Фикция как прием законодательной техники

В последние годы в отечественной правовой литературе заметно усилилось внимание к проблемам юридической техники*(349) и законодательной техники как одной из ее разновидностей.

В общем смысле техника - это приемы непосредственного воздействия на тот или иной предмет (объект) с целью создания или преобразования чего-либо.

Итак, юридическая техника - собирательное понятие, комплексное по своему характеру, сущностная сторона которого сводится к обособлению знаний, с помощью которых создается и действует право, т.е. знаний о технико-юридическом инструментарии правового регулирования. С другой стороны, юридическая техника может характеризоваться как объемное понятие, позволяющее отграничивать данные знания от иных*(350).

Законодательная техника - это разнообразные приемы работы над текстом проекта нормативного акта, правила его составления и оформления. Она должна обеспечивать максимально полное и точное соответствие формы нормативных актов их содержанию, а также доступность, простоту, исчерпывающий охват регулируемых вопросов. Научный и практический интерес к юридической технике не случаен и вызван целым рядом объективных и субъективных факторов.

Во-первых, радикальным обновлением, в связи с переходом к рыночным отношениям, всей системы законодательства, необходимостью повышения его эффективности, обеспечения внутренней согласованности правовой системы в рамках федеративного государства, создания правового государства.

Во-вторых, расширением границ регулирующего воздействия на общественные отношения с помощью закона как акта высшей юридической силы, потребностью нового подхода к качеству "отделки" законодательного материала, его структурирования, выработки механизмов реального воздействия на общественные процессы.

В-третьих, сближением правовых систем в условиях интернационализации права, утверждением приоритета норм и принципов международного права перед национальным правом, вступлением нашей страны в Совет Европы, признанием обязательной юрисдикции Европейского суда и необходимостью в связи с этим унификации многих отраслей и институтов права, правовой терминологии, использования законотворческих и правоприменительных процедур и режимов.

В-четвертых, массовым распространением информационных правовых систем, что требует строгой классификации и унификации законодательства, более четкой его рубрикации.

И, наконец, в-пятых, растущей ролью законодательства в защите прав и свобод человека и гражданина. Нынешние условия требуют высокой правовой грамотности и знания юридической техники не только от государственных служащих, но и от рядовых граждан*(351).

Техническое несовершенство права, согласно размышлениям Рудольфа фон Иеринга, не есть лишь частичное несовершенство, не есть пренебрежение отдельной стороной права. Техническое несовершенство представляет собой несовершенство всего права, недостаток, тормозящий право и вредящий ему во всех его целях и задачах.... Поэтому техника косвенным образом обладает большим этическим значением, и практическая юриспруденция, относясь при технической обработке материала с крайней тщательностью даже к мелочам, может хвалиться, что действует путем усовершенствованной техники права на пользу всего высокого и великого; ее мало заметная работа в низинах права способствует развитию последнего нередко больше самого глубокого мыслительного труда*(352).

Р. Иеринг выражение "техника" понимал в двояком смысле - субъективном и объективном. В первом смысле "техника" - это юридическое искусство, задачу которого составляет формальная отделка данного правового материала в указанном выше смысле, словом - технический метод; во втором смысле - осуществление этой задачи в самом праве, т.е. соответствующий технический механизм права*(353).

Вся необходимость юридической техники, по его мнению, может быть сведена к двум главным целям.

Первая задача - усвоение права. Кто хочет вполне уверенно применять право, должен прежде всего усвоить его, овладеть им умственно. Это усвоение может быть ему либо облегчено, либо затруднено, смотря по характеру самого права. Облегчение этой работы путем возможно большего количественного и качественного упрощения права составляет одну из двух главных задач техники.

Вторая задача техники вызвана целью применения права к конкретному случаю. Искусность в применении есть, правда, главным образом дело субъекта. Это - искусство, которое может быть достигнуто только многократным упражнением. Однако право может соответственным построением правоположений значительно облегчить задачу, а превратным - очень затруднить ее.... Задача законодательства, как и юриспруденции, заключается в том, чтобы облечь понятия, не поддающиеся верному применению, в такую форму, которая делает возможным перевести, если можно так выразиться, данное понятие с языка философа права на язык законодателя и судьи.... Философско-правовая идея совершеннолетия заключается в зрелости умственного развития, идея же полного совершеннолетия - в зрелости характера. Для практического применения эта мысль является неподходящей, ее заменяет поэтому число - потеря в правильности и корректности мысли уравнивается практической применимостью ее. Достижение этого последнего качества, способности формальной реализации правоположения, или, лучше говоря, достижение практичности права и составляет вторую главную задачу техники*(354).

В праве можно выделить специальные средства, отвечающие за познавательную, информационную, интеллектуальную его нагрузку. Именно они передают информацию об объективном мире субъектам, реализующим требования правовых норм*(355). Особое значение в этом отношении имеют так называемые нетипичные правовые предписания или отправные нормативные установления*(356). К ним относятся принципы права, правовые понятия и их дефиниции, юридические конструкции, нормы-декларации, правовые презумпции, правовые фикции, правовые аксиомы, нормы-исключения, статутные предписания и др.

Нетипичные нормативные предписания, так же как и нормы права, выполняют регулирующее назначение. Их применение обусловлено потребностями практики, необходимостью повышения эффективности правового регулирования. Нетипичные нормативные предписания, по словам Т.Н. Радько, "выполняют важную вспомогательную функцию в нормативно-правовом регулировании"*(357).

Необходимо заметить, что с точки зрения формы юридическая фикция представляет собой прием, применяемый в праве и состоящий в закреплении такого положения, которое лишено истинности с момента его установления. Она закрепляет несуществующее, и этим определяется ее фиктивный характер. Но достаточно ли будет охарактеризовать фикцию лишь как прием, только с внешней стороны? Представляется, что недостаточно. И на это обстоятельство впервые в советской правовой литературе обратила внимание В.И. Каминская. Ею, в частности, было отмечено, что "условное принятие за истину представляет собой в юридической фикции только внешнюю форму. Ложь юридической фикции не проникает в содержание"*(358). В этом состоит понимание природы юридической фикции в наибольшей степени.

Традиционной концепции, определяющей фикцию как прием законодательной техники, придерживаются, в частности, О.А. Курсова, Е.А. Нахова, Е.Ю. Марохин*(359), П.М. Резиньков и др. Постараюсь в точности привести их позиции на этот счет.

О.А. Курсова отмечает, что "правовая фикция - это средство юридической техники, при помощи которого конструируется заведомо не существующее положение (отношение или состояние), признаваемое существующим и обладающее императивностью, играющее роль недостающего юридического факта в ситуации невосполнимой неизвестности, закрепленное нормой права"*(360).

Под правовой фикцией Е.А. Нахова предлагает понимать "прием юридической техники (в форме особого варианта семантического высказывания, не обладающего связью с эмпирическими фактами), суть которого заключается в установлении федеральным законом юридических последствий, которые являются следствием заведомо не существующих фактов с целью преодоления неопределенности в правовом регулировании"*(361).

"В настоящее время, - отмечает Е.Ю. Марохин, - юридическая фикция может существовать в праве только в виде специального метода юридической техники, и ее использование при конструировании норм права в некоторых случаях является единственно возможным средством регулирования общественных отношений в сложной ситуации невосполнимой неизвестности"*(362).

П.М. Резиньков отмечает: "Юридическая фикция представляет собой особое средство юридической техники, закрепленное в правовых актах и используемое в юридической практике как нормативное предписание в виде специфического способа (приема), выражающегося в провозглашении существующего факта или обстоятельства, в действительности не имеющего места, посредством которого заведомо ложное положение, признанное законодательством существующим и ставшее в силу этого общеобязательным, условно признается истиной, возможность опровержения которой, как правило, не имеет никакого юридического значения"*(363).

К.К. Панько предлагает определить юридическую фикцию как "один из приемов законодательной техники, состоящий в признании существующим несуществующего и обратно, а также свойство нормы права не соответствовать потребностям общества в процессе правотворческой и правоприменительной деятельности"*(364). Он трактует фикцию, с одной стороны, как техническое средство, прием законодательной техники, состоящий в признании существующим несуществующего, с другой - как "антипод закона". Как видим, авторы здесь единодушны. Получается, что фикция как прием необходима законодательной технике, которая без нее не может обойтись именно в силу ее исключительности. Фикцию как прием используют только тогда, когда другие средства и приемы в достижении законодательной цели неэффективны. Фикции сразу же выделяются из общего ряда средств юридической техники, как прием, показывающий нечестность законодателя. И действительно, как прием фикция "передерживает", "подтасовывает", подменяет действительность. Именно в этом проявляется ее исключительность: она заставляет принимать за существующее несуществующее и наоборот.

Полагаю, что юридическая фикция может выступать также и в качестве приема техники толкования, что практически не изучено в современной теории.

Фикция как особый технико-юридический прием правовой регламентации общественных отношений приобретает обязательный характер в силу отражения его в законе. Фикция закрепляет надуманный, противоречащий действительности факт, не имеющий под собой реальной основы с тем, чтобы затем из этого искусственно сделать какие-либо юридические выводы.

Обобщая наиболее распространенные точки зрения, укажем, что юридическая фикция - это один из видов фикции вообще (т.е. нечто вымышленное); она содержится и закрепляется в правовых нормах; легально, преднамеренно создана и вносит императивный характер в нормы.

Полагаем, что проанализированные выше определения юридической фикции не в полной мере учитывают ее признаки и функциональное предназначение. Но об этом речь пойдет позднее. Пока же считаем необходимым сформулировать следующее определение юридической фикции как приема законодательной (юридической) техники.

Юридическая фикция - это универсальный технико-юридический прием разработки и реализации норм права, состоящий в признании несуществующего положения существующим и наоборот, имеющий особое целевое назначение в механизме правового регулирования общественных отношений и являющийся одним из способов преодоления состояния неопределенности в правовом регулировании.