Государственно-религиозных отношений

 

М

ировая история показывает, что религия, как явление, подвер-жена постоянным измене-нииям. Причем претер-певает большие или меньшие изменения на протя-жении подчас небольших отрезков времени, так что эти изменения заметны в пределах жизни одного поколения. Однако изменения могут быть и долговременными, растягиваясь на столетия. При этом ученые-религиоведы отмечают, что религия более консервативна, чем другие сферы сознания. Связано это с тем, что здесь особенно велика сила традиции. Каждая религия претендует на обладание божественным откровением, т.е. вечной истиной. И все же если религия остается неизменной, тогда как общественная жизнь и сам человек, его опыт становятся другими, то происходит отчуждение религии от того, чем живут люди, от их реальных интересов и потребностей.

Уже в прошлом веке было отмечено, что изменения, происходящие в религии на протяжении Новой истории, начиная с XV-XVI вв., выражают общую тенденцию уменьшения влияния религии на общество и на жизнь отдельного человека. Религия становится как бы, менее нужной. Чтобы преодолеть вырастающую «стену отчуждения» между нею и изменившимся миром, религия была вынуждена идти на компромисс, приспосабливаясь к изменившимся условиям, внося коррективы в вероучение, социальные и этические доктрины, формы организации и деятельности. Для обозначения явлений такого рода в науке стал применяться термин – «секуляризация».

В средние века латинское слово "Saeculum" (век) получило значение мира и мирской жизни, в противоположность церкви и духовным предметам. Отсюда saecularis – мирской, светский и т.п. Словом секуляризация каноническое право стало обозначать переход лица или вещи из духовного состояния владетеля в светское, если только лишение духовного сана не было наказанием (деградацией). Секуляризация вещи состояла в утрате ею всех свойств церковного имущества и переход в светские руки. По каноническому праву такая секуляризация могла совершаться только с согласия церковных властей. Но на самом деле наиболее важные случаи секуляризации именно те, при которых она производилась вопреки воли церкви (часто бывали и случаи вынужденного согласия, когда церкви и монастыри уступали сильным соседям отдельные угодья, десятину и другие доходы).

Секуляризация стала одной из основных черт европейской эпохи Возрождения и явилась откровенной ответной реакцией на абсолютную власть католической церкви в Европе. В эпоху средних веков, на смену которой пришло Возрождение, деспотическая власть церкви довлела не только над политикой и духовной жизнью, но и над всеми сферами жизнедеятельности людей. Люди смотрели на все сферы жизни сквозь призму порядков и законов, постановленных церковью. Любое отступление от установленных норм было чревато серьезными последствиями не только для рядовых обывателей, но и для царствующих особ. Однако стремление к воле и свободе настолько сильно выражено в человеке, что его не смогли сдержать никакие рамки. И в эпоху Возрождения желание человека к самоопределению выявилось (помимо прочего) и в таком неоднозначном явлении, как секуляризация. В результате этого произошла утрата церковью своего господствующего положения в обществе, отказ от признания монополии церкви в различных сферах жизнедеятельности. В итоге христианская церковь постепенно теряла власть и контроль над духовной жизнью верующих. Эта тенденция была столь широкомасштабной, что остановить ее так и не удалось. От признания Бога при одновременном пересмотре роли и места человека в этом мире, она со временем переросла в абсолютизацию человека и природы, в неприязнь (а впоследствии и в непризнание) к религиозным законам, нормам и правилам этики, и даже в отрицание Бога.

Таким образом, секуляризация означает обмирщение, т.е. то, что было принадлежностью веры и церкви, становится со временем от них независимым, светским. Если речь идет об институтах и обществах, относящихся к новейшей истории Запада, здесь секуляризация проявляется в утрате христианской церковью сфер, прежде находившихся под ее контролем или влиянием: в отделении церкви от государства, в экспроприации церковных землевладений, в освобождении системы образования из под власти церковных авторитетов. Если же говорить о культуре, то под секуляризацией следует понимать нечто большее, чем социальный процесс. Ибо она оказывает влияние на всю целостность культурной жизни общества. Ее можно наблюдать по снижению роста религиозной тематики в искусстве, философии и литературе, и, что самое важное – по развитию науки как автономного, чисто светского взгляда на мир.

У процесса секуляризации есть и субъективная сторона: наряду с секуляризацией общества и культуры существует и секуляризация сознания. Это означает, что современное общество порождает все больше индивидов, которые в своем отношении к миру и самим себе не пользуются религиозными идеями. В 1929 году на одном из московских заводов было проведено социологическое исследование. Из 12 тысяч анкет 8 тысяч не были возвращены. Рабочие не желали говорить о своей вере. 10% респондентов, вернувших анкеты, назвали себя верующими. Несмотря на откровенно «грязное» анкетирование, социологи рапортовали о том, что 90% рабочих столицы «свободны от религиозного дурмана». Это, конечно, не соответствовало действительности. Учитывая специфику социологии тех лет, необходимо делать поправки к статистке и анализу, касающимся динамики количества религиозных объединений, числа их членов, числа культовых зданий, масштабов проповеди, количества клира, конфессиональных изданий и т.д.

