О нелегкой жизни в Германии

Ларичкина (Малахова) Екатерина Герасимовна

1923 г.р., ур. д. Будановка Курской обл., проживает в г. Кирове Калужской области

В 1941 году окончила 7 классов, жила с бабушкой, Тепляковой Натальей Семеновной. Мама умерла в 1932 году, отец умер в 1933 году. Он воевал в гражданскую войну и был контужен, имел группу инвалидности.

В 1941 году по окончании школы нас комсомол направил в колхоз «Труженик» работать на поля. Пололи просо, бурак, потом сторожили на току зерно со своим комсоргом Верой Сергеевной Семенцовой. В сентябре заведующий Районо дает приказ направить нас на станцию Букреевку рыть противотанковые рвы. В ноябре нас оккупировали немцы. Выгнали нас с бабушкой и братом 1929 года рождения в будку переездную железнодорожного полотна, забрали корову, при отступлении сожгли дом.

В 1942 году 12 июня меня угоняют в Германию. Со ст. Свобода загнали нас в товарный состав, грязный.

Во Льгове делали нам комиссию, больных возвращали домой, здоровых гнали дальше. Привезли в г. Лейпциг, там нас ждали фабриканты и бауэры. Разобрали нас на машины, посадили и повезли. Я и мои одноклассники Крюкова Валя, Шевлякова Тамара, Железнякова Вера и другие попали на металлургический завод «Mitallgub», улица Фабрикштрассе.

Лагерь был в километре от фабрики в районе «Белиц Эренберг». Я сначала работала – убирала цех, позже перевели на детали. Детали были огромные, то ли к самолетам, то ли к танкам.

Мы не знали, что делали, какие машины. Это было засекречено от русских. Немцы были к нам, русским, агрессивны, называли нас свиньями. Мастер старый был, звали его Арфтет, фамилия Фокс. Но он не был злым.

Инженер, фамилию я его не запомнила, был фашистом. Был агрессивный, всегда придирался ко мне. Если что заметит, обязательно возьмет за руку, подведет к месту работы, носом ткнет и за руку так ущемит, что синяки черные были.

Были и полицаи гадкие. Вели наш строй с работы в лагерь в январе месяце. У меня выбили из‑под ног гольшуй (деревянная туфля), и я вышла из строя, чтобы поднять его. Тут подошел полицай и ударил меня резиновой палкой. Я подняла руку кверху, чтобы защитить себя от выстрела в правую руку. Сейчас остались следы, пальцы не сгибаются.

Освобождали нас союзники – американцы. Что скажешь, хорошие люди: кормили нас вволю и не обижали, поддерживали нас тем, что разрешали встречаться со своими земляками, которые также были в неволе. Они приходили к нам, к забору, разговаривали. И в конце концов я нашла свою судьбу – Ларичкина Николая, с которым прожила 52 года до его кончины. Умер он в 1977 году. Но наши мучения мы пережили.

Желаю, чтобы нашим детям, внукам и всему человечеству не пришлось испытать то, что испытали мы.

Узники

Я помню. А вы не забыли свою улицу, школу и парту?

Сидел ты, склонившись над ней.

Как в сорок первом в Германию нас угоняли,

Ни в чем не виновных детей.

А сколько ж страданий мы там натерпелись,

Встретив голод, и холод, и страх.

И порою все избитое тело,

И от боли темнело в глазах.

Но за какие ж грехи нас фашисты казнили,

В крематории сжигали в печах?

Босиком мы по снегу в гольстуях ходили,

И они примерзали к ногам.

Вот уж нервы во мне расходились,

В моем сердце тревожный ответ,

Я ж девчонкой была малолетней,

А в душе моей было уж тысяча лет.

А теперь перебиты, поломаны крылья,

Злобной горечью душу свело.

Как копною, серебряной пылью

Все дороги мои замело.

С малых лет я лишилась опоры,

Потеряла отца и любимую мать,

И столкнулась с такой обстановкой,

Научила судьба до сих пор горевать.

