Говоренное Михаилом Ломоносовым

Рассуждая о благополучии жития человеческого, слуша-
тели, не нахожу того совершеннее, как ежели кто приятными
и беспорочными трудами пользу приносит. Ничто на земли
смертному выше и благороднее дано быть не может, как
упражнение, в котором красота и важность, отнимая чувствие
тягостного труда, некоторою сладостью ободряет, которое,
никого не оскорбляя, увеселяет неповинное сердце и, умножая
других удовольствие, благодарностью оных возбуждает
совершенную радость. Такое приятное, беспорочное и полез-
ное упражнение где способнее, как в учении, сыскать можно?
В нем открывается красота многообразных вещей и удиви-
тельная различность действий и свойств, чудным искусством
и порядком от всевышнего устроенных и расположенных.
Им обогащающийся никого не обидит затем, что неистощимое
и всем обще предлежащее сокровище себе приобретает.
В нем труды своп полагающий не токмо себе, но и целому
обществу, а иногда и всему роду человеческому пользою
служит. Все сие коль справедливо и коль много учение
остроумием и трудами тщательных людей блаженство
жития нашего умножает, ясно показывает состояние европей-
ских жителей, снесенное со скитающимися в степях
американских. Представьте разность обоих в мыслях наших.
Представьте, что один человек немногие нужнейшие в жизни
вещи, всегда перед ним обращающиеся, только назвать
умеет, другой не токмо всего, что земля, воздух и воды
рождают, не токмо всего, что искусство произвело чрез
многие веки, имена, свойства и достоинства языком изъ-
ясняет, но и чувствам нашим отнюдь не подверженные
понятия ясно и живо словом изображает. Один выше числа перстов своих в счете происходить не умеет, другой не токмо
через величину тягость без весу, через тягость величину
без меры познавает, не токмо на земли неприступных вещей
расстояние издалека показать может, но и небесных светил
ужасные отдаления, обширную огромность, быстротекущее
движение и на всякое мгновение ока переменное положение
определяет. Один лет своея жизни или краткого веку детей
своих показать не знает, другой не токмо прошедших времен
многоразличные и почти бесчисленные приключения,
в натуре и в обществах бывшие, по летам и месяцам рас-
полагает, но и многие будущие точно предвозвещает. Один,
думая, что за лесом, в котором он родился, небо с землею
соединились, страшного зверя или большое дерево за боже-
ство малого своего мира почитает, другой, представляя себе
великое пространство, хитрое строение и красоту всея
твари, с некоторым священным ужасом и благоговейною
любовию почитает создателеву бесконечную премудрость
и силу. Поставьте человека, листвием или сырою звериною
кожею едва наготу свою прикрывающего, при одеянном
златотканными одеждами и украшенном блистанием драго-
ценных камней. Поставьте поднимающего с земли случив-
шийся камень или дерево для своей от неприятеля обороны
при снабденном светлым и острым оружием и молнию и
гром подражающими махинами. Поставьте завостроватым
камнем тонкое дерево со многим потом едва претирающего
при употребляющем сильные и хитросложенные махины
к движению ужасных тягостей, к ускорению долговремен-
ных дел и к точному измерению и разделению величины,
весу и времени. Воззрите мысленными очами вашими на
пловущего через малую речку на связанном тростнике и па
стремящегося по морской пучине на великом корабле,
надежными орудиями укрепленном, силою ветра против
его же самого бегущем и вместо вожда камень по водам
имеющем. Не ясно ли видите, что один почти выше смертных
жребия поставлен, другой едва только от бессловесных
животных разнится; один ясного познания приятным сиянием
увеселяется, другой в мрачной ночи невежества едва бытие
свое видит? Толь великую приносит учение пользу, толь
светлыми лучами просвещает человеческий разум, толь
приятно есть красоты его наслаждением Желал бы я вас
ввести в великолепный храм сего человеческого благо-
получия, желал бы вам показать в нем подробно прожива-
нием остроумия и неусыпным рачением премудрых и трудо-
любивых мужей изобретенные пресветлые украшения,
желал бы удивить вас многообразными их отменами, увеселить восхищающим изрядством и привлещи к ним не-
оцененною пользою, но к исполнению такового предприятия
требуется большее моего разумение, большее моего
красноречие, большее время потребно, нежели к совершению
сего намерения позволяется. Того ради прошу, последуйте
за мною мыслями вашими в един токмо внутренний чертог
сего великого здания, в котором потщусь вам кратко по-
казать некоторые сокровища богатыя натуры и объявить
употребление и пользу тех перемен и явлений, которые
в них химия производит. В показании и изъяснении оных
ежели слово мое где недовольно будет, собственною ума
вашего остротою наградите.