В 1937 году в СССР была проведена очередная перепись населения. По распоряжению Сталина в переписной лист были включены вопросы, касающиеся религиозных убеждений. Пять миллионов человек уклонились от ответа. Тем не менее, 50% опрошенных в неанонимном государственном вопроснике заявили о своей религиозности. И это после «безбожной пятилетки», последовательного проведения политики геноцида по отношению к духовным сословиям, в пик массовых репрессий. Можно спорить о глубине веры и конфессиональной ориентации верующих в Советской России, но определенно не правы те, кто утверждает, что всемирный процесс секуляризации затронул Россию в большей степени, чем Европу или Америку. Можно говорить о том, что «подсоветское» существование «извращало» религиозные учения, но нельзя утверждать, что оно действительно полностью уничтожило саму религиозность.

В 70-е годы ХХ века, после подписания Хельсинкских соглашений и некоторого временного послабления в идеологической области, исследователи осмелились обнародовать новые характеристики массовой религиозности: стабилизацию ее уровня и даже рост в отдельных регионах, значительное омоложение состава верующих и связанное с этим повышение их образовательного уровня. Если в целом по России коэффициент религиозности в 80-е годы официально обозначался десятью процентами, то в провинции социологи фиксировали гораздо более высокий уровень, например, Горьковская область – 21%, Марийская АССР – 24%, Татария – 40%, Чечено-Ингушетия – 50%.

Если секуляризацию рассматривать как глобальный феномен, характерный для современной эпохи, то, очевидно, что этот процесс в мире идет неравномерно. На различных группах населения он сказывается по-разному. Исследования специалистов показывают, что мужчины более восприимчивы к влиянию секуляризации, чем женщины, люди средних лет – чем молодежь и старики, горожане – чем жители сельской местности, представители социальных слоев, непосредственно связанных с современным производством, – чем люди, занятые более традиционным трудом и т.д.

Cекуляризм – это исключительно западная концепция. Касаясь истории возникновения этой категории, стоит отметить, что она зародилась в европейской среде, в ответ на злоупотребления со стороны церкви и возникший вследствие этого антагонизм. Развитию концепции секуляризма способствовали также войны, происходившие между последователями различных течений в христианстве. В истории Европы это коснулось поначалу власти духовенства и церковной собственности, а позже, начиная с эпохи Просвещения, этот процесс распространился и на духовную сферу, культуру. В результате закономерным результатом такого развития стало отделение церкви от государства.

С образованием Русского централизованного государства в конце XV в. правительство Ивана III Васильевича также пыталось ограничить церковное землевладение, чтобы ослабить политическое влияние церкви. Однако, нуждаясь в поддержке церкви для борьбы с феодальной раздробленностью и ересями, правительство было вынуждено временно отказаться от секуляризации.

Сам термин «секуляризация» был использован впервые в 1646 г. французским посланником Лонгвилем во время переговоров, предшествовавших заключению Вестфальского мира, и означал возможность удовлетворения интересов победителей за счет конфискации монастырских владений. Наиболее широкие размеры принимала секуляризация в тех случаях, когда ее производили государи. Например, в VIII в. на Западе большое количество духовных земель было отобрано и роздано светским лицам Карлом Мартеллом, так что по этому вопросу понадобилось особое законодательство. В данном случае секуляризация была вызвана потребностью государства в землях, которые оно могло бы раздавать за службу. Другой подобный случай был при императоре Генрихе II. В конце средних веков против церковного и монастырского землевладения стала раздаваться проповедь лучших представителей самого духовенства (например, Я.Гуса), которые в богатствах клира и монастырей видели главную причину порчи церкви.

В эту эпоху церковное землевладение достигло наибольших размеров. В Англии, например, около половины всей земли, принадлежала епископам, капитулам и монастырям (одним монастырям – около трети всей почвы). В Германии, кроме того, была масса духовных княжеств, например, владения духовных курфюрстов или архиепископов зальцбургского, бременского и т.д.

В дальнейшем религиозная реформация сопровождалась секуляризацией в очень широких размерах. Первый пример подали еще в XV в. гуситы, но основной процесс секуляризации произошел в XVI в. В этот период государи, принимавшие протестантизм, обыкновенно секуляризировали церковную и монастырскую собственность, при чем, в большинстве случаев, делились ею с дворянством. Ранее всего в эту эпоху секуляризация была совершена в Германии. К секуляризации стремились рыцари, восставшие вскоре после начала проповеди Лютера. По совету последнего, князья, принявшие реформу, отобрали в казну все церковные земли, для содержания нового духовенства, школ, благотворительных учреждений. Но в большинстве случаев князья пользовались доходами с секуляризации имений для других целей или раздавали их своим приближенным. Секуляризации подвергались и духовные владения. Первым духовным князем, сложившим с себя свой сан и превратившим свое владение в светское герцогство, был в 1525 г. гроссмейстер тевтонского ордена Альбрехт Бранденбургский (секуляризация Пруссии). В эпоху аугсбургского религиозного мира было постановлено, чтобы духовные лица, принимающие протестантизм, не имели права на секуляризацию своих земель. Впрочем, это правило плохо соблюдалось, и из-за его нарушения происходили постоянные распри между католиками и протестантами. По вестфальскому миру 1648 г. в Германии подверглись секуляризации некоторые епископства (Магдебург, Гальберштадт, Бремен, Миндея и др.).

В XVI веке секуляризация была произведена и в других государствах, например, в Швейцарии, Дании, Швеции, Англии, Шотландии. Даже в Польше, где удержался католицизм, протестантская шляхта овладевала участками земли, приписанными к приходским церквам, и церковной десятиной. В Англии секуляризация распространилась только на монастырскую собственность. В результате епископы, капитулы и деканы, наоборот, получили даже прибавку к своим прежним землям. Генрих VIII, начавший реформацию в Англии, роздал много отобранных у монастырей земель своим любимцам, приближенным и другим лицам. Когда дочь его Мария задумала возвратить церкви конфискованный земли, то новые владельцы объявили, что у них есть мечи для защиты своих прав (в Шотландии всеми духовными имениями завладело дворянство). При Эдуарде VI и Елизавете завершилась раздача дворянству секуляризованных земель.

