2020-06-12
77
– Получилось просто великолепно! Гениально, черт побери, получилось! Не побоюсь этого слова – гениально. Свежо и красиво! – Руслан похлопал по плечу Владимира. – Когда я прочитал твой рассказ…
– Не рассказ, а повесть, – важно заметила торчащая рядом с собеседниками подруга писателя.
– Повесть, – легко согласился Руслан. – Конечно, повесть…
«А ведь действительно повесть, – мелькнуло в голове. – То‑то я ее так долго мусолил».
– Современная и очень стильная, – добавила подруга, на всякий случай округляя и без того выпученные матерью‑природой глаза.
– Угу.
– Извини, меня зовут. – Писатель, уловив, что хозяин дома сбился, плавно ушел от темы. – Увидимся.
– Конечно.
Пара смешалась с толпой, а Руслан, сделав небольшой глоток из бокала, повернулся к раскрытому окну. В квартире было шумно и накурено. Чествовали первую выставку молодого художника, талантливого парня, которого Руслан нашел в Самаре, и пять комнат импресарио с трудом вместили собравшуюся богему. Художники, писатели, поэты, музыканты – Руслану нравилось жить в тусовке, но иногда, даже во время очень бурного веселья, хотелось помолчать.
|
|
|
– Руслик, солнышко, твой мальчик просто замечательный! – Валя Димина, сценический псевдоним Джозефша, прижалась к плечу импресарио. – Скажи, а что это за дядечка с сигарой?
– Будущий спонсор, – коротко сообщил хозяин квартиры.
– Чей? – немедленно осведомилась Валя.
– Будущий, дорогая, будущий, значит, пока ничей, – рассмеялся Руслан. – Как звать противного, не помню… Его привела Ира Чуйкова, а она с кем попало не водится.
– Прикид у него классный.
Руслан посмотрел на гостя. И упакован как положено – стоимость костюмов импресарио определял моментально, и сам ничего – черноволосый, широкоплечий, с тонкой бородкой и умными глазами – просто мачо. Хоть и хромой, а исполнил чувственное танго так, что вспыхнули глаза у всех присутствующих женщин. И у некоторых мужчин. Сначала Руслан принял любителя сигар за попавшего на крючок нефтяника, радостно бросившегося в незнакомую жизнь, чтобы потом, в далекой Сибири, хвастать друзьям‑промышленникам знакомством с московской богемой. Но золотая серьга в ухе и кусочек татуировки, выглядывающий из‑за воротника сорочки, показали, что это не так. Сибирский купец так не прикинется.
– Руслик, а он уже обещал кому‑нибудь поддержку? – не унималась Джозефша.
– Не знаю, – пожал плечами импресарио. – Возле него все Риточка Лермонтова вьется, а она запах денег хорошо чует.
– Надо познакомиться с этим нефтяником‑промышленником поближе, – протянула Валя.
– Пора альбом выпускать? – догадался Руслан.
|
|
|
– Давно пора.
– Только не перестарайся, – предостерег Джозефшу импресарио. – Знаешь какими глазами Ира на него смотрит?
– Эта стерва? – Валя смерила презрительным взглядом подтянутую фигуру Чуйковой, поправила правую грудь и кивнула: – Но за предупреждение спасибо.
* * *
Снова не то, снова неудача. Сколько их было? Десять? Двадцать? Молодые и уже потрепанные, безоговорочно верящие в себя и искренне презирающие всех остальных, начинающие и уже знаменитые, хотя бы в кругу друзей. Фома говорил со всеми. Он искал общения, он специально попросил Иру намекнуть тусовке, что весьма богат, и был бы не прочь вложить деньги в творческий проект. И получил массу рассказов о гениальности и кучу шикарных планов, грозящих всемирной известностью и славой. Красивые слова, подобострастные улыбки, горящие глаза… и ни один взгляд так и не пробился сквозь зеленое марево эмали. Ни один творец не смог разглядеть чудесные мосты, спящие под тремя лунами чужого неба. Все напрасно.
– Вы пользуетесь успехом.
– Успехом, красавица, пользуетесь вы. А я так, вызываю интерес.
– Меня зовут Джозефша, слышали?
– Конечно.
Калека понял, что вытаскивать медальон бессмысленно: довольно крупная и слегка потасканная девушка за тридцать. Манеры развязные, а в пустой голове только последствия приема наркотиков.
– Как вам вечеринка? Руслан молодец, его мальчик произведет фурор!
Джозефша уверенно выпятила внушительных размеров грудь и попробовала прильнуть. Кто она? Певичка? Желающая стать певичкой? Художница? Писательница? Девушка не совсем правильно истолковала внимательный взгляд Фомы и настойчиво защебетала, стараясь «произвести впечатление». Ее крупная кисть периодически ложилась на руку Калеки, а глаза горели неугасимым огнем. О чем она говорила, Фома не слушал. Он оживился, лишь увидев подошедшую Иру.
– Я думал, ты меня бросила.
– Ни за что! – Женщина чмокнула Калеку в щеку и посмотрела на разочарованную Джозефшу. – Валя, привет, голубушка, как твой проект?
– Продвигается, – буркнула та.
– Уверена, у тебя получится.
Фома обнял Иру за талию, но Джозефша пока отказывалась понимать намек.
– Чего не хватает проекту, так это надежной поддержки, – продолжила она, справившись с вызванным появлением Чуйковой раздражением. – Стасик. Ира, ты ведь помнишь Стасика? Так вот, Стасик оказался никудышным продюсером. А его связи на телевидении просто фуфло! С нами даже разговаривать не стали…
– Печально, весьма печально. Вы нас извините, Джозефша, нам с Ирой надо пошептаться.
Калека увлек женщину на балкон, поцеловал в губы и ткнулся носом в ее щеку.
– Пойдем отсюда?
* * *
– Тебе понравилось на вечеринке? – Она пригубила вина из поданного им бокала и внимательно посмотрела на Фому.
– Это было любопытно. – Калека провел рукой по ее бедру. – Для общего развития.
Все получилось так же, как в прошлый раз: ворвавшись в квартиру, они долго были увлечены друг другом, и только через час (а может, через полтора) появилась возможность просто поговорить.
