С большими не договоришься

Георгий Балл

Толюн уходит из дома

 

Рассказы о Северной стороне – 2

 

 

 

 

Георгий Балл

Толюн уходит из дома

 

 

 

С БОЛЬШИМИ НЕ ДОГОВОРИШЬСЯ

 

Толюн проснулся от того, что услышал, как пели кузнечики:

 

– Эй, ля‑ля!

Эгей, ля‑ля‑ля!

Хватит тебе спать.

По небу плывёт лодка.

Иди и посмотри,

Иди и посмотри.

Эгей, ля‑ля‑а‑а‑а!

 

Толюн открывает глаза и видит, что Анюта уже уходит в школу. И сразу забывает о кузнечиках и лодках. Он смотрит, как Анюта кладёт в портфель книги и тетради, лезет в печку за горшком с картошкой.

– Анюта, Анют… – затягивает он, собираясь плакать.

– Чего тебе? – спрашивает сестра, будто не догадывается.

– Возьми, Анюта‑а‑а… – громче тянет Толюн.

– Отстань, настырный! Не пустят тебя.

Анюта торопится. Она облупливает горячие картофелины, обжигается, дует на пальцы.

От картошки идёт вкусный дух, и Толюн замолкает. И даже начинает шевелить губами, будто дует на горячую картошку.

А сестра пробивает ложкой коричневую пенку на молоке, наливает молоко в большую чашку с синим ободком и красными ягодами земляники по бокам. Пока Анюта пьёт, Толюн придумывает хитрые слова:

– Анют! Анюта! Слышь… Я твой портфель понесу. Как до школы дойдём, домой вернусь. – А сам думает: «Пусть только доведёт до школы, там уж как‑нибудь останусь».

Сестра не отвечает. Она отламывает большой ломоть хлеба. Толюн смотрит, как быстро исчезает ломоть. Хлеб мягкий, тёплый, так и дышит.

– Тебе портфель нельзя нести, – говорит Анюта, стряхивая крошки. – Ты же маленький да рыженький.

– Ну и что же, что маленький да рыженький?

– А то, что тебя ворона склюнет, – говорит Анюта. – Подумает, будто идёт грибок‑рыжик, и склюнет.

– А я шапочкой прикроюсь, – отвечает Толюн.

– Ветром шапочку сорвёт.

– Верёвочкой подвяжу.

– Верёвочка оборвётся.

– А я две подвяжу.

Но Анюта уже вспомнила, что ей пора.

– Из‑за тебя опаздываю, – сердится Анюта. – Ишь пристал, настырный! Вот я тебя верёвкой, будешь знать… Не балуйся тут!

Она накидывает платок и, схватив портфель, выбегает на улицу. Толюн прислушивается: с улицы несутся голоса ребят. Все они идут в школу. А он остаётся дома.

 

КАК ПОМИДОРЫ ПРЫГАЛИ

 

Отец с матерью на работе, Анюта в школе, а соседка – бабушка Кланя ещё не приходила: у неё и своих дел немало, не то что за Толюном приглядывать. Остался Толюн один дома.

Лежит Толюн на кровати и видит: по краю печки под самым потолком расселись зелёные помидоры.

«Расселись, – подумал Толюн. – Сидят себе, как куры на заборе. Сейчас я вас шугану».

– Кыш!

Он соскочил с кровати, забрался на лежанку, чуть провёл рукой по лежанке, а помидоры сами: прыг вниз, прыг… прыг… прыг! Хлопаются помидоры, разбрызгивая зелёные капли: блям! блям! блям!..

– Да вы не куры… Вы лягушки! – кричит Толюн. – Чего расквакались! И добавляет сердитым Анютиным голосом: – Вот настырные! Я вам покажу, как баловаться! А ну обратно!

Скоро на печке остался всего один‑единственный помидор. Он был самый маленький, но с одного боку совсем красный.

– А ты чего, рыженький, не прыгаешь? – спросил Толюн.

Помидор молчал. Посмотрел Толюн наверх, посмотрел вниз и подумал: «Эх, теперь мне обязательно влетит и от мамы, и от Анюты, и от бабушки Клани. Маленьким‑то плохо быть: маленького все обижают».

– Я тебя не трону. Живи себе. Отдыхай, – сказал Толюн рыжему помидору и слез с лежанки.

Он взял веник.

– А вас сейчас всех разгоню! – крикнул он и замахнулся. – Залезайте опять на печку!

А помидоры не хотят слушаться. Катятся под кровать. А тут ещё этот Цыганок, чёрный щенок с белым пятнышком на лбу, прыгает, суетится, хватает веник зубами. Думает, что Толюн с ним играет.

– Уйди, непутёвый! – кричит Толюн Анютиным голосом.

А щенок разыгрался, хвостом виляет, смотрит на Толюна весёлыми глазами. Ну что делать: то ли с ним играть, то ли комнату подметать?

Думал‑думал Толюн и придумал. Из нижнего ящика комода достал моток верёвки, отрезал ножницами верёвочку и подозвал к себе щенка.

– Сейчас ты у меня поработаешь, – сказал Толюн, прилаживая веник к хвосту Цыганка: пусть теперь хвостом комнату подметает.

Щенок вырвался из рук Толюна. Побежал, волоча за собой веник, и спрятался под кровать. Толюн лёг на пол и ласковым голосом позвал:

– Цыганочек, хороший, поди сюда!

Подождал Толюн немножко и сам под кровать полез. Да только один веник в руке остался. Убежал щенок.

Тут вошла в комнату бабушка Кланя, руками всплеснула:

– Что ж это делается, а? Ты что ж натворил, озорник?!

– Бабушка, а бабушка… – захныкал под кроватью Толюн. – Ты не ругайся. Я уберу. Только они, как лягушки, скачут…

– Какие ещё лягушки? – ахнула бабушка. – Каких ты ещё лягушек натаскал?

– Да не лягушки, а помидоры. Они сами с печки попрыгали.