Глава 2-4. Оценка реального потребления алкоголя в России 1 страница

Наиболее простым и обобщенным показателем алкогольной ситуации в стране является количество алкоголя, потребляемого населением в расчете на одного жителя (среднедушевое потребление). Однако в СССР в 1961-1968 гг. на фоне стремительного роста потребления спиртных напитков данные об их производстве, среднедушевом потреблении, затратах населения на спиртное были засекречены. Государственной тайной стали также многие другие показатели, связанные с потреблением алкоголя. Все зарубежные публикации на эти темы, включая обширное исследование V.Treml (AlcoholintheUSSR. 1982), содержались в закрытых хранилищах нескольких библиотек (т.н. "спецхран"), были недоступны для изучения и поэтому не могли быть введены в научный оборот в пределах СССР.

Только в 1987-1988 гг. Государственные статистические управления СССР и России снова начали публиковать текущие и прошлые данные о потреблении алкоголя, произведенного государственной промышленностью и промкооперацией. Эти данные обозначались как «потребление алкогольных напитков в расчете на душу населения из государственных ресурсов РСФСР» (регистрируемый алкоголь). Стало известно, что этот показатель для 1950-го года удвоился в 1958, утроился в 1965 и продолжал расти дальше вплоть до 1979 г. (таблица 1, рис. 1-4). 1980-1984 гг. и первую половину 1985 г. можно выделить как этап стабилизации потребления в России (таблица 1).

Следует отметить, что показатели потребления алкоголя в стране не исчерпывались данными, которые регистрировали Госкомстаты СССР и России. Значительную часть потребления составлял и составляет нелегальный (нерегистрируемый) алкоголь, оценка которого представляла и представляет большие трудности. По заданию партийного руководства с 1980 г. (до 1988 г. секретно) это начал делать Госкомстат России на основе семейных бюджетных обследований и сверхнормативных закупок сахара, который является главным исходным продуктом самогона в России. В 1997 г. V.Treml представил оценку потребления алкоголя в России в 1960-1993 гг. Он показал, что реальное потребление с 1960 по 1980 гг. выросло почти в полтора раза (таблица 1). Данные V.Treml и Госкомстата РФ показывают, что общее потребление в России в начале 1980-х годов составляло 13-14 литров на человека в год. Это более чем на 30-37 % превышало регистрируемое потребление. Данные о нелегальном алкоголе также говорят о стабилизации общего потребления в начале 1980-х.

В результате антиалкогольной кампании, которая началась 1 июня 1985 г., за 2,5 года (1985-1987) госпродажа спиртных напитков снизилась на 62,9 % (регистрируемый алкоголь; таблица 1 и рис. 2-7). Соответственно, доходная часть бюджета страны резко сократилась. Вместе с сокращением госпродажи спиртного в стране резко увеличилось нелегальное производство самогона. В конце 1987г. советское руководство догадалось, что “перегнуло палку”, и с 1 января 1988г. началось увеличение госпродажи спиртных напитков (глава 1-6).

Рис. 2-7. Показатели потребления алкоголя в России в 1970-2003 гг.: Госкомстат РФ (регистрируемый алкоголь – 1 и с учетом самогона – 2), Treml (1997) и Немцов (глава 2-5).

 

Еще раньше, в конце 1985 - начале 1986 гг. стали расти закупки сахара для производства самогона. Этот рост был столь значительным, что уже в конце 1987 г. начались перебои в снабжении населения сахаром, вызвавшим в следующем году “сахарную панику“. Это выразилось в том, что население начало скупать большие количества сахара и складировать их дома. В результате продажа сахара, например, в Москве в июне 1988 г. в два раза превысила закупки в июне предыдущего года (гл. 1-6, рис. 2-8). Это сделало расчеты самогоноварения Госкомстатом РСФСР в 1988-1989 гг. очень неточными (таблица 1 и рис. 2-5). По этой причине с 1990 г. они были прекращены.

Рис. 2-8. Распределение помесячной продажи сахара в Москве в 1984-1988 гг.