– Зачем тебе это было надо?
Фома улыбнулся:
– Странно, что ты не задала вопрос раньше. Когда я уговорил тебя поехать на вечеринку.
Руслан позвонил Ире в ресторан, где они обедали, и Калека, поняв, о чем идет речь, приложил все усилия, чтобы она согласилась отправиться на тусовку.
– Я думала, ты хочешь поискать молоденьких девочек, – спокойно ответила женщина.
– И все равно согласилась?
Она отставила бокал, медленно положила руки на плечи Фомы, заглянула в его глаза:
– Ты мне ничего не должен. Я тебе ничего не должна. Мне хорошо с тобой, почему бы не сделать тебе приятное? – Помолчала. – Рано или поздно наши отношения все равно закончатся.
– Все когда‑нибудь заканчивается, – тихо произнес Калека.
|
|
|
Он знал, что, если бы ответил по‑другому, Ира была бы счастлива. Знал, что и сам скорее всего был бы счастлив. Ему хотелось видеть ее лицо, прикасаться к ней, заботиться о ней, но… Ответить иначе Фома не мог.
– Я немного удивилась, что ты остался со мной. – Ира по‑прежнему смотрела мужчине в глаза.
– Я сказал тебе еще при первой встрече: я выбрал тебя. Именно тебя.
– Но все когда‑нибудь заканчивается, – эхом откинулась она,
Калека отвернулся – молча долил в бокал вина.
– Зачем тебе нужна была эта вечеринка?
– Помимо дела, о котором я уже рассказывал, у меня есть еще маленькая цель в Москве, – спокойно ответил Фома. – Помочь в ее достижении могут только талантливые творческие личности.
– Нашел?
– Увы.
– Ты всем показывал какой‑то медальон.
– Вот этот,
Калека протянул Ире эмаль. Пару секунд женщина задумчиво рассматривала зеленую поверхность, затем спросила:
– Ищешь того, кто сможет восстановить рисунок?
Фома вздрогнул, вино выплеснулось на простыню. Ира удивленно посмотрела на мужчину:
– Что случилось?
– О каком рисунке ты говоришь?
– Об этом. – Она кивнула на медальон.
– Что ты видишь? – Он задал вопрос очень тихо.
– Не очень много, – призналась женщина. – Эмаль потускнела, или как это там называется… не помню. Я вижу дома, это город, да? Странные крыши… – Ира посмотрела на Калеку. – И две луны?
Он медленно допил вино, поставил бокал на тумбочку и по‑прежнему очень‑очень тихо спросил:
– Видишь что‑нибудь еще?
– Нет.
– Там три луны, – прошептал Фома. – И мост. Красивейший на свете мост.
Он взял медальон, задумчиво положил его рядом с бокалом, привлек женщину к себе и крепко поцеловал. И в его страсти читалась глубокая грусть.
– Там три луны…
– Это важно? Две или три?
– К сожалению – очень важно. Безумно важно. Ира погладила его плечи, провела губами по шее, коснулась татуировки.
– Когда‑то я писала стихи… А потом решила, что это не мое, что у меня нет таланта, мне казалось, что я никогда не достигну высот, не найду ключ к сердцам. Тогда, в начале девяностых, писателям жилось несладко, я пыталась достучаться через журналы, газеты, но что‑то поменялось в людях. Стихи ушли из их жизни. А я не хотела писать тексты для эстрады, не могла… Я стала работать, добилась успеха, карьера, достаток. Но писать я перестала. Не было времени, сил.
|
|
|
– Твой талант раскрылся по‑другому.
– Наверное.
– Почитай мне, – попросил Фома. Ира прижалась к груди мужчины, так, что ее губы щекотали его кожу, и прошептала:
Сны теряются в дымке туманной звезды.
Сны. Осколки несбывшейся смерти.
Ты уходишь, теряешься где‑то вдали.
И уносишь с собой мое сердце…
ГЛАВА 5
Москва, 1908 год
Этот трактир не относился к числу популярных, хотя и располагался на бойком месте, на Покровке, правда, в самом конце улицы. Его завсегдатаями были в основном мещане, приказчики окрестных купеческих лавок да средней руки чиновники. Публику попроще отпугивали чуть более высокие, чем в рядовых заведениях, цены, а солидных людей – отсутствие шика и «изюминки», – владельцы трактира не гнались за модой, и большой зал выглядел так же, как двадцать лет назад. Но кормили вкусно, и, может быть, поэтому к вечеру заведение всегда было наполнено под завязку. Деловые люди степенно обсуждали цены на сахар, муку и прочий продукт, мелкие советники ругали начальство, образованная публика делилась мнениями о будоражащих умы театральных постановках, и никто не обращал никакого внимания на нескольких мужчин, оккупировавших самый дальний столик. Их было четверо.
Молодой человек с большими серыми глазами, одетый в студенческую форму Университета. Пожилой рыжеволосый мужчина с аккуратной, «профессорской» бородкой клинышком, грузный, но отнюдь не рыхлый. Они сидели рядышком, с одной стороны стола. А напротив разместились их собеседники, двое, похожие друг на друга, как братья: абсолютно лысые, круглоголовые, с торчащими ушами и низкими лбами, одетые в одинаковые, очень дорогие костюмы из английского сукна. Различались они лишь размерами. Тот, кто сидел справа, был карликом, зато второй, прячущийся в самом углу, поражал колоссальной шириной плеч и ощущением огромной массы. Эти двое наверняка привлекли бы внимание публики, и то, что они сумели незаметно добраться до столика, могло бы вызвать удивление… но только не у профессора и студента.
– Наблюдатели Великих Домов могли засечь применение магии Тать, – произнес профессор Мельников. – Я бы не хотел, чтобы в Тайном Городе узнали о…
– Мы используем обычные артефакты морока, купленные в магазинах Торговой Гильдии, – успокоил его гигант. – А закрыть от наблюдателей силу нам несложно.
Что ж, этот вопрос решен. Жители Тайного Города постоянно отводят глаза челам, и вряд ли кто‑нибудь обратит внимание на пару активизированных артефактов. Мельников кивнул и с интересом посмотрел на блюдо с ягнятиной.
