2020-07-12
74
Корин заплакала, и я понял, что больше не могу оставаться в стороне. Я притянул ее к себе, прижимая к груди, и зарылся носом в волосы, вдыхая аромат, который принадлежал лишь Корин.
— Я не знал. Мне так жаль, Корин. — Я не мог даже представить ту боль, через которую она прошла.
— А через год у отца диагностировали болезнь Ходжкина. (Примеч.: Болезнь Ходжкина — злокачественное заболевание лимфоидной ткани, характерным признаком которого является наличие гигантских клеток Рид). Он умер не сразу. Долгое время боролся. Мне исполнилось восемнадцать, когда он умер. Последний год я заботилась о нем, и, когда это произошло, не знала, что мне с собой делать. Я запуталась.
Боже, она потеряла обоих родителей за такой короткий период. Как она это пережила?
— Моей сестры, Тамсин, никогда не было рядом. Она училась в колледже, пока я наблюдала за тем, как родители умирают один за другим.
Ее голос звучал монотонно, будто она отключила эмоции. Или запечатала их глубоко-глубоко. Я не хотел этого. Мне хотелось, чтобы она знала: со мной можно дать волю чувствам.
— Корин, черт. Это ужасно. — Эти слова не отражали те чувства, что я испытывал.
— После этого я знала, что закончу так же, как и они. Умру слишком рано. Знала, что меня унесет какая-нибудь болезнь. Знала, что у меня осталось мало времени. Поэтому просто ждала этого момента. Не пошла в колледж. У меня никогда не было серьезных отношений. Конечно, у меня есть гончарная мастерская, которая добавляет в мою жизнь частичку радости, но это все.
Должно быть, Корин так одинока. Я ощутил злость от того, что она лишила себя всего, спряталась. От людей. От отношений. От мира.
— Но ты не больна?
Я все еще был в замешательстве. Больна Корин или нет?
— Ты можешь умереть в любую минуту, Бекетт. Твое сердце может просто не выдержать. И все. Мне не хотелось строить с тобой отношения, потому что я больше не смогу смотреть, как тот, кто мне дорог, умирает. Потому что сама не хочу оставить кого-то, как родители оставили меня.
Мама была права. У Корин имелся багаж. Огромный багаж.
— Но ты не умрешь, Корин, — заявил я, чувствуя, будто упускаю нечто существенное. Нечто важное.
— Конечно, умру, Бек. Я ощущаю это в своих костях. Знаю, это неминуемо.
— Черт, Кор, все когда-нибудь умрут. Но это не значит, что ты должна расхаживать и ждать, когда это произойдет. — Я начал раздражаться из-за ее пессимизма.
Корин говорила, что здорова, что в порядке. Но убедила себя в том, что больна. Она вбила себе в голову, что умирает, и никакие слова, которые мог бы сказать я или врач, этого не изменят.
— Я видела, как умирает отец. Ты хоть понимаешь, каково это? — закричала Корин, наконец, посмотрев на меня.
— Нет! — вскрикнул я в ответ. — Нет, не понимаю. Не могу представить, как ужасно это было для тебя!
Корин зарыдала, слезы полились ручьем. Они быстро капали, покрывая ее кожу горем, которое она впитывала в себя слишком долго.
— Ты умираешь, Бекетт. Твое сердце продолжает биться лишь благодаря чертовой машине в груди! — истерично выпалила она.
Я схватил ее руку и прижал к своей груди. Прямо к тому месту, где билось сердце.
— Ты чувствуешь, Корин? — спросил я. Она попыталась отвернуться, но я взял ее за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза. — Чувствуешь? Равномерное биение? Оно не остановится. Я не позволю.
Корин закатила свои красные опухшие глаза.
— Ты не можешь его контролировать, Бек. Разве не понял? Ничего из того, что ты сделаешь, не изменит того, что может произойти.
Я прижал ее ладонь к своей груди.
