Создание военно-полицейского государства

Некоторые историки выдвигают тезис о создании Петром I в России военно-полицейского государства. Ярким приверженцем этого тезиса является Е.В.Анисимов, однако еще В.О.Ключевский писал о сформировавшемся при Петре «фискально-полицейском государстве с его произволом, его презрением к законности и человеческой личности, с притуплением нравственного чувства». По мнению Е.В.Анисимова, важную роль в этом сыграли законы, ограничившие передвижение подавляющего числа жителей страны. Так, в соответствии с этими законами, любой крестьянин и горожанин, который отдалился от места жительства более чем на 30 верст, теперь считался беглым и подвергался жесточайшему наказанию. Это подтверждает Н.И.Павленко и другие историки. До 1721 г. выявление и поимка беглых (то есть покинувших место жительства) осуществлялась, но не имела всеобщего характера; однако в 1721-1722 гг., пишет Анисимов, началась «беспрецедентная кампания по ловле и вывозу беглых… Все беглые были обязаны отправиться на прежние места жительства, где их записывали в налоговые кадастры». Во многих случаях это не имело никакого смысла, т.к. на новом месте многие люди успели обзавелись домом и семьей, а на старом у них не было уже ничего, поэтому «это было бедствием для страны».

Тем не менее, пишет историк, «Грандиозный всероссийский сыск беглых не являлся прихотью Петра. Это была продуманная, выверенная акция, рассчитанная, наряду со многими, уже упомянутыми выше, на то, чтобы заложить основы того социального порядка, который соответствовал общей концепции полицейского государства. Законы о беглых… создавали юридическое основание для борьбы со всеми видами несанкционированного передвижения по стране. Законы о преследовании беглых, иначе говоря о запрещении покидать место жительства… распространялись не только на помещичьих крестьян, но и на все население, включенное в подушный оклад» (т.е. на всех, кроме дворян и духовенства).

Отныне перемещаться по стране можно было лишь при наличии паспорта, но получить его для подавляющего большинства людей было невозможно, т.к. требовало согласие помещиков, чиновников и гвардейских офицеров. Для многих крестьян и посадских не существовало даже физической возможности получить паспорт – чиновник, выдававший паспорта, нередко находился от них на расстоянии 100-200 верст, а человека уже за 30 верст от дома могли схватить как беглого.

Историк приводит целый ряд других мер Петра I, которые также были направлены на резкое ужесточение полицейского режима в стране: 1) значительное расширение списка «государственных преступлений», подлежащих суровому наказанию, к числу которых теперь относились казнокрадство и различные должностные преступления, утайка душ от переписи, сокрытие беглых, рубка заповедных лесов, неявка на смотр, проповедь учения раскольников, недоносительство на совершивших «государственные преступления» и т.д.; 2) значительное ужесточение наказаний за любые виды преступлений; 3) мелочная регламентация всех сторон жизни: формы одежды, причесок, отделки частных домов (например, оштукатуривание потолков), погребальных обрядов (хоронить можно было только в гробах определенного размера, сделанных из дуба), ночью было запрещено выходить из дому (кроме знатных персон) и т.д.; 4) всемерное поощрение доносительства – армия, полиция, помещики, священники, родственники были обязаны доносить на любого «подозрительного» человека или человека, «замышлявшего преступление»; доносительство лежало и в основе работы службы фискалов.

Особую роль в создании и поддержании этого нового режима играла армия, которая теперь размещалась непосредственно среди населения, в домах крестьян и горожан (в соответствии с введенной Петром повинностью постоя армии, сохранившейся и после окончания Северной войны). Одной из целей, которая при этом преследовалась, по мнению Е.В.Анисимова, являлось осуществление военно-полицейского надзора над населением.

Историк Н.П.Павлов-Сильванский писал следующее об этой реформе, которая «была, по-видимому, личным делом Петра»: «На практике армия хозяйничала в уездах, как в неприятельской завоеванной стране».

…По мнению историка В.В.Лапина, начиная с эпохи Петра в России «не армия была при государстве, а государство при армии», причем доказательством данного тезиса, по мнению историка, может служить даже сам Петербург – детище Петра: если из Петербурга убрать здания и памятники, связанные с армией и военным делом, то от города останется пустырь. По мнению Н.И Павленко, «Учебные заведения, созданные при Петре, напоминали казарму, а учащиеся – рекрутов».

