Генерал-лейтенант князь Андронников

423

у Чурук-су 7000 человек с 13 полевыми и 20 крепостными орудиями под начальством самого Селима-паши. В Николаевске и его окрестностях находилось 8000 человек при 9 орудиях и, кроме того, часть сил занимали Батум (при 50 орудиях) и Цихидзири (при 15 орудиях). В Батуме собирались кочермы и ожидались военные суда для перевозки, по слухам, десанта к Поти, Редут-Кале и Сухуму одновременно с наступлением корпуса от Николаевска и Чурук-су к Озургетам. На это намерение неприятеля указывали также усилившиеся сношения турецкого флота с горцами, выгрузка 6 ноября на берег збыхов 200 пудов пороха и орудий⁸⁰ и обещание о прибытии туда не позже как через две недели турецкого отряда.

Появление в наших водах неприятельского флота вынудило адмирала Серебрякова снять с крейсерства мелкие суда и оставить для этой цели лишь 4 фрегата и 1 корвет, что затрудняло связь с фортами береговой линии, и положение их становилось опасно. Черноморскому побережью угрожала в это время и другая беда — появление холеры в Геленджике, но, к счастью, эпидемия скоро прекратилась, не распространившись на другие пункты⁸¹.

Князь Гагарин признавал лучшим способом защиты Гурии переход в наступление с целью занятия Кобулет и поэтому вновь вошел в переговоры с адмиралом Серебряковым относительно плана совместных действий против Чурук-су. Но предварительно надо было выждать прибытия обещанных подкреплений, так как силы Гурийского отряда были недостаточны для атаки хорошо укрепленных позиций турок, в особенности при том условии, что адмирал Серебряков мог содействовать операции лишь огнем артиллерии своей эскадры, не имея возможности для производства десанта удалять войска с береговой линии⁸².

Вообще адмирал Серебряков на наступление к Чурук-су смотрел с несколько иной точки зрения, чем князь Гагарин. Он полагал, что движение к этому пункту в соединенных силах может иметь весьма серьезные последствия, но для этого необходимы быстрота, решительность и достаточные силы. При таких условиях турки, занимавшие пост Св. Николая, не поспели бы на помощь к Чурук-су, а занятие нами этого пункта повлекло бы и немедленное падение поста Св. Николая. Неудачная же атака нами Чуруксу могла бы повлечь за собой очень вредные для нас последствия: совершенный упадок духа в милиции, большие потери при отступлении и наступление турок из поста Св. Николая на Озургеты, в тыл нашему отряду. Адмирал Серебряков предупреждал князя Гагарина, что задуманную операцию против Чурук-су надо базировать исключительно на сухопутные войска, не надеясь на внушительную помощь со стороны флота. Эскадра, крейсировавшая у восточных берегов Черного моря, при незначительном своем

424

размере имела задачей охранять все побережье, и, удаляясь на юг, она открывала доступ неприятелю к важным для нас северным пунктам побережья. Кроме того, помощь флота находилась в большой зависимости от погоды, и, наконец, адмирал полагал, что в борьбе с береговыми батареями суда всегда находятся в более невыгодном положении, а потому и применять их для этой цели надо с большой осторожностью.

Обещая, впрочем, возможное со стороны содействие, адмирал Серебряков держался

иного, чем князь Гагарин, мне- _{Генерал-майор князь Гагарин} ния о предполагаемых действиях и силах турок. Он считал, что доставленные сведения о силе Батумского корпуса очень преувеличены, и останавливался на трех возможных предположениях о силах и намерениях неприятеля. Судя по большой заботливости по укреплению неприятелем своих позиций, Серебряков считал возможным, что силы турок были слабее наших, и тогда Селим-паша мог бы напасть на нас при удобном случае, как, например, при раздроблении наших сил. Второе предположение состояло в намерении неприятеля подаваться вперед вдоль берега, под защитой и при содействии флота, чтобы утвердиться в Поти и потом двигаться к следующим береговым пунктам, укреплять их и обеспечивать себе тыл порчей береговой дороги. Возможно также, что турки выжидали, оставаясь на занимаемых ими позициях, нашего наступления на Чурук-су, чтобы ударить от поста Св. Николая на наш правый фланг и тыл.