Учением приобретенные познания разделяются на науки
и художества. Науки подают ясное о вещах понятие и от-
крывают потаенные действий и свойств причины; художе-
ства к приумножению человеческой пользы оные упо-
требляют. Науки довольствуют врожденное и вкорепенное
в нас любопытство; художества снисканием прибытка
увеселяют. Науки художествам путь показывают; художе-
ства происхождение наук ускоряют. Обои общею пользою
согласно служат. В обоих сих коль велико и коль необходимо
есть употребление химии, ясно показывает исследование
натуры и многие в жизни человеческой преполезные художе-
ства.

Натуральные вещи рассматривая, двоякого рода свойства
в них находим. Одни ясно и подробно понимаем, другие
хотя ясно в уме представляем, однако подробно изобразить
не можем. Первого рода суть величина, вид, движение
и положение целой вещи, второго — цвет, вкус, запах,
лекарственные силы и прочие. Первые чрез геометрию
точно размерить и чрез механику определить можно; при
других такой подробности просто употребить нельзя, для
того что первые в телах видимых и осязаемых, другие
в тончайших и от чувств наших удаленных частицах свое
основание имеют. Но к точному и подробному познанию
какой-нибудь вещи должно знать части, которые оную
составляют. Ибо как можем рассуждать о теле человече-
ском, не зная ни сложения костей и составов для его укреп-
ления, ни союза, ни положения мышцей для движения,
ни распростертая нервов для чувствования, ни распо-
ложения внутренностей для приуготовления питательных
соков, ни протяжения жил для обращения крови, ни прочих
органов сего чудного строения? Равным образом и выше
показанных второго рода качеств подробного понятия иметь
невозможно, не исследовав самых малейших и неразделимых частиц, от коих они происходят и которых познание
толь нужно есть испытателям натуры, как сами оные частицы
к составлению тел необходимо потребны. И хотя в нынеш-
ние веки изобретенные микроскопы силу зрения нашего
так увеличили, что в едва видимой пылинке весьма многие
части ясно распознать можно, однако сии полезные
инструменты служат только к исследованию органических
частей, каковы суть весьма топкие и невидимые простым
глазом пузырьки и трубочки, составляющие твердые части
животных и растущих вещей, а тех частиц, из которых
состоят смешанные материи, особливо зрению представить
не могут. Например, через химию известно, что в киноваре
есть ртуть и в квасцах – земля белая, однако ни в киноваре
ртути, ни в квасцах земли белой, ни сквозь самые лучшие
микроскопы видеть нельзя, но всегда в них тот же вид
кажется. И посему познания оных только через химию
доходить должно. Здесь вижу я, скажете, что химия по-
казывает только материи, из которых состоят смешанные
тела, а не каждую их частицу особливо. На сие отвечаю,
что подлинно по сие время острое исследователей око толь
далече во внутренности тел не могло проникнуть. Но ежели
когда-нибудь сие таинство откроется, то подлинно химия
тому первая предводительница будет, первая откроет
завесу внутреннейшего сего святилища натуры. Математики
по некоторым известным количествам неизвестных дознают-
ся. Для того известные с неизвестными слагают, вычитают,
умножают, разделяют, уравнивают, превращают, пере-
носят, переменяют и наконец искомое находят. По сему
примеру рассуждая о бесчисленных и многообразных пере-
менах, которые смешением и разделением разных материй
химия представляет, должно разумом достигать потаенного
безмерною малостию виду, меры, движения и положения
первоначальных частиц, смешанные тела составляющих.
Когда от любви беспокоящийся жених желает познать
прямо склонность своей к себе невесты, тогда, разговаривая
с нею, примечает в лице перемены цвету, очей обращение
и речей порядок, наблюдает ее дружества, обходительства
и увеселения, выспрашивает рабынь, которые ей при воз-
буждении, при нарядах, при выездах и при домашних
упражнениях служат, и так по всему тому точно уверяется
о подлинном сердца ее состоянии. Равным образом пре-
красныя натуры рачительный любитель, желая испытать
толь глубоко сокровенное состояние первоначальных частиц,
тела составляющих, должен высматривать все оных свой-
ства и перемены, а особливо те, которые показывает ближайшая ее служительница и наперсница и в самые внутренние
чертоги вход имеющая химия, и когда она разделенные
и рассеянные частицы из растворов в твердые части со-
единяет и показывает разные в них фигуры, выспрашивать
у осторожной и догадливой геометрии, когда твердые тела
на жидкие, жидкие на твердые переменяет и разных родов
материи разделяет и соединяет, советовать с точною и за-
мысловатою механикою, и когда чрез слитие жидких
материй разные цветы производит, выведывать чрез проница-
тельную оптику. Таким образом, когда химия пребогатая
госпожи своея потаенные сокровища разбирает, любопытный
и неусыпный натуры рачитель оныя чрез геометрию вы-
меривать, через механику развешивать и через оптику вы-
сматривать станет, то весьма вероятно, что он желаемых
тайностей достигнет. Здесь, уповаю, еще вопросить желаете,
чего ради по сие время исследователи естественных вещей
в сем деле столько не успели? На сие ответствую, что к сему
требуется весьма искусный химик и глубокий математик
в одном человеке. Химик требуется не такой, который
только из одного чтения книг понял сию науку, но который
собственным искусством в ней прилежно упражнялся,
и не такой, напротив того, который хотя великое множество
опытов делал, однако, больше желанием великого и скоро
приобретаемого богатства поощряясь, спешил к одному
только исполнению своего желания и ради того, последуя
своим мечтаниям, презирал случившиеся в трудах своих
явления и перемены, служащие к истолкованию естественных
таин. Не такой требуется математик, который только в труд-
ных выкладках искусен, но который, в изобретениях и в
доказательствах привыкнув к математической строгости,
8 натуре сокровенную правду точным и непоползновенным
порядком вывесть умеет. Бесполезны тому очи, кто желает
видеть внутренность вещи, лишаясь рук к отверстию оной. Бесполезны тому руки, кто к рассмотрению открытых
вещей очей не имеет. Химия руками, математика очами
физическими по справедливости назваться может. Но как
обе в исследовании внутренних свойств телесных одна от
другой необходимо помощи требуют, так, напротив того,
умы человеческие нередко в разные пути отвлекают. Химик,
видя при всяком опыте разные и часто нечаянные явления
и произведения и примащиваясь тем к снисканию скорой
пользы, математику, как бы только в некоторых тщетных
размышлениях о точках и линиях упражняющемуся, смеется.
Математик, напротив того, уверен о своих положениях
ясными доказательствами и, чрез неоспоримые и беспрерывные следствия выводя неизвестные количеств свойства,
химика, как бы одною только практикою отягощенного
и между многими беспорядочными опытами заблужда-
ющего, презирает и, приобыкнув к чистой бумаге и к светлым
геометрическим инструментам, химическим дымом и пепелом
гнушается. И для того по сие время сии две, общею пользою
так соединенные сестры толь разномысленных сынов по
большой части рождали. Сие есть причиною, что совершенное
учение химии с глубоким познанием математики еще со-
единено не бывало. И хотя в нынешнем веку некоторые
в обоих науках изрядные успехи показали, однако сие пред-
приятие выше сил своих почитают и для того не хотят
в испытании помянутых частиц с твердым намерением и
постоянным рачением потрудиться, а особливо когда при-
метили, что некоторые, с немалою тратою труда своего
и времени, пустыми замыслами и в одной голове родившимися
привидениями натуральную науку больше помрачили,
нежели свету ей придали.