 

1991 г. условно можно считать годом окончания антиалкогольной кампании, а с 1 января 1992 г. начались рыночные реформы. Алкогольная ситуация в России стала еще боле напряженной в связи с галопирующим ростом цен на все товары. Однако цены на алкогольные напитки росли значительно медленнее (гл. 1-7, рис. 1-8). Такое расхождение цен произошло за счет дальнейшей криминализации алкогольного рынка, изготовления большого количества дешевых суррогатов спиртных напитков и неуплаты, по меньшей мере, половины налогов на алкогольные напитки. В результате произошел новый и резкий рост потребления алкоголя (рис. 2-7).

В этих условиях большое значение приобретала оценка реального потребления алкоголя, главного индикатора алкогольных проблем страны. Между тем расчеты Госкомстата России из-за "сахарной паники" были прекращены в 1990 г. V.Treml (1997) довел свои расчеты до 1993 г. Данные, основанные на многочисленных опросах населения во второй половине 1990-х годов (Глава 2-3; таблица 8, рис. 2-6) не отвечали реальному потреблению, кроме данных Г.Заиграева для одного 2002 года (Zaigraev, 2004).

Но все это стало известно довольно поздно: данные о реальном потреблении алкоголя, рассчитанные Госкомстатом РФ были рассекречены в 1988 г. и стали доступны в 1990 г., данные V.Treml были опубликованы в 1997 г., данные опросов – в конце 1990-х. Отсутствие каких-либо оценок в начале кампании и даже сведений об их существовании заставило заняться разработкой собственного метода определения реального потребления алкоголя.

Теперь известны многие оценки потребления. Однако проблема по-прежнему обслуживается исключительно оценками. В этом случае еще один метод их получения не может быть лишним: сходимость оценок, полученных независимыми методами, становится единственным способом их верификации.

Начало разработки метода относилось к 1986-1987 гг. Его идея возникла при изучении зависимых от алкоголя медицинских и демографических явлений в Москве. Подробное изложение методики расчетов потребления алкоголя в Москве и России приведено в ряде статей (Немцов, 1992а, 1992б, 1995, 1997, Nemtsov, 1998, 2000), а в этой главе даны только предпосылки расчетов, их общая обновленная схема, увеличена эпоха анализа, приведены результаты и некоторые соображения по этому поводу.

В результате процессов, подробно описанных в главах 1-4, 1-5 и 1-6, в столице, также как во всей стране. С началом кампании в стране сложились почти экспериментальные условия с быстрым и значительным снижением и последующим быстрым восстановлением зависимых от алкоголя медицинских и демографических явлений. Такая смена трендов создала дополнительные возможности для определения реального уровня потребления. Это стало возможным в силу того, что потребление алкоголя как этиологический фактор этих явлений, начиная с 1985 г., изменялось значительно сильнее и быстрее по сравнению с многими другими возможными факторами.

На первом этапе исследования задача состояла в том, чтобы оценить реальное потребление алкоголя в Москве на основе данных торговли винно-водочной продукцией и сахаром. Задача второго этапа - выявить медицинские и/или демографические явления, которые наиболее динамично откликаются на изменения потребления алкоголя и благодаря этому наилучшим образом отражают уровень потребления алкоголя. Задача третьего этапа имела обратное свойство: определить в Москве уровень реального потребления алкоголя по отобранным переменным для периода, когда стало невозможно оценить реальное потребление из-за рыночного хаоса. И наконец, четвертый этап состоял в том, чтобы закономерности, обнаруженные в Москве, распространить на всю страну.

Москва была избрана в качестве полигона, прежде всего потому, что здесь проживал автор и его соавтор - доктор А.К.Нечаев. Смехотворность этого обстоятельства только кажущаяся. Нельзя забывать, что в начале работы показатели, связанные с потреблением алкоголя, были засекречены. В этих условиях стоило большого труда получать необходимые данные о продаже алкогольных напитков и сахара, о заболеваемости, а тем более о смертности населения. Большой удачей было то, что доктор А.К.Нечаев являлся сотрудником Московской скорой помощи. Эта организация располагала данными о ежедневном количестве больных алкогольными психозами, которые были стационированы скорой помощью. Таких было 59,4% от всех заболевших в Москве (Немцов, Нечаев, 1996; остальные поступали в больницы по направлениям диспансеров). По счастливой случайности никому не пришло в голову засекретить эти ценнейшие показатели, хотя аналогичные суммарные данные по стране и регионам были секретными.