— Вслушайся в свои слова. Может. Возможно. Может быть. Не обязательно, что это точно произойдет.
— Ты чертовски оптимистичен. Это раздражает, — пробормотала она, вытирая слезы.
— А ты неврастеничка с кучей проблем.
Глаза Корин загорелись. Мне было радостно это видеть, я скучал по этому огню.
— Ну, расскажи мне, что ты чувствуешь на самом деле, — саркастично заметила она.
Я усадил ее к себе на колени, обнял за талию и провел носом по ее ключице, целуя нежную кожу. Мне нравилось чувствовать ее своими губами.
Любить ее.
— Хорошо, расскажу. Я люблю тебя, Корин Томпсон.
Корин перестала дышать. Застыла. Стала такой неподвижной.
Эти слова просто сорвались с моих губ. Я не собирался произносить их вслух, но правду не скроешь.
Я любил ее. Больше, чем можно любить другого человека. Она заставляла меня смеяться. Из-за нее мне хотелось кричать.
Корин делала меня таким невероятно счастливым. И в то же время чертовски грустным. Она была причиной, по которой мне хотелось жить полной жизнью. Того же я хотел и для нее.
Я поцеловал ее в шею.
— Не думаю, что с тобой что-то не так, — пробормотал я у ее кожи, и Корин сразу же напряглась.
— Ты ничего не знаешь...
— Ш-ш-ш. Прекрати, — попросил я, покрывая поцелуями кожу под ее подбородком. — Ты прошла через то, что большинству и не снилось. Подобное горе оставляет шрамы на людях. Меняет их. Оно изменило и тебя.
Я развернул Корин, чтобы она оседлала меня. Ее руки лежали на моей груди, прижимаясь к сердцу. Равномерно бьющемуся сердцу.
— Мне кажется, ты так боишься умереть, что забыла, как жить. И не позволяешь себе этого. Но, Кор, я не дам тебе творить подобное с собой. Бери пример с мужчины, который едва все не потерял. Ты не можешь думать только о смерти. А должна сосредоточиться на том, что находится прямо перед тобой.
— Не думаю, что в этом есть смысл, — вздохнула Корин.
Я давил на нее. Вероятно, мне не следовало этого делать. Корин была из тех, кто убегает. В любой момент она могла исчезнуть, и я не успею ее поймать.
Но ее саморазрушение разбивало мне сердце. Ведь теперь я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить ее.
Я поднял руки и нежно притянул Корин к себе, чтобы поцеловать. Глубоко и по-настоящему. Я целовал ее так, будто хотел выплеснуть все те чувства, что испытывал к ней. К этой грустной, одинокой, вроде-как-сумасшедшей девушке.
— Прекрати думать о том, что может произойти потом, и сосредоточься на том, что происходит здесь. Сейчас. Со мной. — Я погладил ее щеки подушечками больших пальцев.
— Смейся со мной…
Я покрыл поцелуями ее шею.
— Танцуй со мной…
Отодвинул ее блузку в сторону и поцеловал плечо.
— Улыбайся со мной…
Поцеловал в висок.
— Люби со мной…
Я провел ладонями по ее рукам и переплел наши пальцы. А потом наклонился и поцеловал в губы. Корин раскрыла их и тихо вздохнула, когда наши языки соприкоснулись. Я крепко сжал руки, держа ее в объятиях. Мне хотелось, чтобы она слышала меня. Слушала. И я проглотил ее слезы. Одну за другой.
— Живи со мной, — умолял я.
— Бек, — произнесла Корин мое имя, всхлипывая.
Она заплакала навзрыд. Отпустив всю себя. Потом провела пальцами по моей шее, скользнула вниз по ключице, пока не нашла шрам. Слегка выпуклое место на моей коже.
Со слезами на губах, она поцеловала шрам. И задержалась там. Ненадолго, но достаточно, чтобы успокоиться.
Когда наши губы снова встретились, я знал, она отдает мне последнюю часть себя.