– Выглядит весьма аппетитно.
– Теперь наша очередь спрашивать, – негромко произнес Нур. – Мы рады, что вы так быстро откликнулись на приглашение, но… – бесцветные глаза карлика ощупали студента. – Мы ожидали вас одного, профессор.
– Меня зовут Матвей Близнец, – спокойно сообщил молодой человек.
– Один из братьев Плотниковых?
– Да.
– А вы хорошо изучили Кафедру, – усмехнулся Мельников.
– Мы готовились к встрече, – не принял шутки Нур. – Зачем здесь этот мальчик?
– Мы тоже готовились к встрече, – ответил профессор. – Я понимал, вы потребуете доказательств того, что Кафедра действительно движется в нужном вам направлении, что за моими словами стоят реальные дела. Матвей, – Мельников кивнул на студента, – полностью осведомлен обо всех тонкостях исследований. Более того, только он сможет поведать вам о некоторых наиболее важных моментах.
– Ты геомант, – догадался лорд. Молодой человек кивнул:
– Да.
Таты переглянулись.
– Мы хотим, чтобы ты показал свои способности, – пробурчал массивный Нар. – Здесь и сейчас.
– Пожалуйста, – пожал плечами Матвей. – А как?
– Пусть эта тарелка исчезнет, – быстро предложил Нур, указывая на блюдо с ягнятиной.
– Ну… – Молодой человек прищурился, несколько мгновений пристально смотрел на предложенный карликом объект эксперимента, после чего покачал головой: – Не получится.
– Почему?
– Чтобы блюдо исчезло, мне надо провести несколько изменений за пределами трактира, – объяснил геомант. – Если вы готовы подождать пару часов, то…
– Нет, – отрезал Нар. – Здесь и сейчас.
– Тогда давайте другое задание.
Таты снова переглянулись.
– Дайте ваш бумажник, – неожиданно попросил Матвей.
Нур вытащил из кармана кожаное портмоне:
– Подойдет?
– Вполне. Положите его на угол стола. Лорд выполнил приказ.
– Сейчас он передвинется на противоположную сторону.
Молодой человек снова прищурился, что‑то прошептал себе под нос, затем медленно передвинул свою тарелку в центр стола, поднялся, подошел к стойке и заказал бокал красного вина. На обратном пути он, искусно сымитировав слегка пьяного, разлил почти половину вина на пол, а, вернувшись за стол, пальцами затушил горевшую свечу. Таты не сводили с геоманта глаз.
– Здесь и сейчас, – улыбнулся Мельников. Едва свеча погасла, толстый бумажник Нура неожиданно побледнел и быстро растворился в воздухе. Секунда. И он возник из воздуха на другой стороне стола.
– Вот так.
– Магическую энергию ты не использовал, – после паузы резюмировал карлик.
– Я знаю, – сухо ответил Матвей – Я геомант.
Лорд вернул портмоне в карман.
– Как видите, – тихо произнес Мельников, – я вам полностью доверяю.
– В вашем положении это вполне естественно, – протянул Нар.
– Мое положение не так уж плохо, – не согласился профессор. – Еще год‑полтора исследований, и мы сможем обойтись без вашей помощи, уважаемые лорды. Способности Матвея велики, он проник в самую суть вопроса и знает, куда двигаться дальше.
– Проблема в том, чтобы снизить необходимый для нанесения Печати уровень энергии, – добавил геомант. – Я знаю, что это возможно, но нужны дополнительные опыты. Через год я…
– Но у тебя нет года, – отрезал Нар. – Вы слишком далеко зашли. Еще пара месяцев, и Великие Дома вплотную займутся Кафедрой.
– Особенность наших исследований в том, что мы можем легко покинуть Тайный Город и продолжить работу вдали от Великих Домов, – тонко улыбнулся Мельников. – Мы не привязаны к Источнику, не используем магическую энергию и легко скроемся от ненужного внимания.
– Не забывайте о мелочах, вроде потерянных волос и украденной бритвы, – напомнил карлик. – Даже недоделанный маг выследит вас за полчаса.
– А если вы сбежите, то сами признаете, что приблизились к чему‑то значимому, – веско вставил Нар. – И вами займутся по‑настоящему.
– Поверьте, профессор, договориться с нами куда приятнее и проще, чем отвечать на вопросы в подвалах Цитадели.
– Или Зеленого Дома.
– Или Замка.
– Не следует недооценивать дальних родственников.
Губы Мельникова дрогнули, а в карих глазах мелькнуло бешенство: профессор был полукровкой, наполовину чудом, и сполна ощутил высокомерие Великих Домов. Карлик уверенно дернул за очень болезненную ниточку.
– Сейчас Великие Дома еще не придают вашим изысканиям особого значения, – голос Нура стал очень мягким. – Но несколько дней серьезной аналитической работы дадут им понимание того, что вы прячете ценные знания.
– Мы ведь поняли, – усмехнулся Нар.
– Опираясь только на аналитику.
– Мы, знаете ли, плохо предсказываем будущее. Приходится думать.
– А Великие Дома не испытывают затруднений с предвидениями. И с аналитикой. Удивительно, что они до сих пор не взяли вас за шкирку. Можно сказать, вам повезло.
– И что же вы поняли? – осведомился профессор.
– Что вы стоите на пороге великого открытия, – твердо ответил карлик. – Это не лесть, это констатация факта.
– А почему? – с интересом спросил Мельников. – Мне интересен ход ваших мыслей, господа, вы уж не обижайтесь.
– Хотите, чтобы я рассказал о ходе рассуждении? Извольте. – Нар разлил по стопочкам водку, вежливо кивнул собеседникам, выпил, закусил горячим мясом и, поигрывая вилкой, начал: – Давайте по порядку. Несмотря на способности к классической магии, вы отказались от нее в пользу геомантии.
– Она показалась мне весьма любопытной для исследований, – пожал плечами Мельников. – Геомантия изучена весьма слабо. К тому же мои способности хоть и хороши, но заурядны для Тайного Города, и я принял решение сосредоточиться на магии мира.
