2020-04-20
79
Таким образом, подлинными субъектами управления юридическим лицом, а также представления его в гражданском обороте являются не его органы, а лица, составляющие эти органы или выполняющие их функции - физические или юридические лица, являющиеся субъектами гражданско-правовых корпоративных отношений. В связи с этим нам представляется бесплодной и схоластической известная в науке гражданского права давняя дискуссия о том, является ли орган юридического лица его частью или представителем. Любой орган юридического лица - это, по сути, всего лишь технико-юридическое обозначение определенного набора компетенции и полномочий, которые осуществляют назначенные в установленном порядке лица, составляющие этот орган или выполняющие его функции. Иными словами, никаких органов на самом деле нет и быть не может, а есть субъекты гражданского права, участвующие в корпоративных отношениях в качестве лиц, выполняющих определенные функции, называемые для удобства "органами" юридического лица, наделенные соответствующими компетенцией и полномочиями. Осуществляя эти компетенцию и полномочия (как во "внутренних", так и во "внешних" корпоративных отношениях), они реализуют в действительности свою собственную волю, которая признается законом волей юридического лица и его органов.
|
|
|
С другой стороны, лица, не являющиеся членами органов управления, но взаимодействующие с юридическим лицом по тем или иным основаниям, связанным с обеспечением надлежащего функционирования юридического лица и прямо или косвенно оказывающие влияние на управленческие процессы, должны, на наш взгляд, рассматриваться как субъекты корпоративной ответственности (например, аудитор, регистратор, члены счетной комиссии, ликвидационной комиссии, арбитражный управляющий при банкротстве и т.д.).
Субъекты корпоративной ответственности должны быть участниками того или иного относительного корпоративного правоотношения. При этом момент наступления оснований ответственности и момент привлечения к ней могут не совпадать по времени, что делает возможным привлечение к ответственности в том числе бывших участников юридического лица. В любом случае субъекты корпоративной ответственности, как и структура корпоративных отношений, крайне разнообразны, и это предопределяет необходимость дифференцировать основания и процедуры привлечения к ней.
Основными субъектами корпоративной ответственности в силу их роли в управлении юридическими лицами должны быть признаны контролирующие лица <1>. Это подтверждается и судебной практикой привлечения контролирующих лиц к различным видам корпоративной ответственности (общекорпоративной и банкротной), которая постоянно возрастает и по количеству дел, и по размеру взыскиваемых сумм <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Гутников О.В. Контролирующие лица как субъекты корпоративной ответственности // Правосубъектность: общетеоретический, отраслевой и международно-правовой анализ: Сборник материалов к XII Ежегодным научным чтениям памяти профессора С.Н. Братуся. С. 204 - 221.
<2> С актуальными данными судебной статистики можно ознакомиться на официальном сайте Судебного департамента при Верховном Суде РФ по адресу: http://cdep.ru.
Контролирующими лицами принято считать субъектов, которые в силу правовых или фактических возможностей способны оказывать решающее влияние на деятельность юридического лица, определять его действия и решения. Речь идет как о владельцах контрольного пакета акций (долей) юридического лица, так и о лицах, имеющих в силу различных оснований (фактических или юридических <1>) возможность давать обязательные указания органам юридического лица. По существу, контролирующие лица не столько контролируют, сколько фактически управляют юридическим лицом по стратегическим и оперативным вопросам его деятельности. При этом мы не видим принципиальной разницы в том, является контроль над организацией фактическим или юридическим: любой такой контроль создает возможность управлять юридическим лицом и, следовательно, служит основанием установления между субъектом такого контроля и иными лицами корпоративных отношений и влечет в силу этого необходимость отвечать за свои действия, в том числе причинившие убытки юридическому лицу или другим участникам этих отношений, т.е. нести корпоративную ответственность на общих основаниях с любыми другими субъектами корпоративных отношений. Поэтому ответственность любого контролирующего лица всегда носит корпоративный характер, вопреки мнению некоторых авторов, которые безосновательно пытаются дифференцировать эту ответственность на корпоративную и деликтную в зависимости от того, является контроль юридическим или фактическим <2>.
