На добро отвечала добром

Однажды в разговоре со мной председатель Совета вете­ранов войны А.А. Валов посоветовал мне встретиться и по­говорить с ветераном войны и труда Александрой Александровной Исаковой. В своей оценке этой удивительной женщины он не ошибся. Эта скромная, добро-желатель­ная женщина встретила меня, незнакомого человека, на ред­кость радушно и приветливо. На меня произвели приятное впечатление открытость её души, умение находить с собеседником общий язык.

 Родилась Александра Алек­сандровна на Вологодчине в 1922 году, в бедной крестьянс­кой семье. Рано лишилась родителей, и после их смерти ос­новную тяжесть семейных за­бот взвалила на себя, как мог­ла, помогала брату и сестре. В колхозе заработки были мизер­ными, вот и пришлось ей овладеть попутно ремеслом кружев­ницы. Вологодские кружева пользовались в то время боль­шим спросом, и большинство женщин на дому после работы занимались этим подсобным промыслом, что помогало сво­дить концы с концами.

Может быть, так и осталась бы она надолго в деревне, если бы не Александр Михайлович, её будущий муж. "Красивый, статный, образованный по тем временам (как-никак закончил семилетку), он давно присмат­ривался ко мне. Да и я была к нему неравнодушна, нравился он мне очень. Заприметил он меня давно и увез бы из дерев­ни, но нашей свадьбе помешала война. Правда, война с Фин­ляндией была скоротечной, но

18                              

пришлось ждать, пока он вер­нулся. Хороший мне достался муж, и характер у него был мяг­кий и добрый. Любили мы друг друга безумно, но счастье наше продолжалось недолго, не боль­ше года. Началась Отечествен­ная война. 24 августа он ушёл на войну, а через четыре дня и меня направили на строитель­ство оборонительных сооруже­ний под Мурманском. Мы не представляли, не осознавали до конца по своей наивности всерьёз эту поездку и поэтому даже не взяли с собой никаких тёплых вещей. Что мы понима­ли тогда? Нам эта поездка пред­ставлялась как прогулка.

По прибытии на место мы хватили всего с лихвой - холод, голод, обстрелы и бомбежки вражеской авиации. Мы рыли окопы, строили землянки и мосты. Когда оборудовали землянки, намного легче стало, меньше стали болеть. Но другая напасть одолела. Вши не давали никакого покоя, прихо­дилось снимать одежду и бук­вально прокаливать на откры­том огне, иначе невозможно было терпеть этих паразитов.

Под новый 1942 год нас от­правили домой. Меня сразу же определили санитаркой в эва­когоспиталь, который тогда располагался в здании школы имени А.С. Пушкина. Раненых поступало много, и было среди них немало обмороженных. И вот однажды мне пришлось принимать одного такого бой­ца. Снимая с него гимнастерку, я вначале не заметила, как часть кожи с его спины снялась вместе с гимнастеркой. На этом месте на спине образовалось большое кровавое пятно. Рана была настолько обширная и кровоточащая, что со мной ста­ло плохо от увиденного, и я, потеряв сознание, упала на пол. Кто-то вызвал начальни­ка госпиталя. Женщина-май­ор привела меня в сознание и тут же отдала распоряжение направить на хозработы, осво­бодив от должности санитарки как "слабонервную".

В 1943 году меня призвали в действующую армию и напра­вили на Волховский фронт. 30 апреля 1944 года по возвраще­нии с фронта была направлена кочегаром на паровоз

в локомотивное депо. Уставали мы страшно, но никто не ныл,