И я буду заботиться о Корин Томпсон. До конца своих дней.
Не произнося ни слова, я поднял ее и понес по коридору в свою спальню. Корин обхватила ногами мою талию.
Мы не прекращали целоваться, когда я клал ее на кровать и медленно снимал блузку. Мы оторвались друг от друга только, чтобы раздеться.
Одежда была отброшена в сторону.
Мы были открыты.
Настежь.
Друг для друга.
— Бек, — прошептала Корин, выгибая спину, когда я прижал пальцы к местечку между ее ног.
Она отдавала все. Абсолютно все. И я жадно принимал.
Поцелуями я спустился от ее губ вниз, не торопясь лаская места, которые нуждались во мне сильнее всего. Впадинка горла. Грудь, где неистово колотилось сердце. Упругая кожа прямо под пупком.
И, когда языком я нашел центр ее наслаждения, она вскрикнула. Выругалась. И попросила, чтобы я не останавливался.
И я этого не сделаю. Ни за что на свете.
— Бекетт. Хочу…
Корин не закончила предложение, потому что и не должна была. Я знал, нам обоим нужно было только одно.
В ящике я нашел презерватив и быстро надел его. Все это время Корин неотрывно наблюдала за мной. Ее глаза горели. От того, что она так смотрела, я чувствовал над ней власть.
Уверенность.
Безусловность.
Когда я погрузился в нее, мне пришлось остановиться на секунду. Меня переполняли ощущения. Их было слишком много. Я опустил взгляд на Корин и ощутил напряженное давление в груди, которое никак не было связано с проблемами с сердцем.
Наоборот, оно, наконец, нашло причину, чтобы биться. Мне захотелось снова сказать Корин, что я ее люблю.
Но я потерял дар речи.
Вообще ничего не мог произнести.
Поэтому я любил ее молча.
Любил всю без остатка.
Каждой крошечной частичкой себя.
Слова были ни к чему.
Тишина была намного лучше.
Глава 21
Корин
— Я знаю, ты проснулась.
Я уткнулась лицом в подушку, чтобы Бек не заметил, что я улыбаюсь, словно дурочка, чувствуя на своей обнаженной спине прикосновения его прохладных пальцев.
Вскоре пальцы сменились губами, и влажный кончик языка заскользил по моей коже.
Прошло уже почти три недели с тех пор, как со мной произошел нервный срыв после ужина у его родителей.
Три недели с тех пор, как я обнажила перед Бекеттом самые ужасные, самые унизительные свои стороны.
Теперь он знал мои секреты. Но все равно любил меня.
Любил.
Доктор Харрисон сказал, что со мной все в порядке. И Бекетт был с ним согласен.
Но я до сих пор не могла в это поверить. Особенно когда разум и тело пытались убедить меня в обратном.
Я сохранила номер Криса Райли, но так и не позвонила, да и вряд ли это сделаю. Знаю, мне нужно найти в себе силы, чтобы сделать звонок, но пока я еще не набралась храбрости.
Да и не совсем уверена, что мне вообще это нужно. Неделями я не зацикливалась на боли. Все мои мысли занимал Бекетт Кингсли.
Уже три недели у меня не было панических атак. Ничего не болело. Не тревожило. И все потому, что я обрела любовь с потрясающим мужчиной. Может, он — то самое лекарство, которое мне было нужно.
— Проснись, проснись, — промурлыкал Бекетт мне на ушко, откидывая волосы в сторону и покусывая зубами мочку.
— Я сплю, — проворчала я, притворяясь раздраженной. Но это было совсем не так.
Ни капельки.
Бекетт перевернул меня и начал покрывать поцелуями впадинку у моего горла, спускаясь все ниже и ниже.
Я начала извиваться, когда он принялся за мою чересчур чувствительную грудь, на которой еще со вчерашней ночи остались следы от его щетины.
Бекетту нравилась грудь. Он был одержим ею.