--------------------------------
<1> О различных основаниях корпоративного контроля основных хозяйственных обществ над дочерними см., например: Захаров А.Н. Проблемы применения "иных" оснований корпоративного контроля // Закон. 2015. N 4. С. 133 - 142.
<2> См., например: Ломакин Д. Контроль как форма зависимости юридических лиц // Хозяйство и право. 2018. N 2. С. 16.
Попытка дать универсальное определение контролирующих лиц и ввести общие положения об их имущественной ответственности содержалась в законопроекте, разработанном в ходе реформы ГК РФ <1>. Однако по разным причинам (и не в последнюю очередь из-за технико-юридических недостатков проектируемых норм) соответствующие нормы не вошли в текст обновленной гл. 4 ГК РФ о юридических лицах <2>.
--------------------------------
<1> См.: Проект федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (принят ГД ФС РФ в первом чтении 27.04.2012).
<2> См.: Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М., 2016. С. 34, 35.
В частности, согласно п. 1 ст. 53.3 ГК РФ (в редакции законопроекта), если не доказано иное, лицо считается контролирующим юридическое лицо:
- в силу прямого или косвенного преобладающего участия в его уставном капитале;
- на основании договора;
- в силу возможности давать обязательные для такого юридического лица указания;
- в силу возможности определять избрание (назначение) единоличного исполнительного органа (управляющей организации или управляющего) и (или) более половины состава коллегиального органа управления такого юридического лица.
|
|
|
Ситуацию так называемого "отрицательного" контроля, выражающегося в возможности блокировать принятие корпоративных решений, в законопроекте предлагалось не считать основанием для признания лица контролирующим (п. 3 ст. 53.3 гл. 4 ГК РФ в редакции законопроекта).
Предлагаемое проектом определение контролирующих лиц имело множество недостатков. Так, в соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 53.3 ГК РФ (в редакции проекта) контролирующим признавалось лицо, которое имело возможность определять действия (решения) юридического лица "в силу прямого или косвенного преобладающего участия в его уставном капитале". При этом, что такое "косвенное" преобладающее участие в уставном капитале, Проект не разъяснял, а это делало данную норму крайне неопределенной. Следует отметить, что само понятие "участия в уставном капитале" предполагает внесение в него непосредственно участником имущественных взносов (или покупку акций или долей) и неразрывно связано со статусом акционера (участника) хозяйственного общества. Иными словами, по определению "участие в уставном капитале" может быть только прямым. Понятие "косвенное" участие в уставном капитале юридически бессодержательно, что дает богатую почву для злоупотреблений при применении данной нормы.
В проекте также добавлялось новое основание, по которому лицо считалось контролирующим юридическое лицо. Согласно абз. 6 п. 1 ст. 53.3 ГК РФ в редакции проекта лицо считалось таковым "в силу возможности определять избрание (назначение) единоличного исполнительного органа (управляющей организации или управляющего) и (или) более половины состава коллегиального органа управления такого юридического лица". При этом неясным оставалось, о какой "возможности определять избрание (назначение)" шла речь в данной норме: о фактической или юридической, основанной на определенном полномочии.
|
|
|
В случае если речь шла о фактической возможности, то практическое применение данной нормы крайне затруднительно, поскольку сложно себе представить, каким образом будет доказываться, что некое лицо, не имеющее юридических связей с обществом, фактически имеет возможность (!) избирать единоличный исполнительный орган или более половины состава коллегиального органа управления.
Если речь шла о юридической возможности, то право избирать (назначать) единоличный исполнительный орган или членов коллегиального органа управления юридического лица в большинстве случаев относится к компетенции общего собрания акционеров (участников). Было бы понятно, что в связи с этим к контролирующим лицам проект относил бы тех участников, которые имеют необходимое для избрания соответствующих органов большинство на общем собрании. Однако такое правило по существу уже содержалось в проекте, в силу которого контролирующим лицом является лицо, имеющее преобладающее участие в уставном капитале юридического лица.
