Слово о Восьмом и Девятом

М.К. Трофимова, 2010

[...] "[О мой отец], ты обещал мне вчера, что [введешь] мой ум в Огдоаду, и после этого введешь меня в Эннеаду. Ты сказал: "Таков порядок предания"".

"О мой сын, именно таков порядок. Обещание же было (сделано) согласно человеческой природе. Действительно, я сказал тебе, когда начал обещание; я сказал: "Если ты вспоминаешь каждую ступень". Когда я получил дух благодаря силе, я вложил в тебя энергию. В самом деле, разумение есть в тебе, во мне - как будто сила была чреватой. Ибо когда я зачал от источника, который течет ко мне, я породил".

"О мой отец, каждое слово - ты сказал мне его прекрасно. Но я изумлен этим словом, которое ты теперь сказал. Ведь ты сказал: "Сила, которая во мне"".

Он ответил: "Я породил ее, как порождались эти сыновья".

"Стало быть, о мой Отец, у меня много братьев, если я буду причислен к поколениям".

"Прекрасно, о мой сын! Это благо причисляется чрез [...] и [...] во всякое время. Вот поэтому, о мой сын, тебе необходимо, чтобы ты знал своих братьев и почтил их прекрасно и подобающе, так как они произошли от того же самого отца. Ибо каждое поколение, - я назвал его, я дал ему имя, так как они порождение как эти сыновья".

"О мой отец, разве есть у них день?".

"О мой сын, они духовные. Ибо они существуют как энергии, которые взращивают другие души. Поэтому я говорю, что они бессмертные".

"Твое слово - истина, отныне нет возражения. О мой отец, начни речь об Огдоаде и Эннеаде, и причисли также меня к моим братьям".

"Помолимся, о мой сын, отцу Всего, вместе с твоими братьями, которые мои сыновья, дабы он дал дух дара речи".

"Как молятся, о мой отец, когда соединяются с поколениями? Я хочу, о мой отец, повиноваться".

"[...] Однако [...] ни закон. Но он поко[ен...] И это поистине [для тебя], чтобы ты вспомнил преуспеяние, пришедшее к тебе как мудрость среди поколений. О мой сын, сравни себя в раннем возрасте. Словно малые (дети), ты задавал вопросы бессмысленные, неразумные".

"О мой отец, преуспеяние, пришедшее ко мне ныне, и предвидение сообразно поколениям, пришедшее ко мне, превосходя недостаток, - они во мне прежде всего".

"О мой сын, если ты разумеешь истину своей речи, ты найдешь своих братьев, которые мои сыновья, молящихся вместе с тобой".

"О мой отец, я не разумею ничего, кроме красоты, которая пришла ко мне среди поколений, та, которую ты называешь "красота души"".

"Устроение пришло к тебе согласно ступени. Да придет к тебе разумение, и ты будешь учить".

"Я уразумел, о мой отец, каждое поколение. Но особенно [...] пребывает в [...]".

"О мой сын, [...] в восхвалениях от [тех, которые] возвеличили [их]". "О мой отец, речь, которую ты скажешь, - ее силу я получу от тебя. Как это было сказано (нам) обоим, помолимся, о мой отец".

"О мой сын, подобает всем нашим умом и всем нашим сердцем и нашей душой молиться Богу и просить его, чтобы дар Огдоады простерся к нам и каждый от него получил то, что его. Тебе же принадлежит, чтобы ты разумел, мне же, - чтобы я мог сказать речь от источника, что течет ко мне".

"Помолимся, о мой отец!".