Секуляризация эпох реформационной и революционной эпох влекла за собою важные политические и экономические следствия. В XVI в. она временно усилила власть правительств, дав им большие материальные средства, и в то же время, создала из новых владельцев, получавших или покупавших бывшие духовные земли, класс ревностных защитников новых церковных или государственных порядков. Как уже отмечалось ранее, в эпоху Реформации приобретателями секуляризованных земель были преимущественно дворяне, в эпоху революции – отчасти буржуазия, отчасти крестьяне. Нередко при этом изменялся характер собственности, вследствие дробления крупных поместий на мелкие участки. С другой стороны, новые владельцы меняли в своих землях систему хозяйства. В Англии, например, в XVI в. новые владельцы стали изменять способы пользования землей крестьянами к невыгоде последних (между прочим – заменяли пашню лугом), что вызвало ряд народных волнений.

Во 2-й пол. XVI-XVII вв. правительство Ивана IV Васильевича сделало новые шаги по ограничению церковного землевладения. В 1551, 1580-1584 гг. были приняты решения, запрещавшие монастырям и церквам приобретать земли.

Религиозная реформация XVI в. и католическая реакция, как считают ученые-религиоведы, задержали процесс секуляризации культуры, а "просвещение" XVIII в. было как бы новой секуляризацией мысли и жизни. При этом главным врагом секуляризации в этом смысле является клерикализм. В отдельных случаях секуляризация жизни шла под специальными лозунгами, в роде реабилитации плоти (у сен-симонистов), лаицизации образования (французские школьные законы семидесятых и восьмидесятых годов и т.п.), но, в сущности, все это лишь отдельные виды секуляризации, которая, притом, как показала история, может иметь весьма различные степени.

В XVII в. начинается секуляризация науки (Галилей, Декарт, Ньютон, Бэкон, Гоббс, Бейль, Локк и др.). Принцип разделенности разума и веры, светского и духовного начала и, следовательно, независимости начала светского наглядно проявляется не только в политической, научной мысли той эпохи, но и в этике, которую начинают рассматривать как светскую науку. Европейское Просвещение раздвинуло границы и углубило процесс секуляризации, противопоставив религии самостоятельный и независимый от нее человеческий разум. Оно и в теории и на практике подрывало влияние религии, утверждая самостоятельность мира: человек не нуждается в опеке со стороны религии и церкви. Тем самым был брошен вызов христианским церквам, стремившимся сохранить свое господствующее положение в обществе, навязывающим религию силой или законодательством, объявившим войну науке и демократии.

В понятии секуляризации выражается с этих пор главным образом именно идея самостоятельности мира, освобождения человеческого разума от порабощающих его теологических догм и запретов, освобождение человеческой совести от насилия в выборе мировоззрения, убеждений. Идет борьба за то, чтобы на деле отделить церковь от государства, а школу от церкви.

В дальнейшем католическая реакция положила предел процессу секуляризация, но он возобновился в XVIII в. Просвещенный абсолютизм второй половины XVIII в. был неблагоприятен духовному землевладению. Уничтожение ордена иезуитов сопровождалось конфискацией всех его имуществ. Иосиф II в Австрии упразднил множество монастырей, обратив их имущества на государственные нужды.

Новый период секуляризации в католических странах начался с французской революцией. Учредительное собрание в 1789 г. объявило церковные земли собственностью нации и решило их продать для уплаты государственных долгов. Эту меру рекомендовали еще некоторые писатели в ходе XVIII в., "для блага и пользы государства". Где во время революции утверждалась власть французов или под их влиянием происходили политические перевороты, там обыкновенно совершалась секуляризация земель. То же продолжалось и при Наполеоне I.

XVIII век в России также был веком секуляризации. Екатерина II завершила секуляризацию духовных имений, начало которой положил Петр I и которую продолжил Петр III. В день переворота 1762 года Екатерина пыталась привлечь к себе духовенство и обещала вернуть ему земли, конфискованные Петром III. Однако вскоре императрица «передумала» и назначила комиссию для точной описи всех церковных земель и доходов. Указом 26 февраля 1764 г. все крестьяне, принадлежавшие монастырям и архиерейским домам (более 900 тыс. душ мужского пола), были переданы в ведение Коллегии экономики. Вместо прежних оброков и повинностей они были обложены сбором в полтора рубля с души. Для монастырей и архиерейских домов были составлены новые штаты и было положено отпускать им жалованье из Коллегии экономии. Кроме того, им были оставлены некоторые угодья. Секуляризация, естественно, вызвала неудовольствие со стороны многих представителей духовенства. Из них особенно известен ростовский митрополит Арсений Мацеевич, лишенный своего сана и заточенный под именем расстриги Андрея Враля в Ревельском каземате.

В это время также продолжает совершенствоваться самостоятельная светская культура, практически уже не имеющая связи с церковным сознанием, – с другой стороны, в самом церковном сознании в это же время происходит глубокий перелом. Церковное сознание отрывается от мечты о священной миссии государства, уходит в более напряженное искание чисто церковной правды, освобождается от соблазнов церковно-политической идеологии. Прежнее единство культуры разбивается, творческая работа в церковном сознании и вне его идет не по единому руслу, а по двум разным направлениям. Этот двойной процесс, идущий в XVIII веке с необычайной, несколько загадочной быстротой, лишь с первого взгляда может показаться загадочным, а на самом же деле в нем просто выявляется то, что давно (уже с конца XVI века и особенно в XVII веке) происходило в недрах русской жизни.