Важным обстоятельством было то, что население Москвы составляет очень большую выборку (тогда превышала 8 миллионов человек). Существенно, что в Москве статистический учет был поставлен относительно лучше, чем во многих других регионах России. Кроме того столичный статус Москвы дополнительно активизировал органы МВД, что делало невозможным до и во время антиалкогольной кампании завозить большие количества самогона в Москву. Небольшие учесть невозможно, но можно предположить, что движение самогона в Москве было двусторонним.

Во время антиалкогольной кампании для производства самогона население использовало различные исходные продукты, включая например, томатный сок. Однако все это были скорее "взрослые игры" - в условиях такого большого города, как Москва, главным источником самогона мог быть только сахар. Продажа последнего хорошо учитывалась учреждениями госторговли, как и госпродажа алкогольных напитков. К тому же госторговля спиртным в Москве была выше (11,3 литра в 1984 г.), чем в других регионах страны (например, Московская область 9,3 л, Россия в среднем 10,5 л). Это позволяло предположить относительно низкий уровень потребления самогона в Москве.

Главными показателями зависимых от алкоголя последствий были выбраны переменные, наиболее жестко связанные с потреблением: заболеваемость алкогольными психозами, смерти при циррозах печени и панкреатитах, а также смерти от внешних причин, такие как отравления алкоголем и другими веществами, автодорожные травмы, убийства, самоубийства, падения с высоты, утопления и многие другие. Для исследования было важно, что годичные отчеты Московского Бюро судебной экспертизы содержали сведения о наличии или отсутствия алкоголя в крови умерших от внешних причин.

Ранее было показано, что алкогольные психозы обнаруживают жесткую связь с потреблением при резком его снижении (данные Nielsen, 1965), но менее определенную - во время роста потребления, когда эта связь в Польше выступала то как прямолинейная (WaldandJaroszewski, 1983), то как квадратичная зависимость (Jaroszewskietal., 1989). Это различие могло быть связано с тем, что в двух последних работах не был учтен самогон, потребление которого в Польше было очень высоким.

В отношении насильственных смертей O-J.Skоg (1986) показал, что алкогольное опьянение играет значительную роль в их генезе. Связь между потреблением алкоголя и смертностью при циррозах печени была исследована раньше и подробнее других переменных (Schmidt,1977, Whitlock,1974). В частности, была показана задержка (лаг) смертности при этом заболевании по отношению к изменению потребления (Skog, 1980,1984,1985б). С тех пор, когда проводились основные эпидемиологические исследования смертности при циррозах печени, представления об этиологической роли алкоголя при этом заболевании существенно изменились. Теперь вирусная природа установлена для подавляющего числа гепатитов – предшественников циррозов (Nalpasetal., 1998, Pessioneetal., 1998). Алкоголю отводится главным образом патогенетическая роль, однако эта роль остается очень важной: алкоголь выступает как фактор диссеминации (рассеивания) вирусов по паренхиме (ткани) печени (Ohtaetal., 1988).

Уродливая в гуманитарном и многих других отношениях антиалкогольная кампания 1985 г. создала уникальные возможности для научных исследований алкогольных проблем. Она позволила совместно исследовать резкие изменения динамики всех указанных выше переменных и подойти к количественной оценке реального потребления алкоголя, учитывающей нерегистрируемый алкоголь, как в Москве, так и в России.

