double arrow

Проблема клятвенного характера коммуны и роль княжеской власти в развитии Пскова

 

При всех сходных чертах Пскова XIV–XV вв. и ранней итальянской коммуны существует непростая для разрешения проблема:. Речь идет о «клятвенном»ый характере коммуны, где клятва играла роль отправной точки в создании коммуны ее конституирования сообщества горожан. Собственно, принося клятву, человек и становился гражданином города. Ничего подобного по псковским или новгородским источникам нам неизвестно. Эта проблема уже затрагивалась в историографии. Одним Одним из первых ключевую роль клятвы в создании коммуны отметил М. Вебер. Для него такая клятва горожан друг другу, coniuratio, была одним из отличительных признаков «западного города», в частности, она, по его мнению, отличала последний от античного полиса (подробнее о взглядах М. Вебера см. чЧасть II, гГлава 3, § 3.4.). Несмотря на весь германоцентризм его эссе, он признавал, что: «подлинной родиной coniurationes была, по-видимому, Италия, где в подавляющем большинстве случаев городское устройство возникало исконно посредством coniuratio».[884] Отчасти с этим можно согласиться, т. к.так как, действительно древнейшие примеры coniuratio действительно известны в итальянских городах. Однако, у нас нет сведений по coniuratio в очень многих большинстве итальянских городах в самый ранний период (XI– — нач.ало XII вв.), при том что на существование коммуны в этих городах уже указывают многие признаки: наличие консулов, появление в источниках понятия для обозначения коллективной общности горожан. Таким образом, кажется преждевременным повторять за М. Вебером, что в Италии «в подавляющем большинстве случаев» коммуна рождалась именно из coniuratio.

Как отметил М. Вебер, coniuratio обеспечивало присоединившемуся горожанину правовую защиту, котороый он был лишен в силу разрушения родовых связей христианством. Так же, ссылаясь на Конрада Бейерли, исследователь утверждал, что возникавшая вследствие принесения клятвы принадлежность горожанина к коммуне давала ему определенный сословно-юридический статус. Здесь М. Веберу виделось наследие германского обычного права: горожанин таким образом становился участником ассамблеи (имевшей судебные функции): — не только объектом права, но и его субъектом, т. е., мог участвовать в принятии судебных решений, относящихся к нему и другим равным ему горожанам.[885] Заметим, однако, что М. Вебер нигде прямо не писал о том, что coniuratio обязательно выражалосья в клятве горожан именно друг другу, хотя имплицитно постоянные отсылки в его тексте к возникающему в силу такой клятвы «братству» горожан и могут быть расценены именно таким образом.

М. Вебер, о чем уже говорилось выше, древнерусский город причислял к «владельческому» типу, т. е. не к коммунам, и отсутствие coniuratio как конституирующей коммуну клятвы в качестве аргумента не приводил. Однако, этот спор вокруг coniuratio применительно к Новгороду (и Пскову, как всегда имплицитно) с новой силой разгорелся в новейших исследованиях (спор между Р. Лефлеёром и Л. Штайндорфом о коммунальном характере средневекового Новгорода — см. Ччасть II, Гглава 3, § 3.4.).

Р. Лефлеёр, полагая, что coniuratio обязательно подразумевало клятву горожан именно друг другу, видел в этом проблему для доказательства того, что Новгород был коммуной. Решение он нашел, предположив, что известные нам взаимные клятвы горожан и князя были своеобразным аналогом coniuratio европейских коммун.[886] В целом, это можно принять. Приведем дополнительную аргументацию этого тезиса.