В начале XIX века в Германии были секуляризованы все духовные княжества, которых оставалось еще очень много. Секуляризация 1803 г. была средством вознаграждения немецких князей, потерявших владения на левом берегу Рейна. В силу этой секуляризации перестали существовать, как политические единицы, 23 епископства и аббатства (Бриксен, Триент, Зальцбург, Эйхштэтт, Вюрцбург, Бамберг, Фрейзинг, Ayrсбург, Пассау, Гидьдесгейм, Падерборн, Оснабрюк, Любек, Фульда, Кровей, Констанц, Шпейер, Базель, Страсбург, Майнц, Вормс, Трир и Кельн) и множество меньших имений католической церкви. В более близкое к нам время секуляризация совершена в Испании и Италии.

В известном смысле секуляризация представляет собою и превращение в светское владение бывшей Церковной области. В эпоху французской революции Рим был объявлен республикой, при Наполеоне I присоединен к французской империи, а во время революции 1848 г. он опять на время сделался республикой. Последняя секуляризация Папской области совершилась в два приема – в 1860 г. и в 1870 г., когда окончательно пала светская власть папы.

Перед революцией в Российской империи насчитывалось 65% православных, 10% староверов всех толков, 8% католиков, 4,5% протестантов всех направлений, 6% магометан, 4% иудеев (диагр. 1).

Волна религиозных репрессий обрушилась в первую очередь на государственное православие: в 1917 году в России было 77 тысяч храмов, в 1926 году – 27 тысяч, в 1938 году их осталось несколько сотен. По данным НКВД РСФСР, во второй половине 20-х годов сокращалось также количество католических приходов: с 1926 по 1928 год – на 13%. В те же годы наблюдался заметный рост старообрядчества (на 13%), ислама (на 33%) и протестантизма (на 22%). Этот рост можно объяснить несколькими обстоятельствами. Во-первых, «религиозные свободы», декларированные большевиками, распространялись в первую очередь на те вероисповедания, права которых были ущемлены до революции. Баптисты, евангелисты, лютеране и иные конфессии получили временную возможность проповеди и расширения своей деятельности, при условии выражения лояльности к советской власти. Во-вторых, как отмечалось в 1930 году на Всесоюзном совещании антирелигиозных отделений научно-исследовательских учреждений СССР, в России произошел «возврат от казенного православия к религии предков». То есть, у староверов, протестантов и других отпала необходимость скрывать свою религиозную ориентацию. Однако к середине тридцатых годов всякая религиозная активность была сведена к минимуму. В 1936 году в СССР, как показывают данные Постоянной комиссии по культовым вопросам при Президиуме ЦИКа СССР, оставалось всего 14 000 действующих «религиозных обществ» всех вероисповеданий.

 

Диагр. 1. Характеристика верующих Российской империи в 1917 г. (в %)

 

Во время Второй мировой войны начался обратный процесс. Германия на оккупированной территории и Сталин на свободной приступили к встречному открытию церквей, в первую очередь, православных. Послабления получили мусульмане, баптисты и евангелисты. В 1945 году был зафиксирован невероятный факт: марийцам разрешили провести мировое языческое моление «в честь победы над Германией». Моление собрало десятки тысяч верующих и продолжалось больше недели. Этот факт подтверждает, что современное поволжское язычество сохраняет религиозную преемственность.

В период с 1943 по 1949 год общее количество зарегистрированных общин увеличилось с 16 000 до 20 459, православных приходов соответственно с 10 243 до 14 329. Затем начинается их постепенное сокращение. К 1953 году Сталин закрыл 1183 общины, из них 820 православных. К 1964 году Хрущев закрыл 6 479 общин, из них 5550 православных. Брежнев поначалу продолжал закрывать религиозные общины примерно в той же пропорции, но в 1970 году его политика изменилась: продолжилось сокращение православных общин, а численность иных конфессий начала увеличиваться. Эта политика также имела место при Андропове, Черненко и Горбачеве, вплоть до 1987 года. С 1970 по 1987 год было закрыто 525 православных общин и открыто 809 общин иных конфессий и вероисповеданий. Это неожиданное явление свидетельствовало не только об особом негативном отношении коммунистов к православию (известно, что идеологический отдел ЦК КПСС готовил к 1988 году мощную волну антирелигиозной пропаганды), но и об усиливающейся активности мусульман и протестантских деноминаций. Бескомпромиссное инициативное движение в баптизме вынуждало власть идти на уступки: регистрировать новые общины, передавать здания. Так, в Петербурге еще до перестройки баптистам были переданы развалины православных храмов для устройства в них молитвенных домов. Напротив, конформизм РПЦ и ее лояльность к государству не всегда достигали желаемых результатов. Признание в 1990 году права граждан на свободу совести и фиксация этого права в Законе «О свободе вероисповеданий» уравняли все религиозные движения в правах и даже стимулировали их к активной миссионерской работе.

После принятия осенью 1990 года либерального закона о свободе совести, к 1 января 1991 вероисповедная принадлежность граждан всего СССР (от общего числа жителей) выглядела следующим образом: 22% православного населения, 0,8% староверов, 5,5% католиков, 3% протестантов, 18,5% мусульман, 0,2% иудеев (диагр. 2).