Исследованию первоначальных частиц, тела составля-
ющих, следует изыскание причин взаимного союза, которым
они в составлении тел сопрягаются и от которого вся раз-
ность твердости и жидкости, жестокости и мягкости, гибко-
сти и ломкости происходит. Все сие чрез что способнее
испытать можно, как через химию? Она только едина: то
в огне их умягчает и паки скрепляет, то, разделив, на воздух
поднимает и обратно из него собирает, то водою разводит
и, в ней же сгустив, крепко соединяет, то, в едких водках
растворяя, твердую материю в жидкую, жидкую в пыль
и пыль в каменную твердость обращает. И так, толь многими
образы в бесчисленных телах умножая и умаляя между
частыми союзную силу взаимного сцепления, великое
множество разных путей любопытному физику отверзает,
по которым бы достигнуть сего хитрыя натуры великого
искусства. Но в коль широкое и коль приятною пестротою
украшенное поле натуры испытателей химия вводит, по-
казуя чрез разные действия толикое цветов множество,
толикое различие и применение! Ибо одна медь не токмо
все чистые цветы, которые призматическими стеклами
оптика показывает, но и всякого рода смешанные в разных
обстоятельствах производит. Что же смешение и разделение
прочих минералов, также растущих и животных материй
в переменах сего приятного тел свойства зрению представ-
ляет, того краткое мое слово обнять не может, но все сии,
подобно некоторым пантомимам или молчащим мыслей
изображателям на пространном естества театре, разновидными изменениями сокровенные свои причины догад-
ливому смотрителю объявить и как бы некоторым безглас-
ным разговором истолковать тщится.

Животные и растущие тела состоят из частей органиче-
ских и смешанных. Смешанные суть твердые или жидкие.
Жидкие твердыми содержатся, твердые от жидких питаются,
возрастают, цветут и плод приносят. В исполнении сего
переменяет натура в разных к тому устроенных сосудах
свойства соков, а особливо вкус и дух оных, отделяет
от них сладкое млеко и горькую желчь из одной пищи,
и на одной земли кислые и пряные плоды и травы неприят-
ного запаху купно с благовонными рождает. Во всех сих
коль многие отмены произведены бывают, довольно из-
вестно знающим строение одушевленного тела и множество
земных прозябений. Во всех сих химия натуре точно
подражать тщится: коль часто сильные вкусы умягчает и
изощряет слабые; из противного на языке свинцу и из
острого уксусу производит мед превосходящую сладость
и чрез смешение минералов испускает тонкое благоухание
приятныя розы; напротив того, из селитры, которая духу
никакого и вкусу сильного не имеет, рождает проницатель-
ную и твердые металлы разъедающую кислость и смрад,
отъемлющий дыхание. Не ясно ли из сего понимаете, что
изыскание причины разных вкусов и запахов не инако
с желаемым успехом предпринять можно, как, последуя
указанию предидущия химии и применяясь по ее искус-
ству, угадывать в тонких сосудах органических тел закрытые
и только вкушению и обонянию чувствительные пере-
мены.

