2020-04-20
100
Философия А. не только включает элементы различных учений, сложившихся к его времени, но и предвосхищает многие мотивы позднейших философских систем, вследствие чего уже античная традиция об А. крайне разноречива: гипертрофируя отдельные стороны его учения, она изображает А. предшественником кинизма, стоицизма, скептицизма и др. направлений. У сократика Ксенофонта А. выглядит верным учеником Сократа, у Платона, считавшего сократиком себя и враждовавшего с Α., - софистом, опровергаемым и высмеиваемым Сократом; у Афинея, знакомого с ки-низмом, А. - «пес» (V, 216b), y Аристотеля, интересовавшегося не этикой, а диалектическими парадоксами, последователи А. - не киники, но «анти-сфеники» (Met. 1043b23); поэтому и стоик Зенон мог возводить себя к А. (ср.: D. L. VI 1, 15; VI 9, 1), а скептики - видеть в воздерживающемся от суждений А. своего предшественника.
При всей скудости и недостоверности источников, можно попытаться представить все части философии А. — а) диалектику и логику, Ь) этику, с) теологию, d) политику, е) педагогику - как подчиненные единому принципу радикального аскетизма, выдвигающего в качестве нормы природу (естественное). У Афинея под влиянием традиции представлять киников лающими и кусающимися «псами» воинственность и полемичность - основная характеристика Α.: ни одного государственного мужа А. не считал добродетельным, стратега - разумным, софиста - заслуживающим внимания, поэта - полезным, народ - толковым; и многих он оговорил: афинских народных лидеров («демагогов») - в «Политическом диалоге», Алкивиада -в «Кире», своего учителя Горгия - в «Архелае», сыновей Перикла -в «Аспасии» (Athen. V, 220bc). Высмеивал учение Платона об идеях, назвал свой диалог «Сатон» (Σάθων), издевательски переиначив имя оппонента (Athen. XI, 115, 29 Kaibel). Агрессивный негативизм А. позволил Цицерону заметить: «Он более остер, нежели образован» (Ad Att. XII 38b, 2).
|
|
|
а) В логике и диалектике А. перенес на традиционную область софистов сократовский принцип самоограничения. Если софисты учили говорить с любыми другими людьми, то по А. философия дает умение говорить с самим собой (D. L. VI 6); если парадоксы софистов были построены на подмене понятий, то парадоксы А. строятся на логическом ригоризме. А. считал, что каждый предмет может быть назван только своим собственным логосом, которое не содержит в себе обобщения: «об одном может быть высказано только одно, а именно единственно лишь его собственное наименование» (Arist. Met. 1024b32 sq.). Согласно Диогену Лаэртию, А. первым дал определение логосу: «логос есть то, что поясняет, чем нечто бывает или есть» (о то τί ψ rj вате δηλών, D. L. V 3). Не нарушая закона тождества, по Α., нельзя ни приписать субъекту отличный от него предикат, ни определить одно через другое, а следовательно, невозможно ни противоречие, ни ложное высказывание; высказывание может быть только тавтологичным. Это положение покоится на отрицании содержательности родовых и видовых понятий, через которые что-либо определяется, и направлено против учения об идеях. В «Сатоне» А. отрицал онтологическую содержательность общих понятий, говоря, что видит только человека, лошадь или стол, но не видит «лошадности», «человечности», «стольности». Критику этих взглядов А. и «антисфеников» см. у Платона, Euthyd. 285e, Theaet. 175cd, Soph. 251b, и Аристотеля, Met. 1043Ь23, 1024Ь32. В частности, в «Софисте»
|
|
|
АНТИСФЕН 135
Платон, видимо, имеет в виду А. под «недоучившимся стариком», которому «доставляет удовольствие не допускать, чтобы человек назывался добрым, но говорить, что добро - добро, а человек - лишь человек» (Soph. 252bc, ср. 259de).