— М-м-м, — простонал он, касаясь губами моей кожи, и этот стон отозвался у меня между ног.
Я вытянула руки над головой, наслаждаясь моментом.
Каждый парень на планете должен научиться делать то, что умеет творить Бекетт языком с сосками. Ведь тогда многие женщины обретут счастье.
Тем временем Бекетт направил свои пальцы на юг. Будто я не подозревала, к чему приведут эти игры.
— Что ты делаешь? — спросила я лениво, отталкивая его руку, будто он в чем-то провинился.
— А на что это похоже? — пробормотал Бекетт, продолжая целовать мою грудь.
— Я чувствую себя бесстыжей, — подразнила его я, но, когда он проник в меня пальцем, у меня участилось дыхание. Господь Всемогущий!
Он продолжил производить толчки, медленно поглаживая меня, и я принялась бормотать всякую нелепицу. Возможно, я даже начала говорить на других языках. А после оргазма едва могла связно мыслить.
— Я еще с тобой не закончил, — пообещал Бек, когда я закрыла глаза.
Я приоткрыла один глаз.
— Что же, надеюсь, это и правда так, — чопорно заметила я.
Бекетт зарычал и яростно впился в мои губы. Через пару секунд мы громко стонали, пока он доводил меня до предела.
И когда нас обоих вот-вот уже должен был накрыть самый мощный оргазм, на подушку запрыгнул комок шерсти и улегся на нее.
— Какого... — Бекетт посмотрел на моего кота, Мистера Бингли, не переставая двигаться.
— Не обращай на него внимания, — застонала я, выгнув спину.
Мистер Бингли поднял лапу и начал вылизывать себя. Прямо рядом с нами. А когда закончил, не мигая уставился на нас.
— Твой кот, кажется, любит подглядывать, Корин. Это отвлекает, — с трудом произнес Бекетт.
Он сцепил мои ноги у себя на талии, поднял меня и переложил на другую сторону кровати.
— Я чувствую, как он наблюдает за нами, — прошептал Бекетт, будто Мистер Бингли мог его услышать.
И действительно, мой кот, не сдвинувшись с места, продолжал наблюдать за нами.
— Мы должны уйти в другое место, Кор. Я не могу трахать тебя во всех позах, зная, что он сидит здесь и молча осуждает, — пожаловался Бекетт.
— Он же кот, Бек. Его мысли заняты лишь мышами и едой. Не думаю, что он критикует твою технику толчков, — фыркнула я.
Бекетт толкнулся глубже, и я ахнула.
— Тогда держись, — скомандовал он.
— Ты, правда, переживаешь из-за этого? Расслабься, — выдохнула я, беспокоясь о том, что он выйдет из меня.
— Не смей говорить мне расслабиться, — пригрозил он. — А теперь держись.
Когда Бекетт поднял меня, все еще находясь глубоко внутри, я крепко обхватила его ногами и обняла руками за шею.
Я чувствовала себя обезьянкой, повисшей на дереве.
— Какого черта ты делаешь? — спросила я, хихикая.
Бекетт захлопнул ногой дверь спальни и аккуратно опустил меня на пол посреди коридора.
— Здесь? Ты серьезно? — рассмеялась я.
— Я. Не. Могу. Ждать. Ты. Нужна. Мне. Сейчас.
После этих слов я больше не смеялась.
***
Через некоторое время мы снова оказались на моей кровати, выгнав Мистера Бингли в гостиную, и ему это не очень понравилось. Уверена, теперь где-то там он замышляет свою кошачью месть.
Я положила голову Бекетту на грудь, слушая устойчивое сердцебиение. После утренних шалостей на полу в коридоре, он казался неестественно уставшим, и я переживала, что это плохо отразилось на его здоровье.
Когда я поинтересовалась, как он себя чувствует, Бекетт шлепнул меня по заднице и сказал, что уже готов ко второму раунду.