Великая часть физики и полезнейшая роду человеческому
наука есть медицина, которая чрез познание свойств тела
человеческого достигает причины нарушенного здравия и,
употребляя приличные к исправлению оного средства, часто
удрученных болезнию почти из гроба восставляет. Болезни
по большей части происходят от повреждения жидких
материй, к содержанию жизни человеческой нужных,
обращающихся в теле нашем, которых качества, составля-
ющие части и их полезные и вредные перемены и произ-
водящие и просекающие их способы без химии никак
испытаны быть не могут. Ею познаётся натуральное смеше-
ние крови и питательных соков, ею открывается сложение
здоровых и вредных пищей, ею не токмо из разных трав,
но и из недра земного взятых минералов приуготовляются
полезные лекарства. И словом, медик без довольного по-
знания химии совершен быть не может, и всех недостатков, всех излишеств и от них происходящих во врачебной науке
поползновений дополнения, отвращения и исправления
от одной почти химии уповать должно.

Долго исчислять и подробну толковать будет, что чрез
химию в натуре открылось и впредь открыто быть должно.
Того ради одно только самое важнейшее в сем ея действие
ныне вам представлю. Огонь, который в умеренной своей
силе теплотою называется, присутствием и действием своим
по всему свету толь широко распростирается, что нет ни
единого места, где бы он не был, ибо и в самых холодных,
северных, близ полюса лежащих краях, середи зимы всегда
оказывает себя легким способом. Нет ни единого в натуре
действия, которого бы основание ему приписать не было
должно, ибо от него все внутренние движения тел, следова-
тельно, и внешние происходят. Им все животные и зачина-
ются, и растут, и движутся. Им обращается кровь и со-
храняется здравие и жизнь наша. Его силою производят
горы во внутренностях своих всякого рода минералы и
целительные слабостей тела нашего воды проливают. И вы,
приятные поля и леса, тогда только прекрасною одеждою
покрываетесь, ободряете члены и услаждаете чувства
паши, когда любезная теплота, кротким своим пришест-
вием разогнав морозы и снеги, питает вас тучною влагою,
испещряет сияющими и благовонными цветами и сладкими
плодами обогащает; кроме сего увядает красота ваша,
бледнеет лице земное, и во вретище сетования вселенная
облекается. Без огня питательная роса и благорастворенный
дождь не может снисходить на нивы; без него заключается
источники, прекратится рек течение, опустевший воздух
движения лишится, и великий океан в вечный лед затвердеет;
без пего погаснуть солнцу, луне затмиться, звездам исчез-
нуть и самой натуре умереть должно. Для того не токмо
многие испытатели внутреннего смешения тел не желали
себе почтеннейшего именования, как философами, чрез
огонь действующими, называться, не токмо языческие
народы, у которых науки в великом почтении были, огню
божескую честь отдавали, но и само священное писание
неоднократно явление божие в виде огня бывшее повест-
вует. Итак, что из естественных вещей больше испытания
нашего достойно, как сия всех созданных вещей общая душа,
сие всех чудных перемен, во внутренности тел рождающихся,
тонкое и сильное орудие? Но сего исследования без химии
предпринять отнюд невозможно, ибо кто больше знать
может огня свойства, измерить его силу и отворить путь
к потаенным действ его причинам, как все свои предприятия огнем производящая химия? Она, не употребляя обыкновен-
ных способов, в холодных телах внезапно огонь и в теплых
великий холод производит. Известно химикам, что крепкие
водки, растворяя в себе металлы, без прикосновения внеш-
него огня согреваются, кипят и опаляющий пар испускают,
что чрез слитие сильной селитряной кислости с некоторыми
жирными материями не токмо страшное кипение, дым
и шум, но и ярый пламень в мгновение ока воспаляется,
и, напротив того, теплая селитра, в теплой же воде раз-
веденная, дает толь сильную стужу, что она в пристойном
сосуде середи лета замерзает. Не упоминаю здесь разных
фосфоров, химическим искусством изобретенных, которые
на свободном воздухе от себя загораются и тем купно с выше
помянутыми явлениями ясно показывают, что свойства
огня ничем толь не способно, как химиею, исследовать.
Никто ближе приступить не может к сему великому алтарю,
от начала мира пред вышним возженному, как сия ближайшая
священница.

