2020-04-07
2718
Вопрос 1. Источники уголовно-правовых норм.
Материальные источники — это материал, который кладется в основу уголовно-правовых предписаний: социальная практика в широком смысле слова, а также положения Конституции РФ и международно-правовые обязательства РФ.
Формальным источником, отражающим способ выражения и закрепления (форму) уголовно-правовых норм, выступает уголовный закон.
Закон является основополагающим нормативным правовым актом в любой отрасли права, однако в уголовном праве он занимает особое место. Именно в уголовном законе в самом общем виде установлено, что является основанием уголовной ответственности, какие конкретно общественно опасные деяния признаются преступлениями и какие наказания или иные меры государственного принудительного воздействия могут быть применены клипам, виновным в их совершении.
Уголовному закону присущи все те признаки, которые свойственны любому закону как особому источнику нормативных правовых предписаний, а также некоторые особенности, вытекающие из специфики предмета уголовно-правового регулирования.
Основная специфическая черта уголовного закона обусловлена характером содержащихся в нем правовых норм: они (и только они) устанавливают основание и принципы уголовной ответственности, определяют, какие опасные для личности, общества и государства деяния являются преступлениями, какие наказания применяются за их совершение, каковы порядок назначения наказания, основания и условия освобождения от уголовной ответственности и наказания.
Другой особенностью российского уголовного закона является то, что согласно ст. 71 Конституции РФ его принятие относится к сфере исключительной компетенции федерального законодателя. Субъекты Федерации не вправе своими нормативными правовыми актами осуществлять уголовно-правовое регулирование. Следовательно, уголовный закон непременно имеет статус федерального закона.
Следующая особенность уголовного закона вытекает из ч. 1 ст. 1 УК, согласно которой уголовное законодательство РФ состоит из Уголовного кодекса, а новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в него. Это означает, что единственным нормативным правовым актом, регулирующим вопросы уголовной ответственности, является особый уголовный закон — УК. Именно содержащиеся в нем положения цельно и всеобъемлюще формулируют основание уголовной ответственности, виды наказания и иных мер уголовно-правового характера, порядок их назначения, основания освобождения от уголовной ответственности и наказания, а также признаки конкретных преступных деяний. Никакие иные нормативные правовые акты (указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, ведомственные нормативные правовые акты) непосредственно не могут регулировать вопросы уголовной ответственности. В этой связи уголовный закон признается единственным источником уголовно- правовых норм.
Разумеется, иные (подзаконные) нормативные правовые акты содержат положения, которые тесно связаны с нормами уголовного закона, так как необходимы для уяснения содержания многих из них. Однако в отличие, например, от гражданского законодательства, которое состоит из Гражданского кодекса РФ и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов, а также включает гражданско-правовые нормы, содержащиеся в указах Президента РФ и постановлениях Правительства РФ, уголовный закон (УК) — единственный источник уголовно-правовых норм.
Из изложенного вытекает другая особенность уголовного закона — существовать и применяться он может только в особой кодифицированной форме. Уголовный кодекс — это особого рода закон, традиционно присущий системе российского законодательства. Статья 3 УК устанавливает, что «преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом». Тем самым в российской правовой системе подлежат применению только те уголовно-правовые нормы, которые включены в структуру кодифицированного уголовного закона — УК.
Всякий иной нормативный материал, необходимый с позиции применения положений УК и содержащийся в иных федеральных законах, нормативных правовых актах (указах) Президента РФ, постановлениях Правительства РФ и ряде других источников, важен лишь постольку, поскольку речь идет о применении норм УК; сами по себе, в отрыве от нормативных предписаний УК, эти акты регулировать уголовно-правовые отношения не могут.
Из содержания ст. 1 УК вытекает, что все вновь принимаемые уголовные законы не могут иметь самостоятельного применения, вследствие чего целью их принятия является корректировка положений УК или дополнение его новыми нормами. Поэтому новые уголовные законы не могут выступать в качестве самостоятельных, применяющихся наряду с УК законодательных актов. Отсюда типичное название таких уголовных законов — «О внесении изменений и дополнений в статью (статьи)... Уголовного кодекса Российской Федерации».