Дочь России

Лесина (Власенкова) Наталья Матвеевна

1926 г.р., ур. д. Андреево‑Палики Людиновского р‑на Калужской обл., проживает в г. Людиново Калужской области

Моя девичья фамилия Власенкова Наталья Матвеевна, родилась 17 сентября 1926 г. в д. Андреево‑Палики Людиновского района Калужской области. С 1929 г. проживаю в г. Людиново: пенсионерка. Мои родители: отец Власенков Матвей Федорович, родился 16 ноября 1900 г. в д. Андреево‑Палики, с 1929 г. проживал в г. Людиново, пенсионер, умер в 1984 г. в июле месяце; мать Власенкова Анастасия Тимофеевна, родилась 4 января 1898 г. в д. Андреево‑Палики, с 1929 г. проживала в г. Людиново, умерла в 1964 г. в декабре; брат Власенков Лев Матвеевич, родился 11 октября 1924 г. в д. Андреево‑Палики, с 1929 г. проживал в г. Людиново, умер в марте 1987 г.; брат Власенков Григорий Матвеевич, родился 9 февраля 1928 г. в д. Андреево‑Палики, с 1929 г. проживает в г. Людиново, после войны с 1948 г. был направлен горвоенкоматом на шахты Смоленской обл., в настоящее время проживает в шахтерском пос. Середейск Сухиничского р‑на Калужской обл.

Кроме перечисленного состава нашей семьи, у нас еще есть сестра Власенкова Мария Матвеевна, родилась 12 июля 1923 г. в д. Андреево‑Палики (тогда Орловской обл.). С 1929 г. проживала в г. Людиново, а в 1940 г. уехала в г. Николаев, где работала на строительстве моста № 38–39, откуда в Великую Отечественную войну была эвакуирована за Волгу, а затем была призвана в ряды РККА, и с нею связь была прервана.

В 1941 году, когда началась война, мне шел пятнадцатый год, я только что окончила 8 классов. Страшное слово –война! Я помню, еще тогда неокрепшая девчушка, как все внутри перевернулось, тяжесть давила за эту проклятую войну, и не по возрасту я повзрослела, из‑под ног уходила земля, рухнула надежда на дальнейшую учебу (хотелось быть врачом), так как в детстве я каждый год весной болела малярией.

До войны отец мой Власенков М. Ф. работал рабочим на лошади при подсобном хозяйстве от Людиновского общепита – директором был Калинин П. М. (погиб зимой 1941–42 гг.), а заведующим – Степанов (забыла, как звали).

В июле 1941 года нашего отца вместе с семьей направляют в эвакуацию гуртоправом со скотом от подсобного хозяйства. Главным был заведующий т. Степанов. Догнали скот до с. Красное Хвастовичского р‑на (тогда Орловской обл.) и остановились со скотом. Постояли месяц, а на Десне шли сильные бои, и главные начальники думали, что немцев задержут, да и было затишье на какое‑то время. Скот и нас ввернули обратно в Людиново в конце августа.

Снова начались сильные бои, и второй раз нас направили всей семьей гуртоправами, так как возраст детей нашей семьи соответствовал возможности в лесных местах справиться со скотом. Всего было скота более 100 голов. Впридачу нам дали лошадь в общепите для шмуток и инвентаря. Скот гнали через Судимир. Попали в колонну отступающей нашей армии. Налетели два фашистских самолета. С двух заходов страшно бомбили и стреляли большими огненными пулями. Вот тогда я вспомнила про Бога. Мы чудом уцелели. Скота и народу побило значительно. После всего, что пережили, нам пришлось гнать скот так, на что он был способен. А немец прет по пятам. Догнали скот до д. Кцынь в сумерках – это недалеко от Белева Тульской области. Главные и наш отец успели скот раздать до полночи в д. Кцынь семьям красноармейцев до того, как ворвалась немецкая разведка на мотоциклах, и чудом мы от них скрылись в лесу. Тогда начальники велели нашему отцу и нам возвращаться в г. Людиново, а они ушли в партизаны. Отцу сказали, что они к нам еще вернутся, и мы должны помогать.

Вернулись в Людиново 1 октября 1941 г., а 4 октября город заняли фашисты. Через три дня у отца полицаи отняли лошадь, а еще через три дня забрали отца и посадили в тюрьму. Мать воет, нет отца три дня, мы плачем. Тогда матери передали, что отец еще жив.