Сия есть польза, которую физика от химии почерпает.
Сей есть способ, который ясным вещей познанием открыва-
< я свет и прямую стезю показывает художествам, в которые
сия наука коль непреминуема и коль сильна, кратко показать
ныне постараюсь.

Между художествами первое место, по моему мнению,
имеет металлургия, которая учит находить и очищать
металлы и другие минералы. Сие преимущество дает ей
не токмо великая древность, которая по ссвидетельству
священного писания и по самим делам рода человеческого
неоспорима, но и несказанная и повсюду разливающаяся
польза оное ей присвояет. Ибо металлы подают укрепления
и красоту важнейшим вещам, в обществе потребным. Ими
украшаются храмы божии и блистают монаршеские пре-
столы, ими защищаемся от нападения неприятельского,
ими утверждаются корабли и, силою пх связаны, между
бурными вихрями в морской пучине безопасно плавают.
Металлы отверзают недро земное к плодородию; металлы
служат нам в ловлении земных и морских животных для п
ропитания нашего; металлы облегчают купечество удобного
к сему монетою, вместо скучныя и тягостныя мены товаров.
И кратко сказать, ни едино художеcтвo, ни едино ремесло
простое употребления металлов миновать не может. Но сии
толь нужные материи, а особливо большее достоинство и цену
имеющие, кроме того что для ободрения нашего к трудам
глубоко в землю закрыты, часто внешним видом таятся.
 Дорогие металлы, смешавшись с простою землею или соединясь с презренным камнем, от очей наших убегают;
напротив того, простые и притом в малом и бесприбыточ-
ном количестве часто золоту подобно сияют и разностию
приятных цветов к приобретению великого богатства не-
искусных прельщают. И хотя иногда незнающему дорогой
металл в горе ненарочно сыскать и узнать случится, однако
мало ему в том пользы, когда от смешанной с ним многой
негодной материи отделить не умеет или отделяя большую
часть неискусством тратит. В сем случае коль проницатель-
но и коль сильно есть химии действие! Напрасно хитрая
натура закрывает от ней свои сокровища толь презренною
завесою и в толь простых ковчегах затворяет, ибо острота
тонких перстов химических полезное от негодного и дорогое
от подлого распознать и отделить умеет и сквозь притворную
поверхность видит внутреннее достоинство. Напрасно
богатство свое великою твердостью тяжких камней запирает
и вредными жизни нашей материями окружает, ибо во-
оруженная водою и пламенем химия разрушает крепкие
заклепы и все, что здравию противно, прогоняет. Напрасно
сие руно златое окружает она хоботом толь лютого и страш-
ного дракона, ибо искатель оного, научен незлобивою нашею
Медеею, ядовитые зубы его выбьет и данными от ней лекар-
ствами от убивающих паров оградится. Сия от химии польза
начинается и в нашем отечество, и подобное сбытие в нем
исполняется, каковое воспоследовало в Германии, о которой
некогда рассуждал древний римский историк Корнилий
Тацит. Не могу сказать, написал он, чтобы в Германии
серебро и золото не родилось, ибо кто искать их старался?
И как там в последовавшие веки великое богатство обретено,
что свидетельствуют славные миснийские и герцинские
заводы, так и в России того же ожидать должно, а особливо
имея к тому не токмо довольные опыты, но и очевидную
прибыль. Напрасно рассуждают, что в теплых краях дей-
ствием солнца больше дорогих металлов, нежели в холодных,
родится, ибо по нелживым физическим исследованиям из-
вестно, что теплота солнечная до такой глубины в землю
не проницает, в которой металлы находятся. И знойная
Ливня, металлов лишенная, и студеная Норвегия, чистое
серебро в камнях своих содержащая, противное оному
мнению показывают. Все различие в том состоит, что там
металлы лежат ближе к земной поверхности, чему причины
ясно видеть можно. И, во-первых, проливаются там часто
превеликие дожди и в некоторых местах по полугоду бес-
прерывно продолжаются, умягчают и размывают землю
и легкий ил сносят, оставляя тяжкие минералы; для того тамошние жители всегда после дождливой части года ищут
по пристойным местам золота и дорогих камней. Второе,
частые земли трясения раздробляют и оборачивают горы,
и что во внутренности их произвела натура, выбрасывают
на поверхность. Итак, следует, что но большим количеством,
но свободнейшим приобретением металлов жаркие места
у наших преимущество отъемлют. Но сие северных жителей
прилежанием, которым они под жарким поясом живущих
превосходят, награждать должно. Рачения и трудов для
сыскания металлов требует пространная и изобильная
Россия. Мне кажется, я слышу, что она к сынам своим
вещает: Простирайте надежду и руки ваши в мое недро
и не мыслите, что искание ваше будет тщетно. Воздают нивы
мои многократно труды земледельцев, и тучные поля мои
размножают стада ваши, и лесы и воды мои наполнены
животными для пищи вашей; все сие не токмо довольствует
мои пределы, но и во внешние страны избыток их проливает-
ся. Того ради можете ли помыслить, чтобы горы мои драгими
сокровищами поту лица вашего не наградили? Имеете в краях
моих, к теплой Индии и к Ледовитому морю лежащих,
довольные признаки подземного моего богатства. Для со-
общения нужных вещей к сему делу открываю вам летом
далеко протекающие реки и гладкие снеги зимою подстилаю.
От сих трудов ваших ожидаю приращения купечества и
художеств, ожидаю вящего градов украшения и укрепления
и умножения войска, ожидаю и желаю видеть пространные
моря мои покрыты многочисленным и страшным неприятелю
флотом и славу и силу моея державы распростереть за
великую пучину в неведомые народы. Спокойна буди о сем,
благословенная страна, спокойно буди, дражайшее отечество
наше, когда в тебе толь щедрая наук покровительница
государствует. Изыскал в тебе и умножил великий твой
просветитель к защищению твоему твердые металлы;
августейшая дщерь его изыскивает и умножает драгоценные
к твоему украшению и обогащению, распространяет
с прочими науками и химическое искусство, которое,
матерним сея великия монархини попечением утвердясь
и ободрясь великодушием, в средину гор проникнет и, что
в них лежит без пользы, очистит для умножения нашего
блаженства и, сверх сего своего сильного в металлургии
действия, иные полезные тебе плоды принести потщится.