Важное экономическое значение секуляризации оценено наукой лишь в сравнительно недавнее время, однако, до сих пор история секуляризации остается мало исследованной. Например, в современной исторической науке термин секуляризация получил и другое значение. Средневековая культура отличалась своим церковным характером, тогда как культура нового времени имеет существенно светский характер. Следя за изменениями, совершившимися в миросозерцании и настроении общества, историки стали говорить о секуляризации философии и науки, литературы и искусства, права и государства и вообще всей жизни. Подразумевая под этим освобождение от церковной опеки в умственной и общественной деятельности, обращение в художественном творчестве к светским сюжетам, подчинение жизни требованиям инстинктов человеческой природы, признание законными радостей земного существования и т.п. (в отличие от теократии, теологического догматизма и аскетизма).

Сейчас понятие секуляризации употребляется в самом широком значении: освобождение из-под контроля духовенства как общественной группы, из-под контроля церкви как института (или моральной силы), т.е. освобождение от религиозного контроля в мирских делах.

 

Диагр. 2. Характеристика верующих Российской Федерации в 1991 г. (в %)

 

Нынешний среднестатистический европеец делит себя надвое: большую часть «себя» он отдает светским законам и образу жизни, а меньшую часть – оставляет для религии. И эта меньшая часть пробуждается в нем либо по религиозным праздникам, либо в критических ситуациях – когда кроме как у Бога помощи и душевного утешения искать не у кого.

В настоящее время во многих развитых странах мира церковь отделена от государственных структур. Право, политика, экономика, наука и искусство в осуществлении своих функций все чаще апеллируют не к тем или иным догматам, а главным образом к «мирским» интересам человека, общества, отдельных социальных групп. Так, Организация Объединенных Наций, как международный орган, объединяющий почти все государства земного шара, в своем Уставе и Декларации прав человека провозглашает одним из важнейших принципов своей деятельности обеспечение прав личности на достойные условия жизни независимо от расовой и религиозной принадлежности. Международными организациями приняты декларации, признающие право человека на выбор нерелигиозного мировоззрения, равно как его право на религиозный выбор.

Например, на практике и Европейской Комиссии, и Европейскому Суду приходилось рассматривать вопрос о ношении в школах "исламского платка". В двух жалобах против Турции, рассмотренных в 1993 году, заявители утверждали, что их заставляли фотографироваться в соответствии с правилами ношения одежды, то есть без головных платков. Европейская Комиссия отметила, что, "хотя правила фотографирования на дипломы прямого отношения к университетским дисциплинарным правилам не имеют, тем не менее, являются составной частью университетских правил, принятых с целью поддержания "республиканского" и, следовательно, "светского" характера университета". Комиссия высказала мнение, что, "приняв решение о получении образования в светском университете, студент тем самым соглашается с университетскими правилами. Последними с целью обеспечения сосуществования различных вероисповеданий могут предусматриваться ограничения по месту и форме на свободу исповедования студентами своей религии. Это особенно относится к странам, где большинство населения исповедует определенную религию. Не ограниченная по месту и форме демонстрация обрядов и символов религии может восприниматься студентами, которые не практикуют данную религию или исповедуют другую религию, как давление. При введении дисциплинарных правил в части ношения студентами одежды светские университеты могут предусматривать меры к тому, чтобы некоторые религиозные фундаменталистские движения не нарушали общественный порядок в высшем учебном заведении и не посягали на верования других лиц".

Европейская Комиссия пришла к выводу, что "с учетом требований к системе светского университетского образования факт введения правил ношения одежды студентами, а также факт отказа администрации предоставить студентам такую услугу, как выдача диплома, пока эти правила не будут соблюдены, сами по себе не являются вмешательством в осуществление свободы религии или свободы совести".[19]

В другом деле, касающемся Швейцарии, заявительница, учитель государственной начальной школы, утверждала, что запрещение носить платок во время преподавательской работы было нарушением ее свободы вероисповедания. Объявляя данную жалобу неприемлемой, Европейский Суд сослался на доводы, которые целиком и полностью отвечали духу Конвенции: "Суд признает крайнюю сложность оценки влияния такого, очевидно, внешнего признака, как ношение платка, на свободу совести и религии малолетних детей. Так, заявительница дает уроки детям в возрасте от 4 до 8 лет, когда они задают себе множество вопросов и легче, чем дети старшего возраста, поддаются влиянию. Можно ли в этих условиях огульно утверждать, что предписанное Кораном обязательное ношение женщинами платка не оказывает на них никакого влияния в плане прозелитизма? Как констатировал федеральный суд, ношение платка трудно совместить с принципом равенства мужчины и женщины. Столь же трудно совместить ношение "исламского платка" с воспитанием терпимости, уважения к другим людям и, главное, преподаванием принципов равенства и отказа от дискриминации, которые в демократическом обществе любой учитель обязан прививать своим ученикам".[20]

Все указанные факторы свидетельствуют, что сейчас возможно говорить о том, что наряду с различными формами религиозного мировоззрения формируется и развивается также нерелигиозное, секуляризованное мировоззрение. Оно не представляет собой внутренне целостной системы и объединяет его, по существу один признак – нерелигиозность. На разных уровнях общественного сознания степень, глубина, осознанность этой нерелигиозности различны, и определить общие характеристики такого мировоззрения весьма сложно.

Ученые считают, что, вероятно, его основной чертой является интуитивное осознание, ощущение возрастающей роли самого человека в изменении всех условий своего бытия. Для такого мировоззрения основным принципом ценностной ориентации становится признание, что главной ценностью для человека является сам человек, независимо от его отношения к религии. На теоретическом уровне данное мировоззрение представлено множеством различных течений направлений, философских концепций. Среди них можно выделить естественнонаучное, социологическое и антропологическое направления.

