Развлечения «на грани» как форма забвения, попытка вернуть вкус к жизни

Один наемник сказал ему, что «перестает ненавидеть себя только в те моменты, когда пускается в рискованную авантюру и действует, ни о чем не думая и ничего не чувствуя». Автор знал, что означает это признание. Мчась на мотоцикле с одним киллером, он «ничего не чувствовал – ни страха, ни беспокойства, ни возбуждения». Он мчался на мотоцикле, и в сердце у него был «полный штиль», он «почти примирился с миром» (примечательно, что подобными словами характеризовал свое состояние и Ричард Минстер, о котором рассказывалось в третьей части статьи, в главе «Игра, шизофрения и “имплантация ощущений”»; в результате чудовищного проигрыша он, по его словам, испытал чувство «безграничного облегчения», которое было «сродни чудодейственному бальзаму, исцелившему раны, нанесенные безжалостным миром»).

[На слова автора романа «Шантарам» можно посмотреть также и с позиции учения нейрофизиолога академика А.А. Ухтомского о доминанте. Доминанта описывается Ухтомским как очаг возбуждения в коре головного мозга. В момент возбуждения этот очаг притягивает к себе импульсы, поступающие в сознание, вследствие чего человек рассматривает действительность с позиции своего текущего возбуждения (например, человек, охваченный доминантой страха, везде и во всем видит угрозу). Одновременно, в прочих отделах коры головного мозга разливаются процессы торможения. То есть в момент действия сверхсильной доминанты, переживания, не связанные напрямую с текущим возбуждением, тормозятся (например, боксер, вышедший на ринг, на время боя как бы забывает о том, что ему нужно оплачивать задолженности по коммунальным услугам). В отношении автора романа можно сказать, что в момент возбуждения, связанного с риском, тормозились центры головного мозга, связанные с переживаниями, о которых автор хотел забыть. Более подробно о доминанте и игровом процессе см. в статье «ТРИ СИЛЫ: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни)», в главе «О лекции “Две доминанты”»)].

«У мотоциклистов существует выражение “гнать на красном”, что означает езду на такой скорости, когда стрелка спидометра все время зашкаливает, не покидая зоны максимальных значений, закрашенной красным цветом». Те, с кем автор поддерживал общение в Бомбее, «каждый по-своему, – гнали на красном, держа стрелку в опасной красной зоне».

Действительно, среди высказываний профессиональных гонщиков есть высказывания, которые можно сопоставить с мыслями автора романа «Шантарам». Ниже приводятся слова одного из участников престижных гонок TT («Tourist Trophy»), во время которых нередки смертельные исходы (развивается скорость свыше 300 км/ч; присутствует реальный риск разбиться на каждом повороте; на момент приводимого высказывания в этих гонках погиб 231 гонщик). Гонщик, рассказывая о своих ощущениях от прохождения круга на скорости «270, а то и 290 км/ч», особо отметил момент переживания опасности: «Самое классное, то, что ты осознаешь опасность еще до того, как ты садишься в седло. … перед стартом в голове роятся странные мысли. Ты переживаешь, нервничаешь, но как только маршал дает старт, машина летит вниз, и ты сам летишь вниз, вниз, вниз по склону …, и все твои тревоги как рукой снимает. Ты попадаешь в другое измерение: напор ветра, рев мотора, перегрузки. Это не похоже ни на что. Словно ты прожигаешь пространство ада. Тебе страшно, но это только сильнее заводит тебя. Это нельзя испытать нигде. Только в гонке. Ничто не в силах перенести тебя в этот волшебный момент».

Слова о исчезновении тревог во время гонок можно раскрыть подробнее с помощью небольшого произведения Бориса Пильняка «Повесть непогашенной луны». Это произведение может помочь вдумчивому читателю понять, что искали те, кто всю жизнь стремился «ездить на красном», как о том рассказывалось в романе «Шантарам».

В произведении Бориса Пильняка есть два главных действующих лица. Один из них – командарм Гаврилов, другой – Негорбящийся человек из дома номер один. Командарм Гаврилов предчувствует близкую смерть, и на своем спортивном автомобиле мчится из города за город. Затем он умирает на операционном столе. По всей видимости, отдавший приказ о убийстве командарма Негорбящийся человек, принимает сообщение о смерти командарма, и отдает распоряжение шоферу мчаться на машине за город.

Когда командарм, до операции, вырвавшись из города на спортивной машине, остановился далеко за городом, он рассказал своему попутчику о мотивах своего мчания: «Когда я очень переутомлюсь, когда у меня ум за разум заходит, я беру машину и мчу. Это мчание приводит меня и мои мысли в порядок. Я помню все до одного эти мчания. И помню все до мелочей, что было в этих мчаниях, все разговоры, все фразы, до интонации голоса, до того, как светится окурок. У меня плохая память, я все забываю, – я не помню даже того, что было в самые ответственные дни боев, – мне об этом рассказывали потом. Но эти мчания я помню абсолютно. Я сейчас машину вел безумно, с девяноста девятью шансами разбиться, но каждое мое движение точно, и разбиться нельзя. Я пьян непонятным опьянением точности. Но если бы мы разбились, мне было бы только хорошо. … Мне хорошо, потому что это мчание, это стремление есть то, ради чего надо жить, стоит жить, ради чего мы живем».

Все мысли командарма сейчас не будем разбирать подробно, для интересующихся подробным анализом мотивов и состояний людей, оказывающихся в подобном положении, есть записи лекций циклов «Преодолеть отчуждение» и «Три силы». Отметить стоит лишь те моменты, которые значимы в контексте именно данной статьи.