Но в проекте было заложено иное правило: в п. 2 ст. 53.3 ГК РФ контролирующими лицами юридического лица признавались также лица, "через которых или совместно с которыми осуществляется контроль". Возможность определять избрание единоличного исполнительного органа имеют право абсолютно все акционеры (участники), обладающие правом голоса на общем собрании и имеющие намерение голосовать за соответствующих кандидатов. Исходя из этого следует признать, что возможностью определять избрание (назначение) соответствующих членов органов управления общества обладают все без исключения акционеры (участники) юридического лица, поскольку все акционеры (участники), имеющие намерение голосовать за определенных кандидатов, совместно имеют возможность определять избрание (назначение) соответствующих органов управления общества. Тем самым проект приводил к совершенно абсурдному выводу о том, что любой (даже миноритарный) акционер (участник) является контролирующим лицом. Кроме того, контролирующими лицами будут также все представители акционеров (участников), фактически принимающие участие в общем собрании от имени акционеров, имеющих намерение голосовать за соответствующих кандидатов, поскольку через них акционеры осуществляют свое право голоса и по смыслу проекта осуществляют контроль.
Несмотря на имевшиеся недостатки, в целом определение контролирующих лиц в законопроекте правильно отражало существо данного понятия и, если отбросить детали, сводилось к тому, что контролирующим является лицо, которое имеет возможность определять действия (решения) подконтрольного юридического лица. Причем названная возможность имеет место в силу любых оснований - как фактических, так и юридических.
Действующее законодательство содержит несколько определений контролирующих лиц для различных целей.
Например, в ГК РФ есть определение основного общества или товарищества, которое признается таковым, если оно в силу преобладающего участия в уставном капитале другого (дочернего) общества, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом (п. 1 ст. 67.3). Таким образом, основное общество (товарищество) фактически является разновидностью контролирующего лица. Тот же подход отражен и в п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, где установлена ответственность лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе давать указания членам органов управления юридического лица.
Понятие контролирующих лиц в целях применения правил о сделках с заинтересованностью содержится в абз. 6 п. 1 ст. 81 Закона об акционерных обществах (в ред. Федерального закона от 03.07.2016 N 343-ФЗ) и в абз. 6 п. 1 ст. 45 Закона об обществах с ограниченной ответственностью (в ред. Федерального закона от 03.07.2016 N 343-ФЗ): контролирующим лицом признается "лицо, имеющее право прямо или косвенно (через подконтрольных ему лиц) распоряжаться в силу участия в подконтрольной организации и (или) на основании договоров доверительного управления имуществом, и (или) простого товарищества, и (или) поручения, и (или) акционерного соглашения, и (или) иного соглашения, предметом которого является осуществление прав, удостоверенных акциями (долями) подконтрольной организации, более 50% голосов в высшем органе управления подконтрольной организации либо право назначать (избирать) единоличный исполнительный орган и (или) более 50% состава коллегиального органа управления подконтрольной организации". Аналогичное определение контролирующего лица дано также в ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". В отраслевом законодательстве присутствуют и другие определения отношений контроля в целях антимонопольного регулирования <1>, противодействия легализации преступных доходов <2>, регулирования деятельности хозяйственных обществ, имеющих стратегическое значение <3>, в налоговых целях <4>.
--------------------------------
<1> См., например: ч. 8 ст. 11 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции" // СЗ РФ. 2006. N 31 (ч. I). Ст. 3434; Егорова М.А. Категория "контроль юридического лица" как основной критерий формирования группы лиц // Конкурентное право. 2014. N 1. С. 8 - 13.
<2> См.: Федеральный закон от 07.08.2001 N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" // СЗ РФ. 2001. N 33 (ч. I). Ст. 3418; информационное письмо Банка России от 28.01.2014 N 14-Т по вопросам идентификации организациями, осуществляющими операции с денежными средствами или иным имуществом, бенефициарных владельцев // СПС "КонсультантПлюс".
<3> См.: Федеральный закон от 29.04.2008 N 57-ФЗ "О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства" // СЗ РФ. 2008. N 18. Ст. 1940.
