Марта, пятница, 08:09

Когда‑то эта комната служила рабочим кабинетом профессору Зябликову. В ней до сих пор стоял массивный письменный стол («Еще мужа моего, Павла Федоровича», – сообщила Лидия Васильевна) и два огромных книжных шкафа, наполненных научными трудами. Фотографии на стенах – Зябликов с неизвестными Матвею учеными, группами и поодиночке. Зябликов на конференции в Париже, где‑то на горизонте торчит Эйфелева железяка. Кресло, два стула и кожаный диван. Как понял Близнец, теперь в кабинет заглядывали редко: в комнате Лены был свой письменный стол, гораздо меньших размеров, и компьютер, а старуха давно унесла к себе все важные фотографии – через открытую дверь Матвей видел высокую стопку альбомов на прикроватной тумбочке. Но, несмотря на то, что кабинет давно стал ненужным, за ним следили, и когда Близнец впервые вошел в комнату, он не обнаружил толстого слоя пыли ни на столе, ни на полках. Выданное белье пахло крахмалом и чем‑то еще, неуловимым, но очень приятным. Оно пахло домом. Домом, где живут. Настоящим. И Матвей, впервые за много‑много лет, спал с наслаждением, с детской радостью, и, проснувшись, еще долго валялся в постели, жадно впитывая уют настоящего дома.

– Можно?

Лена заглянула в комнату.

– Конечно.

Близнец стоял у шкафа и внимательно изучал найденные в дешевой картонной папке рисунки. Акварель, карандаш…

– Ты что‑то хотела?

Девочка замялась. Она была одета, собиралась в школу, но, видимо вспомнив о чем‑то важном, вернулась из прихожей.

– Я хотела забрать эту папку.

– Это твои рисунки? – негромко спросил Матвей.

– Да, старые.

– Извини, я посмотрел.

– Ничего.

– Красиво. – Близнец помедлил, проглядел еще несколько работ. – Ты училась?

– Нет. Просто иногда хочется порисовать.

– У тебя получается.

Девочка промолчала. Было видно, что она еще не до конца доверяет «дяде Матвею».

– Почему они здесь, а не у тебя в комнате?

– Я рисую только здесь, в папином кабинете. – Лена шмыгнула носом. – Больше нигде не получается.

– Но здесь получается здорово, – тихо сказал Близнец.

Лена хотела ответить, но ее перебил звонок входной двери.

– Извините.

Она взяла из рук Матвея палку и выскользнула в коридор.

– Бабушка, это тебя.

Близнец насторожился – в голосе девочки прозвучала неуверенность… и страх. Что за гости? Невнятный шум в коридоре, тяжелые шаги – мужчины.

– Входите. – Лидия Васильевна вышла в прихожую, а Лена юркнула в свою комнату.

Гости, судя по звукам, не менее трех мужчин, прошли вместе со старухой в гостиную. Дверь прикрыли, но напряженно прислушивающийся Матвей сумел уловить агрессию в едва доносившихся голосах. Что еще за гости? Просто подслушать или разобраться лично? Близнец колебался недолго. Времени у него мало, очень мало, если у Зябликовых проблемы, надо постараться разузнать о них как можно быстрее. Матвей сменил выданные старухой шлепанцы на свои ботинки, расстегнул ворот рубашки – так безобиднее – взял пустую кружку из‑под утреннего чая, вышел в коридор и замер у дверей в гостиную.

– Тебе же лучше, а?

– Старая, чего мнешься, не понял?

– Соглашайся! Не обидим!

– Я не могу!

– Вах, какая тупая!

– Лидия Васильевна, а можно еще чайку попросить? – Близнец осторожно заглянул в комнату. – Ой, здравствуйте.

При его появлении разговор оборвался. Крепкие черноволосые мужчины – действительно трое, но благодаря внушительным размерам они заполнили все пространство большой гостиной – посмотрели на незваного гостя без одобрения.