Но все же я настояла на отдыхе. Несмотря на то, что мы были счастливы — счастливее, чем я могла вообразить — я все еще волновалась за его здоровье. И у меня была паранойя. Я беспокоилась о его сердце, хотя и пыталась оставить свои заморочки в стороне. Как бы трудно это ни было.
— Когда у тебя следующий прием у врача? — спросила я, прижимая ладонь к груди Бекетта, где билось сердце.
Он поднял мою руку и поцеловал ладонь.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что хочу знать, — объяснила я.
— На следующей неделе. Проверят мой ИКД и сделают рентген. Оценят действие лекарств. Все как обычно.
Я прикусила губу и выдавила улыбку, но Бекетта обмануть не смогла.
— Ты не должна так сильно за меня переживать, Корин. Прекрати ждать, что случится что-то ужасное. Этого не будет. Ты должна доверять мне. Доверять нам.
Я хотела этого. Хотела. Но привыкла всегда ждать худшего.
На прикроватной тумбочке зазвонил мой телефон, и я нахмурилась.
Сегодня была суббота, выходной. В студии работал Адам, никаких вечеринок не было запланировано, и я представить не могла, зачем ему мне звонить.
Я потянулась через Бекетта и взяла телефон. И тот воспользовался возможностью, чтобы снова пощупать мою грудь. Он был просто ненасытен. Прочитав сообщение на экране, я расстроенно вскрикнула. Бекетт отпустил мою грудь и сел ровнее.
— Что такое?
— Моя сестра. Она в городе. Я совсем забыла, что она собиралась приехать.
Ну вот, суббота испорчена.
— Твоя сестра? Та самая сучка? — уточнил Бекетт.
— Единственная и неповторимая, — подтвердила я.
— Что она здесь делает? Разве она не живет в Вашингтоне?
— Живет, но она предупреждала, что вместе со своим мужем собирается на конференцию в Ричмонд, и что они заедут сюда. Они хотят продать дом родителей. Сегодня она встречается с агентом по недвижимости.
— А ты его продавать не хочешь, — предположил Бекетт.
— Уже какое-то время я ругаюсь с ней из-за этого.
Я вдруг ощутила сильную усталость. Отстранилась от Бекетта, свесила ноги с кровати и подняла с пола свое белье, которое мой мужчина снял с меня вчера вечером.
— Я в душ. Сестра хочет встретиться со мной у дома через час.
Мое сердце сжалось. У того самого дома. Я прям чувствовала, как в животе разрастаются первые признаки паники.
— Ты стала бледной, как полотно, детка. В чем дело? — Бекетт погладил мою спину.
— Ничего. Глупости, — ответила я, борясь с собой.
Глубоко вдохни.
Вдох и выдох.
Не сходи с ума, Корин.
Не сейчас.
Подумай о чем-нибудь хорошем.
Найди свое счастливое место.
Но мое счастливое место это больше не пляжи с полуголыми красавчиками.
Я взглянула в обеспокоенные глаза Бекетта и поняла, что уже его нашла.
Мне удалось подавить паническую атаку, которая почти поглотила меня — первую атаку за последние несколько недель — и натянуто улыбнулась Бекетту.
— Это не глупости. В противном случае ты не выглядела бы так, будто сейчас упадешь в обморок, — возразил Бек.
— Я много лет уже не была в доме. С тех пор, как умер папа.
Бекетт схватил меня за плечи, крепко удерживая на месте.
— Я пойду с тобой. Все будет хорошо.
Я кивнула, потому что верила ему.
Доверяла.
— Я люблю тебя, — произнес он нежно, и я поцеловала его.
Только так я могла ответить на его слова.
***
Мы подъехали к дому, в котором я провела свое детство. За эти годы я часто проезжала мимо него, но ни разу не осмеливалась зайти внутрь.
До сегодняшнего дня.
Я видела, что Тамсин и Джаред разговаривали с женщиной в ужасном клетчатом брючном костюме. Они обходили дом по периметру, и эта женщина делала какие-то заметки в своем блокноте.