b) Основа этики А. - самодостаточность {автаркия), понятая не как
обеспеченность всеми благами, а как самоограничение: ни в чем не нуждаться и не иметь ничего лишнего. Унаследовав этический интеллектуализм
Сократа, А. считал, что добродетели можно научить и что счастье возможно
только от добродетели, что конечная цель - жизнь по добродетели, что благородство состоит не в знатности, а в добродетели, богатство не в имуществе, а в добродетели, которой можно делиться не беднея. Славе и престижу А. противопоставлял свободу частного человека распоряжаться собою;
он называл труд благом, наслаждению предпочитал помешательство, роскоши желал врагам. Благодаря самоограничению человек, по Α., достигает
той же самодостаточности, какой божество обладает благодаря переизбытку в благе. Идеал киника - бездомного, нищего, героически переносящего
труды и тяготы мудреца, равного богу в своей независимости, А. описал
в «Геракле»: Бог-покровитель Киносарга и герой простонародья, царь-бедняк и человек, ставший богом, Геракл сделался мифологическим образцом
для последующих киников. Созданный А. образ мудреца перешел к стоикам (D. L. VI 10), а внешний облик и «костюм» - короткий двойной плащ
на голое тело (трибон), длинная борода, посох странника, сума нищего -
к киникам (VI 13, по другим источникам, автор этого облика - Диоген).
Этическое учение А. в виде речей самого А. представлено у Ксенофонта
(особенно в пространной речи в Symp. 4, 34-44), в виде отдельных изречений и афоризмов - у Диогена Лаэртия.
c) Применительно к религии принцип «всего как можно меньше» приводит к отрицанию традиционного многобожия: «народных богов много,
а природный один» (Cic. Nat. D. I 32); монизм А. носил, вероятно, пантеистический характер: по Дюммлеру, пантеизм и благочестивый трепет перед целесообразностью божественно разумной природы, приписанный
Ксенофонтом Сократу (Mem. I 4 ел.; IV 3 ел.), в действительности характеризует религиозные воззрения А. Во всяком случае религиозные взгляды
А. были ближе Сократу, чем киникам.
d) В сфере политики А. отрицал государство, законы, политическую деятельность и социальные условности (к числу последних он относил равенство людей, противоречащее, по его мнению, природе). Образцы достойной
человека жизни А. предлагал заимствовать у животных («О природе животных»), ср. критику «государства свиней» у Платона (Resp. 372d, ср. также
Theaet. 161с: свиньи и кинокефалы («собакоголовые) как мера всех вещей).
e) Ограничение образования самым необходимым - основа педагогических воззрений А. Главное - учиться добродетели, достигшему воздержности {σώφρων) не нужна грамотность (D. L. VI 103-104), которая только
развращает и сбивает с пути. Вместе с тем выученик софистов, А. не отличался аскетизмом слога и «был искусный оратор и сладостью своей речи
мог приворожить кого угодно» (Ibid. 14), его сочинения включались в канон
аттических писателей (Phot. Cod. 158, p. 101b917 Bekker).
|
|
|
Литературное наследие А. имело долгую жизнь: А. читал Цицерон, Дион Хрисостом использовал диалог «Архелай» в «Царской речи», «Геракла» чи-
136 АНТИСФЕН
тали неоплатоники Фемистий, имп. Юлиан и Прокл. А. был создателем популярного впоследствии жанра «протрептика» (поощрения к занятиям философией).
Фрагм.: GiANNANTONi, SSR, II, р. 137-225 (cap. V A. Antisthenes Atheniensis); IV, p. 195-411; Antisthenis fragmenta. Coll. F. D. Caizzi. Mil., 1966; Goulet-Cazé M.-O. (éd.). L'Ajax et l'Ulysse d'Antisthène, éd., trad, et comm, - Chercheurs de sagesse. Hommage à Jean Pépin. P., 1992, p. 5-36; Brancacci A. Antisthène: le discours propre. Préf. de l'auteur à la trad, française. P., 2005; Антология кинизма. Изд. подг. И. M. Нахов. M., 19962, с. 83-114.