Таким образом, уголовный закон — это принятый высшим представительным органом Российской Федерации (Государственной Думой) нормативный правовой акт, который устанавливает основание уголовной ответственности, исчерпывающе определяет круг преступлений, виды наказаний за них, а также регламентирует остальные институты уголовного права, обеспечивающие уголовно- правовое регулирование.
Учитывая, что все уголовные законы должны включаться в УК, т. е. осуществлена их полная кодификация, можно заключить, что совокупность нормативных предписаний, сосредоточенных в УК, и составляет российское уголовное законодательство. Следовательно, исходя из буквального содержания ст. 1 УК, оно состоит исключительно из одного кодифицированного законодательного акта и не допускает возможности одновременного (параллельного) с нормами Кодекса действия других уголовных законов. Следовательно, понятия «Уголовный кодекс РФ» и «уголовное законодательство РФ» должны рассматриваться как полностью совпадающие, т. е. тождественные. Элементами российского уголовного законодательства как самостоятельной правовой отрасли какие-либо иные помимо УК уголовные законы быть не могут.
Именно в этой связи принято вести речь об уголовном законе (УК) как о единственном (в формальном смысле) источнике уголовно- правовых норм. Тогда как источником уголовного права в материальном смысле выступают Конституция РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры РФ, решения Конституционного Суда РФ, судебная практика.
Однако существует такая точка зрения, что помимо УК уголовно-правовые нормы фактически содержатся в Конституции РФ (ст. 19, 20, 54), Федеральном законе от 13 июня 1996 г. № 64-ФЗ «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» (ст. 3, 5-7), постановлениях Государственной Думы по вопросам амнистии. В перспективе нормы уголовного права должны образовать «законодательство Российской Федерации военного времени» по вопросам уголовной ответственности за преступления против военной службы (ч. 3 ст. 331 УК). Кроме того, в формально-юридическом смысле к числу источников уголовного права следует также отнести общепризнанные нормы и принципы международного права, ратифицированные международные договоры РФ, а также постановления Конституционного Суда РФ и, с известной оговоркой, подзаконные нормативные правовые акты.
Таким образом, можно заключить, что уголовному праву присуща множественность источников, которые неоднородны по своей природе, юридической значимости и с разной степенью интенсивности используются в рамках уголовно-правового регулирования. Основополагающим нормативным правовым актом, обеспечивающим правовое регулирование в связи с совершением деяний, причиняющих существенный вред интересам личности, общества или государства, выступает именно уголовный закон (УК), а иные правовые акты способствуют правильному применению его норм.
Др. источник (про бланкетные нормы):
Статья "НЕУГОЛОВНЫЕ НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ КАК ИСТОЧНИКИ БЛАНКЕТНОЙ ЧАСТИ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ", К.В. ОБРАЖИЕВ, 2012 год.
Как известно, в качестве юридической основы для квалификации преступлений, наряду с УК РФ, широко используются нормативные правовые акты иных отраслей права, что предопределяет постановку вопроса об их статусе и возможности их отнесения к числу формальных источников уголовного права.
Полагаем, что для положительного решения этого вопроса имеются достаточные основания, поскольку при бланкетной конструкции уголовного закона положения неуголовных нормативных правовых актов, к которым прямо или косвенно отсылают статьи УК, становятся неотъемлемой частью уголовно-правовых норм. Так, в случае формулирования уголовных запретов посредством указания на нарушение правовых предписаний иных отраслей права (ст. 143, 215, 216—219, 264 УК РФ и др.) в уголовно-правовые нормы включаются различного рода неуголовные правила (охраны труда, пожарной безопасности, дорожного движения и т. д.), нарушение которых «превращается в составляющую уголовной противоправности». В частности, норма, устанавливающая уголовную ответственность за нарушение Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, содержательно состоит не только из уголовно-правовых предписаний (ст. 264 УК РФ), но и включает предписания ПДД, без нарушения которых невозможно нарушить уголовно-правовой запрет в целом. «Разумеется, — отмечает А.В. Наумов, — сами по себе эти правила не превращаются в уголовно-правовой акт (уголовный закон), однако, будучи включенными в содержание диспозиции уголовного закона, превращаются в «клеточку» уголовно-правовой «материи».