– Ты кто, а? – подал голос самый рослый.

– Жилец.

– Какой жилец, а? – рослый угрожающе уставился на Лидию Васильевну. – Ты что, старая, совсем сдурела? Какой еще жилец, а?

– Матвей, – через силу улыбнулась старуха, – пожалуйста, сделайте себе чаю сами. Я пока занята.

– Я, к сожалению, не знаю, где заварка и сахар, – спокойно ответил Близнец и вошел в гостиную. – Вы, Лидия Васильевна, пойдите на кухоньку, похозяйничайте, а я пока развлеку ваших гостей. Ладушки?

Пару мгновений Зябликова удивленно смотрела на Матвея, затем кивнула, поднялась со стула и вышла из комнаты. Не менее удивленные бандиты не стали ей мешать.

– Ты кто? – поинтересовался Рослый.

– Я снял комнату у Лидии Васильевны, – ровно ответил Близнец.

– А она тебе сказала, что продает квартиру?

– Нет, к сожалению. – Матвей холодно оглядел бандитов. – А Лидия Васильевна знает, что продает квартиру?

– Знает, она давно знает, – развеял сомнения Рослый.

– Только пока не хочет! – буркнул один из его подручных.

– А мне показалось, что не только не хочет, но и не собирается. – Матвей пустил в голос нотки рассеянности. – Во всяком случае, я снял комнату на два года.

– Что?

– На два года?

– И даже договор оформил. И дал задаток.

– Слюшай, жилец, хочешь на машине покататься? – Рослый принял решение.

– Я собирался попить чаю, – недоуменно поведал Близнец. – Но если вы настаиваете…

– Настаиваем, настаиваем… – Остальные бандиты поняли, куда клонит главарь.

– Успеешь чай попить, да?!

– Давай с нами прокатимся!

Они буквально вынесли Близнеца в коридор.

– Пальтишко! Позвольте одеться! Ветрено, я же простужусь! – Матвей блестяще играл ошарашенного недотепу. – Лидия Васильевна, я скоро! Молодые люди только покажут, где здесь булочная, и я вернусь.

– Какая булочная? – Вышедшая из кухни старуха оторопело уставилась на Близнеца.

– Тортик к чаю купим. Отметить…

Последние слова Матвея старуха не расслышала – дверь захлопнулась.

– Какой тортик?

Леночка осторожно выглянула из своей комнаты.

– Ушли?

– Они забрали с собой Матвея, – упавшим голосом сообщила Лидия Васильевна. – Надо звонить в полицию.

– Не надо, ба, – шмыгнула носом девочка.

– Почему?

– Он их не боится.

– Что? Господи, о чем ты говоришь? Матвей долго жил за границей, он не понимает, с кем связался! Надо звонить в полицию!

– Не надо. – Старуха удивленно посмотрела на внучку – Лена говорила очень и очень уверенно, по‑взрослому. – Он прекрасно знает, кто они такие. Но он их не боится.

* * *

Матвей безропотно стерпел все выходки бандитов: он молчал, когда его втолкнули в лифт, не сопротивлялся, когда черноволосые едва не на руках вынесли его из подъезда, и покорно опустился на заднее сиденье массивного джипа. Свое волнение он показывал покусыванием губ и легким подрагиванием пальцев – для бандитов это было более чем достаточно. Они чуяли то, что должны были чуять: жертва в панике.

– Далеко не поедем, – решил Рослый, останавливая машину в глухом переулке. И повернулся к Близнецу: – Слушай сюда, жилец, лишней крови я не хочу, понял? Но если понадобится – она будет, понял?

Сидящий рядом с Матвеем бандит не сильно, лениво, ударил Близнеца в бок. Умело ударил.

– Я тоже не хочу крови, – пробормотал Странник, с трудом восстановив дыхание. – Не бейте меня, пожалуйста.