Лит.: Fritz К. von. Zur antisthenischen Erkenntnistheorie und Logik, - Hermes 62, 1927, S. 453^84; Döring K. Antisthenes: Sophist oder Socratiker? - SicGymn 38, 1985, p. 229-242; Rankin H. Antisthenes Socratikos. Amst, 1986; Brancacci А. Oikeios Logos. La filoso-fia del linguaggio di Antistene, 1990; Danek Z. De somnio Socratis: Plato, Theaetet, 201 d8-202c5, - Eos 80, 1992, p. 221-232; Giannantoni G. Antistene fondatore della scuola cini-ca? - Goulet-Cazé M.-O., Goulet R. (edd.). Le cynisme ancient et ses prolongements: Actes du colloque international du CNRS (Paris, 22-25 juillet 1991). P., 1993, p. 15-34; Brancacci A. Erotique et théorie du plaisir chez Antisthène, - Ibid., p. 35-55; Billot M.-F. Antisthène et le Cynosarges dans l'Athènes des Ve et IVe siècles, - Ibid., p. 69-116; Prince S. H. Antisthenes on language, thought and culture, [s. п.], 1997; Eucken Ch. Der schwache und der starke Logos des Antisthenes, - Hyperboreus 1997, 3. 2, p. 251-273; Kalouche F. Antisthenes' ethics and theory of language, - RPhA 17 (1), 1999, p. 11-41; Navia L. Ε. Antisthenes of Athens: setting the world aright. Westport (Conn.), 2001; Cordero N.-L. L'interprétation antisthénienne de la notion platonicienne de forme («eidos, idea»), - La philosophie de Platon. 1, sous la dir. de M. Fattal. P., 2001, p. 323-344; Campos Daroca J. Antistenes de Atenas: primer «comen-tarista» de Sofocles? - Sofocles el hombre, Sofocles el poeta: actas del congreso intern. Ed. A. P. Jiménez et al. Malaga, 2004, p. 233-243; Нахов И. M. Киническая литература. M., 1981 (библ.). См. также лит. к ст. Киники.
Н. В. БРАГИНСКАЯ
АНТИСФЕН (Άνησθενης) Родосский (кон. 3 - нач. 2 в. до н. э.?), греческий историк и доксограф. Считается, что А. 1) написал «Историю Родоса», где описывались события вплоть до начала 2 в. до н. э.; 2) описал серию знамений, произошедших в 191, и 3) был автором «Преемств философов» (Φιλοσόφων διαδοχαί), в которых история философии излагалась в форме биографий философов, организованных согласно их принадлежности той или иной школе. А. находился у истоков становления жанра преемств, расцвет которого пришелся на 2-1 вв. до н. э. Согласно другой точке зрения, автором «Преемств» был не историк с Родоса, но более поздний перипатетик 1 в. до н. э.
|
|
|
Фрагм.: FGrH III В, п° 508, р. 485^87; Giannatasio Andria R. I frammenti delle ΔΙΑΔΟΧΑΙάϊ Antistene di Rodi, -Gallo I. (ed.). Miscellaneafilologica. Salemo, 1986, p. Ill— 155 (отд. изд. Nap., 1989).
Лит.: JandaJ. D'Antisthène, auteur des Successions des philosophes, - Listy Filologicke 89,4, 1966, p. 241-364.
M. A. СОЛОПОВА
АНТИФОНТ ("Αντιφών) из Афин (2-я пол. 5 в. до н. э.), др.-греч. философ-софист старшего поколения, упоминаемый Ксенофонтом (Xen. Mem. I 6, 1 sq., l sq.) как оппонент Сократа. Ритор Гермоген из Тарса (2-3 в. н. э.), которому следует большинство современных исследователей, отделял (колеблясь) А.-софиста от А.-оратора. Вопрос об идентичности двух Α., однако, продолжает дискутироваться (Avery 1982, Decleva Caizzi 1984). Сочинения
АПАТИЯ 137
А.-софиста: «Истина», «О согласии», «Речь о государстве», «Толкование сновидений» - утрачены.
Основное философское сочинение А. «Истина» (Αλήθεια) состояло из двух книг (кн. 1: общие принципы и теория познания; кн. 2: физика, антропология, этика). Важный эпистемологический фрагмент (В1 DK, текст испорчен), по-видимому, декларирует сенсуализм (невозможно «знать разумом длину» прежде, чем «видеть зрением длинные предметы»), тем самым устраняя всякую возможность врожденных, т. е. «природных», естественных идей в сфере морали и права и подготавливая почву для имморализма (фр. В 44). Антитеза истины — мнения соотносится с антитезой природы -закона, в результате все социально-правовые «установления», законы, равно как и «общепринятые нормы» {νόμιμα) морали, оказываются конвенциональной фикцией (докса), «враждебной» природе человека. Получающая таким образом статус онтологической «истины» природа понимается как естественные склонности, биологические инстинкты и заявляет себя в известном гедонистическом постулате: максимум удовольствия, минимум страдания. «Справедливость» - лицемерное и вынужденное соблюдение законов; поэтому «для человека наиболее выгодный способ употребления справедливости таков: при свидетелях уважать законы, а без свидетелей -требования природы (В 44, fr. A, col. 16-23). Стесненная запретами и условностями природа при каждом удобном случае разрывает «оковы»: если бы закопанная в землю деревянная кровать проросла, то выросло бы дерево, а не кровать (В 15). Примат «природы над «законом» приводит А. к идее равенства всех людей и неистинности сословных и расовых привилегий (В 44, fr. В, col. 2). Фрагментарностью текста объясняется то, что одни исследователи видят в А. адепта радикального индивидуалистического аморализма, другие - космополита-анархиста, третьи - бесстрастного социолога, анализирующего современное ему общество (действительно, текст «Истины» содержит скорее описания, чем предписания).