Положения неуголовных нормативных правовых актов становятся составной частью уголовно-правовой нормы и в тех случаях, когда в статье УК РФ употребляются отдельные термины, имеющие изначально иную отраслевую принадлежность (бланкетные признаки). Как правило, уголовный закон лишь называет подобные бланкетные признаки, а их реальное содержание определяется нормативными правовыми актами иных отраслей права, которые наполняют своим отраслевым материалом соответствующие уголовно-правовые нормы. Причем без привлечения соответствующего неуголовного материала содержание уголовно-правовой нормы будет неполным, что затруднит ее применение либо сделает его вообще невозможным. Можно ли, скажем, применить уголовно-правовую норму об ответственности за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица, если ограничить ее содержание исключительно предписаниями ст. 198 УК РФ? Отрицательный ответ на этот вопрос представляется довольно очевидным, поскольку содержание целого ряда признаков состава преступления, предусмотренного ст. 198 УК РФ (предмет этого преступления, способы его совершения), определено в налоговом законодательстве, без «имплантации» положений которого в уголовно-правовую норму таковая не способна в полном объеме выполнять свои функции. А значит, полное содержание уголовно-правовой нормы об ответственности за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица образуется путем взаимосвязи собственно уголовно-правовых предписаний с положениями налогового законодательства, которые выступают в качестве бланкетной части рассматриваемой нормы.
Таким образом, при бланкетной конструкции уголовного закона уголовно-правовая норма может рассматриваться как системное образование, объединяющее собственно уголовно-правовые предписания с неуголовным нормативным материалом, «имплантированным» в уголовно-правовую норму. Полное содержание уголовно-правовой нормы, сформулированной бланкетным способом, образуется из предписаний УК РФ и положений нормативных правовых актов иных отраслей права, что дает основание для вывода о возможности признания неуголовных нормативных правовых актов формальными источниками уголовного права. Как отмечалось, формальным (юридическим) источником уголовного права является правовой акт, который содержит уголовно-правовую норму или отдельное нормативное предписание, входящее в ее состав. А значит, нормативные правовые акты иных отраслей права, положения которых выступают в качестве бланкетной части уголовно-правовых норм, могут с полным основанием считаться юридическими источниками уголовного права.
Важнейшим подтверждением сделанного вывода является тот факт, что изменение нормативных правовых актов иной отраслевой принадлежности, связанных с уголовным законом, влечет изменение содержания уголовно-правовой нормы. Причем такое изменение «происходит без изменения «буквы» уголовного закона, в чем заключается ценность бланкетного способа формулирования уголовного закона, обеспечивающего его стабильность».
Диспозиция ст. 171 УК РФ в качестве альтернативного преступного деяния называет осуществление предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда такое разрешение (лицензия) обязательно. В момент вступления в силу УК РФ 1996 г. перечень видов деятельности, подлежащих обязательному лицензированию, определялся постановлением Правительства от 24 декабря 1994 г. № 1418 «О лицензировании отдельных видов деятельности». Затем перечень видов деятельности, для осуществления которой требуется лицензия, был изменен Федеральным законом РФ от 25 сентября 1998 г. № 158-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», Федеральным законом РФ от 8 августа 2001 г. № 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», а в последующем — Федеральным законом РФ от 4 мая 2011 г. № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», который действует в настоящее время. При этом весьма существенно сократился перечень видов деятельности, на осуществление которых требуется лицензия, что автоматически привело к сужению содержания уголовно-правового запрета.