Понятия светского государства, светской школы и т.д. отражают тот факт, что отношения между людьми в обществе перестают быть религиозно обусловленными. Религия и церковь утрачивают прежнее место и значение, сходит на нет или просто исчезает апелляция к богу, религиозная интерпретация в объяснении различных сторон действительности, равно как в решении жизненных проблем общества и личности. Язык религии, ее понятия все больше отдаляются от повседневного опыта, реальной жизни, становятся все более чужеродными по отношению к ней. Все меньше становится точек соприкосновения между жизнью современного мира и церковной проповедью.

В этих условиях, ученые – религиоведы задают себе следующие вопросы: «Является ли процесс секуляризации необратимым?», «Означают ли те перемены, которые привели к изменению роли религии в жизни общества, что дело идет к полному исчезновению религии?». Ответ на эти вопросы, по их мнению, не столь уж очевиден. Например, по мнению ученых, политиков, юристов религия сегодня не воспринимается как помеха прогрессу, как препятствие на пути развития науки. Проблемы, которые были столь острыми и насущными вчера, сегодня уже ушли в прошлое. Между тем процесс секуляризации встречает противодействие, возникают движения за «возрождение» традиционных религий, за «религиозное обновление», когда появляются новые культы и религии. Попытки «возвращения религиозности» связаны с возрастающей сложностью жизни, с поисками стабильности, психологической устойчивости перед лицом проблем, порождаемых современным этапом общественного развития, таких, как отчуждение от природы, утрата связи с традицией и т.п. Означает ли наметившаяся сегодня тенденция возвращения к мифологическим и религиозным мотивам серьезный поворот к религии или это только поверхностный религиозный энтузиазм? Ответ на этот вопрос предлагают теории секуляризации, сформулированные на основе различных подходов современной социальной наукой.

Сегодня существует согласие в том, что секуляризация имеет большое значение и является характерной чертой современного общества, что традиционные религиозные символы и ценности не могут выполнять, как прежде, функцию объединяющей общество силы и что в решении вставших проблем решающая роль принадлежит науке и технологии. Однако существуют и значительные различия в понимании причин и последствий секуляризации, а также перспектив религии в будущем. Одни полагают, что секуляризация представляет необратимый процесс, который неуклонно ведет к сокращению сферы действия религии, к прогрессирующему ее упадку и исчезновению. Другие утверждают, что секуляризация означает лишь видоизменение религии, что на смену изжившим себя формам религии приходят новые, но религия продолжает существовать. В секуляризации они видят нормальный, здоровый процесс, способный, может быть, даже усилить влияние религии в ее обновленных образцах.

Например, Т.Парсонс связывал изменения в сфере отношений людей к религии со структурной дифференциацией общественных институтов, приводящей к отделению религии от политики, права, морали. Согласно Т. Парсонсу, развитие общества идет по пути дифференциации, и религия утрачивает прежнее значение его «священного образа», когда обоснованием светской власти служила ссылка на ее божественный источник. Религия в результате секуляризации общества, утраты им сакрального характера, отделяется в одну из сфер социальной жизни и становится со временем во все большей степени частным делом. Религия в качестве социального института оказывает поэтому меньше прямого влияния на государство, правосудие, экономику, образование. Но это компенсируется тем, что для индивида, который получает теперь возможность сознательно выбирать религиозную веру, освобождаясь от принуждения со стороны церкви и теологии, религия становится более значимой. Эту точку зрения разделял также американский социолог Грили.

Американский социолог Р. Белла полагает, что с возрастанием сложности социальной организации религия претерпевает эволюцию, в ходе которой она обнаруживает способность не только укреплять существующие социальные структуры, но, изменяя сложившиеся нормы и ценности, способствовать дальнейшему развитию общества. Это относится и к секулярному обществу. Более поздние стадии эволюции религии свидетельствуют о возрастающей ее автономии по отношению к социальной среде и возрастающем влиянии на социальное развитие. Схема эволюции религии, предлагаемая Беллой, исходит из того, что религиозность все более индивидуализируется, выбор тех или иных веровании становится актом свободного решения каждого члена общества.

Английский социолог Мартин, опубликовавший в конце 70-х гг. ХХ века книгу “Общая теория секуляризации”, наличие или отсутствие секуляризации в той или иной стране объясняет влиянием трех основных факторов: наличием или отсутствием в стране религиозной монополии; спецификой определения конфессии; наличием в стране внутренних социальных конфликтов, способствующих секуляризации, или внешних конфликтов (например, борьбы за независимость), препятствующих секуляризации.

Заслуживают также внимания работы социологов феноменологического направления Бергера и Лукмана, опубликованные в 60-х гг. ХХ века, признававших секуляризацию всеобщей социальной тенденцией. Занимаясь выявлением специфики секуляризации в США, они пришли к выводу о существовании “скрытой секуляризации”, проявляющейся в этой стране главным образом в “обмирщении” деятельности церквей, в переносе внимания с проблем культовой деятельности на проблемы воспитания детей, организации досуга молодежи, благотворительности и т.п.

Содержательный анализ процесса секуляризации дает в своих работах английский социолог Б. Уилсон. Он связывает прогрессирующую секуляризацию с распадом прежних докапиталистических общностей, с деперсонализацией обществ и отношений.