Согласно «веберианской» модели коммуны, а Р. Лефлеёр исходил именно из веберианского определения города, на первый взгляд трудно увидеть в клятве горожан князю и наоборот то же явление, что и в клятве горожан друг другу. У М. Вебера речь шла о «клятвенном союзе» оторванных от своих родовых связей горожан, обязующихся защищать друг друга как братья, тогда как в клятве князю, скорее, можно увидеть обычную присягу правителю со стороны поданных, которых он обещает защищать, о чем, в свою очередь, свидетельствует клятва, которую дает он сам. Именно так возражал Р. Лефлёеру, Л. Штайндорф в статье, где доказывал «некоммунальный» характер Новгородского синойкизма.[887]

Однако, несмотря на то, что преимущественно (хотя и не везде) коммуны появлялись в результате борьбы горожан против общего врага, coniuratio как заговор, скрепленный клятвой, был не единственной первичной формой такого объединения в европейских городах. Права города зачастую не добывались в борьбе, а даровались, как это происходило, к примеру, в восточной части центральной Европы, где новым городам давались уже готовые права. Вместе с ними они получали и институт coniuratio, лишенный, правда, своего первоначального смысла и превратившийся со временем в ритуал.[888]

Кроме того, и это, пожалуй, самое важное возражение Л. Штайндорфу, истоком коммуны далеко не всегда была именно клятва горожан друг другу. Иногда, в том числе в Италии на заре коммунального движения, такие клятвы приносились горожанами магистрату, а последним — горожанам, т. е., так же, как это происходило в случае с псковичами и князем (см. Ччасть II, Гглава 4, § 4.2.). Такие клятвы в Северной Италии носили названия brevies и содержали, помимо собственно клятв, и кратчайшие записи тех правовых норм, которые и граждане, и магистраты клялись соблюдать. Это древнейшая дошедшая до нас форма коммунальной клятвы, родившаяся до появления coniuratio в том виде, в котором о нем писали Р. Лефлёер и Л. Штайндорф. Таким образом, спор между последними теряет всякий смысл, т. к.так как клятва горожан друг другу не была, как оказывается, единственно возможной формой коммунальной присяги. Правда, обращает на себя внимание то, кому приносили псковичи клятву, и кто приносил ее им. Ставить знак равенства между пизанскими избираемыми на определенный срок консулами и псковским князем, власть которого теоретически во времени ограничена не была, кажется неверным.

В итальянском случае brevies приносились ежегодно, после каждого нового избрания магистратов. Сам акт принесения присяги был своеобразным скрепляющим коммуну актом, но сама коммуна (Compana) при этом воспринималась как нечто временное, действующее до следующей присяги. Позднее эта форма «временной» коммуны, и, соответственно, клятвы отмерла, уступив место привычному coniuratio, где граждане клялись уже не магистратам (консулам), а друг другу. В Пизе и Генуе такая перемена совпала по времени с наступлением «высокой» коммуны.

В Пскове взаимная присяга псковичей и князя в XIV в. сменилась на клятву только князя псковичам в XV в. (чЧасть I, Гглава 2, § 2.3.). Связана такая смена, вероятно, с изменением характера княжеской власти. В XV в. псковичи уже принимают князей-наместников из руки великого князя. В XIV же в. последнее было невозможным.[889] Такая смена характера власти князя сопровождается некоторыми казусами, как, например, описанный в Ччасти I случай «многокняжия» — момента, когда было два «псковских князя» одновременно. В силу самого поставления псковского князя «из руки» великого князя, а также признания формальной зависимости от Москвы («отчина ваша, добровольные люди, весь Псков челом бьем»),[890] роль местного князя понижается. По меткому замечанию Ю. Г. Алексеева, он теперь «по рукам и по ногам связан вечевыми органами во главе с посадником».[891] При проведении любых административных или юридических действий «княжеский» человек сопровождается «псковским».[892] Однако, соответственнов свою очередь, верно и другое: князь также «опутывал» со всех сторон псковскую политическую систему. Сохранялось его значение, пусть и символическое, как верховного правителя Пскова. В intitulatio псковских грамот, если князь вообще упоминался, он шел в перечне псковских институтов и социальных групп всегда первым.[893] Особо показательна церемония торжественного въезда князя в Псков и посажения его на стол в св. Троице, после чего он приносил присягу городу «на всей псковской пошлине». Наконец, обращает на себя внимание статья 50 ПСГ: «А княжей писец възмет по силе истъцово от позовницы или от безсудной грамоты, или от приставной, а захочет не по силе, ино волно инде написати, а князю запечатать, а не запечатает князь ино у Святей Троицы запечатать, в том измены нет». Сама идея о том, что «измена» (вне зависимости от того, понимать ли ее в современном значении или в более архаичныом, как «изменение устоявшегося порядка вещей») могла бы возникнуть, если заверить документ не у «княжего писца», а сделать это у «городского», при «ларе» сСв. Троицы, т. е. в архиве, показывает насколько высокий символический статус имел князь. Речь идет именно о символическом статусе, поскольку мы знаем, что в действительности в самостоятельных действиях он был ограничен, а псковичи легко могли его изгнать. Тем не менее, на всем протяжении периода самостоятельности псковский князь играл важную роль как символ. Причем символические функции князя в XV в. увеличивались, а реальные уменьшались (Ччасть I, Гглава 2, § 2.3.).