"Я взываю к тебе, кто властвует над царством силы, к тому, чье слово становится рождением света. Его же слова бессмертны. Они вечны и неизменны. Он, чья воля рождает жизнь образов во всяком месте. Его природа дает форму сущности. Им движутся души [Огдоады и] ангелы [...] те, которые существуют. Его провидение простирается к каждому [...] порождает каждого [...] эон среди духов. Он сотворил все. Он, кто имеет себя самого в себе, он поддерживает каждого. Он совершенен, Бог невидимый, кому говорят в молчании, - его образ движется, направляемый, и направляет. Сильный в силе, кто превосходит величие, кто избраннее почитаемых, ⲍⲱⲝⲁⲑⲁⲍⲱ ⲁ ⲱⲱ ⲉⲉ ⲱⲱⲱ ⲏⲏⲏ ⲱⲱⲱⲱ ⲏⲏ ⲱⲱⲱⲱⲱⲱ ⲟⲟⲟⲟⲟ ⲱⲱⲱⲱⲱⲱ ⲩⲩⲩⲩⲩⲩ ⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱ ⲱⲱⲱ ⲍⲱⲍⲁⲍⲱⲑ. Господи, дай нам мудрость от твоей силы, простирающейся к нам, чтобы мы высказали самим себе видение Огдоады и Эннеады. Мы уже достигли Гебдомады, так как мы благочестивы и ходим в твоем законе. И твоя воля, - мы вершим ее всегда. Ибо мы пошли [твоим путем, и мы] отказались [...], дабы было твое ви[ден]ие. Господи, дай нам истину в образе. Дай нам чрез дух, дабы мы могли узреть форму образа, который без недостатка, и прими отражение плеромы от нас чрез наше восхваление. И познай дух, который в нас. Ибо от тебя Все получило душу. Ибо от тебя, нерожденный, рожденный произошел. Рождение саморожденного было чрез тебя, рождение всех рожденных, которые существуют. Прими от нас духовные жертвы, которые мы воссылаем тебе от всего нашего сердца и всей нашей души и всей нашей силы. Спаси то, что есть в нас, и дай нам мудрость бессмертную".

"О мой сын, облобызаем друг друга с любовью! Возрадуемся этому! Ибо уже грядет к нам от них сила, которая есть свет. Ибо я вижу! Я вижу бездны неизреченные! Как скажу я тебе, о мой сын? [...] от [...] мест. Как [скажу я обо] Всем? Я [есмь ум и] я вижу другой ум, тот, что движет душу! Я вижу того, который движет меня из чистого забвения. Дай мне силу! Я вижу самого себя! Я хочу говорить! Страх охватывает меня. Я нашел начало силы, которая надо всеми силами, которая не имеет начала. Я вижу источник, кипящий жизнью. Я сказал, о мой сын, что я есмь Ум. Я прозрел! Слово не может открыть это. Ибо вся Огдоада, о мой сын, и души, которые в ней, и ангелы поют гимн в молчании. Я же, Ум, я разумею".

"Каков способ, которым <они> поют гимн?".

"Ты стал таким, что невозможно будет говорить тебе".

"Я молчу, о мой отец. Я хочу петь гимн тебе молча".

"Так пой его, ибо я есмь Ум".

"Я разумею Ум, Гермес, который не может быть разъяснен, хранимый в себе самом. И я радуюсь, о мой отец, видя тебя улыбающимся. И Все радуется. Поэтому никакое творение не испытает недостатка в твоей жизни. Ибо ты господин граждан во всяком месте. Твое провидение предохраняет. Я взываю к тебе, отец, эон эонов. Дух божественен. И в духе он дает дождь на каждого. Что ты говоришь мне, о мой отец, Гермес?".

"Об этом я ничего не говорю, о мой сын. Ибо, справедливо для Бога, чтобы мы молчали о том, что сокрыто".

"О Трисмегист, не дай моей душе быть лишенной видения, которое божественно. Ибо для тебя все возможно как для наставника вселенной".

"Обратись к восхвалению, о мой сын, и пой молча. Проси, что хочешь, в молчании".

Когда он закончил, восхваляя, он вскричал: "Отец Трисмегист! Что я скажу? Мы получили этот свет. И я, - я вижу это самое видение в тебе. И я вижу Огдоаду и души, которые в ней, и ангелов, поющих гимн Эннеаде и ее силам. И я вижу его, имеющего силу их всех, творящего <тех, что> в духе".