Попытки дать “синтетическое” понимание секуляризации предпринял К. Доббелер. По его мнению, она включает три “измерения”: 1) “лаицизацию”, т.е. вытеснение религиозных институтов из социальной жизни; 2) изменения в содержании самой религии (вероучения, культ), совершающиеся под воздействием современной жизни; 3) уменьшение влияния религии на отдельных людей (ослабление культовой активности, утрата веры в некоторые мифы и догмы и т.п.).

Секуляризацию как утрату «священного» и угрозу социальному порядку и согласию оценивает один из видных современных социологов П. Бергер. С его точки зрения этот процесс влечет за собой много важных последствий для жизни как отдельного человека, так и общества в целом. В книге «Священная завеса» (1967) он определяет секуляризацию как процесс освобождения человека, различных сфер жизни общества и культуры от власти церкви и организованной религии. Речь идет о таких явлениях, как отделение церкви от государства, создание системы светского образования, потеря интереса к религиозным сюжетам в искусстве, завоевание наукой самостоятельности по отношению к теологии и др. По мнению П. Бергера, секуляризация враждебна религии, и вместе с разрушением религии ставит под угрозу стабильность общества. Секуляризация рассматривается им как вытеснение религии наукой, рациональным мышлением, светской этикой. Эта точка зрения, согласно которой религия ослабевает и будет продолжать ослабевать по мере развития науки и роста образованности общества, является сегодня господствующей.

В отличие от П. Бергера, американский социолог О'Ди позитивно оценивает последствия секуляризации для общества. По его мнению, наука и светская этика достаточно эффективно помогают решать стоящие перед современным миром проблемы, делая излишней апелляцию к богу и религиозной вере.

Как ужек говорилось выше, проводимые сегодня опросы общественного мнения, анализ статистических данных о показателях и динамике религиозности отражают долговременную тенденцию к упадку религиозной веры, подтверждают уменьшение ее влияния на жизнь современного общества. Христианство сопротивляется секуляризации, стремится доказать свою жизненную силу, обращаясь к социальным проблемам, осмыслению серьезных моральных проблем, поиску путей их решения, и добивается за счет этих усилий определенных результатов. Так, например, 80-е годы ХХ века принесли в США расцвет консервативного евангелического направления христианства. Протестантские фундаменталисты претендуют на абсолютную моральную и религиозную исключительность, обладание вечными истинами спасения, счастья и процветания. Они выступают за запрещение абортов и наркотиков, в защиту традиционной семьи, против сожительства без освященного церковью брака, против легких разводов. Фундаментализм проповедует буквальное восприятие библейского учения и требует, чтобы креационизм изучался в школах наряду со светскими теориями происхождения мироздания. Фундаменталисты прилагают массу усилий, чтобы доказать вред не только светского гуманизма, но и «либерального» христианства, вставшего на путь его обновления и приспособления к современной науке и современному миру. Однако исследования, которыми были охвачены буквально все слои американского общества и все религиозные группы, показали не только общий долгосрочный спад в масштабах и интенсивности религиозности в США, но и то, что упадок веры в «фундаменталистские» религиозные построения (типа креационизма) оказался еще более быстрым, чем упадок веры в «либеральные» религиозные направления. Кроме того, международные опросы постоянно показывают, что население Западной Европы намного менее религиозно, чем американцы.

Изучение теории секуляризации не будет достаточно полным, если не рассмотреть более конкретно последствия этого процесса в общественном сознании и не дать ответа на вопрос, существуют ли альтернативы религии?

Мнения среди ученых по этому поводу имеются различные. В частности В.Гараджа считает, что, во-первых, секуляризация как процесс сокращения или исчезновения массовой вовлеченности в религиозную жизнь ведет к появлению такого феномена, который можно обозначить как «нерелигиозность». Он включает широкий спектр позиций: от простого равнодушия к религии, арелигиозности, до атеизма и антирелигиозных движений. Очевидно, что судьба этих альтернатив зависит в первую очередь от их способности предложить конструктивное решение тех проблем, с которыми не справляется религия. Решающим является вопрос: «Способно ли рациональное мышление, базирующееся на научных методах, выработать мировоззрение, дающее ответы на «конечные вопросы» о смысле человеческой жизни». Речь идет, конечно, не о «науке» в узкоспециальном смысле слова, а об интеллектуальном багаже секулярного общества, включая все виды светского сознания, весь его духовный багаж, философию, этику, эстетическое сознание, социальную мысль. Одна из альтернатив религии в секулярном обществе – светский гуманизм.

Во-вторых, «религиозный вакуум», образующийся в результате упадка христианства, ведет к появлению и такой альтернативы, которая выражается в возврате к примитивным формам религии суеверию, магическим ритуалам, мифологии, астрологии, оккультизму и т.д. Эти верования, своими корнями уходящие в дохристианскую эпоху, достаточно живучи. А в более широком плане – это широкий спектр «заменителей религии», начиная от новых социальных утопий и идеологических мифов и кончая коммерческим культом секса. Бесплодность слепого следования религиозной традиции в «обезвоженном» секулярном мире не должна служить помехой к пониманию того, что столь же бесплодна, чревата тем же моральным хаосом и утратой смысла всякая нигилистическая попытка отбрасывания или разрушения этой традиции. Нельзя забывать, что человеческое сознание основывается на огромном многообразии опыта, включая и опыт религиозный, что весь этот опыт и возникшее на его основе понимание жизни формулируется на языке философии, поэзии, эстетики, политики, но и религии тоже. Без освоения и развития наследия, без преемственности нет пути в будущее. Но именно освоения и развития, а не реставрации. Анализ процесса секуляризации в своих выводах ценен в том случае, если избегает как апологетического, так и нигилистического искушения, стремления любой ценой, не считаясь с фактами, сохранить религию в неизменной, привычной роли или же, наоборот, вычеркнуть ее из жизни общества. Нужны непредвзятый объективный анализ и оценка возможностей религии в той или иной ее конкретной форме в том или ином конкретном обществе.