Большинство данных медицинской статистики, использованные в этой части работы, имели годичное выражение, также как продажа алкоголя. В отличие от показателей медицинских явлений, которые более или менее привязаны ко времени, спиртные напитки могут быть куплены в одном году, а потребляться - в следующем. Российская традиция потребления алкоголя почти исключает существенную задержку между покупкой спиртного и выпивкой, тем более - создание значительных запасов алкогольных напитков, переходящих их одного года в другой. Можно думать, что единственным исключением из этого являются новогодние праздники. Однако месячные данные о продажах спиртного в Москве до начала антиалкогольной кампании показывают, что закупки нарастали с января по апрель с последующим падением в летние месяцы (минимум в июле), после чего происходил новый рост, начиная с августа, с максимумом в декабре. В январе следующего года происходило довольно резкое падение закупок спиртного, как в 1984, так и в 1985 гг. (рис. 2-9). То же наблюдалась по окончании кампании (1989-1990 гг.). Иначе говоря, рост продаж к декабрю отражает пятимесячную тенденцию, возможно климатического свойства, а не создание запасов спиртного к встрече нового года. Данные о ежедневной продаже алкогольных напитков отсутствуют. Но если принять заболеваемость алкогольными психозами в качестве индикатора потребления, то этот уровень достигает максимума 5, 6 или 7 января следующего года, после чего начинает снижаться (рис. 2-10). Это дает основание считать, что в Москве, вероятно и в России, уровень закупленных спиртных напитков в течение года отражает их потребление.

Теперь можно перейти к тому, как развивались алкогольные события в Москве до и во время антиалкогольной кампании. В течение декады, предшествующей кампании (1975-1984 гг.), госпродажа алкоголя колебалась незначительно - от 12,0 литров чистого алкоголя на человека в год (1975) до 12,5 литров (1979 и 1980) и 11,3 литров в 1984 г.

С июня 1985 г. началось существенное снижение госпродажи алкогольных напитков (рис. 2-9). В августе того же года оно составило 64,2% от показателя августа 1984 г. После этого темпы снижения замедлились. С 1988 г. в Москве, как и в России (рис. 2-7), началось увеличение продажи алкоголя, которое продолжалась в 1989 г., когда уровень госпродажи составил 77,1 % от уровня 1984 г.

Рис. 2-9. Распределение помесячной продажи спиртных напитков в литрах чистого спирта (Москва, 1984-1987 гг.; Мосгорстат). Пересчет алкоголя отдельных напитков произведен автором.

 

В 1990-1991 гг. регистрируемая продажа в Москве снова снизилась. Это обусловлено несколькими причинами. До 1992 г. - это нехватка тары, т.к. выпускающие ее заводы были перепрофилированы в начале антиалкогольной кампании. Кроме того, значительные количества произведенных государством напитков разворовывались и таким образом "пропадали" для государственной статистики: полные водочной продукцией автофургоны и железнодорожные вагоны не доходили до пункта назначения и неучитывались как проданные. Начиная с 1992 г. в результате рыночных реформ торговля спиртным перешла к частным предпринимателям, которые часто скрывали истинные масштабы продажи, чтобы уменьшить уплату налогов. В связи с этими ошибками с 1994 г. Госкомстат РФ прекратил рассчитывать регистрируемый алкоголь и перешел к оценкам "объема продаж", якобы учитывающих продажу нелегальных спиртных напитков.

 

Рис. 2-10. Ежедневное количество больных с алкогольными психозами, стационированных в московские больницы скорой помощью с 20 января 1983 г. по 14 января 1984 г.

 

А как вели себя зависимые от алкоголя переменные в это же время? В 1976 г. в СССР была организована медицинская наркологическая служба, в результате чего заболеваемость алкогольными психозами в Москве снизились c 122,4 (1976) до 86,6 на 100 000 населения в 1982 г., после чего стабилизировалась (86,6 в 1984 г.). Организация наркологической службы не повлияла на смертность при циррозах печени, и в 1981-1984 гг. они составляли 10,6-11,3 на 100 000. Уровень смертей от внешних причин был очень высок к началу 1970-х, но продолжал медленно увеличиваться в течение всего этого десятилетия, и только в начале 1980-х произошла стабилизация этого показателя (82,8 на 100 000 в 1984 г.).

После начала кампании в 1985-1986 гг. все указанные выше переменные существенно снизились (рис. 2-11): больше других - алкогольные психозы (на 63,3 %), меньше - смерти от внешних причин (на 32,5 %). По московским данным, этот вид смертей с алкоголем в крови умерших снизился на 50,9 %, тогда как смерти трезвых - на 11,1 % по сравнению с 1984 г. При этом снижение последнего показателя в 1985-1986 гг. было продолжением тенденции предшествующего периода (1981-1984 гг., рис. 2-12). Иначе говоря, динамика смертности трезвых в начале антиалкогольной кампании никак не изменилась по отношению к предшествующему периоду в отличие от динамики умерших в состоянии опьянения, за счет которых и произошло общее снижение смертности от внешних причин.