"Подобает [отныне], чтобы мы молчали в благоговении. Не говори о видении отныне. Должно петь гимн отцу до дня оставления тела".

"То, что поешь ты, о мой отец, я также хочу петь".

"Я пою гимн внутри себя. Когда ты успокоился, займись восхвалением. Ибо ты нашел то, что ты ищешь".

"Что же подобает, о мой отец, чтобы я восхвалил, потому что я полн в моем сердце?".

"Но то, что подобает, - это твое восхваление, которое ты воспоешь Богу, так чтобы оно могло быть записано в этой негибнущей книге".

"Я вознесу восхваление из моего сердца, прося конец Всего и начало начала, бессмертная находка поиска людей, породитель света и истины, сеятель слова, любовь бессмертной жизни. Слово сокрытое не сможет сказать о тебе, Господи. Поэтому мой ум желает петь гимн тебе повседневно. Я есмь инструмент твоего духа. Ум - твой плектр. А твой совет играет на мне. Я вижу себя! Я получил силу от тебя. Ибо твоя любовь охватила нас".

"Прекрасно, о мой сын".

"О благодать! После этого я воздаю благодарение тебе, воспевая гимн тебе. Ибо я получил от тебя жизнь, когда ты сделал меня мудрым. Я восхваляю тебя. Я называю твое имя, сокрытое во мне: ⲁ ⲱ ⲉⲉ ⲱ ⲏⲏⲏ ⲱⲱⲱ ⲓⲓⲓ ⲱⲱⲱⲱ ⲟⲟⲟⲟⲟ ⲱⲱⲱⲱⲱ ⲩⲩⲩⲩⲩⲩ ⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱ. Ты еси тот, кто пребывает с духом. Я пою гимн тебе в божественности".

"О мой сын, эту книгу напиши для храма в Диосполисе иероглифическими знаками, именуя: "Огдоада открывает Эннеаду"".

"Я сделаю это, о мой <отец>, как ты приказываешь ныне".

"О мой <сын>, слово книги напиши на бирюзового цвета стелах. О мой сын, эту книгу надлежит написать на стелах бирюзового цвета иероглифическими знаками. Ибо сам Ум стал хранителем их. Поэтому я повелеваю, чтобы было вырезано это слово на камне и чтобы ты положил его (камень) в мое святилище. Восемь стражей сторожат его и [...] солнца. Мужские же (стражи) cправа с ликом лягушки, а женские слева с ликом кошки. И положи четырехугольный молочный камень под плиты бирюзового цвета и напиши имя на плите камня сапфирового цвета иероглифическими знаками. О мой сын, ты поставишь этот (камень), когда я буду в Деве и солнце в первой половине дня, пятнадцать градусов мною пройдено".

"О мой отец, все, что ты говоришь, я сделаю с готовностью".

"Напиши же клятву на книге, дабы те, кто будет читать книгу, не пользовались именованием в злодеянии и не противились деяниям судьбы. Напротив, они должны следовать закону Бога, не преступая во всем, но в чистоте прося у Бога мудрости и знания. И тот, кто не будет рожден сначала Богом, он становится посредством общих и путеводных речей. Он не сможет прочитать то, что написано в этой книге, хотя его совесть чиста в том, что его касается, потому что он не делает ничего постыдного и не соглашается с ним. Но сообразно ступеням, он продвигается и вступает на путь бессмертия. И таким способом он вступает в разумение Огдоады, которая открывает Эннеаду".

"Так я сделаю это, о мой отец".

"Это есть клятва. Я заклинаю того, кто прочитает эту священную книгу, небом и землей, и огнем, и водой, и семью правителями сущности, и творящим духом в них, и Богом <нерожденным>, и саморожденным, и тем, кто был рожден, дабы он соблюдал то (мн.ч.), что сказал Гермес. Те же, кто соблюдет клятву, - Бог примирится с ними, как и каждый, кого мы поименовали. А те, кто преступит клятву, - гнев каждого низойдет на него. Это есть совершенный, который существует, о мой сын".