Как пишет Е.В.Анисимов, «Практика использования военных в гражданском управлении, отчасти объяснимая экстремальной ситуацией начала Северной войны, не была отменена в более спокойные времена, а, наоборот, стала систематической, нормальной, что подчеркивало военно-бюрократическую суть созданной Петром империи… Пресловутые дворцовые перевороты XVIII века, столь характерные для политической истории Российской империи, отражают… то гипертрофированное значение, которое приобрел военный элемент в общественной жизни столицы, империи».

Сторонники тезиса о военно-полицейском государстве, построенном Петром I, рассматривают данные реформы как часть мер по созданию в России режима абсолютизма и считают их в какой-то мере необходимыми, вытекавшими из объективных условий того времени. Однако другие историки называют те же самые реформы деспотическими и высказывают тезис о том, что Петр I построил в России деспотическое государство. При этом они указывают, что многие из этих реформ (жестокие наказания и методы дознания, суровые ограничения свободы личности, подчинение церкви государству и обязательность посещения церкви, подмена полиции армией, судебный и чиновничий произвол и т.д.) не являются «реформами Нового времени», а сильно напоминают западноевропейское средневековье, откуда и термин, данный некоторыми из них эпохе, начавшейся царствованием Петра I – «эпоха Нового феодализма».

Социальная политика

Многие историки пишут о негативных социальных последствиях, которую имели реформы Петра I. Как отмечали Н.А.Рожков и И.Л.Солоневич, Петр I установил в России режим террора и устрашения.

В.О.Ключевский писал, что «реформа Петра была борьбой деспотизма с народом»; и даже дворянский историк С.М.Соловьев, в целом положительно оценивавший Петра I, называл его «страшным деспотом».

Как подсчитал Солоневич, при Иване IV смертная казнь применялась в отношении лишь трех видов преступлений, при Алексее I – в отношении 60 видов, а при Петре I – в отношении 200 видов преступлений. Именно при Петре были введены такие одиозные казни как колесование и четвертование. Были широко распространены также такие публичные наказания как вырывание ноздрей, отсечение рук, ног, клеймение. В армии была введена палочная дисциплина; избиение плетьми или батогами применялось ко всем сословиям повсеместно за самые мелкие проступки.

…К сильному произволу привели особые права, предоставленные гвардии и военным. Историки описывают вопиющие примеры, когда гвардейские офицеры или солдаты, присланные для «надзора» и «наведения порядка», использовали свою власть либо для шантажа и вымогательства, либо для утверждения своей власти над окружающими посредством террора и насилия. Один из таких гвардейцев, присланный в Вятку, заковал в кандалы и держал в тюрьме десятки уважаемых людей, всячески издеваясь над ними и получая с них взятки. В Пскове гвардейцы забили до смерти главу города и члена городского совета.

Ярким примером деспотии и произвола может служить подавление Петром I стрелецкого бунта 1698 г., которого, по данным ряда историков, в действительности не было, а был лишь самовольный уход из казарм, где солдат морили голодом. По мнению других историков, намерения бунта (убийство бояр, иностранцев) и смены власти были лишь со стороны небольшой группы стрельцов, сознавшихся в этом после мучительных пыток, но большинство стрельцов не собиралось прибегать к бунту и насилию и ни в чем не созналось даже под пытками. За такой незначительный проступок (если не считать нескольких десятков «бунтарей» и «зачинщиков», казненных еще ранее Шеиным) Петр I казнил около 1500 стрельцов, причем самым жестоким и мучительным образом. Стрельцам ломали кости рук и ног, и, положив на колеса, установленные на Красной площади, оставляли там почти на сутки, где они медленно умирали на глазах их семей или родственников, после чего им отрубали головы. Трупы повешенных стрельцов (для устрашения) висели в Москве в течение 5 месяцев – с октября по февраль – а после их захоронения над общими могилами казненных были водружены спицы с наколотыми головами стрельцов.

…Как пишет И.Л.Солоневич, «Старая Московская, национальная, демократическая Русь… петровскими реформами была разгромлена до конца. Были упразднены: и самостоятельность Церкви, и народное самоуправление, и суд присяжных, и гарантия неприкосновенности личности…»…..