Рис. 2-11. Смертность от внешних причин (3), при циррозах печени (2) и заболеваемость алкогольными психозами (1) в России в 1980-2002 гг.

 

Важно отметить, что после 1986 г. изменения зависимых от алкоголя явлений были неоднозначными. В Москве смерти от внешних причин в целом начали увеличиваться раньше других переменных (в 1987 г. на 3,9 %) за счет умерших с алкоголем в крови, рост которых составил 13,7% (при исключении отравлений алкоголем; рис. 2-12). Изменение смертности трезвых было незначительным. Количество отравлений алкоголем продолжало снижаться в 1987 г., и только в 1988 г. началось их увеличение. В этом же году увеличилась смертность при циррозах печени (на 23,4 %) и заболевания алкогольными психозами (на 24,4 %). В 1990-1991 гг. почти все переменные стабилизировались. Российские показатели (рис. 2-11) изменялись сходным образом.

Рис. 2-12. Смертность от внешних причин в Москве. 1- трезвые, 2 - с алкоголем в крови, 3 - отравления алкоголем. Квадраты – значимые отличия от соответствующих регрессий 1981-1984 гг.

 

События, изложенные в предыдущем абзаце, существенны для понимания сути нового метода, так как позволяют выбрать показатели, на основе которых можно произвести оценку потребления. Поэтому тут следует остановиться и зафиксировать, что же произошло с зависимыми от алкоголя процессами после 1986 г. Очевидно, что 1987-1989 гг. были переломными для всех этих переменных - в этот период их снижение сменилось ростом, обозначив тем самым начало роста потребления алкоголя. Однако, среди исследованных показателей первыми в 1987 г. начали увеличиваться смерти от внешних причин с алкоголем в крови умерших при исключении отравлений алкоголем (рис. 2-12). Это является свидетельством того, что этот вид смертей не имеет лага по отношению к потреблению алкоголя. Об этом ранее писал O-J.Skog (1986). Поэтому показатель уровня этих смертей можно считать наиболее чувствительным к изменению потребления. Вот почему его можно выбрать в качестве главного индикатора уровня потребления алкоголя. Остальные переменные обнаружили задержку (лаг) по отношению к этим смертям. а значит - и по отношению к началу роста потребления алкоголя.

Годичная задержка общероссийских показателей смертности от внешних причин (рис. 2-11) по сравнению с московскими (рис. 2-12) связана с тем, что у нас нет возможности разделить эти показатели на смертность трезвых и с алкоголем в крови. Ниже будет показано, что данные 25 областных бюро седебно-медицинской экспертизы с разделением на трезвых и пьяных не отличаются от московских.

1987 г. был поворотным также для целого ряда немедицинских явлений. В начале кампании в результате мер против подпольного производства алкогольных напитков резко увеличилось число людей, привлекаемых к судебной ответственности за нарушение антиалкогольного законодательства - в 1985 и 1986 гг. в пять и тринадцать раз по сравнению с 1984 г. В отличие от этого в 1987 г. количество таких людей уменьшилось на 37,4 % по сравнению с 1986 г., в 1988 г. - на 96,8 %. Это значит, что в 1987 г. началось снижение антиалкогольного прессинга, которое открыло шлюзы для самогоноварения, а вместе с этим - для роста потребления алкоголя.

После этого отступления можно двинуться дальше. В начале рыночных реформ 1992 г. все зависимые от алкоголя переменные начали прирастать быстрее, но особенно резко и без лага – смерти от внешних причин (рис. 2-11). При этом в Москве увеличение этого вида смертей пьяных происходило быстрее смертей трезвых (в 1992-1993 гг. на 57,5 % и 31,4 % в год в среднем; рис. 2-12). В это время особенно резко выросли смертельные отравления алкоголем (на 196,0 % за два года).