Рослый хмыкнул:

– Чтобы через два часа тебя в квартире не было, понял?

– Вы меня простите, я ведь не знал ничего, – заныл Матвей. – Лидия Васильевна не сказала, что собирается продать…

– Старуха уже конкретно достала, – поморщился Рослый. – Квартиру ее Мириам Гусейновна хочет. Понял, да? Так что шансов у старухи нет. Если Мириам Гусейновна хочет, Гусейн Рафаилович так и сделает. Дочку он любит. Твоя задача не отсвечивать и нам проблем не добавлять.

– Я не буду, – пообещал Близнец.

– А старухе мы сегодня все объясним.

– Хочешь ей помочь – втолкуй идиотке, что к чему. Ты кажешься умным, да?

– В светлий пальта ходишь и очень красивий брюк, – добавил драчливый бандит. – Ты точна умний.

– Потому что если сегодня до вечера старуха не опомнится, мы займемся ее внучкой, – закончил Рослый.

– Видель внучка? – осклабился Драчливый. – Сладенький такая, вах!

– Объясни старой дуре, что ночь в сауне вряд ли понравится маленькой девочке, – буркнул Рослый.

Где‑то в самой глубине души Матвея трясло от дикого бешенства. Но он робко, как‑то беззащитно улыбнулся и осторожно спросил:

– Вы позволите показать вам кое‑что?

– Чего?

Близнец вытащил из внутреннего кармана пальто тонкий черный маркер и сложенный в несколько раз лист белой бумаги. Аккуратно расправил его перед изумленными бандитами и медленно нарисовал недлинную линию, разделившую лист примерно посередине.

– Обратите внимание на эту черту, господа, – тихо проговорил Странник. – Если бы я сделал ее длиннее, она бы разделила лист на две неравные части. Но я вовремя остановился, поскольку понимаю, что еще рано.

Голос Матвея мягко обволакивал собеседников.

– Чта он говорит, э?

Последняя попытка сопротивления гипнотическому воздействию. Драчливый оказался крепок, два его приятеля уже молчали.

Близнец на мгновение прикрыл глаза, словно изучая окружающий мир, а затем маркер вновь помчался по бумаге.

– Есть еще линии. Посмотрите, как интересно они пересекаются. Не все, но многие. Они важны, очень важны. Они помогут вам ответить на вопрос, почему вы здесь. Эти линии важны для вашей жизни, для вашей судьбы. Эти линии ответят на вопросы, которые таятся в ваших душах. Эти линии помогут вам увидеть себя, познать величие своего «я». Смотрите. Вы все поймете.

Матвей убрал маркер в карман и устало провел рукой по вспотевшему лбу. Замершие бандиты не отрывали глаз от нарисованной на бумаге причудливой фигуры: хаотическое переплетение черных линий и две маленькие руны в уголке. И души черноволосых безуспешно пытались вырваться из лабиринта, в который направил их взбешенный геомант. Бандиты будут сидеть так до тех пор, пока их не найдут. А тот, кто обнаружит странную компанию, скорее всего сразу же возьмет в руки лежащий между парализованными уголовниками лист. И исчезнет последнее, что еще связывает мозг черноволосых с реальным миром.

Близнец вытащил из кармана Рослого пачку сигарет, дрожащими – на этот раз они тряслись на самом деле – руками достал одну, раскурил, вышел из машины, извлек мобильный телефон и набрал номер:

– Мне плохо. Мне очень плохо, черт возьми! Я думал, что за сто лет хоть что‑нибудь изменится, а здесь все по‑старому. Они такие же, как раньше. Или даже хуже. Я не могу, слышишь? Я так не могу! Ты слышишь меня? Мне очень плохо! Смерть идет за нами!

– Рассказывай, – коротко и очень жестко приказал Фома Калека.

* * *

Южный Форт, штаб‑квартира семьи Красные Шапки

Москва, Бутово,