Адмирал Серебряков считал наиболее вероятным второй способ действий, т. е. наступление вдоль береговой дороги, а поэтому полагал необходимым сильно укрепить Поти, так как падение этого пункта повлекло бы за собой падение Редут-Кале, восстание Абхазии и присоединение к туркам горцев Магомет-Аминя. При таких условиях тыл Гурийского отряда оказался бы в руках противника и его положение могло стать критическим.

Князь Гагарин принимал, в ожидании подкреплений, меры к обеспечению своего отряда продовольствием на зимний период. К 1 ноября в магазинах Гурии и Имеретии состояло всего 8400 четв. муки, 511 четв. круп, 2145 четв. сухарей, что составляло лишь

425

четырехмесячную пропорцию, а между тем местные запасы были сильно истощены прохождением через Гурию 13-й пехотной дивизии. Это обстоятельство сильно тревожило начальника отряда, который просил независимо от предназначенных ему из Сухума 3500 четв. муки доставить столько же из внутренних магазинов края. Не хватало в отряде также перевозочных средств, которые составляли только треть месячного довольствия, и князь Гагарин просил о доставке ему добавочного транспорта.

Для Гурийского отряда ноябрь был самым критическим, но победы князя Андронникова и князя Бебутова облегчили его положение⁸³. Они не только отразились самым неблагоприятным образом на моральном состоянии корпуса Селима-паши, но и дали возможность подкрепить отряд 3 ¹/₄ батальона и 3 сотнями⁸⁴. Кроме того, 2 батальона Белостокского полка, входившие в состав Ахалцыхского отряда, должны были расположиться в Ацхуре, откуда они могли поддерживать и Гурийский отряд. Наконец, синопский бой уменьшал опасение за Гурию и за все побережье наше со стороны моря.

Эти благоприятные обстоятельства воскресили надежды князя Гагарина на переход в наступление. Желание отряда, и в особенности пылкой милиции, тяготившейся продолжительным бездействием, разделить лавры своих более счастливых товарищей вполне понятно. Князь Гагарин во всех своих письмах к князю Воронцову просил разрешения перейти границу с целью оттеснить турок из Чурук-су и, таким образом, обеспечить зимнее расположение своего отряда⁸⁵.

Действительно, казалось бы, что и Гурийскому отряду возможно было теперь приступить к более энергичным действиям. Князь Меншиков, который раньше высказывался за невозможность наступления со стороны Гурии⁸⁶, стал после Ахалцыхского и БашКадыкларского сражений упрекать князя Гагарина в бездействии и «в недостатке священного огня и способностей, необходимых для войны»⁸⁷. Но иначе смотрел на это дело князь Воронцов⁸⁸, который считал наступательные действия с Гурийской линии в то время не только напрасными, но и могущими иметь дурные последствия.

Своей главной заботой с самого начала открытия военных действий князь Воронцов считал защиту всего края. К концу ноября опасное положение оставалось только в Гурии, почему наместник и отправил туда подкрепление, имея исключительной целью обеспечить себя на этом фланге и образовать резервы в Поти и Редут-Кале на случай высадки турок в то время, когда бурная погода не позволила бы нашему флоту прийти на помощь из Сухума. Князь Воронцов никоим образом не желал рисковать нападением на приморские пункты, защищенные сильными отрядами, и

426

которые мы не можем удержать за собой из-за близкого соседства Батума. Он полагал возможным взять без особого труда обратно пост Св. Николая, но считал, что не в силах удержать его в своих руках без постоянной помощи с моря и без занятия Чурук-су. Гурийский отряд, по словам наместника, находился в очень сильном оборонительном положении, составляя резерв для Абхазии. При удалении же этого отряда вглубь неприятельской страны турки могли угрожать Абхазии с моря, а Магомет-Амин с сухого пути, и, следовательно, мог возгореться опасный для нас вопрос о Черноморской береговой линии. Князь Воронцов полагал, что занятие поста Св. Николая и Чурук-су было бы полезно лишь в том случае, если бы решено было занять и Батум, для чего потребовалось бы участие и значительной части Черноморского флота. Но вопрос об атаке Батума не входил в сферу самостоятельных решений наместника.

Император Николай, которого победы под Ахалцыхом и БашКадыкларом заставили еще более, чем прежде, желать перехода Кавказской армии в наступление, согласился с доводами князя Воронцова, и наступление Гурийского отряда не состоялось.