– Необычный шаг для честолюбивого чела.
– Кто вам сказал, что я честолюбив?
– Вы умны, талантливы, деятельны. Вы собрали вокруг себя учеников, а вашим работам по археологии рукоплещет научный мир. Вам нравится быть признанным ученым.
– Высокие гонорары, щедрые гранты, известность… – Нур покрутил круглой головой. – Только в этом году вы сменили двух любовниц.
– Женщины весьма ветреные создания, – усмехнулся Мельников, – Но, с вашего позволения, я бы не хотел касаться моей личной жизни.
– Вы просили рассказать о ходе наших рассуждении, – напомнил Нар.
– Здоровое честолюбие не является грехом, это замечательное качество. – Карлик перехватил инициативу. – Получив прямую поддержку Тайного Города, более полную информацию для археологических изысканий, вы смогли бы вписать свое имя в историю… Не стану напоминать о Шлимане.
Мельников поджал губы.
– Вы бы достигли не меньших результатов. Пусть не Троя, но сколько еще городов ждут исследователей? – Лорд помолчал. – А что мы видим? Вы, честолюбивый и жизнелюбивый чел, гордо отказываетесь от классической магии, не поддерживаете практически никаких контактов с Тайным Городом и все свои силы кладете на алтарь слабоизученной геомантии.
– Большая часть которой вообще запрещена, – прогудел Нар.
– Не запрещена, – поморщился профессор. – Просто классические маги не способны контролировать геомантов даже низкого уровня. У вас элементарно не хватает чувствительности.
– И поэтому вы прячете информацию по магии мира, – зло бросил Матвей. – Сколько трудов валяется в библиотеках Великих Домов!
– Сейчас это не важно, – отмахнулся Нур. – Сейчас важно то, что вы, без сомнения, талантливый чел, добровольно погрузились в болото. Промежуточный вывод: вы видите на его дне что‑то очень ценное.
– Что‑то, достойное вашего честолюбия, – добавил гигант.
– Хорошо, что Великие Дома с презрением относятся к полукровкам.
И на этот раз Мельников пропустил укол мимо ушей.
– Магия мира открывает большие возможности, – задумчиво произнес он. – Все это знают.
– Но не все способны проникнуть в ее суть. Вы посещали школу Зеленого Дома, но там дают только азы, которых недостаточно, чтобы принять решение отказаться от классической магии.
– Вы же продолжаете работу.
– Значит, вы получили дополнительные знания.
– Глубокие знания.
– Мы не ошиблись?
Профессор молчал.
– Мы считаем, что вам помог Хранитель Черной Книги. В этом сборнике вполне могла оказаться информация по магии мира.
– Вывод: раз вы до сих пор не бросили геомантию, вы уверены в успехе,
– Вывод второй: вы не можете быть хорошим магом мира. Как вы правильно заметили, ключевым ее элементом является чувствительность к гармонии мира, которая падает из‑за умения работать с магической энергией. Но вы не сдаетесь, и это означает, что вы заполучили в свою команду отличного геоманта.
– Вы ведь отличный геомант, Матвей? – Нар резко посмотрел на студента. Молодой человек неопределенно пожал плечами.
– Мы думаем, вы работаете в самом интересном направлении: на линии соприкосновения геомантии и классической магии. Именно там можно получить результаты, достойные вашего честолюбия.
– Один Аркан Желаний чего стоит, – проворчал Нар. – Это соединение геомантии и классики позволяет получить невероятный для обычного мага результат.
– Аркан разработал Сантьяга, – тихо проговорил Мельников.
– Продемонстрировав высшее мастерство, – признал Нур. – Но нав не специалист в магии мира, его чувствительность практически равна нулю. Он просто использовал доступные его пониманию вещи, сумел уловить некоторые принципы геомантии и ввел их в свои расчеты, которые можно провести с помощью заурядной классики. И невероятный результат на выходе! Трудно представить, чего можно добиться, если за дело возьмется высококлассный геомант, которому будет помогать хороший маг.
– Аркан Желаний запретили.
– Угу, – согласился карлик. – Но есть еще одно заклинание, за воссоздание которого Великие Дома заплатят любые деньги.
– Оно тоже является соединением классики и геомантии, – продолжил гигант. – И оно работало тысячи лет.
– Оно досталось нам бесплатно, – погрустнел Нур. – Никто не знал точных принципов этого аркана, а потому мы смогли его потерять.
– То, устройство чего не понимаешь, легко потерять или сломать, – в тон ему произнес Мельников.
– Значит, мы не ошиблись? – Бесцветные глаза татов пробуравили профессора. – Вы ищете Большую Дорогу?
Матвей покосился на профессора.
– Все в порядке, – улыбнулся Мельников. – Мы ведь за этим и пришли, правда?
– Они не сказали еще ничего, что заинтересовало бы нас, – буркнул молодой человек. – С какой стати мы будем…
– Надо доверять лю… тем, с кем говоришь о серьезных делах. – Профессор погладил бородку. – Да, господа, Кафедра работает над открытием Большой Дороги.
– Спящий свидетель – я верил, – прошептал Нар.
– Как далеко зашли ваши исследования? – деловито спросил Нур.
– У меня есть основания полагать, что разработанная нами система арканов позволит открыть Большую Дорогу, – уверенно заявил Мельников. – Окончательный ответ даст только опыт.
– Вы восстановили старое заклинание или…
– Совершенно иные принципы. Великие Дома пытаются открыть Большую Дорогу с тех пор, как перестал работать аркан. Они бьются тысячи лет, и я решил, что конкурировать с ними бессмысленно. Я пошел другим путем.
– Через магию мира?
– Зашел с другой стороны, – согласился Мельников. – Старый аркан, несмотря на то что был соединением классики и геомантии, все‑таки ориентировался на обычную магию. Поскольку доступ к глубинам классики нам бы никто не открыл, мы были вынуждены искать новые способы. – Профессор помолчал. – Наше заклинание в основном опирается на магию мира.