Сословная политика

Сословная политика Петра I являлась продолжением политики его предшественников и была в целом направлена на возвышение дворянства, которому предоставлялись всё новые и новые привилегии, и на поражение в правах остальных сословий – крестьян и горожан.

Большинство историков негативно или критически оценивают сословные реформы Петра I. При этом выделяются следующие направления критики. Во-первых, указывается, что реформы Петра I положили начало проблеме «двух наций» - «нации» дворян и «нации» простого народа – проблеме, подрывавшей основы существования Российского государства вплоть до революции 1917 г. Как пишет историк А.М.Буровский, «указы Петра вбили клин между двумя группами населения… После Петра служилые верхи и податные низы понимают друг друга все хуже. У них складываются разные системы ценностей и представления о жизни, и они все чаще осознают друг друга как представителей едва ли не разных народов».

«Петр не только “прорубил окно в Европу”, - писал И.Л.Солоневич, - он также продавил дыру в русском общенациональном фронте. Дворянство устремилось в эту дыру, захватило власть над страной и, конечно, для него было необходимо отделить себя от страны не только политическими и экономическими привилегиями, но и всем культурным обликом: мы – победители, не такие, как вы – побежденные… Нужно было создать иной костюм, иные развлечения, иное миросозерцание и по мере возможностей даже и иной язык» …».

Как писал историк Г.П.Федотов, «Петру удалось на века расколоть Россию: на два общества, два народа, переставших понимать друг друга. Разверзлась пропасть между дворянством… и народом (всеми остальными классами общества)… Отныне рост одной культуры, импортной, совершается за счет другой, - национальной… Результат приблизительно получился тот же, как если бы Россия подверглась польскому или немецкому завоеванию, которое обратив в рабство туземное население, поставило бы над ним класс иноземцев-феодалов, лишь постепенно, с каждым поколением поддающихся обрусению».

«Главным недостатком общественной и государственной жизни новейшей России, - писал в 1920-е годы князь Д. П. Святополк-Мирский, - всегда являлась та духовная пропасть, которая существовала у нас между высшими и низшими классами населения. Начало этой пропасти положено неуклюжими реформами Петра… Взгляните на образованных современных англичан, немцев, даже на разрушителей-французов! Какая тесная связь у них с своим прошлым. Русские образованные классы, после и благодаря реформам Петра, в культурном отношении оказались в своеобразном положении как бы "непомнящими родства" и то после того, как дотоле не было класса, более привязанного к своим национальным привычкам, прошлому и особенностям, чем высший класс допетровской Руси»….

Во-вторых, как следует из выводов историков, реформы Петра I, вопреки попыткам реформатора при помощи кнута и дубины усилить рвение дворян к государственной службе, фактически привели к обратному. После указа о единонаследии 1714 г. дворяне потеряли всякий интерес к службе и даже при Петре I (а уж тем более после его смерти) в массовом порядке от нее уклонялись либо отбывали службу чисто формально, поскольку поместья, ради владения которыми ранее осуществлялась служба, теперь стали их собственностью.

…В-третьих, сословная реформа Петра I резко уменьшила или совсем ликвидировала крестьянские права и свободы и, по мнению ряда историков и специалистов по крестьянскому вопросу, положила начало крепостному рабству крестьян (см. далее), а дворян XVIII века в этой связи некоторые авторы называют «рабовладельцами».

Наконец, в-четвертых, сословная реформа, вкупе с промышленной, привела к значительному уменьшению экономически самостоятельного и свободного населения в городах и к резкому сокращению роли городов и городского населения в политической жизни страны.

Крестьянство

Крестьяне в эпоху Петра I составляли подавляющую часть населения России – около 95% (3% - горожане, 1-1,5% - дворяне). Хотя в течение XVII в. почти все крестьяне были прикреплены к земле (лишены права менять место жительства), однако, согласно выводам историков, положение крепостных крестьян в России до Петра I сильно отличалось от того, что мы видим в XVIII в.

Как писал историк Е.Ф.Шмурло в своей «Истории России», «По уложению 1649 года крестьянин был лишен права сходить с земли, но во всем остальном он был совершенно свободным. Закон признавал за ним право на собственность, право заниматься торговлей, заключать договоры, распоряжаться своим имуществом по завещаниям».