Широко распростирает химия руки свои в дела человече-
ские, слушатели. Куда ни посмотрим, куда ни оглянемся,
везде обращаются пред очами нашими успехи ея прилежания.
В первые времена от сложения мира принудили человека зной и стужа покрывать свое тело; тогда по первом листвия
и кож употреблении домыслился он из волны и из других
мягких материй приготовлять себе одежды, которые хотя
к защищению тела его довольно служили, однако скучливое
одним видом человеческое сердце и непостоянная охота
требовали перемены, гнушались простою белизною и,
пестреющим полям завидуя, подобного великолепия и в
прикрытии тела искали. Тогда химия, выжимая из трав и из
цветов соки, вываривая коренье, растворяя минералы и раз-
ными образы их между собою соединяя, желание человече-
ское исполнять старалась, и тем сколько нас украсила, не
требуете слов моих к доказательству, но очами вашими
завсегда ясно видите.

Cии химические изобретения не токмо увеселяющие взор
наш перемены в одеяниях производят, но и другие склонно-
сти наши довольствуют. Что вящее усердие к себе и почитание
в нас возбуждает, как родители наши? Что собственных
детей своих любезнее в жизни человеку? Что искренних
другов приятнее? Но их часто отсутствие в дальних местах
или и от света отшествие отъемлет из очей наших. В таком
состоянии что нас больше утешить и скорбь сердечную
умягчить может, как лица их подобие, живописным искус-
ством изображение? Оно отсутствующих присутствующими
и умерших живыми представляет. Все, что долготою времени
или расстоянием места от зрения нашего удалилось, при-
ближает живопись и оному подвергает. Ею видим бывших
прежде нас великих государей и храбрых героев и других
великих людей, славу у потомков заслуживающих. Видим
отстоящие в дальних землях пространные грады и велико-
лепные и огромные здания. Обращаясь в полях простран-
ных или между высокими горами, взираем и во время
тишины на волнующуюся пучину, на сокрушающиеся
корабли или способными зефирами к пристанищу бегущие.
Середи зимы услаждаемся видением зеленеющих лесов,
текущих источников, пасущихся стад и труждающихся
земледельцев. Все сие живописству мы должны. Но его
совершенство от химии зависит. Отними искусством ея
изобретенные краски, лишатся изображения приятности,
потеряется с вещами сходство, и самая живность их исчезнет,
которую от них имеют. Правда, что краски не сохраняют
своей ясности и доброты толь долго, как мы желаем, но
в краткое время изменяются, темнеют и наконец великия
части красоты своея лишаются. К кому же для отвращения
сего недостатка должно было прибегнуть? Кто изобрести
мог к долговременному и непременному пребыванию живописных вещей средства? Та же химия, которая, видя, что
от строгих перемен воздуха и от лучей солнечных нежные
составы ее увядают и разрушаются, сильнейшее искусства
своего орудие, огонь употребила II, твердые минералы
со стеклом в великом жару соединив, произвела материи,
которыя светлостию и чистотою прежних в деле превосходят,
а твердостию и постоянством воздушной влажности и солнеч-
ному зною так противятся, что через многие веки нимало
красоты своей не утратили, что свидетельствуют прежде
тысящи лет мусиею наведенные в Греции и в Италии храмы.
И хотя еще в древнейшие времена употреблены были
к тому природные разных цветов камни, для того что тогда
и в обыкновенной живописи служили натуральные разные
земли за неимением красок, искусством составленных,
но великие преимущества, которые стеклянные составы
перед камнями имеют, привлекли в нынешнее время искус-
ных римских художников к их употреблению. Ибо, во-первых,
редко и весьма трудно прибрать можно тени толь многих
цветов из натуральных камней, какие в составах выходят
по произволению художника. Второе, хотя иногда с великим
трудом и приберутся, однако немалые и к другим делам
угодные дорогие камни должно портить. Третие, из составов
для их большей мягкости можно отделять и вылавливать
части желаемой величины и фигуры, к чему природные
камни много поту и терпеливости требуют. Наконец, искус-
ством выкрашенные стекла добротою цвета природных
камней много выше изобретены и впредь старанием химиков
большего совершенства достигнуть могут. Правда, что
камни стеклянную материю твердостию превосходят, но
она в сем деле бесполезна, в котором требуется только на
солнце и на воздухе цветов постоянство. Итак, не тщетно
нынешние мастера в сем деле художество натуре пред-
почитают, которое меньшим трудом II иждивением лучшее
действие производит. Предложив сие едино употребление
стекла в живописном художестве, едва могу преминуть,
чтобы не показать кратко и другие многие пользы, проис-
ходящие от великого сего химического изобретения. Но
предложение требует целого особливого слова, что в сем
моем предприятии невместно. Того ради к другим действиям
нашей науки, в художествах силу свою являющим, по
спешаю. Но коль широкое пред собою вижу пространство!
Еще разные предлежат вещи, которые слово мое одна перед
другою к себе привлекают. И когда хочу вам представить,
сколько в приуготовлении приятных пищей и напитков
химия нам способствует, предваряет рассуждение о самих сосудах, из которых мы оными наслаждаемся. Воображается
их чистота, прозрачность, блистание и разные украшения,
которыми сие искусство вкушаемых сладость усугубляет,
соединяя языка и очей удовольствие. Итак, подробным
всего исчислением не хочу преодолеть вашу терпеливость,
но заключу единым спасительным роду человеческому благо-
деянием, от химии учиненным.