Изменение неуголовных нормативных правовых актов способно самым непосредственным образом повлиять на содержание уголовно-правовых норм. Причем такое влияние является вполне закономерным, поскольку при бланкетной конструкции уголовного закона содержание уголовно-правовой нормы складывается из собственно уголовно-правовых и неуголовных нормативных предписаний. И если изменяется бланкетная часть уголовно-правовой нормы, то неизбежна трансформация нормы в целом, что подтверждает идею о необходимости признания нормативных правовых актов иных отраслей права юридическими источниками уголовного права.
Однако, научная позиция о необходимости признания нормативных актов иных отраслей права юридическими источниками уголовного права разделяется далеко не всеми авторами. При этом доводы против признания неуголовных нормативных актов формальными источниками уголовного права сводятся к трем основным положениям.
Первый аргумент сводится к тому, что неуголовные нормативные правовые акты не входят в уголовное законодательство. Так, критикуя точку зрения М.Д. Шаргородского о том, что источниками социалистического уголовного права становятся постановления и распоряжения Совета Министров, приказы и инструкции министров, Н.Д. Дурманов писал: «С этим нельзя согласиться. Постановления Совета Министров СССР и Совета Министров союзных республик не определяют новых видов преступлений и не устанавливают наказания за них. Нельзя, например, считать уголовными законами Положение «Об охоте и охотничьем хозяйстве»... или Правила техники безопасности для строительно-монтажных работ и т. д. В подобных актах конкретизируются бланкетные диспозиции уголовного закона». Такую же позицию занимает и И.В. Шишко. Считая, что нормативные акты иных отраслей права «не могут признаваться источником уголовного права и составной частью уголовного законодательства (курсив авт.)», И.В. Шишко приводит, по ее словам, «важнейший правовой аргумент», который «развенчивает представление о связанных с бланкетными нормами УК актах других отраслей, как части уголовного законодательства». Неудивительно, что этим аргументом является ч. 1 ст. 1 УК РФ, которая ограничивает уголовное законодательство Уголовным кодексом и не включает в его состав нормативные правовые акты иных отраслей права.
Н.Д. Дурманов и И.В. Шишко исходят из тожественности понятий «формальный источник уголовного права» и «уголовное законодательство» и руководствуются следующей логикой: если неуголовные нормативные правовые акты не относятся к уголовному законодательству, то значит, их нельзя признать и формальными источниками уголовного права.
Второе возражение против признания нормативных правовых актов иных отраслей права формальными источниками уголовного права сводится к тому, что неуголовные нормативные акты не устанавливают признаков состава преступления. Действительно, при бланкетной конструкции уголовного закона нормативные акты иных отраслей права не устанавливают признаки состава преступления (хотя такое мнение встречается в уголовно-правовой литературе). Признаки составов преступлений могут быть установлены исключительно уголовным законом, а функция нормативных правовых актов иной отраслевой принадлежности сводится к конкретизации законодательно определенных бланкетных признаков составов преступлений, наполнении их нормативным содержанием. Как отмечал по этому поводу Н.Д. Дурманов, содержание диспозиции уголовно-правовой нормы в бланкетной диспозиции статьи Особенной части определяется лишь в общих чертах, а конкретизирующие положения включаются в уголовно-правовую норму другими нормативными актами, на которые ссылается бланкетная диспозиция уголовного закона. В этом проявляется противоречивость бланкетных признаков состава преступления: «с одной стороны, они приведены в уголовном законе, а с другой, — подлежат дальнейшей конкретизации», которая сама по себе не образует новых признаков состава преступления.
Третье возражение против признания нормативных правовых актов иных отраслей права формальными источниками уголовного права заключается в том, что они не регулируют уголовно-правовые отношения. И это действительно так. Нормативные правовые акты иных отраслей права, выступающие в качестве бланкетной части уголовно-правовых норм, не влияют на содержание «охранительных» уголовно-правовых отношений (а именно об этих уголовно-правовых отношениях говорят наши оппоненты). Вместе с тем, предписания неуголовных нормативных правовых актов все-таки играют довольно важную роль в их регулировании, поскольку участвуют, наряду с уголовным законом, в законодательном конструировании юридических фактов, порождающих указанные отношения.