– Это главный ключ, – принялся объяснять Матвей. – Геомантия позволяла открывать дальние переходы, путешествовать по мирам, она всегда была базой. И у меня есть объяснение тому, почему старый аркан перестал работать: в определенный момент наша Вселенная подверглась глобальному изменению. Произошло какое‑то событие, повлиявшее на гармонию всего…
– Мы догадываемся, что это могло быть, – неожиданно бросил Нар.
– Даже так?
Челы удивленно посмотрели на гиганта.
– Примерно в то время…
– Значит, вы сделали ставку только на магию мира, – очень громко перебил напарника Нур.
– Да, все основные принципы взяты оттуда, – кивнул Мельников. Профессор понял, что приструненный Нар не станет продолжать свою мысль.
– Но геомантия не всесильна.
– Всесильна, – снова влез Матвей. – Просто мы еще не постигли всей глубины.
– И неизвестно, постигнете ли, – криво усмехнулся карлик. – Вам нужна наша помощь.
– Нужна. А вы сможете…
– Об этом позже. – Нур потер переносицу. – Как вы открываете Дорогу? Как раньше? Большим, похожим на грузовой, порталом?
– Мы еще не открывали, – скромно напомнил профессор. – Пока у нас имеется только теория…
– Да. я помню, – грубовато оборвал его лорд. – Как вы планируете открыть Большую Дорогу?
– Изменения есть, – не стал скрывать Мельников. – Раньше аркан действительно вызывал внушительных размеров тоннель, через который мог пройти кто угодно и с каким угодно грузом. Восстановить его мы не смогли. Мы с Матвеем разработали принцип одиночного прыжка – каждый путешественник открывает свой собственный канал. Даже если пойдет группа людей одновременно, все равно возникнет столько переходов, сколько будет участников. Ключом к переходу станет Печать, наносимая на тело каждого Странника.
– Есть ограничения для носителя? Или вы можете поставить Печать кому угодно?
– Кому угодно, – кивнул профессор. – Но нужна соответствующая энергия. Для людов – Колодец Дождей, для челов…
– Понятно. – Нур задавал вопросы резко, отрывисто. – Печать нанесли, что дальше?
– Вызывающие переход заклинания просты и не требуют от Странника магических способностей – работает Печать.
– Отлично, – пробормотал Нар. – Великолепно!
– А выход? Как вы направляете переход в нужный мир? Раньше этим занимались маги‑операторы Большой Дороги.
– А потом маяки, – добавил гигант.
– Мы решили эту проблему, – коротко ответил Мельников.
– Каким образом?
– А где прячутся последние таты? – внезапно спросил профессор. – Вы ведь сохранили нескольких подданных, так? Поэтому вам нужна Большая Дорога – чтобы сбежать от навов.
Нур осекся и непонимающе уставился на Мельникова:
– Что означает ваш вопрос?
– У вас есть свои секреты, у нас свои, – холодно произнес Матвей. – Мы нашли способ наведения переходов во Внешние миры. Мы еще не опробовали его, но я уверен в его действенности.
Гигант бросил несколько слов на татском. На странном, пощелкивающем языке, уже давно считающемся мертвым.
– Не сейчас, – отрезал маленький лорд. Нар добавил еще несколько, прозвучавших довольно агрессивно фраз. Нур недовольно ощерился, но взял себя в руки и извинился:
– Лорд Нар желает немного посоветоваться.
– Я все понимаю, разговаривайте, – кивнул профессор и демонстративно потянулся за графином с водкой. – А мы, с вашего позволения, выпьем.
Матвей охотно принял стопку. Следующие пару минут лорды перещелкивались под дружно двигающиеся челюсти челов, после чего карлик резко вскинул руку и, направив указательный палец едва ли не в нос гиганту, выдал длинную тираду. Нар недовольно пискнул, но маленький не унимался и вынудил напарника согласно кивнуть.
Мельников весело рассмеялся:
– Есть секреты, уважаемые лорды, есть… Вы ведь действительно хотите спасти татов?
Нур серьезно кивнул:
– Вы были с нами честны, профессор, и мы ответим тем же. – Карлик почесал бровь. – Собственно, лорд Нар пытался отговорить меня от излишней искренности. – Гигант угрюмо вздохнул. – Кровь семьи Тать не исчезла: нам удалось сохранить две линии. Но Темный Двор никогда не останавливается на полпути. Сейчас навы уверены, что в живых остались только лорды, но стоит им усомниться, и на Земле развернется тотальная охота. Родственнички задействуют все свои ресурсы, чтобы обнаружить и убить последних татов.
– Мы хотим вывезти их с Земли, – глухо закончил гигант. – Разумеется, мы уйдем вместе с ними.
– Осталось решить, чем вы заплатите за билет. – Теперь уже Мельников был сух и деловит.
– Посредник сообщил, что вам требуется, – улыбнулся карлик. – Я думал, в чудеса уже не верят.
– Так удивите меня.
Профессор произнес это достаточно безразлично, но обмануть собеседников ему не удалось – Мельников дрожал от возбуждения. И Нур, прекрасно чувствуя охватившее собеседника напряжение, сознательно не торопился.
– Вам позарез нужна магическая энергия. Причем в колоссальных количествах. Причем не та, которую мы можем дать, – сила татов для вас бесполезна. Вам нужна энергия для челов… Как я понял, заклинания Черной Книги не дают нужной для нанесения Печати мощности?
– Не дают.
– Анализ информации, только анализ…
– Хватит травить душу, – прохрипел Мельников. – Удивите меня, черт возьми!
– Мы сохранили Малый Трон Посейдона, – широко улыбнулся Нур. – Этого достаточно, чтобы оплатить проезд?
– Вполне, – выдохнул Мельников.
Они обсудили еще некоторые детали – таты не хотели везти Трон в Тайный Город, и пришлось договариваться об устраивающем обе стороны месте встречи. Карлик и гигант удалились примерно через полчаса.
После этого Матвей и Мельников минут пятнадцать сидели молча, важно потягивая ароматный чай, – стоявший на столе графин сменился самоваром, – и ждали. Их терпение было вознаграждено. В трактир вошел прекрасно одетый мужчина лет сорока. Дорогое платье, высокомерное выражение на холеном лице, тонкие перчатки – было видно, что щеголь не собирается снимать их в столь сомнительном заведении, сомнений не оставалось – дворянин, причем не из мелких.