— Поверить не могу, что сестра делает все это, даже не посоветовавшись со мной, — прошипела я.
Бекетт начал массировать мою шею, пытаясь успокоить.
— Она ничего не сможет сделать без твоего согласия. Это похоже на стандартную оценку имущества. В этом нет ничего плохого. Не иди туда, размахивая кулаками. Мне кажется, твоя сестра только этого и ждет. Помни, людям привычнее отвечать на спокойные доводы, чем на оборонительный гнев.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Мне повезло, что у меня есть собственный Мастер По. (Примеч.: Мастер По — персонаж американского драматического сериала «Кун-фу» о боевых искусствах семидесятых годов).
— Ты научишься кунг-фу, кузнечик, — процитировал Бекетт, и мы оба рассмеялись над нашей странной любовью к сериалам семидесятых.
Я расстегнула ремень безопасности.
— Ладно, давай покончим с этим.
Мы вышли из машины и направились к Тамсин, Джареду и очень плохо одетому агенту по недвижимости. Когда мы почти подошли, они посмотрели в нашу сторону, и я заметила на лице Тамсин шок при виде Бекетта.
И до меня дошло, что я никогда ей о нем не рассказывала.
К тому же, она не привыкла видеть меня с мужчинами. Они никогда не задерживались до второго свидания, тем более до знакомства с моей сестрой.
— Привет, Корин. Рада тебя видеть, — сказала Тамсин и шагнула вперед, чтобы обнять меня.
— И я тебя, — солгала я.
Ко мне подошел Джаред, чтобы тоже обнять. С тем же успехом я могла бы обнимать картон. Я отошла от них и указала рукой на Бека.
— Это мой парень, Бекетт Кингсли. Бекетт, это моя сестра Тамсин и ее муж Джаред, — представила я их друг другу.
Тамсин приподняла брови.
— Парень? С каких пор у тебя есть парень?
Бекетт вытянул руку, и Тамсин пожала ее. Джаред сделал то же самое.
— С недавних, — ответила я уклончиво.
— И ты не сказала мне? — спросила Тамсин, и если бы я не знала сестру, то подумала бы, что ее это расстроило.
— А зачем бы мне тебе об этом рассказывать? — спросила я выразительно.
Кто-то откашлялся, и мы все повернулись к женщине в ужасном костюме.
— Корин, это Элис Монтгомери. Она брокер в «Блю Маунтин Реалти». Мы пока просто осматриваем дом, чтобы дать ему оценку. Съемщики жилья уехали на выходные, но я предупредила их, что мы заедем.
— Здравствуйте, — поздоровалась Элис, протягивая руку мне и Бекетту.
Она заглянула в свой блокнот.
— Дом был построен в 1975 году. Вся территория занимает две тысячи квадратных метров в популярной части города. Недалеко отсюда находятся магазины и школы. Также я заметила две хозяйственные пристройки складского назначения.
Элис рассказывала о деталях, но я едва слушала ее. Это было неважно. Я не продам его.
Я скрестила руки на груди и, хмурясь, уставилась на сестру, которая слушала Элис. Джаред не обращал ни на что внимания — был слишком занят проверкой почты на телефоне.
— Успокойся, Кор, — прошептал Бекетт мне на ушко.
— Я спокойна, — прошептала я в ответ.
— Тогда почему скрипишь зубами?
Я расслабила челюсть и опустила руки по бокам. Враждебность только разозлит Тамсин, этим я ничего не добьюсь.
— Зайдем внутрь? — спросила Элис.
Тамсин достала ключ и повела ее к небольшому крыльцу перед дверью. Джаред и Бекетт пошли следом, но я осталась стоять на месте.
Я уже много лет не была внутри. Не уверена, что смогу зайти туда сейчас. Бекетт оглянулся и заметил, что я все еще стою на газоне.