Коль плачевные приключения и перемены в древние
времена по разным странам и коль часто бывали, то не без
жалости читаем в историях, которые повествуют дальных
и неведомых народов внезапное нашествие, великих и славных городов в дым и пепел превращение, опустошение сел
и целых народов, которые скорому неприятелю не успевали
противиться, конечное разорение и расточение, так что
от великого могущества и славы одно только имя осталось.
 
Повествуют наполненные поля многими тысячами побитых
и широкие реки кровию и трупами огустевшие, что превос-
ходит вероятность времен наших, в которые толь ужасный
примеров не имеем. Однако таковых знатных писателей
важность и самые развалины древних городов о справедли-
вости слезных оных позорищ сомнение отьемлют. Откуду же
видим вселившуюся между смертными толикую умеренность?
Не Орфей ли какой умягчил сладким пением человеческие н
равы? Но имеем и в нынешние веки злобною завистью
терзающиеся сердца к похищению чужих владений. Не
Ликург ли или Солон строгими законами связал страсти?
Но и ныне нередко почитается сильного оружие вместо прав
паровых. Не великий ли и древнего Креза имением много-
кратно превосходящий богач насытил алчное сребролюбие?
Но сие подобно пламени, которое, чем больше дров пол-
агается, тем сильнее загорается. Кто же толь великое
благодеяние нам сделал? Кто умалил толь свирепое кровопролитие? Человек простой и убогий, который, убегая своей
скудости, следовал издалеча химии к получению достатков неведомыми себе дорогами и в намерении отворить себе
вход во внутренность дорогих металлов соединил с угольем
серу и селитру и на огонь в сосуде поставил. Внезапно
cтрашный звук и крепкий удар госпослодовал. И хотя сам не без повреждения остался, однако больше того был
обрадован надеждою, что он получит сильную и нерушимый
металл разрушающую материю. Для того запирал и заклепывал состав свой в твердые железные сосуды, но без
успеху. Отсюду произошло огнестрельное аружис, загремели
полки и городские стены, и из рук человеческих смертонос-
ная молния блеснула! Что же сие, скажете, не оживляет, но убивает, достигает далее прежнего и сильнее поражает.
Отвечаю: тем больше и спасает. Рассудите о сражении,
в котором воин против воина, меч против меча, удар против
удара в близости устремляются; не в едино ли мгновение
ока пасть должно многим тысячам побитых и смертно ранен-
ных? Сравните сие с нынешним боем и увидите, что скорее
можно занести руку, нежели зарядить ружье порохом и
металлом; удобнее ударить в досягаемого неприятеля на
ясном воздухе, нежели сквозь дым густой трясущимися от
блистания и воздушного степапия руками в отдаленного
уметить; ярчае возгорается сердце на супостата, которого
прямо против себя идущего видеть можно, нежели на за-
крытого. Сие есть причиною, что нет в нынешние веки
Ганнибалов, оному подобных, который с убиенных в едином
сражении дворян римских снятые золотые перстни четвери-
ками мерил. Нет бесчеловечных Батыев, которые бы, в крат-
кое время от Кавказских до Альпийских гор протекая, многие
земли в запустение полагали. Не смеет ныне внезапный
неприятель тревожить покоящихся народов, но боится,
чтобы, построенные и снабденные новым сим изобретением
крепости за собою оставив, не токмо своей добычи, но
и жизни не лишиться. Напротив того, кто имеет силу такие
укрепления разрушать подобным изобретением химии, тот
к далеко отстоящим местам нечаянно достигнуть не может;
не может увесистым снарядом отягощенное войско долго-
временным шествием сравниться скоропоспешному слуху,
приходящую беду возвещающему и собирающему народы
к своему защищению. Так химия сильнейшим оружием
умалила человеческую пагубу и грозою смерти многих от
смерти избавила. Веселитесь, места ненаселенные, красуй-
тесь, пустыни непроходные: приближается благополучие
ваше. Умножаются очевидно племена и народы и поспешнее
прежнего распространяются; скоро украсят вас великие
городы и обильные села; вместо вояния зверей диких на-
полнится пространство ваше глазом веселящегося человека
и вместо терния пшеницей покроется. Но тогда великой
участниц в населении вашем, химии, возблагодарить не
забудьте, которая ничего иного от вас не пожелает, как
прилежного в ней упражнения, к вящему самих вас украше-
нию и обогащению.

