Шабаш. Иллюстрация ко второму изданию трактата Пьера де Ланкра. 1613 г. Фрагмент

Но это, так сказать, малый шабаш. Каков же был, по мнению де Лайкра шабаш, проводимый с размахом? Суеверный судья предлагал своим читателям представить огромное колышущееся море людей – стотысячную толпу, более всего напоминающую ярмарку в самом разгаре торговли (Robbins, 1959 стр. 419). Эти сто тысяч поклонников и поклонниц Сатаны прибыли со всех концов света. Если кто‑то не сможет прилететь на шабаш, придётся заплатить штраф в десять су. То, что кажется на первый взгляд буйной толпой, на самом деле надёжно спаянное войско Сатаны. Среди ведьм проводится денежный сбор. Де Ланкр даже определил, кто был казначеем дьявольской рати. Им оказался некто Детсейл – местный богач (Lea, 1939 стр. 1295).

Вообще шабаш мыслился Пьеру де Ланкру буквальным подобием сословного общества. Как ни вывернут здесь мир наизнанку, но представить себе такой бред, как рухнувшие социальные границы, французский судья не мог! Дьявол, верховный властитель, обратившись в козла, восседает на золотом троне. Рядом с ним на тронах поскромнее – две королевы шабаша. У русского читателя сразу возникнут ассоциации с Маргаритой, булгаковской королевой бала, что, в общем‑то, верно. В конце концов, Булгаков творил, основываясь на старинных литературных источниках. Красавица, сидящая слева от Сатаны, увенчана золотой короной. В руке у нее кошмарный букет – пучок змей.

Богатые и знатные ведьмы держатся замкнутой группой. Дворянство и на шабаше – дворянство. Иные из них носят маски они известны всей стране в лицо и не хотят, чтобы их опознали. Маркизы и графини вершат всеми важнейшими делами шабаша, подобно тому, как в обычном мире дворянство управляет Францией. Бедноту же не пускают даже за стол, сервированный мерзкой едой: человечиной, дохлыми жабами и крысами. Нищие в лохмотьях жмутся поодаль. Им боязно подойти поближе. На все обряды они могут лишь тоскливо смотреть издали.

Возраст – не помеха тому, чтобы попасть на шабаш. Ведьмы свозят сюда своих собственных детей, учат их колдовству и вручают им прутки – чтобы во время ритуалов малышня хлестала по воде ручейка, имея хоть какое‑то занятие. Участь чужих детей хуже. Колдуньи похищают младенцев из колыбелек, хвастаются перед дьяволом своей добычей, а потом разрывают на части. Сердца некрещёных детей – украшение стола. Вытопленный из младенцев жир пойдёт на летательную мазь. Де Ланкр утверждал, что в Па‑де‑Лабуре каждую ночь на шабаш переносят две тысячи детей. Некрещёных убивают, а крещёных и вдобавок умеющих уже говорить заставляют отрекаться от Христа.

Оркестр состоящий из женщин, даёт концерт. Под звуки музыки ведьмы вперемешку с чертями кружатся вокруг дерева. В противовес другим авторам, де Лайкр вкладывает в руки оркестранток не лошадиные черепа, а самые обычные музыкальные инструменты: струнные и духовые. Труба, арфа, лютня и скрипка – вот на чём играют баскские колдуньи…

Дьявол затеял сборище не для одних лишь праздных развлечений. То и дело в небо взмывают на метле озлобленные женщины. Они насылают на моряков бури и ураганы. Другие ведьмы столпились у котла. Они рвут на части жаб, рубят змеиные головы и кидают их в кипящую воду. Одна из женщин старательно раздувает огонь мехами, другие нашёптывают заклинания. Вскоре ядовитое зелье будет готово. Разлетевшись по домам, ведьмы устроят падеж скота и погубят множество христиан (Robbins, 1959 стр. 300, 301).

Особый пассаж в книге де Ланкра посвящен крику петуха. Фанатичный борец с колдовством верил, что при петушином крике шабаш рассеивается и участницы, не успевшие улететь вовремя, вынуждены добираться домой, кто как сможет. Де Ланкр привлёк всю классическую учёность, пытаясь теоретически осмыслить это явление, и сделал вывод: петух – это таинственная птица, в образе которой, по‑видимому, предстаёт сам Господь Бог, дабы призвать людей к служению небесам (Lea, 1939 стр. 1298). Между тем ничто не доставляет ведьмам такого удовольствия, как глумление над божеством. На шабаш заманивают священников, обещая им двойную плату, если они вместо обычной церковной службы отслужат мессу во имя дьявола. У отца Пьера Бокаля удалось выжать признание, что за ним числится такое кощунство (Robbins, 1959 стр. 41).

Де Ланкр создал одно из самых обстоятельных описаний шабаша. Эта бредовая версия была щедро оплачена человеческими жизнями. Чтобы выстроить столь разветвленную систему, дотошный фанатик вымучивал показания у всех, кто казался ему подозрительным. По утверждениям историков, он с особым сладострастием допрашивал хорошеньких женщин.