К тем же выводам пришел американский историк Д.Блюм, подготовивший специальный научный труд по крестьянскому вопросу в России. Так, он указывает, что статус крепостного в XVII в. сильно отличался от статуса раба или холопа. Крепостные подлежали государственному (а не помещичьему) суду, могли совершать сделки, владеть собственностью. Вплоть до царствования Петра I купля-продажа крепостных крестьян была запрещена рядом указов и Уложением 1649 г., он был первый кто санкционировал эту практику. В течение XVII в. происходило постепенное ухудшение статуса крепостных крестьян и усиление произвола со стороны помещиков. Тем не менее, сохранялись существенные различия между статусом крепостных и холопов (рабов), число которых было в целом незначительно. Наконец, в XVII в. существовала большая категория фактически свободных крестьян, живших не на землях дворян, а на государственной земле или своей собственной и не имевших никакого отношения к помещикам. В частности, практически все крестьяне Урала, Сибири и Севера России относились к данной категории.

Согласно выводам историка А.Г.Манькова, в последние 10-20 лет перед началом царствования Петра I происходила быстрая деградация статуса вотчинных крестьян: они все больше поражались в правах, появились случаи их купли-продажи и, наконец, указом 30 марта 1688 г. были сняты все прежние запреты и ограничения на куплю-продажу вотчинных крестьянами. Однако число вотчинных крестьян было во много раз меньше крестьян поместных (поместья считались государственной собственностью), статус которых был еще довольно высоким, и их купля-продажа была запрещена.

При Петре I произошли сильные изменения в статусе крестьян. Прежде всего, как указывает А.Г.Маньков, указом 7 апреля 1690 г. была впервые официально разрешена купля-продажа поместных крестьян, что ранее запрещалось: как говорилось в указе, «всякий помещик и вотчинник в поместьях своих и вотчинах и во крестьянах поступиться и сдать и променять волен». Именно с этого момента начинается массовая торговля крепостными крестьянами – так, число сделок в Новгородской области в 1690-е гг. выросло в 20-30 раз по сравнению с предыдущими десятилетиями, что по мнению историков А.Г.Манькова, А.А.Шилова и Е.И.Каменцевой, было следствием именно указа 7 апреля 1690 г.

Кроме того, в течение царствования Петра I был осуществлен и ряд других мер в этом направлении:

- хозяевам фабрик и мануфактур было разрешено покупать крестьян для работы на фабрике - Указ от 18 января 1721 г.; - еще ранее было разрешено покупать крестьян – рекрутов для зачисления в армию.

Кроме того, при Петре широко применялась практика «приписывания» крестьян к фабрикам и мануфактурам, что, по словам Д.Блюма, было равнозначно обращению их в рабство и принуждению к тяжелому и неприятному труду. Чаще всего «приписывали» даже не крепостных, а фактически свободных крестьян, как это было на Урале. Обычно крестьяне «приписывались» к заводу специальными указами царя.

По мнению историка Б.Н.Миронова, важной вехой в социальной истории России стали законы 1719 г.: «В 1719 г. персонально за каждым дворянином были навечно закреплены все крестьяне, жившие в его поместье, а его права над крестьянами были существенно увеличены: они приблизились к тем правам, которые до той поры имел господин в отношении своего холопа, что поставило крестьянина на грань помещичьей собственности»; «огромное негативное влияние на положение помещичьих крестьян оказало уничтожение в 1719 г. юридической грани между холопами, чье положение было действительно близко к рабству, и крепостными, чье положение до этого было близко к положению свободных крестьян…». Такого же мнения придерживается историк Е.В.Анисимова.

Пётр I ввел практику дарения государственных крестьян частным лицам, что автоматически превращало их в крепостных. Только за 11 лет (1700-1711 гг.) он подарил, в основном своим фаворитам и вельможам, 340 тысяч десятин пахотных земель и 27,5 тысяч крестьянских дворов.

Были резко ужесточены меры против беглых крестьян. В 1698 г. был удвоен штраф за держание или укрывательство беглого - с 10 руб. по Уложению 1649 г. до 20 руб., а в 1721 г. он был увеличен до 100 руб. в 1721 г. – итого штраф за укрывательство беглого в течение царствования Петра I вырос в 10 раз. Как пишет историк Н.И.Павленко, «… законодательство первой четверти XVIII в. изобилует указами о сыске беглых. Достаточно сказать, что за это время было обнародовано 46 указов о беглых и упоминаний о них в инструкциях, наставлениях и т.д.».