К сожалению, в Москве в 1995 г. за счет ошибки учета произошло значительное снижение смертей от внешних причин с алкоголем в крови умерших (на 38%), за счет чего искусственно выросло количество смертей трезвых (на 45%). При этом общее количество смертей изменилось всего на 1,5% по сравнению с предыдущим годом. В следующем году количество смертей пьяных и трезвых вернулось к исходному уровню. Вот почему 1994 г. стал пределом расчетов потребления алкоголя в Москве.

Главное для нового метода - оценка нерегистрируемого алкоголя, который в сумме с алкоголем госпродажи дает представление о реальном потреблении. Для этого важно знать, как в Москве до и после начала антиалкогольной кампании происходила продажа сахара, главного источника самогона в России, особенно в условиях большого города. В 1984 гг. (рис. 2-8), также как и в 1983 г., происходил небольшой рост продажи с января по май. с небольшими колебаниями. Довольно резкий рост продаж был в июне (на 14 %) и особенно в июле (на 45 %), что связано со сбором и переработкой урожая ягод и фруктов. С августа продажи снижались и возвращались к исходному уровню с постепенным снижением к декабрю (рис. 2-8).

Сходные изменения в продаже сахара наблюдались в январе-мае 1985 г. С июня и по сентябрь продажа сахара снизилась по сравнению с соответствующими месяцами 1984 г., как реакция на начало антиалкогольной кампании (с 1 июня 1985 г.) Однако, уже в октябре продажа превысила показатели октября 1984 г. и продолжала расти до декабря. Продажа сахара в 1986 и 1987 гг. превысила продажу 1984 г. на 5,4 % и 10,8 % соответственно. В самом конце 1987 г. начались и в 1988 г. продолжались перебои в снабжении магазинов сахаром, в результате чего возник резкий рост закупок сахара (рис. 2-8). Это сделало дальнейший учет продаж бессмысленным для оценки самогоноварения. Но до этого можно было рассчитать количество произведенного самогона по количеству дополнительной продажи сахара в 1983-1986 гг.

Сокращение продажи сахара в июне-сентябре 1985 г. можно считать мерой антиалкогольного прессинга, поскольку одна из целей кампании 1985г. состояла в ограничении производства самогона. Количество сахара, проданного в июле, когда люди обычно покупают большое сахара для обработки садового урожая, должно быть исключено из расчетов. Минимум продажи в сентябре 1985 г. можно принять за пищевую норму населения Москвы (24,3 кг на человека в год). Это близко пищевой норме населения страны (24,0 кг) за вычетом сахара в составе других продуктов (Институт питания АМН СССР). Можно считать, что сахар, проданный сверх этой нормы, был использован для изготовления самогона.

Известно, что из 1 кг сахара получается 1,3 л самогона 40° крепости. В соответствие с этим можно рассчитать производство самогона в Москве в 1983, 1984, 1985 и 1986 как 0,6; 0,6; 1,1 и 1,4 литра на человека в год. При сложении этих количеств с алкоголем госпродажи в те же годы (11,2; 11,3; 8,9 л и 7,0 литров) получим оценку реального потребления алкоголя в Москве в 1983-1986 гг.: 11,8, 11,9, 10,0 и 8,4 литров чистого алкоголя на человека в год (рис. 2-13).

Теперь мы имеем оценки реального потребления за четыре года и показатели смертности от внешних причин, отдельно пьяных и трезвых (рис. 2-14а). Как видно, оценки потребления хорошо соотносятся с динамикой умерших с алкоголем в крови; даже при 4-х точках их корреляция (Kendall Tau) равна 1,0 (p=0,042). Естественно, корреляция потребления алкоголя и смертности трезвых незначима.

Рис. 2-13. Официальные данные о продаже алкоголя в Москве и России в 1970-1993 гг. Оценка реального потребления и нерегистрируемого алкоголя в Москве в 1982-1993 гг.

 

Этот результат, во-первых, свидетельствует, что оценки потребления содержательны, а, во-вторых, позволяет получить математическое выражение уровня смертей от внешних причин в зависимости от уровня потребления в 1983-1986 гг. Для построения регрессионной модели хотелось бы иметь более четырех точек (лет), однако «сахарная паника» ограничила это желание. При этом следует учесть, что за каждой точкой миллионы литров алкоголя, сотни тон сахара и тысячи смертей. Это, а также значимость корреляции позволяют считать, что четырех точек минимально достаточно.