11 декабря адмирал Серебряков, не зная еще о последовавшем запрещении князя Воронцова атаковать Чурук-су, прибыл со своей эскадрой в Сухум-Кале. Под флагом его находилось 5 пароходов и 5 фрегатов, так как князь Меншиков усилил в целях поддержки наступления князя Гагарина эскадру Серебрякова пароходо-фрегатами «Крым», «Херсонес» и «Одесса» под флагом контр-адмирала Панфилова.

Узнав в Сухум-Кале об отмене операций Гурийского отряда, эскадра Серебрякова направилась для рекогносцировки Анатолийского побережья, имея целью возбудить у турок опасения за Батум и тем удержать их от морских предприятий к нашим берегам⁸⁹.

16 декабря эскадра вышла из Сухума и 18-го прошла от Николаевска до Ризо. Погода благоприятствовала парусным судам, которые все время держались на виду пароходов. Из Чурук-су турки открыли по эскадре частую, но совершенно безрезультатную пальбу залпами, на которую наши суда также отвечали и произвели в городе пожар. В Батуме приближение нашей эскадры произвело смятение, и войска выстроились на берегу, ожидая нападения; в других пунктах, также на берегу, были видны войска и масса зрителей. От Ризо пароходы адмирала Панфилова направились прямо в Севастополь, а эскадра Серебрякова 19-го утром вернулась в Сухум. Рекогносцировка выяснила, что вблизи Анатолийских берегов турецкого флота не было, а имелось лишь по 10 кочерм в Батуме и у Чурук-су, а также можно было разглядеть, что у этого последнего пункта имелось на берегу три редута, а в Батуме — хорошо вооруженные редут и береговая батарея.

427

В Гурийском отряде в течение декабря действия ограничивались лишь незначительными стычками, причем нападение турецких банд с успехом отбивалось нашими милиционерами⁹⁰.

Корпус Селима-паши, несмотря на болезни и дезертирство, все же насчитывал в своих рядах свыше 9000 регулярной пехоты при 20 орудиях и 8000 милиционеров. Почти что все силы этого корпуса были сосредоточены в районе Николаевска—Чуруксу с незначительными ре Князь Багратион-Мухранский  зервами в Батуме и Цихиндзирах. Селим-паша старался ободрить свои войска обещанием поддержки англо-французского флота и скорого перехода в наступление, но в действительности он готовился к обороне, на что указывала порча им только что турками же исправленных дорог к нашей границе и укрепление всех позиций до Батума включительно.

В таком оборонительном для обеих сторон положении застало Гурийский отряд известие о действительном появлении союзного флота в Черном море с целью «оберегать турецкую территорию и флаг от всякого нападения или враждебного действия».

Князь Меншиков и после этого известия все еще продолжал настаивать на необходимости перехода Гурийского отряда в наступление, хотя бы с целью сделать «наперекор англичанам»⁹¹, но князь Воронцов не только не помышлял о наступательных предприятиях по берегу моря, невозможных без содействия флота, а признавал наше положение на всем побережье Черного моря критическим. И это тем более, что князь Меншиков настаивал на прибытии в Севастополь крейсировавшей у восточных берегов эскадры, что лишало побережье последнего средства защиты.

Об обороне Кавказского побережья против соединенного флота, конечно, нельзя было и думать, но следовало позаботиться о спасении многочисленных гарнизонов береговой линии и их семейств. Если укрепления северной части побережья могли надеяться на отступление к Новороссийску, а южной — на Гурийский отряд, то в совершенно ином положении находились укрепления средней его части. Гарнизоны их, атакованные с моря, к которому они с другой стороны были бы прижаты горцами, и без

428

пути отступления, неминуемо должны были погибнуть. Единственно, что оставалось, это очистить все побережье от мелких гарнизонов, срыв предварительно укрепления и испортив орудия, но и этой операции нельзя было сделать без флота.