— Корин... — начал он, но сестра прервала его.
— Не зайдешь внутрь с Джаредом и Элис? Мы подойдем через минутку, — попросила она, протягивая ему ключ.
Бекетт засомневался. Я знала, он не хочет оставлять меня наедине с Тамсин, но также я знала, что сестра не приемлет возражений.
— Ладно, — нахмурился Бекетт и бросил на меня взгляд в поисках поддержки.
Я кивнула и Тамсин похлопала его по руке.
— Она большая девочка, Бекетт.
После того как Бекетт, Элис и Джаред скрылись внутри, Тамсин подошла ко мне.
— Ты впервые вернулась сюда, ведь так? — спросила она.
— Ага.
— Я тоже. Это странно, не так ли? — Тамсин смотрела на дом, спрятав руки в карманы бледно-серых брюк.
Она пытается завязать беседу? Чего она добивается?
— Не хочешь зайти внутрь?
— Не знаю, — ответила я ей коротко.
Тамсин потерла шею. Еще с детства я знала, что это признак того, что она нервничает. Я уже давно не видела сестру — около года — и с тех пор она похудела. У глаз появилось пару морщинок, и она казалась уставшей. Но все равно была красивой. Мы с ней были очень похожи: такие же каштановые волосы, карие глаза и ямочка на подбородке. Но, несмотря на всю внешнюю схожесть, мы были очень разными.
— Я никогда не хотела возвращаться сюда, — сказала Тамсин через секунду.
— Ага, я так и поняла после того, как ты ни разу не приехала навестить меня, — резко ответила я.
Я не хотела быть такой грубой, но сестра пробуждала во мне суку. Должно быть, это было заразно.
— Мама с папой были замечательными родителями. Правда. Я так сильно любила их, но не могла смотреть на то, как они умирают. Поэтому и оставалась подальше отсюда. Я не говорю, что это было правильно, но я тоже еще была ребенком, Кор.
Я покачала головой. Ее оправдания — всего лишь оправдания.
Мы никогда не говорили о болезни мамы и папы. Тамсин, кажется, запрятала эти мысли в глубину своего подсознания, куда обычно прячут самые постыдные воспоминания и случайную футбольную статистику.
Странно было говорить об этом сейчас. Но это давно назревало.
Слишком давно.
— Я тоже была ребенком, — огрызнулась я.
Тамсин вздохнула и повернулась ко мне.
— Да, я знаю. А я была эгоистичной дурой. Оставила тебя одну справляться со всем этим. А после смерти папы я вообще ничего не понимала. Мы пошли в разных направлениях. Ты все время переживаешь, что умираешь, а я превратилась в суперстерву и погрузилась в учебу и работу, чтобы избежать этих тяжелых мыслей. Мы обе больны.
— Да, у нас у обеих проблемы с головой. Но я до сих пор не понимаю, как это связано с продажей дома. Почему ты так яро настроена продать его? Разве не хочешь сохранить последнюю связь с мамой и папой? — спросила я, во мне все еще кипел гнев.
— Нет, не хочу, — ответила она коротко, и я потеряла дар речи.
— Не хочешь? — спросила я пораженно.
— Мне не нужна куча кирпичей, чтобы помнить папу и маму. Как и тебе. Напротив, думаю, это место тянет нас назад. Оно привязало нас к тому времени, куда мы не должны желать возвращаться.
— Здесь не всегда было плохо, — запротестовала я.
— Ты права. Не всегда. Но в какой-то момент все хорошие воспоминания оказались погребены под плохими. Я не могу смотреть на эту зеленую обшивку и желтую дверь и думать о чем-то еще, кроме того, что здесь умерли наши родители.
Тамсин вытерла слезы. Я даже не заметила, что она начала плакать. Может, она не такая уж и бесчувственная.
Это небольшое проявление искренних эмоций смягчило меня в отношении сестры. Совсем чуть-чуть.
