2020-06-10
68
Виктория Энглер
15 сентября 1999 г. 20‑30 – 21‑00
– Виктория Энглер из Санкт‑Петербурга, – коротко представляюсь я и столь же коротко излагаю суть дела. Впрочем, по этому номеру иначе не принято. – Мне нужен Олег. Срочно. Передайте ему, что дело первостепенной важности. Касается тех вопросов, что мы уже обсуждали. Номер моего телефона у него есть.
– Повторите, пожалуйста, – скрипит старикашка.
Я повторяю. Еще раз напоминаю о том, что чем скорее Олег позвонит, тем для меня будет лучше.
– Позвонит, когда сможет.
Сварливости этому деду не занимать. А вот умения быть деликатней с клиентами подзанять не мешало бы. Он опять отключается, даже не сказав: «До свидания». Впрочем, это мне глубоко параллельно, я уже переключила внимание на Тамару:
– Так что там, говоришь, за хавира на Московском проспекте?
За десять минут мы выписываем из банка данных квартир несколько вариантов, и я тут же выгоняю Томку из‑за компьютера за телефон, предварительно напугав:
– С агентом стрелу забивай на сегодня…
– Полдевятого вечера, – с безысходностью в голосе перебивает она. – Пока договорюсь, пока дотуда доеду…
– Ты что, не врубаешься?!! – Мне опять не удается совладать с нервами. Наверное, накопилась усталость, а на нее наложилось возбуждение в предвкушении предстоящей войны, и теперь раздражение так и прет из меня. – Забивай стрелу на ночь!!! Говори, что согласна со всеми условиями, за срочность доплачиваешь! Напарь им с три короба, но к утру нас на этой квартире быть не должно.
Потому что уже рано утром сюда за нами могут явиться ребята облажавшегося Андрея. По моим расчетам, через два‑три часа, когда в США в «Метрополитен банке» будет самый разгар рабочего дня, до Андрюши дойдет, насколько жестоко я офоршмачила его в Гибралтаре. Угадать схему, по которой он сразу после этого начнет действовать, несложно:
Первый звонок из Америки последует в «Джорж Элиот»: «Соедините, пожалуйста, с номером Виктории Энглер… Как съехала? Когда? Вчера вечером, почти следом за мной? Благодарю, извините». (Я улыбаюсь при мысли о том, что все эти переговоры бедняге Андрюше придется вести через переводчика.)
Итак, после того, как этот дракон [37] получит информацию из отеля, ему не составит труда рассчитать, что сутки с хвостиком – вполне достаточный для меня срок, чтобы добраться до Питера. А поэтому второй звонок будет сюда. Нет, не на эту квартиру и не на мой мобильник, чтобы пожурить меня за то, что так обошлась со своим ненаглядным Андрюшей. Второй звонок – кому‑то из своих питерских людей: «Собирай пацанов и аллюром – на агалатовскую квартиру. Хватай Вику Энглер и ее белобрысую закадычку. Определи их в какой‑нибудь угол, пока я не вернусь из Америки. И следи повнимательнее, чтобы не юзанули [38]. Они в этом деле спецы. Если Энглер не будет, бери только подругу и выбивай из нее всю подноготную. Любыми путями, хоть в кислоте ее купай. Мертвая или живая, но белобрысая меня не волнует. Мне Вика нужна! За квартирой установите наружку. Отправь людей в “Пулково”. Короче, делай все, что угодно, но чтобы эта падла батистовая [39] мимо вас не прошмыгнула!»
– Если у тебя сейчас не выгорит с квартирой, все может полететь в тартарары. Потеряем очень конкретные гр о ши и наживем большой геморрой. Для этого надо лишь на часок уступить инициативу Андрюше, – ввожу я в курс наших дел Тамару, а она настойчиво тюкает тоненьким пальчиком по кнопочкам трубки домашнего радиотелефона.
– На сколько ты хоть чулканула [40] этого дизеля? – интересуется она, продолжая насиловать трубку. Самое интересное, что она удосужилась поинтересоваться моими финансовыми успехами только сейчас.
– Миллиарда на два. В долларах США. Точно не знаю. На то, чтобы все подсчитать, нужен как минимум месяц.
– Два арбуза [41] «зеленых», – с полным безразличием перефразирует меня Тамара. – Академично… Алло! Алло! Молодой человек, я хотела бы срочно арендовать апартаменты…
«Апартаменты!» – Я готова расхохотаться.
Но в этот момент оживает сотовый телефон.
– Вика, привет.
– Олег! – при звуке этого голоса я не могу скрыть радости. – Как здорово, что ты так быстро позвонил!
– Просто мне передали, что у тебя сейчас неприятности, милая. Давно из Испании?
– Уже два часа, – отвечаю я, и при этом прикидываю, что даже больше. Минуты улетают со скоростью света. А вместе с минутами стремительно испаряются шансы захватить и привести к нужному мне знаменателю Андрея. Не позволить ему, вернувшись из Штатов, наломать в Петербурге большую поленницу дров. – Олег, помнишь, ты обещал, что если мне будет туго, я всегда могу рассчитывать на тебя?
– О подобном не напоминают, малышка, – недовольно замечает Олег. – Во всяком случае, мне. Если я обещал, значит, выполню. Насколько тебе сейчас туго?
– По максимуму.
– По максимуму – это в могиле или в пыточной камере. Мне кажется, что у тебя положение все же получше. Откуда звонишь? – спрашивает он и сразу спохватывается. – Если не можешь, не отвечай.
– Нет, почему же. Прежде чем за мной начнется охота, есть еще часов восемь. Поэтому я пока на старой квартире.
– Той, что в области?