<4> См.: ст. 25.13 Налогового кодекса РФ; Хаванова И.А. Концепция бенефициарного владельца (собственника) в налоговом праве // Журнал российского права. 2014. N 12. С. 50 - 60.
Несмотря на определенные различия, суть понятия контролирующего лица неизменна: это лицо, которое имеет возможность определять действия подконтрольного юридического лица. Но если в законах о хозяйственных обществах и в Федеральном законе "О рынке ценных бумаг" такая возможность должна быть формализована в виде наличия юридически закрепленного по различным основаниям права контролирующего лица распоряжаться более 50% долей в уставном капитале юридического лица или назначать его руководителей, то в ГК РФ указанная возможность признается независимо от того, закреплена ли она в каком-либо юридическом документе в виде определенного права. Тем самым Кодекс признает контролирующими любых лиц, которые юридически или фактически имеют возможность определять действия подконтрольного юридического лица.
Такого же подхода придерживается и Закон о банкротстве <1>. Согласно п. 1 ст. 61.10 Закона контролирующим должника лицом признается "физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника (выделено мной. - О.Г.), в том числе по совершению сделок и определению их условий". Как разъяснил Верховный Суд РФ, "осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником (выделено мной. - О.Г.), проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника" <2>.
--------------------------------
<1> См.: Николаев А.Р. Правовое положение контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства): Дис.... канд. юрид. наук. М., 2013.
<2> Абз. 2 п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве".
Идея о возложении на контролирующих лиц корпоративной ответственности основана на том, что такие лица, осуществляя фактически управление юридическим лицом, должны отвечать за свои недобросовестные действия, причиняющие убытки различным субъектам в связи с деятельностью подконтрольного юридического лица. В целом по своей природе такая ответственность традиционно считается деликтной <1>. Однако в связи с тем, что неправомерные действия контролирующего лица связаны с управлением подконтрольным юридическим лицом, данный деликт преломляется через нормы корпоративного права и приобретает особую корпоративную природу, позволяющую говорить о корпоративной ответственности, которая имеет специальные основания и порядок применения, установленные нормами корпоративного законодательства, а также законодательства о банкротстве. Особый характер ответственности контролирующих лиц, отличающейся от деликтной ответственности, признается и в литературе <2>.
--------------------------------
<1> См., например: Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. М., 2014. С. 198.
<2> См., например: Ломакин Д.В., Гентовт О. Ответственность контролирующих лиц: правовая природа и механизм привлечения к ней // Хозяйство и право. 2016. N 1. С. 29 - 30; Шиткина И.С. Ответственность фактически контролирующих лиц в корпоративном праве // Закон. 2018. N 7. С. 122.
При этом убытки потенциально могут быть причинены контролирующим лицом как самому подконтрольному юридическому лицу, так и его участникам (собственнику имущества юридического лица), а также третьим лицам - кредиторам юридического лица по договорным или внедоговорным обязательствам (в том числе деликтным). В таких случаях вред различным субъектам наносится контролирующим лицом не непосредственно, а через управляющее воздействие на подконтрольное юридическое лицо и отражается на иных субъектах (участниках, кредиторах).
В соответствии с этим можно выделять три вида корпоративной ответственности контролирующих лиц:
- ответственность контролирующих лиц перед подконтрольным юридическим лицом;
- ответственность контролирующих лиц перед участниками подконтрольного юридического лица (собственником его имущества);
- ответственность контролирующих лиц перед кредиторами подконтрольного юридического лица.
В отечественном праве наибольшую разработку получил первый вид корпоративной ответственности контролирующих лиц непосредственно перед подконтрольным юридическим лицом. Сначала такая ответственность была установлена в законах о хозяйственных обществах в отношении единоличного исполнительного органа и иных членов органов управления юридических лиц <1>. Затем правоприменительная практика распространила такую ответственность на управляющих любыми юридическими лицами <2>. Наконец, универсальные для всех юридических лиц нормы об ответственности управляющих и иных контролирующих лиц перед юридическим лицом были введены в ст. 53.1 ГК РФ <3>, которая применяется в том числе к лицам, имеющим фактическую возможность определять действия юридического лица, включая возможность давать обязательные указания членам органов управления (п. 3 ст. 53.1). В действительности речь в ст. 53.1 идет и о "теневых директорах", контролирующих юридическое лицо, и о лицах, обладающих контрольным пакетом акций (долей) в подконтрольном юридическом лице, поскольку таких лиц в силу самого факта обладания контрольным пакетом можно считать лицами, имеющими возможность определять действия юридического лица.