Ее слова сильно ударили по мне. Особенно потому, что именно такие чувства я и испытывала к дому, где жила. Просто не знала, что сестра ощущает то же самое.
— Но были и хорошие времена. Много, — продолжила спорить я, больше ради самого спора, а не потому, что правда верила в это.
Тамсин вздохнула.
— Тогда почему ты не хочешь зайти внутрь? Почему отказываешься в нем жить? Думаю, тебе даже больше чем мне нужно избавиться от него. Ты должна отпустить все, из-за чего не можешь быть здесь. Потому что это съедает тебя живьем.
— Что ты знаешь о том, что съедает меня живьем? Ты никогда даже не пыталась узнать хоть что-то обо мне!
— Ты права. Не пыталась. Когда была младше, ты бесила меня до смерти. Была моей раздражающей младшей сестренкой, всегда мешалась под ногами и лезла в мои дела. Но после того, как мама с папой заболели, я оставалась далеко, потому что так было легче. И если бы я встретилась с тобой, мне бы пришлось столкнуться со всем, что с ними произошло. Ты заставляла меня помнить, как больно было потерять их.
Вау. Этого я не ожидала.
Совсем.
Тамсин никогда не была так откровенна со мной. И я не знала, что с этим делать.
— Из всей эгоистичной хр...
— Да, это было эгоистично. Да, это было неправильно. И я не могу этого изменить. Но я бы хотела, чтобы в будущем все было по-другому. Начиная с этого момента.
Я смотрела на нее так, будто у нее выросла вторая голова.
— Почему, черт возьми, ты говоришь все это сейчас? Чтобы уговорить меня продать дом?
— Неплохая идея, но нет, — усмехнулась Тамсин.
Она снова посмотрела в сторону дома, и я проследила за ее взглядом. Даже не знаю, что я чувствовала, когда смотрела на него. Но я знала, Тамсин права. Я устала цепляться за плохие воспоминания.
— Вообще-то, пару месяцев назад я начала ходить к психотерапевту.
В этот раз рассмеялась я.
— К психотерапевту? Разве это не признак апокалипсиса?
— Очень смешно, Корин. Твое чувство юмора как всегда восхитительно. — Тамсин поджала губы. — Это Джаред предложил. У нас были... проблемы. Поэтому мы стали ходить к семейному консультанту, и она предложила, чтобы я обратилась к психотерапевту, чтобы разобраться с моими нерешенными проблемами из-за мамы и папы.
Я была потрясена.
Тамсин лишила меня дара речи. Снова.
— Помогло? — спросила я тихо. По личным причинам.
— Пошло мне на пользу. Я поняла, чего мне не хватало в общении с людьми, и взглянула на все под другим углом. Включая то, как я обращалась с тобой, и на отсутствие между нами общения.
— Мы никогда не общались, Тамсин. Никогда.
Тамсин снова вздохнула.
— Мы единственная семья, что у нас осталась. Мы должны лучше относиться друг к другу. — Я уже приготовилась к спору, но сестра меня остановила. — Я не жду, что мы станем лучшими подругами, Кор, но, надеюсь, станет лучше, чем было до этого.
Я ничего не ответила на это, потому что не знала, что сказать. В детстве я бы отдала все на свете, чтобы моя клевая старшая сестренка захотела пообщаться со мной.
Но сейчас?
Первым делом нужно было избавиться от затаенных обид.
— Вы идете? — крикнул Джаред, стоя в дверном проеме. Позади него я заметила Бекетта.
— Зайдешь? — спросила Тамсин.
Я взглянул на сестру, которая внимательно наблюдала за мной, а затем на Бекетта, который обеспокоенно смотрел на меня.
И кивнула.
— Да. Зайду.
Глава 22
Корин
Я согласилась продать дом.
Может, это и казалось внезапным решением, но, на самом деле, оно давно назревало. Да, я была категорически настроена против продажи, но глубоко внутри понимала, что это необходимо.