Предложив о пользе химии в науках и художествах,
слушатели, предостеречь мне должно, дабы кто не подумал,
якобы все человеческой жизни благополучие в одном сем
учении состояло и якобы я с некоторыми нерассудными
любительми одной своей должности с презрением взирал на прочие искусства. Имеет каждая наука равное участие
в блаженстве нашем, о чем несколько в начале сего моего
слова вы слышали. Великое благодарение всевышнему чело-
веческий род воздавать должен за дарованную ему к толиким
знаниям способность. Большее того приносить должна
Европа, которая паче всех таковыми его дарами наслажда-
ется и теми отличается от прочих народов. Но коль горячего
усердия жертву полагать на алтарь его долженствует
Россия, что он в самое тое время, когда науки после мрач-
ности варварских веков паки воссияли, воздвигнул в ней
премудрого героя, великого Петра, истинного отца отечеству,
который удаленную от светлости учения Россию принял
мужественною рукою и, окружен со всех сторон внутрен-
ними и внешними сопостатами, дарованною себе от бога
крепостью покрывался, разрушил все препятства и на пути
ясного познания оную поставил. И по окончании тяжких
трудов военных, по укреплении со всех сторон безопасности
целого отечества первое имел о том попечение, чтобы
основать, утвердить и размножить в нем науки. Блаженны
те очи, которые божественного сего мужа на земли видели!
Блаженны и треблаженны те, которые пот и кровь свою
с пим за пего и за отечество проливали и которых он за
верную службу в главу и в очи целовал помазанными своими
устами. Но мы, которые па сего великого государя в жизни
воззреть пе сподобились, сие ныне имеем сильное утешение,
что видим на престоле его достойную толикого отца дщерь
и наследницу, всемилостивейшую самодержицу нашу.
Видим отца боголюбивого дщерь благочестивую, отца-героя
дщерь мужественную, отца премудрого дщерь прозорливую,
отца, наук основателя, дщерь — щедрую их покровитель-
ницу. Видят науки матернее ея о себе попечение и со
благоговейным усердием желают, чтобы во время благо-
словенный ея жизни и благополучного владения не токмо
сие собрание, но и все отечество учеными сынами своими
удовольствовано было.

Вопросы к тексту:

1. Прокомментируйте соотношение химии и математики по Ломоносову. Как его позиция связана с культурным контекстом его эпохи?

2. Выявите все случаи употребления исторических и мифологических персонажей в тексте, объясните смысл употребления в каждом случае. Чем вызвано их появление в естественнонаучном тексте?

3. О каких свойствах «натуральных вещей», которые нельзя понять без химического эксперимента, говорит Ломоносов?

4. Переведите на язык формул и уравнений химических реакций: «из селитры, которая духу
никакого и вкусу сильного не имеет, рождает проницатель-
ную и твердые металлы разъедающую кислость и смрад,
отъемлющий дыхание».

5. Переведите на язык формул и уравнений химических реакций: «Известно химикам, что крепкие
водки, растворяя в себе металлы, без прикосновения внеш-
него огня согреваются, кипят и опаляющий пар испускают,
что чрез слитие сильной селитряной кислости с некоторыми
жирными материями не токмо страшное кипение, дым
и шум, но и ярый пламень в мгновение ока воспаляется,
и, напротив того, теплая селитра, в теплой же воде раз-
веденная, дает толь сильную стужу, что она в пристойном
сосуде середи лета замерзает».

6. В нескольких обобщающих пунктах изложите, в чем состоит, по Ломоносову, польза химии.

О.О. Рогинская