С 1724 года было установлено правило, по которому крепостные крестьяне могли уходить из своих деревень на заработки и по другим надобностям не иначе, как имея при себе письменное разрешение помещика, засвидетельствованное земским комиссаром и полковником того полка, который стоял в данной местности. Таким образом, помещичья власть над личностью крестьян получала ещё больше возможности усиливаться, забирая в своё безотчётное распоряжение и личность и имущество крепостного крестьянина. Это означало окончательную потерю крестьянами свободы, в данном случае даже права отлучаться из своей деревни. Как пишет историк Н.И.Павленко, «Каждый крестьянин, не имевший паспорта или отпускного свидетельства от помещика, объявлялся беглым, если его обнаруживали на территории, отдаленной от постоянного места жительства более чем на 30 верст. Паспортная система затрудняла миграцию крестьянского населения и на долгие годы затормозила формирование рынка рабочей силы».

Свобода передвижения была вновь дарована крестьянам лишь спустя 100 лет, в начале царствования Николая I. Тогда же им было разрешено владеть землей, были введены строгие запреты на куплю-продажу крепостных, государство начало следить за соблюдением их прав со стороны помещиков, и их статус вернулся примерно к тому положению, которое существовало в XVII в.

В целом, согласно выводу американского историка Д.Блюма, «статус крепостного в XVIII в. был сведен к рабу».

… Согласно историку Е.В.Анисимову рабство и рабская психология стали следствием авторитаризма и насилия, насаженного Петром.

Другие историки более сдержанны в оценках. Так, историк Н.И.Павленко, не используя слово «рабство», пишет, что при Петре произошло «ужесточение режима крепостнической эксплуатации трудового населения». Б.Н.Миронов пишет о приближении при Петре статуса крепостных к статусу холопов, что «поставило крестьянина на грань помещичьей собственности.

…Как указывает Е.В.Анисимов, при Петре «резко усилились барщинные отработки крепостных крестьян, норма которых, по данным Ю.А.Тихонова, приближалась к предельной физической возможности эксплуатации человека».

Крепостные крестьяне составляли более половины населения России (в 1724 г. – 55% всего мужского взрослого населения). Помимо них существовали и другие категории крестьян.

Общая оценка реформ

Современники негативно оценивали реформы Петра I: не только представители «низов» (крестьян и посадских), но и представители высших сословий. Так, Иван Посошков, купец-предприниматель и экономист эпохи Петра I, писавший о необходимости реформ в России и сочувственно относившийся к его реформаторской деятельности, в то же время, находил ее безуспешной: “Се бо колико новых статей издано, а немного в них действа, ибо всех их древностная неправда одолевает”. Он также отмечал, что у Петра не было настоящих приверженцев его реформ: “Откуду ни посмотришь, - нет у великого государя прямых радетелей, но все судьи криво едут”.

Отношение «птенцов гнезда петрова» ко многим его реформам тоже было отрицательным. Так, подавляющее большинство членов Верховного тайного совета: Меншиков, Остерман, Макаров, Головкин, Апраксин, Голицын, - отрицательно относились к административной реформе Петра I и ликвидировали почти все ее результаты уже через 2 года после его смерти. При этом, по словам историка Н.П.Павлова-Сильванского, они «стремились в точности воспроизвести допетровские порядки». Отрицательное отношение было у соратников Петра и к другим его реформам: был упразднен порядок расквартирования армии среди населения, введенный царем, обсуждалось упразднение подушного налога и возврат к допетровской налоговой системе и т.д. Основной причиной «контрреформ», начатых ближайшими соратниками царя почти сразу после его смерти, как указывал Н.П.Павлов-Сильванский, было «разорение народа», достигшее пика к концу царствования: «“Великая скудость крестьян, их крайне всеконечное разорение” указывалось верховниками как главная причина проектированной ими отмены некоторых учреждений Петра».

В течение первого столетия после Петра I его реформы было принято называть «великими» (первоначально история его царствования была отредактирована им самим, лично правившим «Гисторию Свейской войны» и другие исторические труды). Однако по мере смягчения цензуры в течение XIX в. мнение о них резко изменилось. Так, уже историк Н.М.Карамзин в начале XIX в. обвинял Петра в измене "истинно русским" началам жизни, а его реформы назвал "блестящей ошибкой".