Для того чтобы возникла потребность в регулировании соответствующих уголовно-правовых отношений, необходим юридический факт — «конкретное жизненное обстоятельство, с наступлением которого норма права связывает возникновение, изменение, прекращение правоотношений». Таким юридическим фактом, порождающим рассматриваемое уголовно-правовое отношение, является факт совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом, т. е. факт совершения преступления определенного вида. Однако, при бланкетной конструкции уголовного закона установить факт совершения преступления того или иного вида, т. е. юридический факт, порождающий «охранительное» уголовно-правовое отношение, невозможно без привлечения нормативного материала иной отраслевой принадлежности. Нормативные правовые акты иных отраслей права наполняют содержанием бланкетные признаки состава преступления и, тем самым, служат юридической базой для квалификации преступления наряду с уголовным законом. Так, для того, чтобы установить факт совершения преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, необходимо вначале констатировать, что лицо, управляющее механическим транспортным средством, нарушило правила дорожного движения, т. е. установить факт совершения административного правонарушения, отсутствие которого автоматически исключает возможность применения ст. 264 УК РФ.
Получается, что при бланкетной конструкции уголовного закона нормативная модель юридического факта, порождающего уголовные правоотношения между государством и лицом, нарушившим уголовно-правовой запрет, имеет сложный, межотраслевой характер. И это вполне закономерно, поскольку практически каждое преступление посягает на общественные отношения и интересы, охраняемые не только уголовно-правовыми средствами, но и средствами иных отраслей права. По этой причине межотраслевой характер как самих юридических фактов, порождающих уголовно-правовые отношения, так и их нормативного отражения (составов преступлений) является скорее правилом, нежели исключением. Отмечая это обстоятельство, Н.И. Пикуров справедливо указывает, что «в подавляющем большинстве случаев преступление посягает на те общественные отношения, которые уже урегулированы другими отраслями права. Механизм взлома этих отношений не может быть адекватно описан в уголовном законе без обращения к нормам регулятивных отраслей права. Таким образом, состав преступления как отражение сложного юридического факта, включает в себя юридические факты разной отраслевой принадлежности. Такие конструкции в принципе не могут быть полностью однородными, поскольку преступление посягает на разные типы отношений. Разрывая социальные связи, позитивно урегулированные нормами различных отраслей права, преступление с бланкетными признаками состава неизбежно отражает разноотраслевые юридические признаки».
Нормативные правовые акты иных отраслей права, в силу бланкетности связанные с уголовным законом, не регулируют уголовно-правовые отношения (т. е. не наделяют их участников взаимными правами и обязанностями). Неуголовные нормативные предписания входят только в ту часть уголовно-правовой нормы, которая описывает признаки состава преступления, т. е. обобщенные, наиболее типичные признаки юридического факта, порождающего уголовные правоотношения. Наполняя своим нормативным материалом бланкетные признаки составов преступлений, нормативные акты иных отраслей права становятся, наряду с уголовным законом, правовым основанием для установления юридического факта совершения преступления. Говоря иными словами, при бланкетной конструкции уголовного закона межотраслевое сотрудничество собственно уголовных и неуголовных предписаний не выходит за рамки совместного определения юридических фактов, порождающих возникновение уголовно-правовых отношений. Поэтому при использовании нормативных правовых актов иных отраслей права в качестве формальных источников уголовного права последнее не утрачивает собственной идентичности, так как ему принадлежит эксклюзивное право на регулирование специфической группы общественных отношений, образующих предмет уголовно-правового регулирования.
Др. источник (про действие закона во времени - обратная сила норм иных НПА):
Постановление Конституционного Суда РФ от 15.10.2018 № 36-П «По делу о проверке конституционности части первой статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 24, части второй статьи 27, части первой статьи 239 и пункта 1 статьи 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А.И. Тихомоловой»