– Да, в Агалатове. Но до утра мы должны отсюда стряхнуться. Иначе нам – вешалка… – я поворачиваюсь к Тамаре, и она из противоположного угла комнаты (как и я, с трубкой у уха) демонстрирует мне выставленный вверх большой палец – мол, дозвонилась, договорилась, все путем, будут нам нынешней ночью апартаменты. И то ладно!
– Что требуется от меня? – интересуется Олег. Его тон не позволяет усомниться, что чего бы я сейчас ни потребовала, он расшибется, но выполнит.
– Ты нужен мне здесь. В Питере. Возможно, надолго.
– Мои услуги очень дорого стоят, – бесцветным тоном информирует он. – Для тебя не будет никаких исключений.
«Дружба дружбой, а денежки врозь» – такая его позиция устраивает меня сейчас как нельзя лучше. Потому что наступил именно тот ледниковый период, когда в первую очередь следует позаботиться о выживании, а чувства отложить в сторону до потепления. Поэтому я отвечаю столь же бесцветно:
– Об этом ты меня как‑то уже предупреждал. Так вот, я платежеспособна. Прибудешь в Питер – я объясню, что тебе предстоит. Тогда и поговорим о цене. Сейчас не до этого.
– Знаю, что мне предстоит.
– И что же? – широко улыбаюсь я. Меня всегда подкупала самоуверенность этого парня. Самоуверенность в хорошем смысле этого слова: Олег обладает чудесной способностью, как ясновидец, просчитывать многие, казалось бы, совершенно непредсказуемые ситуации.
– Мне предстоит поддерживать тебя под локоток, когда ты начнешь спотыкаться, – отвечает он, и я отмечаю, что более обтекаемой формы выражения выбрать почти невозможно. – Когда я должен быть в Питере?
– Утром. В «Пулково» я тебя встречать не рискну, мои и Дианины телефоны, возможно, уже будут к тому времени, стоять на прослушке. Так что, как только оформлю другие сим‑карты, позвоню тебе сама.
– Запоминай телефон…
– И еще, – продолжаю я, занося номер Олега в «телефонную книжку». – Ты мне говорил, что предпочитаешь работать один…
– Не помню такого, – перебивает Олег, – чтоб говорил. Хотя, действительно, предпочитаю. И что же из этого?
– В одиночку ты здесь ничего сделать не сможешь. Мы с Тамарой тебе не помощницы. Так что приезжай не один.
«И зачем я несу всю эту шелуху? – спохватываюсь я. – “Учила овечка волка травку щипать”. Да неужели он и без моих дилетантских подсказок не понимает, что отправится на серьезную бойню, где один в поле не воин? Он меня, советчицу хренову, сейчас попросту обсмеет. И будет прав».
Но он отвечает абсолютно серьезно:
– Со мной будет еще один человек. Все остальное найду в Питере. У тебя еще есть, что сказать?
Я растерянно пожимаю плечами. Вроде, сказала все. Вроде, добилась всего, чего хотела добиться. Уже завтра утром Олег будет рядом со мной.
Как гора с плеч!
– Нет, все, Олег. Во сколько мне завтра тебе позвонить?
Он ненадолго задумывается, прикидывая должно быть, сколько времени займут сборы, поездка в аэропорт и перелет до Петербурга…
– Начинай дозваниваться с семи утра, – наконец произносит он. – Не отвечу – повтори звонок через четверть часа. Ну и так далее. До завтра, малышка. Поосторожней. Удачи.
Как всегда, Олег отключается настолько стремительно, что я, тугодумка, не успеваю сказать ему «До свидания». А может, у них, в Москве, так принято – не прощаться при завершении телефонного разговора?
Я откладываю трубку в сторону, а возле меня уже маячит Тамара.
– Все нормалек, есть вариант. Отправляюсь на стрелку. Договор заключу на себя. Гони хворост, бухгалтер.
– Сколько тебе? – Я заранее знаю, что услышу в ответ привычно расплывчатое: «Чем больше, тем лучше».
– Чем больше, тем лучше. – Естественно! Иначе Тамара не может! Но, как ни странно, на этот раз она еще и удосуживается уточнить: – Штуки четыре. Хавира не из дешевых. Энглер, поторопись. Я в глубоком цейтноте.
«Мы обе в глубоком цейтноте, – думаю я, доставая из сумочки упакованный в целлофан узляк [42] из пятидесяти стодолларовых купюр. – Но, с другой стороны, пока что мы в графике. И пока все срастается так, как можно только мечтать. С Олегом договорилась. Квартира нашлась. Можно слегка перевести дух. Выпить кофе. Съесть бутерброд…»
– Короче, поехала, – объявляет Тамара и цокает каблучками по направлению к двери.
– Не гони. – Как же! Эту автомобильную экстремалку можно просить обо всем, что угодно, но не об этом. И все‑таки я добавляю: – Не хватает еще, чтобы ты угодила в аварию именно сейчас.
Моя последняя фраза, как от стены горох, отлетает от захлопнувшейся за Тамарой входной двери. А уже через десять секунд за окном радостно крякает сигнализацией «Ауди». Потом взвывает еще не остывшим мотором, пронзительно взвизгивает по асфальту резиной.
Тамара срывается с места.
Тамара очень спешит.
Тамара в глубоком цейтноте.
Я, в отличие от нее, могу позволить себе немного расслабиться. Но только немного – потратить десять минут на то, чтобы сварить кофе и слепить какой‑нибудь бутик. А потом – за компьютер. Часов на пять за компьютер, пока не вернется Тамара и не наступит пора двигать отсюда.
Кстати, надо еще собрать по квартире все наши манатки.