 

А.Б. Ровнер, 1994

["О мой отец,] вчера ты сообщил мне, что введешь мой ум в восьмое и после этого - в девятое. Ты сказал: "Такова ступенчатость предания".

"О мой сын, действительно таков порядок. Обещание исходило из свойств человеческой природы. Я сказал, когда давал обещание: "Если ты удержишь в уме каждую из ступеней". Когда я получил Дух через силу, я направил на тебя энергию. Воистину понимание принадлежит тебе. Во мне же оно, словно беременная сила. Когда я зачал от фонтана, текущего ко мне, я родил".

"О мой отец, каждое твое слово ко мне благо. Но меня удивляют слова, которые ты сейчас сказал: "Сила, которая во мне". Он сказал: "Я родил ее, как рождают детей". Потому, о мой отец, у меня много братьев, если [ты] причислишь меня к отпрыскам".

"Хорошо, о мой сын, это благо причисляется через [...]. О мой сын, необходимо для тебя узнать своих братьев и должным образом воздать им честь, ибо они произошли от того же отца. Я назвал каждое поколение. Я дал им имя, ибо они - отпрыски, как эти дети".

"О мой отец, есть ли у них [бытие]?".

"О мой сын, они - духовные. Они - энергии, питающие души. Поэтому я говорю: они бессмертны".

"Слово твое истинно. Оно неоспоримо отныне. О мой отец, начни дискурс о восьмом и девятом и причисли меня к моим братьям".

"Будем молиться, о мой сын, Отцу Всего вместе с твоими братьями - моими сыновьями, чтобы он дал нам дух речи".

"Как они молятся, о мой отец, когда они в единении с поколениями? Я хотел бы последовать, о мой отец [...]".

"[...] не есть, также не [...] но покоится [...] и подобает [тебе] помнить последовательность, которая дается книжной мудростью. О мой сын, будь как в младенчестве. Так же, как дети, ты задаешь бессмысленные вопросы".

"О мой отец, понимание, которого я сейчас достиг, и прежнее знание, которое было дано мне в книгах - недостаточно для меня. Оно было во мне и раньше".

"О мой сын, если ты постигаешь истинность своих слов, ты найдешь своих братьев - моих сыновей, молящихся с тобой".

"О мой отец, я не постигаю ничего иного помимо красоты, познанной по книгам, того, что ты зовешь "красотой души".

"Наставление, которое приходит к тебе на каждой ступени, пусть станет твоим знанием, и ты будешь учить".

"Я познал, о мой отец, каждую из книг, но больше [...]".

"О мой сын [...] в восхвалениях [...] которые превосходят".

"О мой отец, от тебя я получу силу в словах, которые ты говоришь. Как было велено нам обоим, помолимся, о мой отец".

"О мой сын, подобает, чтобы мы всем нашим умом и всем нашим сердцем, и нашей душой молились Богу и просили о даре восьмого, чтобы он к нам пришел, и каждый взял из него, что ему подобает. Тебе надлежит познать, мне же - суметь вывести дискурс из фонтана, который течет ко мне".

"Помолимся, о мой отец, я молюсь тебе, кто обладает властью над царством сил, чье слово рождает свет, чьи слова бессмертны, вечны и неизменны, чья воля порождает формы жизни во всяком месте. Его природа дает образ бытию. Им движимы души [...] [и] ангелы [...] которые существуют. Его провидение простирается на каждого, его [...] рождает каждого. [...] эон среди духов. Он создал все. Он тот, кто содержит себя в самом себе, печется о каждом. Он полон. Он - невидимый Бог, к которому говорят в молчании. Его образ меняется, когда к нему прикасаются, и к нему прикасаются. Сила сил, превышающая величие, превосходящая почитание, Зоксафазо, аоо ее ооо еее оооо ее оооооо ооооо оооооо уууууу оооооо уууууу оооооо оооооо ооо, Зозазоф. Господи, дай нам Софию через силу, которая нас достигает, чтобы мы могли описать видение восьмеричности и девятиричности. Уже мы сумели достичь семиричности, ибо благочестивы и ходим в законе и соблюдаем твою волю. Мы ходим в [...].