Этот мрачный романтик и мистический фантазёр становился поэтом, едва речь заходила о девушках баскской провинции. Местные красавицы так приглянулись судье, что его перо само выводило восхищённые строки:

„Когда они проходят мимо вас, их волосы, распущенные по плечам, развеваются по ветру: и так хороши они, идущие в этом своем уборе из чудесных локонов, что солнце, просвечивая словно сквозь облако, дарует им ослепительно сияющий ореол… Опасное чародейство таится в их глазах, способных к колдовству, и не менее способных возбуждать любовь (Rosemary, 1989 стр. 194)“.

Да, прав был историк Жюль Мишле: „…тот самый судья, что сжигал их, находился в то же время под властью их чар“. Молодые колдуньи должны были под пыткой поведать о своём преступном сожительстве с дьяволом. Тут уж любопытный француз не упускал ни одной детали, въедливо интересуясь интимными подробностями. Дабы яснее представить себе шабаш, он заставлял девушек в тюрьме раздеваться догола и танцевать перед ним те танцы, которые они отплясывали на шабаше. Насладившись этим зрелищем, Пьер де Ланкр посылал их на костёр. Ему не был помехой даже возраст в пятнадцать или тринадцать лет. Перед смертью колдуньи выслушивали нравоучительную нотацию. Со свойственным ему ханжеством судья не упускал случая заметить, что такие танцы весьма преступны, а движения эти неприличны и нескромны (Тухолка, 1909). Книга де Ланкра иллюстрирована пояснительной гравюрой. Все этапы шабаша показаны на этом изображении. Разумеется, не упущены и ведьмины пляски – хоровод голых женщин и девушек, обращённых спинами к середине (Robbins, 1959 стр. 300).

В эпоху, когда действовал де Ланкр, активно дискутировался вопрос о призраках на шабаше. Если бы это были только привидения казнённых! Увы, на судах всплывали и более серьёзные показания.

Колдунья. Кадр из франко‑итальянского фильма „Видение шабаша“. Реж. М. Беллоккио. 1988 г.

Выяснилось, что дьявол способен создать призраки непричастных к колдовству лиц.

3 сентября 1610 года в Бордо казнили Катерину де Барандегюи. Пытка заставила эту женщину разгласить одну из сокровенных тайн шабаша. Оказывается, если колдуньи желали кому‑либо навредить, они обращались к чертям с просьбой создать фантом. Черти охотно шли навстречу. На шабаше возникал призрак, как две капли воды похожий на указанного человека. Правда, призрак был неподвижен и в ритуалах секты участия не принимал (Lea, 1939 стр. 1302). Но даже этого было достаточно, чтобы подмочить репутацию. Надо ли говорить, как путала народ сама возможность такого наваждения. Выходило, что демоны могут скомпрометировать даже праведника и уничтожить его руками судейской коллегии!

Пьер де Ланкр знал о показаниях Катерины, но демонстративно в них не верил. Вслед за иезуитом Дель Рио он успокаивал себя рассуждением, что Бог такого не допустит (1958). В книгах, посвящённых колдовству; утешительные мотивы звучали довольно часто. Приведу цитату из трактата Петера Файреуса, считавшего, что, как ни сильна нечистая сила, есть и для неё пределы дозволенного:

„Если бы демоны могли по своему желанию показать невиновного на шабаше, почему бы им не применить такой приём к другим преступлениям – к грабежу или прелюбодеянию? Будь такой обман возможен, все честные люди жили бы в вечном страхе, что их заподозрят и будут пытать. Между тем они спокойны и уверены в своей безопасности. Отсюда вывод: для чертей сие – невыполнимое деяние (1958 стр. 626, 627)“.

Поскольку эта удобная точка зрения стала как бы официальной, практики ведовских процессов без зазрения совести хватали людей, очернённых „свидетельскими показаниями“ Фридрих фон Шпее, духовник из Вюрцбурга, пробовал разубедить фанатиков.

„Бог не позволит подставить невиновного! – горячился он. – Откуда они знают, что Бог не позволит этого? Он попускает и худшие дела – мученичество, поругание причастия и тому подобное“.

Ведьм как таковых фон Шпее не отрицал, но его смелая книга была направлена на защиту напрасно обвинённых.

„Может ли демон на шабаше показать невиновного? Я отвечаю – да, и не только неподвижного, как готовы признан, некоторые, но даже и танцующего. Тому есть множество свидетельств… Я знаю монастырь, где один из братии был очернён сознавшимися ведьмами: колдуньи говорили, что видели его на шабаше и даже назвали, с кем он отплясывал. И всё же свидетели со всего монастыря доказали, что в указанный час он пел в церковном хоре. Или ведьмы лгали, или приняли призрак за действительность. Я могу назвать многих людей святого образа жизни и даже князей, которых ведьмы обвинили, будто они были на плясках (1958 стр. 720, 721)“ Увы, ни благородное происхождение, ни церковный сан не гарантировали безопасности. Конечно, дворяне и священники могли противопоставить оговорам деньги и влиятельные связи. Но зачастую это не помогало.

Иезуита Йоханна Рейхарда сгубила любовная связь с девушкой, которую позже казнили за колдовство. Перед смертью девушка выказала знаки раскаяния и сказала, что пастор являлся её сообщником. Было это в 1625 году.