По мнению адмирала Серебрякова, необходимо было начать с эвакуации укреплений Новотроицкого, Тенгинского, Вельяминовского, Лазаревского, Головинского, Навагинского и Св. Духа, из которых последние пять, хотя и каменной постройки, но не могли выдержать огня артиллерии. Геленджик имел путь отступления лишь в случае удержания нами Новороссийска, но и то по береговой дороге, обстреливаемой с моря; переход же слабого (2 батальона) гарнизона этого укрепления через горы прямо в Черноморье являлся невозможным. Тем не менее Геленджик желательно было сохранить, чтобы не дать неприятельскому флоту базироваться в нем для действий против Новороссийска и Крыма. В свою очередь в отношении защиты последнего необходимо было сохранить Новороссийск, что не представляло затруднений, так как он имел путь отступления на Анапу.

Что касается фортов от Абхазии и к югу, то вопрос об очищении их находился в зависимости от того положения, которое примет в отношении нас местное население. Но так как на верность Абхазии рассчитывать в случае вторжения турок и их союзников было нельзя, то приходилось отказаться от сохранения и этих фортов. Мера эта являлась для нас крайне невыгодной, так как без сопротивления отдавала во власть союзников всю Абхазию и открывала им связь с горцами. Особенно в этом отношении чувствительным для нас являлось бы очищение укрепления Гагры, которое закрывало дефиле с единственным удобным путем из Абхазии в горы, но и Гагры были слишком слабы для борьбы против флота, а удержание их могло лишь отдалить, но не предотвратить потерю Абхазии.

Наиболее важным пунктом этой части побережья являлся Сухум, так как потеря его давала бы хорошую бухту для зимовки неприятельского флота. Между тем Сухум был очень слабо защищен. В старой, турецкой постройки, крепостице два бастиона со стороны моря обвалились, и над их брешами были построены деревянные срубы для прикрытия орудий; город же и гора, занимаемые гарнизоном, не были ничем защищены с суши. Бухта оборонялась лишь 12 орудиями малого калибра, поставленными в крепости и на земляных батареях в устье р. Беслети. Единственным средством для удержания Сухума мог бы служить лишь достаточно сильный гарнизон, для чего и могли быть обращены гарнизоны очищенных укреплений береговой линии.

В том случае, если бы снятие фортов было решено, адмирал Серебряков считал необходимым приступить к нему не поодиноч-

429

ке, а по несколько фортов сразу, чтобы не дать горцам времени приготовиться к нападению, а также не откладывать этой операции, которой в случае разрыва с западными державами могли помешать их флоты⁹².

Мнение адмирала Серебрякова разделялось и князем Меншиковым, который, однако, признавал трудным удержать Сухум и вместо него указывал на Редут-Кале или Поти, как на базу и пункт сосредоточения подвижного резерва⁹³.

Князь Воронцов с нетерпением ожидал разрешения государя для приведения в исполнение такой крайней меры, а пока не решался отпустить в Севастополь крейсирующую эскадру, которая ему была необходима для этой цели.

Зима 1853/54 года прошла спокойно для войск Кавказского корпуса. Турецкие отряды, оттесненные от границы, не решались уже тревожить ее своими нападениями, а устрашенное нашими победами пограничное население искало дружбы с нами. И только на Кавказской линии продолжались начатые еще осенью действия против горцев.

На правом фланге в Тенгинском был собран 20 октября отряд (в составе 3 сборных батальонов, 20 сотен, 12 пеших и 6 конных орудий, общей силой около 7000 человек), который должен был отвлекать горцев, находившихся между реками Лабой и Белой, от содействия шапсугам против войск Черноморья. 21 октября отряд этот перешел в Белореченское, где усилился еще одним батальоном, и, переночевав 22 числа на р. Пшиш, на следующий день двинулся вверх по реке⁹⁴. В 12 верстах войска наши обнаружили завалы, занятые горцами и сильно укрепленные земляным банкетом и рвом. Артиллерийский огонь вынудил горцев отступить, и отряд продолжал движение к лесистой балке Аджой. Балка эта, занятая горцами, была атакована главными силами с фронта и 6 сотнями с левого фланга, после чего находившийся там аул Хуаджи-Хобль был нами взят. Тогда началось обратное движение отряда под напором горцев, причем потери наши доходили до 80 человек.

27 октября был предпринят новый поиск вверх по Белой, после чего отряд разбился на мелкие партии, в 3—4 роты каждая, для рубки просеки между Большой и Малой Лабой.