Господи, дай нам истину в образе! Позволь нам в духе увидеть форму образа, в котором нет совершенства, и яви нам образ Плеромы в наших хвалах! Ибо от тебя вселенная получила душу. Ибо от тебя нерожденного произошел рожденный. Рождение из-себя-рожденного произошло через тебя. Ты, основание всего рожденного, которое существует, прими от нас духовное приношение, которое мы приносим тебе от всего нашего сердца и нашей души, и всей нашей силы. Спаси то, что в нас есть, и дай нам бессмертную Софию".

"Обнимемся с любовью, о мой сын. Возрадуйтесь о сем! Сила, несущая свет, пришла от них к нам. Ибо я вижу, я вижу невыразимую глубину! Как мне тебе сказать [...] о мой сын, начни с [...] место. Как мне рассказать тебе обо Всем! Я [...]. Я вижу Нус, который движет душу. Тот, который будит меня от божественного забвения. Ты даешь мне силу. Я вижу тебя. Я хочу говорить. Страх удерживает меня. Я нашел исток силы, который выше всех сил, у которого нет начала. Я вижу фонтан, пузырящийся жизнью. Я сказал, о мой сын: "Я - Нус". Я видел. Слово не может выразить, что я видел. Вся восьмеричность, о мой сын, и души, которые в ней, и ангелы поют гимн в тишине. Но я, Нус, я постигаю".

"Как мне воспеть хвалу?".

"Стал ли ты таким, что с тобой невозможно говорить?".

"Я молчу, о мой отец, я хочу петь хвалы в молчании".

"Поистине, говори, ибо я есть Нус".

"Я постигаю Нус, о Гермес, который нельзя объяснить, ибо он замкнут в себе. И я радуюсь, о мой отец, ибо вижу твою улыбку. И Все [радуется]. Потому нет ничего, что страдало бы от твоего бытия. Ибо ты господин граждан в любом месте. Твое провидение охраняет. Я зову тебя, о отец, Эоном эонов. Дух божественен, и Духом дается дождь каждому. Что говоришь ты мне, о мой отец Гермес?".

"Об этих вещах я не говорю ничего, о мой сын. Ибо справедливо перед Богом, что мы о сокровенном молчим".

"О Трисмегист, не дай моей душе лишиться великого божественного видения. У тебя есть власть надо Всем, как у хозяина всех мест".

"Обратись к восхвалениям, о мой сын, и говори в молчании".

Закончив восхваления, он воскликнул: "Отец Трисмегист, что я должен сказать? Мы получили этот свет! И я вижу восьмеричность и души, которые в ней, и ангелов, поющих хвалы девятиричности и его силам. И я вижу того, кто обладает силами всех их, творя в духе".

"Полезно отныне пребывать нам в молчании в почтительных позах. Отныне не говори о видении. Подобает петь хвалы Отцу до наступления дня - пока не оставим тела".

"То, что ты говоришь, о мой отец, я тоже хочу говорить. Я пою хвалы в себе, чтобы ты отдохнул".

"Будь деятельным в восхвалении, ибо ты нашел, что ты ищешь".

"Что подобает делать, о мой отец? Восхвалять ли, ибо я полон в моем сердце?".

"Что подобает - это хвалы, которые ты будешь говорить Богу, чтобы можно было записать в нетленной книге".

"Я вознесу хвалу в моем сердце, молясь концу Всего и началу начал человеческого поиска, вечной находке, родителю света и истины, сеятелю Логоса, любви бессмертной жизни. Никакой сокровенный Логос не может говорить о тебе, Господи. Потому мой Нус стремится петь тебе хвалы целыми днями. Я - орудие твоего Духа. Нус твоего плектра. Твои слова вдохновляют меня. Я вижу себя. Я получил силу от тебя, ибо твоя любовь укрепила нас".

"Так, о мой сын".