Фрагм. и свидетельства: DKII, 334-370; Untersteiner M. Sofisti. Vol. 1-2. Mil., 1967; Decleva Caizzi F., Bastianini G. Antipho, - CPF I, 1 *, 1989, p. 173-236; Маковелъский A. O. Софисты. Вып. 2. Баку, 1941, с. 33-55.
Лит. Moulton D. С. The Argument of Antiphon's Truth and its late fifth-century analogues. Yale, 1971 (Diss.); Mariano D. G. И rapporto physis-logos in Antifonte, - Contrarieta e dialettica nel pensiero. T. 1. Nap., 1972, p. 313-368; Saunders T. J. Antiphon the Sophist on Natural Laws (B 44DK), - PAS 78, 1978, p. 215-236; Avery H. C. One Antiphon or two? - Hermes 110, 2, 1982, S. 145-158; Decleva Caizzi F. Le fragment 44 DK d'Antiphon et le problème de son auteur, - H ΑΡΧΑΙΑ ΣΟΦΙΣΤΙΚΗI The Sophistic Movement. Ath., 1984, p. 96-107; Reesor M E. The «Truth» of Antiphon the Sophist, - Apeiron 20, 1987, p. 203-218; Wiesner J. Antiphon, der Sophist und Antiphon, der Redner, ein oder zwei Autoren? - WienStud 107/108, 1, 1997/98, S. 225-244; Лурье С. Я. Антифонт - творец древнейшей анархической системы. М., 1925. См. также лит. к ст. Софисты.
А. В. ЛЕБЕДЕВ
АПАТИЯ (греч. άττάθβια [à priv. + πάθος, аффект], лат. tranquillitas animi), термин античной этики: «бесстрастие» как отсутствие аффекта или невосприимчивость к нему (функциональный аналог - «безмятежность», атараксия, αταραξία). Начальное значение апатии — неаффицируемость в широком смысле (Arist. De an. 429a29; Phys. 217b26, cf. Plat. Phileb. 33de; Phaedr. 250c). Этическое понятие апатии, восходящее к Платону (Phileb. 2le; 33b),
138 АПЕЙРОН
начало оформляться в Кинической (Аитисфен - D. L. VI2; 15) и Мегарской (Стилъпон - Sen. Ер. 9,1) школах; упоминается Аристотелем (Е. N. 1104Ь24; Е. Е. 1222аЗ, cf. An. Post. 97b23).
Особое значение апатия приобрела в стоической этике и понималась как существенное свойство добродетельного состояния (мудрости), изоморфного конечной цели. Но если мегарики (и, вероятно, скептики - D. L. IX 108) трактовали апатию как почти полное «бесчувствие» (ср. Крантор у Cic. Tusc. Ill 12; [Plat.] Def. 413a), то стоики - как позитивную способность преодолевать аффекты (прежде всего, 4 главные «страсти»: печаль, страх, вожделение и наслаждение), возникающие в результате ошибочной оценки «внешних» вещей. У Хрисиппа понятие апатии приобрело особый интеллектуалистический оттенок: «несогласие» на аффект есть проявление общей «невосприимчивости» разумного начала к ошибочным суждениям, верного понимания «природы» и мировой необходимости, т. е. устойчивого интеллектуально-нравственного состояния, позволяющего быть выше превратностей (Epict. Diss. I 4, 27; D. L. VII 110 sq.; SVF III 378 sq.); вместе с тем, апатия имеет эмоциональный эквивалент в т. н. «благих (т. е. разумных) душевных состояниях» (eùnadeia - D. L. VII 116). В Средней Стое значение апатии временно сблизилось с перипатетической метриопатией (Panaet. fr. 111). У поздних стоиков апатия выступает (иногда наряду с «безмятежностью») преимущественно в традиционном значении - как умение властвовать над собой (с некоторой акцентацией волевого момента), см. Сенека, трактат De tranquillitate animi, Эпиктет (Diss. I 4, 3; III 15, 12; 26, 13), Марк Аврелий (XI 18, cf. I 9).