Со стороны Владикавказского округа более значительные действия были предприняты в декабре с целью обеспечения ВоенноГрузинской дороги очищением ущелий Нетхая и Шалаши от непокорных горцев, главными гнездами которых являлись аулы Аз-ерзау и Соль-ерзау в 8—12 верстах от Бумутского укрепления⁹⁵. С покорением их явилась возможность заселить мирными жителями долины рек Прутона и Фортанчи. Наши наступательные действия здесь были важны и в том отношении, что давали возможность показать горцам, что война с Турцией не ослабила нас на линии.

430

Упр.Ъумцташ.

 

 

Cxtjvtœ X2-6.

чЛьурз-е u> Coi/ирзг noil h шл/ш,*лл>мги^и&ь глл-ь. jtvcuto-

9 декабря возле укрепления Бумутского в полной тайне был собран отряд, предназначенный для действия⁹⁶. В полночь выступил авангард, в составе 9 рот, 2 конных орудий, 5 ¹/₂ сотни, 60 милиционеров и стрелковой и ракетной команд. Дорога пролегала по гребню среди леса. В шестом часу утра отряд был встречен выстрелами у спуска к аулу Аз-ерзау. Спешенные казаки выбили горцев из первого хутора, население бежало, аул был уничтожен. Вечером 10-го числа к авангарду прибыли главные силы, и в Аз-ерзау собрался весь отряд, в составе 4 ¹/₂ батальона, 4 орудий и 6 ¹/₂ сотни. 11 декабря началось обратное движение. Воспользоваться прежним путем было трудно, поэтому решили идти на Соль-ерзау, тем более что жители этого аула были склонны вступить с нами в переговоры.

За час до рассвета выступила передовая колонна, силой в 6 рот, 1 горный единорог и 1 сотня. Ближайшая высота была уже занята горцами, но две роты Навагинского полка молодецки выбили штыками неприятеля и очистили дорогу. В 8 часов утра выступили и остальные силы, имея в арьергарде два батальона, одно орудие и ракетную команду. На переправе через реку войска наши снова были встречены сильным огнем, но и здесь горцы были выбиты, и аул Соль-ерзау занят нами. К вечеру туда подошел и арьергард, все время преследуемый огнем горцев. 12 декабря отряд вернулся в Батум, сделав за всю экспедицию 20 верст и потеряв 50 человек. Результатом этого похода явилась покорность обоих аулов. До 23 декабря войска занимались рубкой просек, после чего были распущены на зимние квартиры.

На левом фланге в начале декабря было получено известие о сборе наибов в Ведено для совещания с Шамилем и о намерении чеченцев перейти к наступательным действиям. Это указывало на то, что до горцев дошли известия об ослаблении наших сил на линии и что в них воскресла надежда на успех. Тогда с нашей стороны решено было перейти в наступление вверх по р. Аргун отрядами Аргунским, Грозненским, Воздвиженским и Горячеводским. В нескольких стычках чеченцы понесли полное поражение и разбежались в панике, потеряв 300 человек убитыми и ранеными⁹⁷.

Это небольшое дело имело, однако, значение угрозы Шамилю, и благодаря этому, действительно, спокойствие здесь в течение зимы не нарушалось.

Примечания

¹ См. приложения № 72 и 73.

² Император Николай — князю Варшавскому 27 августа (8 сентября) 1853 г., из Александрии. Собств. Его Велич. библ., шк. 115, портф. 14.

³ Князь Воронцов — князю Меншикову 2 октября 1853 г. Архив канц. Воен. мин. по снаб. войск, 1853 г., секр. д. № 72.

432

⁴ См. приложение № 74.

⁵ См. приложение № 75.

⁶ Зюссерман. Фельдмаршал князь Барятинский//Русский архив. 1888 г. Кн. 8. С. 3338.

⁷ 1 ѕ бат. грен. великого князя Константина Николаевича п.; 2 ³/₄ бат. Эриванского п.; 1 бат. егер. князя Воронцова п.; 1 бат. Мингрельского егер. п.; 1 бат. Тифлисского егер. п.; Кавказский стр. бат.; ³/₄ Кавказского сап. бат.; драг. н. пр. Вирт. (Нижегородский) п.; по 8 ор. бат. № 1 и № 2 и 8 ор. л. № 1 бат. Кавк. гр. бриг.; 8 ор. бат. № 5 бат. 21 арт. бриг.; Донск. № 7 бат., 3 сот. Кавказ. лин. каз. в., 3 др. Елизаветинского и Борчил. мил. и 2 сотни Эриванского и Ново-Баязского мил.

⁸ 3-й бат. гр. великого князя Константина Николаевича п.; 1-й бат. Эриванского п.; 1 и 2 бат. князя Варшавского п.; 5 рота Тифлисского и Мингрельского п.; р. Кавказ. сап. бат.; 6 сот. Кавказ. лин. каз. в. и Донск. каз. № 2 и 4 п.

⁹ Грен. великого князя Константина Николаевича п., 1 ¹/₂ бат. Мингрельского егер. п.; 1 бат. Тифлисский п. и 8 ор. № 7 бат. 21 арт. бриг.

¹⁰ Белост. п. и горн. № 3 бат.

¹¹ Виленский егер. и бат. Белостокского п., легк. № 2 бат. 13 арт. бриг.

¹² Лит. егер. и 3 бат. Брестского п., легк. № 1 бат. 13 арт. бриг.

¹³ По бат. Брестского и Белостокского полков.

¹⁴ Рапорты князя Барятинского князю Воронцову 28 октября 1853 г., № 421 и 424. Архив Кавказ. воен. окр. Ген. шт., секр. 2 отд. 1853 г., № 11.

¹⁵ Архив Кавказ. воен. окр., 2 отд. Ген. шт., д. № 11.

¹⁶ Рапорт князя Барятинского князю Воронцову 31 октября 1853 г., № 557. Там же.

¹⁷ См. схему № 22.

¹⁸ Рапорт князя Орбелиани князю Бебутову 3 ноября 1853 г., № 15. Там же. Записка подполковника де Саже. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 4717.

¹⁹ Рапорт князя Бебутова главнокомандующему 4 ноября 1853 г., № 74 и частное письмо от того же числа. Архив Кавказ. воен. окр. Ген. шт., 1853 г., секр. 2 отд. д. № 11.

²⁰ Инструкция генералу Ковалевскому от 19 октября 1853 г. Архив Кавказ. воен. окр. Ахалцыхского отр., д. № 9.

²¹ Генерал Ковалевский — князю Барятинскому 18 октября 1853 г. Архив Кавказ. воен. окр. Ген. шт., 2 отд. секр. д. № 11.

²² Виленский п. и 1 бат. Белостокского п., легк. 2 бат. 13-я арт. бригада, 1 с. Донского каз. № 21 п. и сб. каз. сот.

²³ Князь Андронников — князю Воронцову 2 ноября 1853 г. Там же.

²⁴ См. схему № 23.

²⁵ Генерал Ковалевский — князю Андронникову 2 ноября 1853 г., № 2. Архив Кавказ. воен. окр., пох. канц. князя Андронникова, д. 3.

²⁶ Князь Воронцов — князю Андронникову 5 ноября 1853 г., № 663. Там же. Ген. шт., 2 отд. секр. д. № 11.

²⁷ См. схему № 24.

²⁸ Рапорт генерала Бруннера 7 ноября 1854 г., № 5481. Архив Кавказ. воен. окр., Ген. шт., секр. д. № 11.

433

²⁹ Князь Барятинский — военному министру 8 ноября 1853 г. Архив канц. Воен. мин., 1853 г., секр. д. № 73.

³⁰ Князь Воронцов — военному министру 13 ноября 1853 г., № 666. Архив Кавказ. воен. окр. Зап. полк. де Саже. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 3, д. № 3644.

³¹ Генерал Ковалевский — князю Воронцову 12 ноября 1853 г., № 48. Архив Кавказ. воен. окр.

³² См. схему № 23.

³³ В это число вошло 6 орудий, взятых из вооружения Ахалцыхской крепости, и отбитое под Ацхуром турецкое орудие.

³⁴ Рапорты князя Андронникова князю Воронцову от 15 и 20 ноября 1853 г., № 122 и 127.

³⁵ Виленский полк.

³⁶ 6 рот Брестского и 2 батальона Белостокского полков.

³⁷ Частные подвиги, см. приложение № 76.

³⁸ Рапорт князя Авалова князю Андронникову 14 ноября 1854 г., № 2954. Архив Кавказ. воен. окр.

³⁹ Хранится в Публичной библиотеке.

⁴⁰ Князь Андронников — князю Воронцову 20 ноября 1854 г., № 181. Архив Кавказ. воен. окр.

⁴¹ Тифлисская губерния — Кутаисской губернии 17 ноября 1853 г., № 129. Архив Кавказ. воен. окр.

⁴² Архив Кавказ. воен. окр.

⁴³ Из них два линейных батальона были разбросаны по укреплениям.

⁴⁴ Князь Воронцов — князю Горчакову 17 ноября 1853 г. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 3422.

⁴⁵ Рота 3-го рез. сап. бат. и 3-й бат. егер. князя Воронцова полка.

⁴⁶ Брестский п., 3 сот. Донск. каз. № 2 п. и 4 ор. легк. № 2 бат. 13-й арт. бриг.

⁴⁷ Князь Андронников — князю Барятинскому 20 ноября 1853 г. Архив Кавказ. воен. окр.

⁴⁸ Всеподданейшее письмо князя Воронцова 29 ноября 1853 г., Архив канц. Воен. мин., 1853 г., секр. д. № 73.

⁴⁹ От 21 ноября 1853 г. Архив Кавказ. воен. окр.

⁵⁰ Секретное письмо князя Бебутова князю Барятинскому 4 ноября 1853 г., № 1. Архив Кавказ. воен. окр.

⁵¹ Два бат. Гренад. вел. кн. Константина Николаевича п., лин. каз. и Донск. № 4 каз. полки.

⁵² Рапорт князя Бебутова главнокомандующему 16 ноября 1853 г., № 134. Архив Кавказ. воен. окр.

⁵³ Начальник штаба отряда — князю Барятинскому 10 ноября 1853 г. Там же.

⁵⁴ Рапорт князя Бебутова 21 ноября 1853 г., № 743. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 3422.

⁵⁵ Эриванский кар. н. ц., грен. великого князя Константина Николаевича, пех. князя Варшавского и егер. князя Воронцова полков, Кавказ. строев. бат., 2 роты Кавказ. сапер. б., Кавказ. грен. арт. и 21 арт. бриг., драг. н. пр. Вирт. п., лин. и сводн. каз. полки и Донск. каз. № 7 батарея.

434

⁵⁶ См. схему № 25.

⁵⁷ Частное письмо князя Бебутова князю Воронцову 8 декабря 1853 г. Архив Кавказ. воен. окр.

⁵⁸ 1-го и 4-го бат. гренад. вел князя Константина Николаевича и 1-го и 2-го бат. Эриванского наследника цесаревича полк.

⁵⁹ 3-го и 4-го бат. Эриванского полка.

⁶⁰ 1-й бат. егер. князя Воронцова п., 2-й бат. князя Варшавского п., 3 рота стрелк., № 2 и 5 бат.

⁶¹ 2 роты 3-го бат. Эриванского п. и рота стрелк. при 4 ор. легк. № 1 бат.

⁶² 1-й бат. князя Варшавского п., 2 рота. сап. и дивиз. бат. № 5 бат.

⁶³ Рапорт инспектора всей артиллерии генерал-майора Бриммера начальника штаба Кавказ. армии 23 ноября 1853 г., № 84. Рапорт князя Багратиона князю Бебутову 8 декабря 1853 г., № 3315. Рапорт князя Чавчавадзе кннязю Бебутову 12 декабря 1853 г., № 7. Рапорт генерала Багговута генералу Индрениусу 15 декабря 1853 г., № 64. Рапорт генерала Кишинского князю Бебутову 25 декабря 1853 г., № 18. Extrait de plusieurs lettres d’Erzeroum (Архив шт. Кавказ. воен. окр.). Рапорт князя Бебутова кннязю Воронцову 21 ноября 1853 г., № 743. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 3422.

⁶⁴ Барон Индрениус — князю Барятинскому 28 ноября 1853 г. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁶⁵ Князь Воронцов — военному министру 11 декабря 1853 г., № 681. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁶⁶ Князь Воронцов — военному министру 30 ноября 1853 г., № 675. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁶⁷ Военный министр — князю Воронцову 5 декабря 1853 г., № 12800. Там же.

⁶⁸ Рапорт подполковника Циммермана князю Бебутову 24 октября 1853 г., № 21. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁶⁹ Рапорты подполковника Циммермана князю Барятинскому 1 и 2 ноября 1853 г., № 55 и 62. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁷⁰ Журнал военных действий. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 3422.

⁷¹ Рапорт князя Орбелиани князю Барятинскому 23 ноября 1853 г., № 272. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁷² 2-й батальон гренадерского великого князя Константина Николаевича полка.

⁷³ Эриванский губернатор — полковнику Хрещатицкому 15 сентября 1853 г., № 1009. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁷⁴ Рапорт полковника Колюбакина генералу Назарову 4 ноября 1853 г., № 7. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁷⁵ Журнал военных действий. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 3422.

⁷⁶ Князь Воронцов — военному министру 8 ноября 1853 г. из Тифлиса. Архив канц. Воен. мин., 1853 г., секр. д. № 73.

⁷⁷ Предписание князя Воронцова генералу Санковскому 8 ноября 1853 г., 1853 г., № 1773. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

435

⁷⁸ Канцлер — князю Долгорукову в Тегеран 5 декабря 1853 г., № 3531. Архив Мин. иностр. дел, карт. Perse, 1853.

⁷⁹ Литовский егер. п., 1 ¹/₂ бат. Брестского п., 3 рота. Черн. лин. № 12 бат., легк. № 1 бат. 13 арт. бр., 4 ор. гор. № 1 бат., 2 ¹/₂ сот. Гурийской, 8 сот. Имеретинской и 4 сот. Мингрельской мил.

⁸⁰ Рапорт адмирала Серебрякова 4 декабря 1853 г., № 189. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 3422.

⁸¹ Рапорт адмирала Серебрякова 21 декабря 1853 г., № 194. Там же.

⁸² Адмирал Серебряков — князю Гагарину 17 ноября 1853 г., № 351. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁸³ Князь Воронцов — князю Долгорукову 24 ноября 1853 г. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 6562.

⁸⁴ 2 батальона Брестского полка, 3 батальона егер. князя Воронцова полка, рота 3 рез. саперного батальона и 3 сот. Донского казачьего № 2 полка.

⁸⁵ Князь Гагарин — князю Воронцову 30 ноября 1853 г., № 2414. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁸⁶ Князь Меншиков — князю Долгорукову 29 октября 1853 г. Архив канц. Воен. мин. по снар. войск. 1853 г., секр. д. № 72.

⁸⁷ Князь Меншиков — князю Воронцову 29 ноября 1853 г. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁸⁸ Князь Воронцов — князю Долгорукову 24 декабря 1853 г., № 620; князь Долгоруков — князю Воронцову 5 января 1854 г. Архив канц. Воен мин., 1853 г., секр. д. № 73. Князь Воронцов — князю Меншикову 10 декабря 1853 г. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁸⁹ Отношение адмирала Серебрякова 13 декабря 1853 г., № 443 и рапорт его главнокомандующему 19 декабря, № 464. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁹⁰ Дело о военном происшествии 1853 г. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 3422.

⁹¹ Князь Меншиков — князю Воронцову 25 декабря 1853 г. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁹² Князь Воронцов — князю Долгорукову 20 ноября 1853 г. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 6562. Князь Воронцов — князю Меншикову 13 и 23 февраля 1854 г.; князь Меншиков — князю Воронцову 15 января 1854 г. Архив шт. Кавказ. воен. окр.

⁹³ Князь Меншиков — князю Воронцову 8 ноября 1853 г. Архив канц. Воен. мин., 1853 г., секр. д. № 72.

⁹⁴ Рапорт генерал-лейтенанта Козловского 6 ноября 1853 г., № 4241. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 11.

⁹⁵ См. схему № 26.

⁹⁶ Рапорт начальника Владикавкого военного округа 30 декабря 1853 г., № 2718. Архив воен. уч. ком. Гл. шт., отд. 2, д. № 12.

⁹⁷ Письмо князя Воронцова А. П. Ермолову 24 декабря 1853 г.//Русский архив, 1890 г., кн. 1.

	j^^^^^^^H^^^^^^^^^^b-
Wffl	Jàà*
^^^^^^МЛ^^^^^^В—	TwWr j^V ^
	E^^^L, я