--------------------------------
<1> См.: ст. 71 Закона об акционерных обществах, ст. 44 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.
<2> См.: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица".
<3> Статья 53.1 "Ответственность лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица" ГК РФ (введена Федеральным законом от 05.05.2014 N 99-ФЗ "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации" // СЗ РФ. 2014. N 19. Ст. 2304).
В то же время судебная практика пока неоднозначно относится к возможности привлечения к ответственности контролирующих участников в соответствии со ст. 53.1 ГК РФ в связи с тем, что общее собрание часто не рассматривается судом в качестве коллегиального органа юридического лица <1> и отсутствуют основания привлечения таких лиц к ответственности на основании п. 2 данной статьи. Однако независимо от того, считать ли контролирующих участников членами коллегиального органа управления (общего собрания), они в любом случае могут и должны привлекаться к ответственности не на основании п. 2 ст. 53.1 ГК РФ, а на основании п. 3 данной статьи, устанавливающего ответственность лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица. При таком подходе совершенно излишней является норма п. 3 ст. 67.3 ГК РФ, установившая обязанность основного общества (товарищества) возместить убытки дочернему обществу по иску участников (акционеров) дочернего общества.
--------------------------------
<1> См. об этом: Лиханов А.С., Согбатян А.Г. Ответственность теневого директора за причиненные корпорации убытки // Закон. 2017. N 3. С. 140.
Специальные законы о хозяйственных обществах также содержат нормы о корпоративной ответственности членов органов управления. При этом соответствующие положения не приведены в соответствие с ГК РФ. Например, в них отсутствует указание на возможность привлекать к ответственности лиц, фактически контролирующих деятельность юридического лица. Представляется, что наилучшим решением были бы полная кодификация норм об ответственности управляющих и иных контролирующих лиц непосредственно в ГК РФ и исключение соответствующих норм из специальных законов об отдельных видах юридических лиц. Ранее в "Дорожной карте" Правительства РФ <1> совершенствование правового регулирования прав и обязанностей членов органов управления хозяйственных обществ, а также механизмов привлечения их к ответственности предполагалось осуществлять в законах о хозяйственных обществах. Например, в п. 14 "Дорожной карты" предусматривалось введение в Закон об акционерных обществах ответственности контролирующего лица за убытки, причиненные по его вине подконтрольному хозяйственному обществу. К сожалению, в новом плане мероприятий по совершенствованию корпоративного управления данные нормы вообще не предусмотрены <2>.
--------------------------------
<1> См.: План мероприятий ("дорожная карта") "Совершенствование корпоративного управления" (утв. распоряжением Правительства РФ от 25.06.2016 N 1315-р) // СЗ РФ. 2016. N 28. Ст. 4756. Утратил силу в соответствии с распоряжением Правительства РФ от 17.01.2019 N 20-р.
<2> См.: разд. X "Совершенствование корпоративного управления" Плана мероприятий "Трансформация делового климата" (утв. распоряжением Правительства РФ от 17.01.2019 N 20-р).
Как указывалось выше, контролирующими лицами могут быть причинены убытки не только юридическому лицу, но и участникам юридического лица <1> или собственнику его имущества (учредителю), а также кредиторам. Применение этих видов ответственности контролирующих лиц в отечественном праве в настоящее время пока недостаточно развито. Основная проблема заключается в том, что в законодательстве в общем виде отсутствует фидуциарная обязанность контролирующих лиц при управлении юридическим лицом действовать добросовестно и разумно в отношении других участников юридического лица или кредиторов. Поэтому случаи, когда участникам юридического лица или кредиторам предоставляется право требовать возмещения контролирующими лицами убытков, крайне немногочисленны, а судебная практика исходит из того, что если такое право корпоративным законодательством специально не предусмотрено, то такие убытки не подлежат возмещению, что соответствует принципу специалитета корпоративной ответственности <2>.