Вероятно, не только военные функции князя были важны. Летописец в рассказе об отъезде князя Александра Чарторыйского сожалеет о том, что с ним уехало «триста человек кованой рати».[894] Однако, мы знаем, что сами псковичи без князя могли выставлять в поле определенное количество «кованой рати» и успешно вести боевые действия (чЧасть II, Гглава 4, § 4.1.). Вероятно, отъезд Александра Чарторыйского с большой дружиной вел, конечно, к ослаблениею обороноспособности псковской земли, но сожаление летописца вряд ли можно объяснить только этим. Можно предложить другую гипотезу. Князь с самого начала был важнейшим системообразующим элементом «коммуны» в глазах псковичей. Именно поэтому в XIV в. они обменивались клятвами, как пизанцы и генуэзцы со своими консулами. Позднее его реальные функции ослабли в силу того, что он был теперь князем-наместником, но он продолжал восприниматься как необходимый, скрепляющий коммуну элемент. Отсюда пышная церемония встречи князя, его «посажения» и присяги на (по) «псковской пошлине». В этом смысле фигуру псковского князя можно сопоставить с дожем, который, как отмечал Гаспаро Контарини, олицетворяетл в Венеции царскую власть и избиралется «не на определенное время, а пожизненно, и даже внешне напоминает монарха, выражая такое же достоинство и важность».[895] При этом дож, как и псковский князь, имея внешние атрибуты монарха, был сильно ограничен во власти и мог, в отличие от псковского князя, потерять не только ее, но и голову.

Столь исключительная важность княжеской власти как символа, характерна для Пскова и Венеции и объясняется схожими условиями. Оба города, в отличие от подавляющего большинства коммун, не имели своей епископской кафедры. СоответственноСледовательно, и топографический центр власти у них оказывается смещен (у Пскова раздвоен) от площади перед главным собором (в Пскове он оставался не менее, а то и более важным) ко дворцу князя («у князя на сенях»), где тот заседал в составе господы. Кроме того, в докоммунальный период и Псков (до XIV в.), и Венеция (до XI в.) находились в сильной зависимости от гораздо более мощной силы: Новгорода и Византии, соответственно. Показательно, что появление в источниках псковского «стола»[896] совпадает по времени с условным началом коммуны. Для псковичей, по-видимому, наличие собственного стола и князя на нем было важным фактором, подчеркивающим их значимость. Это может служить объяснением тому, отчего что княжеская власть в Пскове развивалась так специфично: реальные функции ослаблялись, а символические увеличивалисьукреплялись. Дело в том, что князь стал неотъемлемым элементом псковской коммуны, ее консолидирующим звеном, но в этом таилась и слабость псковской политической системы. Именно через псковского князя Москва все постоянно усиливала свое влияние на Псков, а Василий III захватил его, воспользовавшись как предлогом изгнанием псковичами князя Ивана Репни-Оболенского. Не случайно Р. Мументаллер предложил в качестве одного из ключевых признаков для классификации коммун физическое наличие или отсутствие в городе князя-правителя.[897] Особый статуса князя в Пскове, думается, был одной из важных причин отличияй между Псковаом и от ранней итальянской коммуныой, а также от Новгородаом, т. к.так как и там, и там история взаимоотношений с княжеской властью была другой.




Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: