Проблемы поиска определения информации

Контекстная зависимость, будучи конструкцией языка, существует только как никогда не прекращающийся процесс подтверждения правильности понимания и выявления отличий этого понимания в непрерывном контакте взаимодействующих систем с неограниченным развитием предмета обсуждения и уровня его описания.

Для этого нужен механизм порождения на каждом шаге множества возможных контекстов, явление, заключающееся в формировании или наличии и запуске в работу в приемнике некоторой «производящей и обрабатывающей контексты машины». Каждое сообщение, полученное из канала связи на вход такой машины, является стартовой командой для ее запуска в новых условиях, с учетом всего прошлого диалога.

Ясно, что в общем случае это должна быть машина контекстно-зависимая, не опирающаяся на вычислительные, априорно предусмотренные алгоритмические процедуры.

При чисто алгоритмическом подходе к восприятию сигнала, контекста, как такового, нет. Он заменен предписанной ограниченной машинной интерпретацией некоторых сообщений и восприятием всего остального как «шума». Следуя традиционному пониманию информации, входной сигнал после машинной алгоритмической обработки можно назвать результатом «измерения некоторого свойства», полученным от датчиков, «статическим разъяснением», «сигнальным сообщением». По сути, это «нормированная, априорно предусмотренная трактовка сообщений» – псевдо семантика.

Соответственно, в принципе нельзя полно описать контекстно-независимо ничего, кроме замкнутых систем со всей их замкнутой, предписанной выбранной моделью динамикой. Отсюда трактовка связи сигнала и информации, «несение сигналом информации» суть замкнутое, модельное представление, да оно никогда и не было ничем большим.

Во многих случаях сигнально-модельного варианта понимания информации вполне достаточно для построения инженерных подходов «компьютерного толка», называемых для солидности «прикладными науками». Фактически же все сигнальные построения на контекстно-независимом языке нужно понимать как «алгоритмическое приписывание наиболее вероятного контекста» в процессе обработки сигнала.

Однако такого рода «контекст» может существовать в приемнике не только как фактографический, но и как структурный алгоритм интерпретации сигнала, который в таком случае претендует уже на восприятие его как сообщения. Сигнал, несущий в себе структуру связей (как разъяснение о желаемой отправителем трактовке сообщения) – тоже продукт мира контекстно-независимых языков, мира «алгоритмически предопределенного контекста».

В классическом подходе к созданию проектируемых баз данных разработчики занимаются именно таким априорным выделением структур некоторой проблемной области для обеспечения «подходящей» трактовки входных сигналов. В каком-то смысле тому, что подразумевается под контекстом в алгоритмической системе, здесь отводится больший простор для существования. Выбор трактовки существует не в единой интерпретации, навсегда заданной алгоритмом, но в интерпретациях, заданных предыдущими сообщениями при наполнении жесткой структуры предопределенных взаимосвязей.

Под влиянием накопленных данных алгоритм функционирования «обрабатывающей машины», – компьютера, может вырабатывать другой набор контекстов восприятия входного сигнала. При этом возможный выбор контекста изменяется, но все эти изменения при контекстно-независимом языке всегда существуют только в пределах алгоритмического подхода. По аналогии с предыдущей ситуацией, такой уровень можно называть уровнем явления возникновения информации документографической, информации с «динамикой интерпретации», предписанной при проектировании структуры модели.

Строго говоря, в обоих указанных выше случаях при использовании компьютера для обработки входного сигнала и выработки ответной реакции нет и не может быть никакой информации, никакого «разъяснения».

Содержащиеся (заложенные) в модели или алгоритмическом описании сведения, ни свойством, ни явлением быть не могут. Каждый новый факт интерпретации входного сообщения – это просто «ранее не востребованная, но алгоритмически предусмотренная» запись и не более того в жестких рамках бесконтекстного языка или модели представления.

Фактически это «псевдо информация», выбор алгоритмически заложенного в модель решения, жесткое следование команде, заложенной в сигнал, каким бы завуалированным под семантику способом она ни была замаскирована.

Тем не менее, для данного случая определим «выработку» информации как явление алгоритмического порождения некоторого контекста за счет алгоритмически заданного «опыта» (процедуры адаптации) обрабатывающего компьютера.

Такое допущение полезно для обеспечения преемственности, связки между сигнальным и феноменологическим пониманием информации, благодаря чему далее, без разрушения сложившихся стереотипов, становится понятнее изложенное ниже явление порождения информации в тех случаях, когда этим занимается Природа.

Рассмотрим другой подход, необходимость в котором возникает, когда мы попадаем в мир, где моделирование противопоказано или просто невозможно. Это, прежде всего, наш бытовой мир, бытовое окружение, где мы в реальной обстановке не можем построить ни одной адекватной модели, несмотря на долгие разговоры и убеждения «ученых», ибо абсолютно отсутствует хоть что-нибудь, говорящее о том, что именно нам потребуется в описании текущей ситуации через минуту, год или столетие.

Мы можем только предполагать, что должно быть представлено в модели этой ситуации, исходя из опыта аналогий, но не более того и без надежды, что неучтенное не было самым главным. Именно поэтому окружающий нас мир построен как контекстно-зависимый процесс и сам по себе, и как процесс контакта с ним, в котором мы часто не успеваем обратить внимание даже на его существенные стороны.

Важно, что человеку как биологическому виду этого и не надо. Для существования homo sapiens необходимость в моделях не предусмотрена (но не для его технической деятельности!), все основано на текущем взаимодействии с открытыми системами, для чего ему и нужен только контекстно-зависимый язык.

Вообще процесс познания в полной мере возможен только в видах, существующих с собственным контекстно-зависимым языком, контактирующих с окружающим миром «напрямую», без модели, работающих с «накоплением образа». Ни о какой статистической обработке данных в организме человека не может быть и речи, а вот в контекстно-независимых системах такой аппарат был и будет важнейшим.

Именно порождение некоторого множества трактовок входного сообщения (внешне не всегда явно связанных с этим сообщением – далекие и абстрактные аналогии, эвристики, догадки, открытия, действия, противоречащие смыслу сообщения), на которых базируется выработка решения или ответного сообщения и есть явление порождения информации. Само же ответное сообщение, текст на основе выбранной интерпретации входной посылки, выбранного контекста восприятия, является только сигналом, некоторой производной явления информации.

Здесь мы утверждаем, что под «явлением информации», «информацией как явлением или феноменом» и «явлением порождения информации» можно понимать строго одно и то же. В принципе, можно говорить отдельно о порождения информации как процедуры порождения множества трактовок восприятия и реакций на входной сигнал, и отдельно – о явлении информации (феномене информации, информации как явлении), как о некотором устройстве процесса возникновения и функционирования контекстно-зависимой машины.