--------------------------------
<1> См.: Степанов Д.И. Ответственность акционера перед акционером: возможна ли постановка такой проблемы? // Корпоративный юрист. 2008. N 11. С. 21; Бойко Т.С. Ответственность участника хозяйственного общества перед другим участником // Закон. 2017. N 3. С. 116 - 136.
<2> См., например: Степанов Д.И. Убытки акционера из-за утраты акциями стоимости не могут быть взысканы с самого акционерного общества // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2017. N 1. С. 22 - 23.
Однако в некоторых случаях возможность взыскания соответствующих убытков непосредственно участниками или кредиторами все же прямо предусмотрена законом и иногда со ссылкой на ст. 53.1 ГК РФ:
- члены ликвидационной комиссии (ликвидатор) по требованию учредителей (участников) или кредиторов обязаны возместить причиненные им убытки по их вине по правилам ст. 53.1 ГК РФ (п. 2 ст. 64.1 ГК РФ);
- члены органов управления обязаны возместить убытки акционеру, причиненные по их вине действиями, нарушающими порядок приобретения акций открытого акционерного общества (гл. XI.1 Закона об АО о поглощениях): п. п. 2 и 5 ст. 71, п. 6 ст. 84.3, п. 4 ст. 84.8 Закона об акционерных обществах);
- лица, недобросовестно способствовавшие принятию признанного судом решения о реорганизации, обязаны солидарно возместить убытки участнику реорганизованного юридического лица, голосовавшему против реорганизации или не принимавшему участие в голосовании, а также кредиторам реорганизованного юридического лица (п. 4 ст. 60.1 ГК РФ);
- контролирующие лица несут субсидиарную ответственность перед кредиторами юридического лица при банкротстве, если будет доказано, что банкротство случилось по вине контролирующих лиц <1>. Аналогичная ответственность установлена в абз. 3 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ в отношении основного общества, по вине которого наступало банкротство дочернего общества;
--------------------------------
<1> Подробнее об ответственности контролирующих лиц в банкротстве см. главу 5 настоящей работы. Возможность привлекать к субсидиарной ответственности контролирующих лиц по обязательствам перед кредиторами за доведение до банкротства в общем виде ранее была предусмотрена абзацем вторым п. 3 ст. 56 ГК РФ, а соответствующие разъяснения содержались в п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 6 и Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.1996 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9.
- контролирующие лица могут нести ответственность перед участником за произошедшую по их вине утрату доли в коммерческой корпорации, возмещая убытки или уплачивая определяемую судом компенсацию (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ);
- солидарная ответственность основного общества (товарищества) перед кредиторами дочернего общества по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного общества (товарищества), кроме случаев одобрения сделки органами управления основного общества, если необходимость такого одобрения предусмотрена уставом дочернего и (или) основного общества (абз. 2 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ).
В то же время при установлении норм о прямой ответственности контролирующих лиц перед участниками юридического лица или перед его кредиторами необходимо учитывать, что не во всех случаях такая ответственность является оправданной. В частности, следует помнить о том, что взыскание убытков непосредственно в пользу участников может нарушить интересы других участников юридического лица или его кредиторов, которые также вправе рассчитывать на удовлетворение своих требований за счет контролирующих лиц в случаях, когда имущества подконтрольного юридического лица недостаточно для погашения их имущественных притязаний.
Безусловно, в законодательство необходимо вводить как общее понятие контролирующих лиц, так и общие нормы об их ответственности перед подконтрольным юридическим лицом, его участниками или кредиторами. Однако при этом необходимо установить и конкретизировать корпоративные обязанности таких лиц, за нарушение которых наступает корпоративная ответственность, а также учитывать права и законные интересы всех участников корпоративных отношений, в том числе принцип отделения имущества юридического лица от имущества его участников. Бездумное введение доктрины "снятия корпоративных покровов" в отечественный правопорядок может привести лишь к проблемам правоприменительной практики и судебному произволу.