…С конца XIX в. и вплоть до 1930-х гг. среди историков возобладало мнение о том, что реформы Петра I не только не были великими, но не были и вообще сколько-либо положительными с точки зрения развития страны, а ряд историков полагал, что они сыграли отрицательную роль в истории России.

Так, даже академик С.Ф.Платонов, который считается «приверженцем» Петра I, писал о его реформах следующее: «Народ … считал реформу не национальной и приписывал ее личному капризу своего царя… Реформы Петра по своему существу и результатам не были переворотом; Петр не был царем-революционером, как его иногда любили называть… В экономической политике Петра, в ее задачах … нельзя видеть крупного переворота. Результаты, достигнутые Петром, не поставили народное хозяйство на новое основание. И в культурном отношении Петр не внес в русскую жизнь новых откровений». При этом реформа Петра, по его словам, «носила черты резкого, насильственного переворота. Однако по существу своему реформа эта не была переворотом».

…Как писал в 1914 г. историк С.Князьков, «С промышленностью и торговлей случилось то же, что и со всеми реформами Петра… вяли, как скороспелые цветы». А согласно выводу П.Н.Милюкова, петровские реформы вытекали из поставленных царем внешнеполитических целей, но превосходили возможности страны: «Новые задачи внешней политики свалились на русское население в такой момент, когда оно не обладало еще достаточными средствами для их выполнения… Ценой разорения страны Россия была возведена в ранг европейской державы».

Данный вывод о реформах Петра I – много шума и потрясений при минимуме положительных результатов – разделяется и рядом других историков (см. выше), в том числе современных (например, Ф.В.Разумовским). Этот общий вывод историков в свое время резюмировал князь Д. П. Святополк-Мирский, который писал в эмиграции в 1920-е гг.: «Теперь доказано, что Петровские неосмысленные, насильственные, оскорблявшие национальную гордость и самолюбие реформы не дали России ничего положительного.

Вместе с тем, ряд историков той эпохи: Н.М.Карамзин, Константин Аксаков, М.Н.Покровский, Н.А.Рожков, - и некоторые современные историки (например, А.М.Буровский), - придерживаются мнения о том, что реформы Петра I сыграли негативную роль в развитии России. Особенно это касается его социальной и сословной реформы, признаваемой негативными не только этими, но и в целом большинством историков.

Общеизвестно что в СССР с 1930-х гг. начал насаждаться искаженный, идеологизированный взгляд на русскую историю, причем это делалось под личным руководством И.В.Сталина. Как пишут историки Рой и Жорес Медведевы в своей книге о советском вожде, в начале 1930-х годов в советской исторической науке, по инициативе Сталина, «начал проводиться жестко направляемый сверху процесс самой грубой фальсификации…». Ряд крупных историков: академик С.Ф.Платонов, академик Н.М.Дружинин, академик Е.В.Тарле в 1930-е гг., а позднее доктор исторических и географических наук Л.Н.Гумилев, - был репрессирован.

Известно, что И.В.Сталин сыграл особую роль в насаждении в советской историографии образа «великого Петра». Так, в кабинете Сталина висел портрет Петра I, Сталин лично курировал подготовку фильма «Петр I», героизировавшего образ царя, дал «зеленый свет» книге А.Толстого «Пётр Первый», которая, по мнению историка Буровского, является примером фальсификации истории, а по мнению Солоневича, рисует «сталинскую Россию, петровскими методами реализующую петровский же лозунг “догнать и перегнать передовые капиталистические страны”». По мнению историка Е.В.Анисимова, культ Петра имеет много общего с культом Сталина, равно как и результат его деятельности – создание тоталитарного, военно-полицейского государства.

Размеры «культа Петра I» в советской историографии даже увеличились при преемниках Сталина. Так, в статье «Крепостное право» Большой Советской энциклопедии за 1973 г. (3-е изд.) были удалены все факты, свидетельствующие об ужесточении крепостного режима при Петре I, которые содержались в предыдущем издании БСЭ 1953 года, и утверждалось, в противоречие с приводимой в статье ссылкой на труд историка Манькова, что купля-продажа крепостных крестьян была полностью легализована еще до Петра I.