Через Филона Александрийского (LA II101; III 129; De plant. 98) термин апатия усваивается раннехристианской этикой и используется для характеристики святости (Clem. Strom. IV 7, 55.4; VI 9, 74.1; VII2, 10.7). У неоплатоника Плотина апатия вновь приобретает не-этическое значение: неаффи-цируемость умопостигаемого, см.: Епп. V 8, 3; V 9, 4; VI 5, 3, и III 6, трактат «О неаффицируемости бестелесного» (ΤΊβρΙ της των ασωμάτων άπαθβίας).
Лит.: Rieth О. Grundbegriffe der Stoischen Ethik. B.,1933; Rist J. M. The Stoic concept of detachment, - Idem. The Stoics. Berk.; L. Ang., 1978, p. 259-272; Столяров А. А. Стоя и стоицизм. M., 1995.
A. A. СТОЛЯРОВ
АПЕЙРОН (греч. άπειρον, от à - отрицательная частица и -πέρας - конец, предел), термин древнегреческой философии, означающий «бесконечное»; в пифагорейско-платоновском словоупотреблении означает также «неопределенное, неоформленное» (отсутствие внутренних границ).
Как космогонический принцип бесконечное занимает существенное место в древнейших мифологических картинах мира. Уже в «Огдоаде» (Восьмерице) - др.-египетской Гермопольской теогонии (2-е тыс. до н. э.) -в качестве одной из четырех космогонических прапотенций выступает олицетворение бесконечного (Хух и Хаухет). Др.-индийская ведическая традиция учит об Адити (персонифицированная бесконечность) как о матери богов Адитьев - охранителей космического закона «рта». В древнегреческой орфической теогонии мировое яйцо зарождается в «бесконечном хаосе» (пространстве). Проблема апейрона, в частности бесконечности Вселенной и праматерии, обсуждалась в научно-философской традиции
АПЕЙРОН 139
начиная с Милетской школы и, по свидетельству Аристотеля (De Caelo I 5, 271Ь2-8), оказалась едва ли не основным источником всех противоречий между теориями Вселенной, выдвигавшимися его предшественниками. Предметом последовательного осмысления апейрона впервые стал в элей-ской школе, прежде всего в апориях Зенона Элейского, причем негативное отношение к апейрону у Парменида и Зенона (регресс в бесконечность, как впоследствии и у Аристотеля, здесь принимается за доказательство абсурдности и, следовательно, нереальности соответствующего объекта) сменяется признанием апейрона атрибутом «бытия» у Мелисса.
Классический античный анализ понятия апейрон дан Аристотелем в «Физике» (III, 4-8): апейрон возможно лишь акцидентально и потенциально, но не субстанциально и актуально. Разбирая воззрения своих философских предшественников, Аристотель замечает, что «все они полагают апейрон неким онтологическим принципом (Phys. 203a3, Ь4), но при этом одни (большинство досократических натурфилософов) рассматривают его лишь как «атрибут другой субстанции», тогда как Платон и пифагорейцы гипостазируют апейрон и рассматривают его само по себе. Это наблюдение Аристотеля подтверждается текстами милетских философов (Анаксимандр, Анаксимен), Диогена Аполлонийского и Анаксагора. Апейрон выступает как атрибут (на грамматическом уровне - прилагательное) космогонической праматерии, объемлющей извне оформленный космос и поглощающей его после гибели: отсюда утверждение Аристотеля, согласно которому большинство натурфилософов, включая Анаксимандра, принимали апейрон за первоначало (архе).