– Ушли, – коротко сообщил он и, не поздоровавшись, присел за стол.
И сразу же, словно получив сигнал, от стойки отлип молодой парень самой что ни на есть крестьянской наружности: длинные волосы перехвачены ремешком, косоворотка, бородка, простые штаны, заправленные в начищенные до блеска сапоги. Отлип – и присоединился к собеседникам‑
– Получилось! – По его лицу растеклась довольная улыбка. – Мы их обманули, братишка! Обманули лордов!
Щеголь холодно усмехнулся, но промолчал. Профессор потрепал «крестьянина» по плечу.
– Ты молодец, Матвей. Все получилось как надо.
– А как сыграл Андрей! – Матвей ткнул студента в бок. – Блеск!! Лорды следили за ним раскрыв рты! Я так смеялся.
Они были похожи. Не просто похожи – одинаковы. «Крестьянин» и студент. Светловолосые, лобастые, сероглазые и с тонкими носами. Близнецы. Только вот геомантом был не студент.
– Я боялся, что таты заметят твои манипуляции, – признался Мельников.
– Мы же договорились двигать бумажник, – пожал плечами Матвей. – Я все подготовил заранее, оставалось несколько штрихов: нарисовать пару линий на бумаге, бросить под стол вилку… – Он весело посмотрел на брата. – Разлить на пол красное вино…
– Молодец! – раскрасневшийся от чая профессор довольно покачал головой.
– Прекрасно, что первый опыт общения с божественными лордами оказался столь удачным, – суховато бросил щеголь. – Теперь я хотел бы узнать: был ли толк от маскарада? Андрей, таты говорили о чем‑нибудь на своем языке?
Студент торопливо кивнул:
– Да.
Для высшего московского общества щеголь был Николаем Михайловичем, графом Спицыным, владельцем богатейших угодий в Саратове и Малороссии, гулякой, повесой, завзятым театралом и бретером, героем русско‑японской войны, вышедшим в отставку по ранению. Для профессора и Близнецов он был Хранителем Черной Книги, великим магом, которому доверено беречь главное сокровище челов.
– О чем они говорили?
Маскарад, о котором упомянул граф, заключался в том, что место настоящего геоманта Матвея занял его брат, Андрей, врожденные способности которого позволяли ему говорить на любом языке едва ли не после двух‑трех услышанных предложений. Каждый из Близнецов мог похвастаться уникальными способностями.
– Толстый сказал, чтобы Нур не особо откровенничал с нами. Карлик заявил, что это не важно, мы никому ничего не расскажем. – Андрей прикрыл глаза. – Потом они начали спорить, почему мы не рассказали им о способе направления дальнего перехода. Толстый не верит, что мы знаем, как правильно накинуть Большую Дорогу на выбранный мир, боится, что весь наш рассказ – блеф. Мелкий сказал: «Даже если у челов нет надежного способа навигации, это не беда. Главное для нас – понять принцип, все остальное придумаем сами».
– Они вас обманут, – негромко произнес граф.
– Не привезут Трон? – встрепенулся Мельников.
– Думаю – привезут, – покачал головой Спицын. – Они привезут Источник, окончательно войдут к вам в доверие, дождутся, пока вокруг Трона не соберется вся Кафедра, и перебьют всех, кроме профессора и Матвея. Из вас они вытянут всю информацию о способе дальнего перехода – а допрашивать таты умеют – и тоже убьют. – Щеголь помолчал. – Я бы поступил именно так.
– Но для чего? – Голос Близнеца слегка дрожал. – Зачем нас убивать? Мы же готовы честно поделиться информацией!
– Во‑первых, работающий Источник, – объяснил граф. – Теоретически у лордов хватит сил, чтобы закрыть его от Великих Домов, а если нет? Включенный на полную мощность Трон наблюдатели засекут даже на другой стороне земного шара. И туда сразу же прыгнет боевой отряд. Не думаю, что божественные лорды готовы потерять Источник только ради того, чтобы дать возможность группе челов совершить увлекательное путешествие во Внешние миры.
Спицын помолчал, брезгливо усмехнулся, глядя, как половой выставляет из трактира пьяного, и продолжил:
– И второе, самое главное, – факт открытия Большой Дороги не замаскировать никаким лордам. Какой бы технологией вы ни пользовались, прорубив стены мира, вы внесете хаос в магические поля. Возмущение почувствуют все сильные маги. И Великие Дома поймут, что кто‑то нашел Путь. Зачем это татам? Им нужно спокойно разобраться в ваших записях, оптимизировать разработанный аркан, адаптировать его для своих ублюдков и спокойно скрыться. Вот так, мои дорогие ученые друзья. – Холодный взгляд гуляки, повесы и театрала безжалостно скользнул по поникшим собеседникам. – Вот вам две причины, каждой из которых вполне достаточно, чтобы покончить с вами.
Спицын взялся за чашку с чаем, с омерзением принюхался и вернул ее на стол. За все время пребывания в трактире он не притронулся ни к одному блюду и так и не снял перчаток.
– Но нам нужен Трон, – тихо проронил Мельников. – Без него мы не справимся. Близнецы оглушенно молчали.
– Какие же вы простые, – посетовал граф. – Разве я сказал, что вы его не получите?
– Но если лорды хотят нас убить…
– Боже мой, – герой русско‑японской войны потер висок с таким видом, что еще одно слово профессора, и его несчастная голова разорвется, – Профессор, хотят они нас убить или нет, это дело десятое. Мы знаем, что они собираются нас обмануть, а значит…
– Должны обмануть их первыми, – закончил Андрей. Спицын окинул смышленого Близнеца высокомерным и крайне уничижительным взглядом, давая понять, что невоспитанность юноши уравнивает его в правах со снующими вдоль плинтуса тараканами. И только после того, как студент залился краской стыда, Хранитель поинтересовался:
– Я слышал, вы сын купца?
Андрей сглотнул и молча кивнул.
– Вы мне нравитесь, молодой человек, – неожиданно смилостивился граф. – Действительно нравитесь. Есть в вас понимание жизни.