"О милость, после этого я воздаю тебе благодарность, восхваляя тебя. Ибо я получил жизнь от тебя, когда ты дал мне мудрость. Я пою хвалу тебе, я вызываю твое имя, которое скрыто в а о ее о еее ооо иии оооооооооооо оо уууууу оо ооо ооо ооо ооо ооо ооо оо. Ты тот, кто в Духе. Я пою хвалы тебе с почтением".

"О мой сын, напиши эту книгу в тайных знаках для храма Диасполиса и назови ее "Восьмеричность раскрывает девятиричность".

"Я сделаю это, о мой отец, как ты повелеваешь, сейчас".

"О мой сын, напиши слова этой книги на бирюзовой стелле. О мой сын, подобает написать эту книгу на бирюзовой стелле в тайных знаках. Тогда Нус станет наблюдателем этого. Поэтому я повелеваю чтобы этот дискурс был выгравирован на камне, и ты отнесешь его в мое святилище. Пусть восемь стражников охраняют его и девять солнц. Справа - мужи с лягушачьими лицами, слева - жены с кошачьими лицами. И помести квадратный молочный камень в основание бирюзовых плит и напиши имя тайными знаками на лазурной каменной стене. О мой сын, ты сделаешь это, когда я в Деве и Солнце в первой половине дня и 15 градусов пройдено мною".

"О мой отец, все, что ты говоришь, я выполню со рвением".

"И напиши клятву в книгу, чтобы те, кто читают, не употребляли ее во зло и не пользовались ею, чтобы противостоять действиям судьбы. Им бы лучше подчиниться закону Бога, не нарушая его, но в чистоте просить Бога о Софии и Гнозисе. И тот, кто не рожден сначала от Бога, может родиться от Логоса. Он не будет читать написанное в этой книге, хотя его сознание чисто, и он не делает ничего постыдного и на постыдное не дает согласия. Ступенями он продвигается и выходит на путь бессмертия. Так он приходит к пониманию восьмеричности, которая открывает девятиричность".

"Так будет сделано, о мой отец".

"Вот клятва: тому, кто прочтет эту святую книгу, я велю поклясться небом и землей, и огнем, и водой, и семью властителями субстанций, и творящим Духом в них, и нерожденным Богом, и саморожденным Богом, и тем, кто был рожден, - что он будет хранить тайны, которые открыл Гермес, и тех, кто хранит клятвы, их Бог соединит с теми и каждым, кого мы называли. Но гнев обратится на тех, кто нарушит эту клятву. Сущего призываю в свидетели, о мой сын".

Молитва благодарения

М.К. Трофимова, 2010

Это молитва, которую они сказали.

"Мы благодарим Тебя! Каждая душа и (каждое) сердце простерто к Тебе, о Имя, нетревожимое, почитаемое в именовании Бога и благословляемое в именовании Отца. Ибо к каждому и ко Всему (направляется) милость Отца и любовь и воля и всякое учение сладкое, верное, даруя нам ум, слово и знание: ум, дабы мы могли разуметь Тебя, слово, дабы мы могли разъяснять Тебя, a знание, дабы мы могли познать Тебя. Мы радуемся, что были просвещены твоим знанием. Мы радуемся, потому что Ты научил нас о Тебе. Мы радуемся, потому что, тогда как мы в теле, Ты сделал нас богами в твоем знании. Благодарение человека, которое устремлено к Тебе, есть единственное, дабы мы познали Тебя. Мы познали Тебя, о свет умопостигаемый. О жизнь жизни, мы познали Тебя. О материнское лоно каждого семени, мы познали Тебя. О материнское лоно, чреватое природой Отца, мы познали Тебя. О вечное постоянство Отца порождающего, так мы поклонились твоему Благу. Единственное желание, о чем мы просим, мы желаем быть сохраненными в знании. Одно же сохранение есть то, чего мы желаем, дабы не оступиться нам в этого рода жизни".

Когда они сказали это, молясь, они облобызали друг друга и пошли, чтобы вкусить их пищу чистую, в которой нет крови.