Такой подход актуален и для оценки роли религии в посткоммунистическом обществе. Кризис и крушение социализма в тех его вариантах, в которых он реально существовал, привели не только к дискредитации коммунистической идеологии, одной из ипостасей которой был «воинствующий атеизм». Строительство социализма воспринималось как исторический эксперимент созидания общества без религии и воспитания нового человека, свободного от религиозных пережитков прошлого, т. е. как осуществление программы секуляризации. На самом деле, по мнению ученых, нельзя ставить знак равенства между секуляризацией как объективно детерминированным социальным процессом и насильственным разрушением религии.

Вместе с тем крушение социализма было воспринято многими не только как крушение «научного атеизма» – неотъемлемой составной части идеологии правящей коммунистической партии, – но и как крушение любой нерелигиозной формы сознания. Этому выводу способствовала попытка представить атеизм в качестве главного виновника тоталитаризма. В результате сегодня можно констатировать кризисные явления в тех современных светских течениях культуры, которые в исторической перспективе развития процесса секуляризации выражали себя вне религиозной традиции или в оппозиции к существующей религиозной культуре. Проявлением всего этого и является сегодня «поворот к религии», надежда на ее «возрождение» в среде, которая прежде тяготела к секуляризации общественной жизни. Этот «поворот» сопутствует и отражает переходное состояние общества, расстающегося с прежними идеологическими устоями и ведущего поиски новых мировоззренческих основ. В этих поисках есть и тупиковые варианты, соблазнительные своей простотой. Один из них, как считают ученые-религиоведы, – заимствовать готовый образец извне, в виде американского или японского пути развития, другой – понять задачу восстановления разрушенной национальной традиции как возрождение того, что было разрушено и предано забвению.

Долговременной перспективой остается, однако, секуляризация общественной жизни, которая не равнозначна вытеснению религии или тем более попыткам ее насильственного разрушения, но выражается в изменении характера взаимодействия между религией и обществом в результате тех процессов, которые определяют главные направления современного мирового развития.

В заключение подчеркнем еще раз, что секуляризация – сложный и еще недостаточно изученный процесс. Однако приходится отмечать, что ее исследование до сих пор преимущественно велось на основе анализа общественного развития в его западном варианте.

На этой основе вырабатывались методы, понятия, оценки. Между тем нельзя забывать, что секуляризация развивается в специфических формах в каждом конкретном обществе в зависимости от его особенностей, включая и конфессиональные. Например, в Турции или Японии она не является простым воспроизведением того, что происходило или происходит в западноевропейских странах. Нельзя не учитывать значительные различия, которые существуют даже между Западной Европой и Северной Америкой, и тем более – Россией, Тем не менее, уже теперь понятие секуляризации дает достаточно прочную основу для анализа роли религии в современном мире и ее перспективы. Этот анализ в принципе исключает оценочный подход: что лучше, сохранить или отбросить религию? Он основывается на выявлении реальных функций и возможностей религии в контексте главных тенденций мирового развития, содержание которых составляет переход к более высокому, глобальному уровню человеческой организации, рождение «планетарного сознания» и нового мирового сообщества.

Религия в этом контексте выступает как один из типов организаций, объединений людей, их сообществ, наряду с национальными, местными или региональными, научно-экономическими (в виде транснациональных корпораций) и другими, каждый из которых способен облегчать или тормозить процесс развития.

Мировой опыт показывает, что религиозные сообщества не самые сильные из числа тех факторов, которые могут способствовать преодолению кризисных ситуаций и решению проблем. Традиционно они были источниками духовности и морали, поддерживали позитивные и осуждали негативные социальные установки, действия, ценности. В то же время они поощряли войны и преследования, поддерживали разрушительные силы во имя своих святынь. Религиозные сообщества сегодня еще более разобщены, чем государства. Многие из них претендуют на исключительность в определении истинных путей, которыми должно идти человечество.

Часто конкуренция, войны и деструктивное поведение характеризуют взаимоотношения как между различными группами внутри религий, так и между религиями, а также их отношения к нерелигиозным, светским движениям. В современном мире они зачастую представляют устаревшие верования, мало связанные с борьбой за справедливость, мир и изобилие.

Традиционные кризисные стратегии религий ныне по сути бессильны разрешить мировые проблемы и являются скорее частью этих проблем, нежели их решением. Отсюда вовсе не следует, что противодействие угрожающим тенденциям мирового развития предполагает «искоренение религии». Скорее оно диктует необходимость достаточно радикальной трансформации организованной религии. Вопрос заключается в том, могут ли религии трансформироваться таким образом, чтобы эти универсальные ценности принесли социально ощутимую пользу и в то же время были сведены к минимуму возможные негативные последствия их действий.

Возможна оптимистическая перспектива межрелигиозного диалога в мировом масштабе с целью достижения соглашения и сотрудничества, преодоления религиозной нетерпимости и розни, моральной поддержки другим организациям, действующим во имя общего блага. Но нельзя исключать и пессимистическую альтернативу, если религии не найдут путей и возможностей подчинить свою миссию этим целям, если вместо единства принесут рознь и конфликты.

 

Приложение