходы и объективные знания, они тесно переплетаются с субъективными оценками. Которые непроизвольно учеными делаются с позиций этно- и культуроцентризма, т.е. такого взгляда на общество и культуру, при котором «определенная группа считается центральной, а все другие группы соизмеряются и соотносятся с ней» [9,334].

Эта идея была высказана американским разработчиком культурной антропологии Л. Уайтом [[xv]. P.42] и развита исследователем культуры К. Леви-Строссом [[xvi], P.3-5].

В современной российской науке эта позиция разделяется, в частности Л.Г. Иониным [[xvii]].

Классическим примером подобного рода оценок предстает дошедшее до нас рассуждение Аристотеля о месте женщины в варварском, т.е. неэллинском мире. Позиция Аристотеля весьма близка к библейскому изображению патриархальной семьи, долгое время остававшейся безусловным эталоном организации христианской культуры семейной жизни и в качестве таковой определившей европейское религиозное и научно-теоретическое понимание семейной организации в качестве порождения патриархата. Во всяком случае, именно такой позиции во взглядах на происхождение семейной жизни придерживались даже многие крупные ученые XIX-XX веков, как Э. Тейлор, К. Штарке, Э. Вестермарк, В. Шмидт и даже К. Каутский в его знаменитой для своего времени работе «Происхождение брака и семьи» [[xviii]].

Известную альтернативу этой позиции, не выходящую за рамки этноцентризма, составило весьма сомнительное учение о матриархате. Его основоположниками стали И.Я.Бахофен, Д. Мак-Ленан, Д. Лебок, Л. Штернберг, М. Ковалевский, Л. Морган, Ф. Энгельс и продолжено в советской науке крупным знатоком данной проблемы М.О. Косвеном. Искаженные представления о матриархате до сих пор встречаются в современной научной и, особенно, учебной литературе по истории семьи, и продиктованы они во многом особенностями европейской научного мировоззрения, сложившегося как антитеза религиозной культуре. Формирование в европейской науке представлений об историзме также наложило серьезный отпечаток на развитие взглядов относительно семьи. Значительная роль в этом деле принадлежит Гегелю, а вслед за ним марксистам. В духе своей идеалистической философии Гегель весьма причудливо и абстрактно определял семью в качестве исходного природного наличного бытия в «форме любви и чувства», якобы предписанных людям самой природой.

В обществе наличное бытие семьи одухотворяется человеческой культурой и возвышается до уровня ощущающего самого себя духа [[xix], C. 371], идея которого очевидно продиктована европейской научной традицией. Конечно, Гегелевское определение семьи весьма отвлеченно, но в целом оно является ступенью в деле исторического становления гражданского общества и государства, а также собственности, которая, по Гегелю, возникает вместе с появлением брака.
С позиций европейских представлений о природе естественного права, сложившихся в XVI — XVIII вв., пытались рассматривать проблемы брака и семьи С. Пуфендорф, Т. Гоббс, Г. Лейбниц, X. Вольф, Вольтер, Ж.Ж. Руссо, Д. Дидро, И. Кант, И. Фихте и другие мыслители эпохи Разума и Просвещения. Для сторонников этого направления в вопросе изучения семьи, диктовавшимся наличием, прежде всего, европейского исторического и социально-политического материала, брак есть нравственно-правовое установление [19, C. 542]. Они исходили из того, что у человека половое влечение по мере формирования общества и государства, разумного осознания их необходимости и правомерности, должно облагораживаться разумной нравственностью, тождественной культуре, и регулироваться закрепляющим эту нравственность законом. Понятие разумного общественного договора становится основой признания того, что договорными должны быть и семейно-брачные отношения. Это также специфически европейская тенденция осмысления природы семейно-брачных отношений, продиктованная особенностями самой европейской культуры.

От этноцентристского влияния, которое вполне способно трансформироваться в культуроцентристское в области определения и оценок явлений иных культур, безусловно, трудно избавиться. Однако, осознание и понимание подобного методологического затруднения, может позволить скорректировать результаты исследований и, с учетом поправок на этно- и культуроцентризм, получать более достоверные сведения об изучаемых явлениях культуры.

 Так, основная масса современных исследователей отмечают, что в большинстве примитивных обществ семья есть единственно функционирующий институт, так как порядок в них поддерживается без участия формальных законов, полицейских органов и судов средствами, имеющими отношение не к политике и праву, а к культуре.
Институциональный подход к изучению семьи есть часть подхода, получившего широкое распространение в социальной философии и социологии.

 Он побуждает рассматривать социальные явления как
устойчивые, повторяющиеся и воспроизводимые установления, которым объективно свойственны общие черты. Если в целом социальный институт представляет собой организованную, систему связей и социальных норм, которая объединяет наиболее значащие общественные ценности и процедуры, удовлетворяющие основным потребностям общества, то в частном случае семья с институциональной; точки зрения представляет собой систему принятых норм и процедур для осуществления важнейших общественных функций [[xx]].

Чаще всего ее определяют как группу связанных отношениями брака людей, обеспечивающую воспроизводство и воспитание детей, а также удовлетворяющую другие общественно значимые потребности: экономические, социально-психологические, религиозные, эстетические, в т.ч. и ориентации в системе культурных ценностей.
Особое место в определении культуры и ее отношения к социальным институтам, включая сюда и институт семьи, принадлежит основоположнику функциональной школы в этнологии Б. Малиновскому, который определил культуру как инструментальную систему. Посредством нее деятельный человек решает задачи по преобразованию окружающей его среды в процессе удовлетворения своих потребностей. При этом различные проявления человеческой деятельности, позиции и объекты «организованы вокруг важных и жизненно необходимых задач в институции – такие как семья, клан или род, местная община, племя, и организованные сообщества для экономической, политической, юридической и воспитательной деятельности» [[xxi]]. Для Б. Малиновского артефакты, организованные группы людей и символы – «три измерения культуры, тесно связанные одно с другим».

Такая же точка зрения западной культурологии нашла свою конкретизацию в творчестве П.А. Сорокина, который в работе «Структурная социология» писал: «Культура... совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лица, и совокупность носителей, которые объективируют, социализируют и раскрывают эти значения»[[xxii]] Одним из носителей, относимых к сфере культуры, является семья. Можно сказать, что идеями Б. Малиновского и П.А. Сорокина было намечено понимание культуры как реальности, включающей в свой состав культурные ценности и социальные институты.

Ф. Арьесом было проведено исследование семьи как культурного явления и носителя культурных традиций основывается преимущественно на европейском культурно-историческом и теоретическом материале и практически не затрагивает инокультурные формы семейной жизни, реально существовавшие и продолжающие существовать в действительности[1]. Богатство материала в этой области столь велико, что вынуждает дипломанта ограничиваться областью культуры Европы, которая и по смыслу, и по ценности ближе всего его мировосприятию. Но это ограничение параметров исследования не исключает того, что хотя бы спорадическое обращение к инокультурным формам семьи может быть использовано в качестве вспомогательного материала для осмысления генезиса и динамики культуры европейской семейной жизни. За основу взяты работы по Средневековью и Новому времени Ф.Арьеса и Ю.Бессмертного.