* * *
Москва, 1908 год
Два дня спустя
Они встретились в доме действительного тайного советника Эймана, и каждый из них приложил массу усилий, чтобы оказаться в этом месте незамеченным. Сантьягу привели осы, выдающиеся знатоки московского Лабиринта. Привели старинными подземными ходами, один из которых заканчивался аккурат в подвале Эймана. Помимо этого, комиссара прикрывали два советника Темного Двора, благодаря чему никто в Тайном Городе не догадывался о местонахождении Сантьяги. Собеседник нава, невысокий, но плечистый чел, прибыл в дом тайного советника в закрытой карете, а все его знакомые и друзья были уверены, что он находится у родственников в Троице. Усилия не пропали даром: никто, включая хозяина дома, которого попросили о небольшой услуге третьи лица, не знал, что за гости заняли одну из удаленных комнатушек.
Меры предосторожности были вполне оправданны. Получив доклад аналитиков о том, что Кафедра стоит на пороге важного открытия, Сантьяга принялся методично искать ходы к соратникам Мельникова. С одной стороны, он не должен был вызвать подозрения людов, ибо по давней договоренности все человские работы, так или иначе затрагивающие интересы Тайного Города, должны были в первую очередь попадать в Зеленый Дом. С другой стороны, комиссар боялся спугнуть Кафедру, опасаясь, что, почувствовав внимание Великих Домов, профессор прекратит исследования и уничтожит наработанный материал. Сантьяга действовал осторожно, тщательно изучая ситуацию, взвешивая каждый шаг и терпеливо, очень медленно приближаясь к жертве на расстояние удара. Согласившийся на встречу чел стал еще одним звеном в цепи маленьких удач нава, еще одним кирпичиком, из которых комиссар собирался сложить башню окончательной победы.
– Вина, мой друг? К сожалению, господин Эйман не может похвастаться хорошим погребом, так что я захватил бутылочку из своих запасов. Мозельское, 1776 год.
– Благодарю, охотно.
Сантьяга аккуратно наполнил бокалы.
– Прошу вас.
И в очередной раз окинул чела внимательным взглядом.
Михаил Мастер. Лет тридцать – тридцать пять, волосы черные, вьющиеся, нуждаются в услугах цирюльника. Крепок, по крайней мере на вид, спокоен… гм… действительно спокоен, хотя присутствие комиссара Темного Двора, как правило, нервирует. Интересно… Одет в тужурку инженера, фуражку с эмблемой завода положил на стол, руки крупные, со следами въевшегося машинного масла. Руки рабочие, видимо, не только чертежи в цеху листает. Ах да, Михаил из низов, начинал на заводе каким‑то подмастерьем, выучился, вырос. Семью, правда, не завел, но все равно молодец, упорный чел. Взгляд чёрных глаз вернулся на руки Мастера:
– Старая травма?
На левой руке чела не хватало безымянного пальца.
– Неудачный опыт, – грустно улыбнулся Михаил. – Я ведь механик, люблю сам собирать разные хитрые устройства, новые придумывать. – Чел посмотрел на палец. – Затащило в шестеренку.
– Из‑за любви к механизмам и прозвище?
– Угу. – Михаил глотнул вина. – Я еще и оружейник. Пистолет могу собрать из чего угодно. Честно!
Глаза чела вспыхнули, было видно, что эта тема ему близка. Но Сантьяга не собирался углубляться в дебри технического прогресса, тем более что в механике и механизмах он разбирался гораздо хуже, чем в интригах. А если честно – совсем не разбирался.
– У вас замечательный талант, – похвалил он Мастера.
– Потому и держат, – рассмеялся Михаил. – Мельников ищет людей с разными способностями. Отбирает тех, что могут пригодиться в путешествии.
Первый намек на то, о чем комиссар мог только мечтать, – профессор действительно готовится к путешествию, и, судя по тому, что Сантьяга уже знал, можно было понять, о каком вояже идет речь. Но нав не торопился подходить к главной цели. Не сразу. Постепенно. Подтверждение получено, но информации о Кафедре все еще очень мало. А жертва должна быть изучена досконально. Чтобы потом, свежуя добычу, не ошибиться и не выбросить самые ценные куски.
– И какие еще таланты отыскал профессор? Михаил, успевший долить себе в бокал великолепного вина, легко согласился удовлетворить любопытство нава:
– Слышали о Фоме Калеке?
– Слышал, – кивнул Сантьяга. – Но, к моему глубокому сожалению, не видел.
– Так его только Мельников и видел, – махнул рукой Мастер. – Да Матвей, наверное, он у профессора вроде главного помощника. А слухи о Фоме разные. Говорят, вояка, каких мало, с англичанами воевал в Южной Африке и с японцами. Ранен был, хромает, но кому угодно механику попортит, даже, прости Господи, наву.
– Возможно, – не стал спорить комиссар.
– Калека у Мельникова отвечает за безопасность, – продолжил Михаил. – От вас, уж простите, бережет. – Чел помолчал. – Побаиваюсь я его, если честно. Не видел ведь никогда, а вдруг он сейчас сидит в Троице, у дядьки моего, да интересуется?
– Мы вас прикрыли, – успокоил собеседника Сантьяга. – Если Фома сунется к вашим родственникам, ему даже удастся с вами поговорить.
– Это хорошо.
Мастер вновь долил себе вина.
– Не возражаете?
– Да на здоровье.
– Благодарю. – Чел потянул прекрасный напиток, блаженно прикрыл глаза. – Великолепно! – И снова вернулся к разговору. – Еще у Мельникова лингвист есть великий, Андрей Близнец. Все, что угодно, парень переводит, на любом языке говорит! Мне Матвей хвастался, что брат ему с самого азама книгу перевел, работу Азаг‑Тота, да!
– А сам Матвей – геомант?
– Знаете?
– Догадался.
– Вы умный. – Михаил поставил на стол пустой бокал. – Да, геомант. Без него Мельников никуда.
– Матвей сильный маг?