И нас мать одела в лохмотья и повела в комендатуру. А на отца было написано заявление его же рабочим общепита (какой‑то Машинин – полицай). Написал, что наш отец уезжал с начальниками и знает, где партизаны. Отца били, пытали, хотели расстрелять, но ничего не добились, а мать упала, плакала и кричала: детей много, есть нечего. Отца отпустили.

Наступила зима. В январе 1942 г. к нам приходит ночью партизан – дядя Саша Лукашов. Мы его прятали с отцом под полом, боялись слежки. Отец ему рассказал о случившемся. Дядя Саша посоветовал отцу его проводить до нужного места, а самому не возвращаться домой, а идти в свою деревню, так будет безопаснее. А я, 15‑летняя девочка, ночью топила печку, пекла блины кое из чего и мы кормили дядю Сашу. К утру отец с дядей Сашей ушли, и отец ушел в деревню.

Голод, есть было нечего, потом ушли лесом и мы. В деревне отца со старшим сыном ночью схватили немецкие патрули, посадили в амбар, кричали, били за связь с партизанами. Уже утром вывели расстрелять, но односельчане заступились через переводчика и тоже чудом уцелели. А весной 1942 г. на след отца напал полицай Машинин и всей семьей нас угнали в Германию на каторжные работы. Даты не помню, так как я болела малярией и мать укрывала меня от фрицев. Они уже хотели меня убить (кричали – кранк, шиссен), и мать меня прятала. Но помню, вроде были за колючей проволокой за Брянском, потом везли в разбитых телячьих вагонах голодных двое суток. Привезли в Белосток, потом в Магдебург. Оттуда повезли в других вагонах в Тюрингию в г. Айсфельд, фабрика Айзо. Освободили 2 мая 1945 года американские и советские офицеры и войска. Потом отправили в советскую зону г. Риза. Из г. Ризы повезли на американских студебекерах в д. Мерке‑Зоммерфельд. Там я работала в штабе СА при комендатуре писарем, оформляла документы на репатриированных граждан.

По окончании этой работы была в медсанчасти писарем. Возвратились в Людиново 25 сентября 1945 года. Работала в лесхозе счетоводом. С 1948 г. поступила в связь, где проработала до 1 марта 1985 г., ушла на пенсию по старости (работала счетоводом, бухгалтером, экономистом). В 1950 г. вышла замуж, муж умер в 1991 г., имею двоих детей и четверо внуков. В 1961 г. вступила в кандидаты КПСС, а с 1968 г. являюсь членом КПСС по настоящее время.

За время лихолетья в концлагере пережили все лютые невзгоды: голод, холод, унижение. Страшно не хватало Родины. Забывалась, пела «Интернационал» и «Вихри враждебные», за что били немцы в морду, аж искры из глаз летели, а потом допрашивали в гестапо при фабрике. На моих документах написано: «Кляйн Шталин – после войны убить». Били и моих братьев, больше всего меньшему доставалось от фрица – это Григорию. И чудом уцелели. Считаю, что спасал Бог, которому мы молились всю войну в душе всей семьей. Отец воистину был как дурачок (Василий блаженный из прошлого), открыто крестился на каждом своем повороте, свои посмеивались, а немцы говорили: «Гут, гут, пан».

В 1944 году, когда наши войска вытурили фашистов за свою границу, в лагерь стали приходить ребята из других лагерей. Приносили тихонько листовки на русском языке. Были и стихи. Посылаю вам на память, возможно, заинтересуется журналистика.

Дочь России

Ты русская, и труд – твоя стихия,

Трудиться и терпеть тебе не привыкать.

Ты терпелива, как сама Россия,

Твоя войной измученная мать.

Как ласточка среди дождя и бури,

Страдаешь ты, когда гремит гроза,

Но не сдаешься, голову понурив,

Из глаз твоих не капает слеза.

Твой дом сгорел или разбит снарядом,

Родным твоим никто не смог помочь,

Но ты крепись и будь тверда, горда и рада,