Существенно иным было понимание апейрона в пифагорейско-плато-новской традиции: здесь апейрон (беспредельное) рассматривается только как член оппозиции предел - беспредельное, но и в то же время гипостазируется и потому грамматически выражается субстантивированным прилагательным среднего рода (то άττβιρον, ср. нем. Das Unendliche). В пифагорейской таблице основных онтологических противоположностей у Аристотеля (Met. I 5, 986а23 ел.) оппозиция предел - беспредельное (апейрон) занимает первое место, причем апейрон оказывается в одном понятийном ряду с четным, множеством, левым, женским, движущимся, кривым, тьмой, злом и неправильным прямоугольником - см. «пределополагающие» (активные) и «беспредельные» (пассивные) элементы в подлинных фрагментах Филолая. Платон включил эту оппозицию в систему четырех онтологических принципов «Филеба» (23с) наряду с «причиной» и результатом их «смешения»; позднее, в «неписаном учении», она развилась в оппозицию одно - неопределенная двоица. Пифагорейско-платоновская оппозиция предел-апейрон (параллельная оппозиция эйдос - пространство «Тимея») - прямая предшественница формы-и-материи Аристотеля; показательно, что Аристотель сам осознавал понятийную близость платоновского апейрона - бесконечности, неопределенности и текучести - тому онтологическому принципу, которому он впервые дал имя «материала, материи» (Phys. 207Ь35). Плотин (Епп. II 4, 15) принимает отождествление апейрона и «материи», но последовательный монизм заставляет его подчинить апейрон единому в качестве момента его эманации.
Лит.: Edel A. Aristotle's theory of the infinite. Ν. Υ., 1934; Mondolfo R. L'infinito nel pensiero dell' antichita classica. Fir., 1956; Sinnige Th. G. Matter and infinity in the presocra-
140 АПОЛЛОДОР АФИНСКИЙ
tic schools and Plato. Assen, 1968; Sweeney L. Infinity in the Presocratics. The Hague, 1972; Лебедев A. B. TO ΑΠΕΙΡΟΝ: не Анаксимандр, а Платон и Аристотель, - ВДИ, 1978, 1, с. 39-54; 2, с. 43-58.
А. В. ЛЕБЕДЕВ
АПОЛЛОДОР АФИНСКИЙ ("Απολλόδωρος ό Αθηναίος) (2 В. ДО Н. Э.), адепт стоической школы, ученый разнообразных интересов, поэт. Учился у Диогена Вавилонского (ISHerc. col. 51), а затем у Панетия (или, по крайней мере, был лично с ним знаком) и грамматика Аристарха Александрийского (Suda, s. ν. 'Απολλόδωρος Άσκληπιάδου). Умер, предположительно, в Афинах после ПО до н. э. Автор различных сочинений (иногда отождествляется с автором «Мифологической библиотеки»), среди которых выделяются сохранившееся в ряде фрагментов соч. «О богах» в 24-х кн. (Phot. Cod. 161, p. 103a22 Bekker и др.) и «Хронология» (Χρονι,κά) в 4-х кн., - написанный ямбами исторический обзор начиная с падения Трои и почти до конца 2 в. до н. э., содержавший в т. ч. подробные сведения об истории философских школ и биографические данные (многочисленные ссылки, напр., у Диогена Лаэртия почти в каждой книге).
Лит.: Diels H. Chronologische Untersuchungen über Apollodors Chronik, - RhM Ъ\, 1876, S. 1-54; Jacoby F. Apollodors Chronik. В., 1902; Pfeiffer P. History of classical scholarship from the beginnings to the end of Hellenistic Age. Oxf, 1968, p. 252-266; Dorandi T. La «Cronologia» di Apollodoro nel PHerc. 1021. Nap., 1982.
А. А. СТОЛЯРОВ
АПОЛЛОДОР АФИНСКИЙ ('Απολλόδωρος ό "Αθηναίος) (2 в. до Η. Э.), эпикуреец, схоларх Сада между 150 и ПО до н. э., получивший прозвище Κηποτύραννος, «Садовый тиранн» (D. L. X25). Согласно т. н. Геркуланейскому списку академиков, был учителем Метродора Стратоникейского (IAHerc. col. 24, 13-14, p. 87 Mekl.). Автор более 400 сочинений (D. L. X 25), из которых известны: «Жизнь Эпикура» (ссылка у Диогена при изложении истории о том, как Эпикур обратился к философии «из презрения к учителям словесности», не объяснившими ему значение слова «хаос» у Гесиода, D. L. X 2), или «Об Эпикуре» (ISHerc. col. I, 10-12); «Собрание учений» (в котором Α., в частности, доказывает, что Эпикур, в отличие от Хрисиппа, писал все сам, не злоупотреблял огромными цитатами и не имел обыкновения переиначивать собственные книги, создавая таким образом новые; между тем написанные самостоятельно книги Эпикура ничуть не меньше Хрисипповых - D. L. VII 181); «О философских школах» и «О законодателях».