– Наверно, раз вы позвали меня. – В глазах Мастера зажегся хитрый огонек. Сантьяга улыбнулся:
– Скрывать не стану, Михаил, мы до сих пор не можем вычислить, где Мельников проводит ключевые работы по тематике Кафедры. Мы обыскали его кабинеты и дома, и в Университете, мы установили за ним слежку, но… Результата нет. Профессор уходит от моих подчиненных тогда, когда ему это вздумается, а это, поверьте, дорогого стоит.
– Это геомантия, – пробормотал чел. – Магию Матвея вам не понять, он кому хошь голову заморочит. Выучился.
– Хранитель помог?
– Угу.
Комиссар видел, что собеседник говорит правду, лжи не чувствовалось, и это слегка сбивало с толку. Любой собеседник всегда о чем‑то недоговаривает, у каждого за душой есть нечто, что надо скрыть, тема, которая неприятна. Фон легкой лжи и недомолвки присутствует в любом разговоре, и единственно, за чем следил Сантьяга, чтобы этот фон не затрагивал обсуждаемый вопрос. Михаил же был абсолютно открыт и говорил совершенно искренне.
«Неужели он так меня боится?» Но серых пятен страха тоже не было! Мастер был абсолютно спокоен и правдиво отвечал на любой вопрос. «Можно ли подозревать собеседника, когда он ничего не скрывает? Нужно!» Подозрение придется тщательно обдумать после разговора.
– Идеи Мельникова мне чужды. – говорил тем временем окончательно расслабившийся чел. – Профессор безумен. Видимо, семя нелюдей не должно смешиваться с нашим. Мельников гений, да, и я уверен, что он найдет… или уже нашел, способ открыть Большую Дорогу.
– Как далеко продвинулись исследования?
– Я не принимаю в них участия, – покачал головой Михаил. – Профессор и Матвей скрывают результаты работы от всех, но, судя по их не очень радостному виду, пока получается не очень хорошо. Но они не сдаются.
– Вы их уважаете, но согласились встретиться со мной. Почему?
А вот теперь черные глаза Сантьяги вцепились в Мастера по‑настоящему: жестко, требовательно, холодно. И этот взгляд сопровождался дополнительным, четко рассчитанным ударом опытнейшего мага. и никто, НИКТО не смог бы ответить на этот резкий вопрос неправду. Михаил остался безмятежен, как ветерок над ручьем.
– Меня не увлекают рассказы о других мирах. Что там – неизвестно. Профессор втянул меня в эту историю, задурманил голову, заставил размечтаться… А потом я посидел и подумал: я ведь обычный чел. Талантливый? Да. Ну и что? С моим талантом можно и здесь жить хорошо. ОЧЕНЬ хорошо. Вы понимаете, что это значит?
Комиссар молчал.
– Потом я подумал, что Великие Дома наверняка разнюхают, вы уж извините, о планах Мельникова – А профессор вас ненавидит, значит, делиться не намерен. Вы будете злы… – Мастер пожал плечами. – Тут уж не о хорошей жизни надо говорить, а просто о жизни. О ее спасении. Вот я и подумал, что умнее будет с вами договориться. Синица в руках – это, знаете, не журавль в небе. И спокойнее, и сытнее.
– Мечта обычного чела.
– Ну, не совсем обычного… – В голосе Михаила послышался металл. – Я за свои услуги возьму дорого. Михаил Мастер обычным челом больше не будет. И даже потомки его на золоте кушать станут.
Он не врал! Даже Спящий не устоял бы против яростной, но незаметной атаки Сантьяги. В своих силах комиссар был уверен.
– Вы мне заплатите дорого, – с нажимом повторил Михаил.
– Я могу выдернуть интересующие меня сведения прямо сейчас, – ровно произнес нав. – Не боитесь?
– Не боюсь, – скривился Мастер. – Боялся бы, не приехал.
– Почему не боитесь?
– Ну, сломаете вы мне мозги. – Михаил постучал себя по лбу. – Вытянете то, что я знаю сейчас, а дальше? Во‑первых, Мельников или Фома заподозрят в моем исчезновении подвох и скроются. А во‑вторых… – Чел хитро посмотрел на нава. – Кто вам тогда поможет заманить всю Кафедру в ловушку и взять тепленькой? Со всеми записями, артефактами, а то еще и с Хранителем в придачу?
– Вы поможете?
– Ведь я приехал.
– Да, вы приехали. – Сантьяга свел перед собой пальцы. – Какие артефакты вы имели в виду?
– Я слышал название: Малый Трон Посейдона. И имя: Нур. Вам это о чем‑нибудь говорит? Комиссар вздрогнул:
– Лорды Тать сумели спасти Источник… Довольно неожиданно. – И чел снова не лгал!! – Откуда вы узнали?
– Я ведь механик, помните? – Довольный произведенным эффектом, чел громко захохотал. – Небольшое устройство, по которому замечательно скользят звуковые волны, позволяет мне слышать то, что происходит в кабинете профессора. Матвей и Фома закрывают разговоры только от вас, от магов, а о технике, о науке не думают. – Мастер снова стал серьезным. – Такие сведения и такая помощь стоят ОЧЕНЬ хорошей жизни?
– Да, – честно ответил Сантьяга. – Стоят.
* * *
«Городское полицейское управление до сих пор не в состоянии внятно объяснить, кто же принимал участие в грандиозном побоище на рынке, неподалеку от станции метро „Красногвардейская“. По сообщениям очевидцев, схватка, в которой сошлись примерно сто человек, началась около шести утра…» («РТР»)
«Кто‑нибудь, остановите Всеславу! Похоже, хозяйка Зеленого Дома до сих пор не понимает, какого джинна выпустила из бутылки. Так и хочется добавить: из бутылки с виски. Указ о проведении выборов развязал дикарям руки, и вот уже который день Тайный Город стонет от выходок распоясавшихся безумцев. Утренние события – наглядное тому подтверждение. По нашим данным, Гниличи, уверенные в победе своего кандидата, принялись заново делить территорию и не найти ничего лучшего, как затеять потасовку на глазах у челов. Самое смешное, что в официальных отчетах о ходе кампании эта гнусная перестрелка нахально названа политической дискуссией…» («Тиградком»)
* * *