Пропагандируя образ «великого Петра» и его реформ, советская историография нередко прибегала к учению Маркса, который в то время являлся непререкаемым авторитетом. Типичным являлось, например, следующее утверждение, повторявшееся во многих исторических трудах и учебниках: в соответствии с учением Маркса мануфактура является признаком развития капитализма, поэтому тезис о крепостных мануфактурах, искусственно насаженных Петром в России и использовавших принудительный труд, является ошибочным. Маркс не предусматривал возможность существования «крепостных мануфактур», а потому это были капиталистические мануфактуры. Капитализм же, согласно марксистскому учению, был прогрессивным по отношению к феодализму. Интересно, что вопреки этому «научному» марксистскому обоснованию, те же самые историки, тем не менее, признавали, что крепостной труд, распространившийся в русской промышленности начиная с эпохи Петра I, стал причиной ее отставания от Запада в течение XVIII в., то есть являлся фактором, тормозившим прогресс.

Идеологизация образа Петра I и жесточайшая цензура в СССР сделали невозможным по-настоящему объективное изучение истории его реформ и сильно снижает ценность суждений о них со стороны советских историков.

Что касается общего направления реформ Петра I, то существуют следующие мнения и выводы. Традиционный взгляд советской историографии, состоящий в том, что его реформы были направлены на укрепление государства, поддерживается некоторыми современными историками - последователями «советской школы». Так, Н.И.Павленко полагает, что выстраивание Петром I бюрократической системы государственного управления (без которой «не могло существовать ни одно государство Нового времени») и церковная реформа, подчинившая церковь государству, способствовали укреплению абсолютной монархии и государства как такового. Похожего мнения придерживается историк Е.В.Анисимов, который полагает, что «божественно-бюрократическая концепция царской власти», насаждавшаяся Петром, а также строительство военно-полицейского государства способствовали укреплению выстраиваемой им абсолютистской модели государства.

С данным выводом о направленности реформ не согласен ряд других историков. Так, по мнению В.О.Ключевского, М.Н.Покровского, Н.А.Рожкова, А.М.Буровского, И.Л.Солоневича, Л.Н.Тихомирова, административная и областная реформы Петра, его указ о престолонаследии способствовали дезинтеграции системы управления государством, уничтожили местное самоуправление и подорвали монархию. Многие историки указывают на деструктивный характер социальной и сословной реформ Петра I, приведший к фактическому расколу общества на «две нации» - фактор, подрывавший государство и служивший источником его слабости (а вовсе не его укрепления) вплоть до 1917 года.

Что касается самого тезиса советской историографии и некоторых современных историков об укреплении государства посредством строительства военно-полицейского (тоталитарного) государства, то он оспаривается рядом авторов и частично опровергается самими авторами данного тезиса. Так, Н.И.Павленко пишет, что следствием введенного при Петре тотального полицейского запрета на перемещения по стране стало отсутствие в России рынка рабочей силы; Е.В.Анисимов указывает, что следствием военно-полицейского государства Петра I, использовавшего командно-административные и крепостнические методы в экономике, стало экономическое отставание России от Запада, хроническая неспособность России развивать свою промышленность. А ведь именно экономическое развитие страны и ее промышленности в конечном счете предопределяет силу или слабость государства. Кроме того, как указывают многие авторы, само отчуждение государства, которое с эпохи Петра I и вплоть до настоящего времени воспринимается российским населением как некая чужеродная сила, враждебная обществу, а не как институт, защищающий интересы местного населения (как это имело место в ряде стран Запада в ту же эпоху), является фактором, который не укрепляет, а ослабляет государство, лишает его связи с населением и поддержки со стороны населения.

Единодушное мнение историков: и советских, и дореволюционных, и современных, - существует в вопросе о том, в чьих интересах осуществлялись реформы Петра I. Почти ни у кого из них не вызывает сомнения, что они осуществлялись в интересах узкого правящего слоя или класса, многие из них – вопреки интересам подавляющей массы населения. Причем, по мнению большинства историков, основным их выгодополучателем являлось дворянство. Как пишет Н.И.Павленко, «Принято считать, что Петр проводил социальную политику в интересах дворянства. В смысле оценки конечных результатов этой политики подобное утверждение является бесспорным». Однако существуют и другие мнения. Так, Е.В.Анисимов полагает, что основные выгоды от петровских реформ получало не дворянство в целом, а чиновники и вельможи, окружавшие Петра I. По мнению М.Н.Покровского, реформы проводились в интересах представителей «торгово-финансового капитала», составлявших значительную часть окружения Петра.