М. А. СОЛОПОВА
АПОЛЛОДОР СЕЛЕВКИЙСКИЙ ("Απολλόδωρος ό Σβλβυκβύς) (2 в. ДО н. э.), философ-стоик, ученик Диогена Вавилонского (ISHerc. col. 51); возможно, упоминается Цицероном в соч. «О природе богов» (Cic. Nat. D. I 34, 93, где назван современником Зенона из Тарса). Традиционно отождествляется с автором «Этики» и «Физики», которые часто цитирует Диоген Лаэртий как пример нормативного изложения важнейших стоических догм: деление философии, определение космоса, блага, безразличного, добродетели, мудрости и т. д. (D. L. VII41; 84; 102; 118; 125; 129; 142 и др.). Весьма вероятно, что А. написал учебник и по логике (ср. VII 54; 64 - ссылка на определение
АПОЛЛОНИЙ ТИАНСКИЙ 141
«предиката», κατηγόρημα). Диоген упоминает также о соч. «Введение в догмы» (Εις та δόγματα €ΐσαγωγαί — VII 39). Α., т. обр., был авторитетным хранителем школьной ортодоксии в последний период Ранней Стой, вероятно, имел собственных учеников (ср.: VII 64, 2: ol ттерХ Άπολλόδωρον).
Фрагм.: SVF III259-261 (fr. 1-18).
Лит.: Goulet-Caze М.-О. Un syllogisme stoïcien dans la doxographie de Diogène le Cynique. A propos D. L. VI 72, -RhM 125, 1982, S. 214-240.
A. A. СТОЛЯРОВ
АПОЛЛОНИЙ ТИАНСКИЙ ('Απολλώνιος ό Τυανεύς) (1 в. н. э), легендарный философ-неопифагореец, живший во времена имп. Нерона и Домициана. Сохранилось 97 подложных писем, авторство которых приписывается А.
Благодаря усилиям и литературному таланту Флавия Филострата (ок. 170-244/49 н. э.), который по поручению императрицы Юлии Домны сочинил пространное жизнеописание А. в 8-ми кн., странствующий любомудр из Тианы обрел вторую - литературную - жизнь, был обожествлен и даже помещен среди императорских кумиров. Среди своих источников Филострат называет прежде всего записки некоего Дамида из Ниневии, личного секретаря Аполлония и верного спутника на протяжении всех его странствий, однако большинство современных авторов согласны с тем, что Дамид, равно как и восточные путешествия Α., - это литературная фикция (подробнее см. Bowie 1978, р. 1663 ел.; Jones 2005, р. 21 ел.). Из более достоверных источников упоминаются труд Максима Эгийского (вероятно, использованный в Philostr. V. Apoll. I, 7—16) и сочинение Мойрагена в 4-х кн., которому Филострат доверять не советует (V. Apoll. I 3), однако, судя по сохранившимся цитатам из Мойрагена (напр., Ориген, «Против Цельса», VI41), именно этот текст был для Филострата одним из основных источников. Не исключено также, что письма А. или некоторая часть из них были сфабрикованы с целью иллюстрировать полемику с Евфратом и на основе трактата Мойрагена. Мы располагаем лишь двумя дополнительными свидетельствами, уточняющим время жизни Α.: согласно Лукиану, Александр из Абонотиха (Luc. Alex., 5) в молодости учился у Α., что указывает примерно на 120 г., а Дион Кассий (Dio Cass. 67,18) сообщает, что А. было по крайней мере 95 лет, когда у него было видение убийства имп. Домициана в Эфесе.
Сочинение Филострата было использовано впоследствии неоплатоником Гиероклом в целях полемики с христианством и заслужило ответный трактат Евсевия Кесарийского «Против сочинения Филострата об Аполлонии Тианском и по поводу проведенного Гиероклом сравнения между ним и Христом», где справедливо отмечаются многие несообразности этого жизнеописания и его неисторичность.
Из достаточно заурядного философа пифагорейца и мага, каковым он, вероятнее всего, был при жизни, А. превращается в реформатора учения Пифагора, вершителя судеб Римской империи, неустанного борца с тиранией, противостоящего Нерону, вдохновляющего Веспасиана, победившего в открытом судебном прении неправедного Домициана и спасшего тем самым будущего имп. Нерву от неминуемой гибели. Легендарное происхождение А. от бога Протея дополняется не менее удивительной историей о его загадочном исчезновении и посмертных деяниях (V. Apoll. VIII 29—30).