 Тут уместно напомнить три замечания O.-J.Skog (1986). Первое было упомянуто выше: смерти от внешних причин не имеют лага по отношению к потреблению в отличие от других зависимых от алкоголя переменных. Второе: между изменениями потребления алкоголя и смертями этого вида имеется симультанная связь. Третье и на этом этапе самое важное замечание: среди всех смертей такого рода уровень смертности трезвых отражает неалкогольные факторы смертей, которые меняются год от года. Например, в случае автодорожных травм - это общее количество автомобилей, протяженность и качество дорог, погодные условия, активность дорожно-постовой службы и т.д. Связанные с алкоголем смерти отражают как неалкогольные факторы, так и факторы, обусловленные алкоголем, как бы суммируя их. Чтобы представить алкогольной фактор смертей (x₁) в "чистом" виде, т.е. без неалкогольной составляющей, можно количество смертей с алкоголем в крови (n₁) стандартизировать (нормировать) случаями смертей в трезвом состоянии (n₂) на основе отношения:  x₁ = n₁ / n₂

Более корректно исключить смерти при отравлении алкоголем (n₃) из числа смертей с алкоголем в крови (n₁). Это связано с тем, что, во-первых, их невозможно стандартизовать соответствующими смертями трезвых (все другие смерти от внешних причин могут произойти как в трезвом, так и в пьяном состоянии), а, во-вторых, их динамика после 1986 г. отличается от изменений других смертей этого рода с алкоголем в крови за счет лага (рис. 2-12). Исходя из этих предпосылок, алкогольный фактор смертей от внешних причин (x₂)более точно следует выразить отношением   x₂ = (n₁ - n₃) / n₂

Это отношение линейно (прямо пропорционально) связано с оценкой реального потребления алкоголя в 1983-1986 гг., сделанной выше на основе суммы продажного и нелегального алкоголя (рис. 2-14б).

Следующий важный этап формирования методики - сопоставление отношения х₂ для 1983-1986 гг. с рассчитанными выше показателями реального потребления алкоголя в Москве (y₁) на основе уравнения линейной регрессии. В результате получим уравнение y₁ = 4,27 + 8,80 x₂ (r=0,99; p=0,0004), а для популяции с 15 лет и старше – уравнения y₂ = 5,08 + 10,97 x₂.

       Для 1983-1986 гг. нам известны как левая (y₁ и y₂ - реальное потребление алкоголя в Москве), так и правая части этих уравнений (x₂), благодаря чему были рассчитаны постоянные члены (4,47 и 5,08) и коэффициенты уравнения регрессии (8,80 и 10,97). Для последующих лет нам известны только составляющие x₂ (n₁, n₂ и n₃), по которым и с помощью уравнений y₁ или y₂ можно оценить реальное потребление алкоголя после 1986 г. Для 1987-1991 гг. они представлены на рис. 2-13. После вычитания алкоголя госпродажи из расчетного потребления алкоголя в Москве получим потребление нерегистрируемого алкоголя (рис. 2-13).

       Проверка этих вычислений возможна на территориях, где отсутствует потребление нерегистрируемого алкоголя и существуют данные для расчета у₁ или y_{2 .} Удалось разыскать всего один такой пример. Haberman and Baden (1978) изучали

Рис. 2-14. Смерти от внешних причин трезвых и с алкоголем в крови (А) и их соотношение с потреблением алкоголя (Б) в Москве в 1984-1986 гг.

 

насильственные смерти в 4 районах города Нью-Йорк и получили данные о количестве умерших с алкоголем в крови и трезвых. В соответствие с этими данными и по формуле y₂ потребление алкоголя в городе Нью-Йорк составляет 12,1 л на человека в год. Данные Национального Института Злоупотребления Алкоголем и Алкоголизма (NationalInstituteonAlcoholAbuseandAddiction) показывают, что в те же годы в штате Нью-Йорк потребление составляет 2,91-2,89 галлона или 11,0 л для людей старше 15 лет (U.S.ApparentConsumption, 1985). Для города Нью-Йорк такие данные, к сожалению отсутствуют.