Социальная сфера. Проявление кризиса в социальной сфере Донбасса в годы «перестройки»

Несмотря на снижение производственных показателей и плачевное состояние экономики Донетчины, средняя заработная плата значительно выросла. Так, в промышленности при падении производительности труда на 2,3% средняя зарплата увеличилась на 11%, достигнув 314 руб. В целом по народному хозяйству она составила 259 руб., т.е. на 9,5% больше, чем в предыдущем году. Наиболее быстро росла оплата труда колхозников: на 29,3% в год, достигнув в 1990 г. 269 py6. Необоснованный рост денежных доходов не улучшил положения населения. Напротив, он привел к снижению уровня жизни, так как цены в условиях острой нехватки товаров увеличивались гораздо быстрее зарплаты. Приняв за точку отсчета 1987 г., можно проследить динамику изменения заработной платы, производительности труда и уровня цен в Донецкой области в период 1988—1990 гг.     Увеличение зарплаты при неуклонном снижении производительности труда приводило к появлению большого количества «пустых», необеспеченных товарами денег, что, в свою очередь, закладывало основы неуправляемой инфляции. Подтверждение тому —стремительный рост цен, быстро «съедающий» зарплату. Особенно заметно взлетели цены на продукты питания в кооперативной торговле и на колхозных рынках: на мясо и сало —на 25%, на фрукты и ягоды — на 30%, на овощи — на 21%, на картофель — на 36%. Государственная торговля, охваченная тотальным дефицитом, была почти полностью парализована. Поэтому местные власти пытались расширить сферу нормированного распределения. В сентябре 1989 г. облисполком, рассмотрев вопрос «О порядке продажи дефицитных товаров», ввел особые часы их продажи, распределил граждан по магазинам в соответствии с пропиской. В ноябре 1990 г. были введены еще дополнительные купоны, которыми следовало расплачиваться за покупки наряду с рублями. Чтобы пресечь вывоз продуктов за пределы области, исполком с февраля 1991 г. распорядился проводить тщательный досмотр багажа пассажиров. Изъятое продовольствие подлежало реализации через торговую сеть. Однако положение на потребительском рынке, несмотря на эти мероприятия, неуклонно ухудшалось. Росту социальной напряженности и недовольства властями способствовали и другие причины. Жилищное строительство в области сократилось почти на 1/ 3 — в 1990 г. было сдано в эксплуатацию лишь 69% от запланированного. Очередь на жилье по сравнению с 1985 г. увеличилась на 36 тыс. семей. К 1990 г. в ней насчитывалось более 270 тыс. семей, т. е. в улучшении жилищных условий нуждался каждый шестой житель области. Положение с введением объектов социального назначения было вообще катастрофическим: ввод школ уменьшился на 88%, детских дошкольных учреждений — на 57%, больниц — на 86%. Иными словами, население вдруг внезапно ощутило, что лишилось социальных гарантий, которые казались незыблемыми и привычными.

Напряженность в шахтерских коллективах усиливали и возрастающие социально-бытовые проблемы горняков и их семей. Большое неудовольствие шахтеров вызывало то, что в других отраслях промышленности заработная плата росла быстрее, чем в угольной. Долгие годы шахтеры по уровню зарплаты в регионе были вне конкуренции: в 1975 г. она превышала среднюю по области на 46%, в 1985 г. — на 40%. Однако с началом экономических реформ М. С. Горбачева положение изменилось. Коллективы многих предприятий, получивших финансовую самостоятельность, повышали заработную плату своим работникам вне всякой связи с другими экономическими показателями, произвольно. Шахтеры, не имевшие такой возможности, постепенно утратили свои лидирующие позиции. В 1988 г. их зарплата превышала среднюю в промышленности на 35%, а в I полугодии 1989 г. — всего на 25%. При этом тенденция дальнейшего сокращения разрыва не только сохранилась, но и усилилась. Для работников шахт обострился и жилищный вопрос. В 1989 г. выделение квартир угольщикам упало на 20% по сравнению с 1975 г., очередность на жилье в отрасли выросла в 1,5 раза против 1980 г. Заметно сократилось целевое выделение дефицитных товаров трудовым коллективам шахт. Для социализма характерно было наличие целой группы товаров, которые государством отнесены были к «предметам роскоши» — автомобили, ковры, изделия из натурального меха, мебельные гарнитуры и т. д. Спрос на них никогда не удовлетворялся полностью, поэтому с целью создания иллюзии социальной справедливости их распределяли по предприятиям. Шахтеры, традиционно считавшиеся «аристократией» советского рабочего класса, получали этих товаров значительно больше, чем, к примеру, работники легкой промышленности или бюджетной сферы. Так вот, к 1989 году эти поступления через закрытую систему распределения заметно снизились. В частности, легковых автомобилей шахтерам области в 1989 г. выделили в 1,6 раза меньше, чем в 1980 г. В условиях усиливающегося дефицита и невозможности приобрести названные товары через открытую торговлю, подобного рода ограничения были восприняты в шахтерских коллективах весьма болезненно. Напряжение усиливалось общими сложностями на потребительском рынке региона.

C начала 1991 г. правительство запретило торговым организа­циям продажу большинства промышленных товаров, пользующихся повышенным спросом у населения. В Донецкой области в связи с этим было законсервиро­вано товаров народного потребления почти на 300 млн. руб. Их реализацию разрешили только с 1 марта 1991 г., увеличив цены на 20%. 2 апреля 1991 г. на фоне непрекращающихся шахтерских заба­стовок и стачечного движения донецких металлургов, волевым актом были повышены в 2—3 раза розничные цены на основ­ные продукты питания и товары народного потребле­ния. Одновременно вклады населения были «заморожены» на 3 года.

Реакция жителей Донбасса последовала немедлен­но. Наиболее активная часть донецкого пролетариа­та — шахтеры — новые экономические реформы Москвы встретила резким осуждением, продолжени­ем забастовок и выдвижением политических требова­ний — немедленной отставки М.С. Горбачева и всей его команды. Московские власти пытались умиротво­рить бастующих, предлагая им исключительные ком­пенсационные льготы. Были значительно увеличены шахтерские зарплаты. Государство гарантировало угольщикам ежемесячную денежную компенсацию в 120 руб., что вдвое превышало размер выплат всем ос­тальным категориям трудящихся.